— Не разболтаем, — решительно заверил подругу Учиха.
— Будем молчать даже под пытками, — поддержал друга блондин. — Если ты что-нибудь узнаешь о сенсее...
— Или об Итачи, — вклинился в монолог Наруто брюнет.
— ...то, мы будем благодарны за любую информацию, — закончил говорить Узумаки.
— Сделаю что смогу, — пообещала Харуно. — Но и вы рук не опускайте: даже если нам удастся найти сенсея, слабаков на его спасение точно не возьмут.
— Пфф... — прикрыв глаза, подставляя лицо солнцу, Саске заявил: — Смотри, сама не лезь на рожон.
— Да-да, — закивал блондин. — Только скажи, куда воевать, а остальное мы и сами сделаем.
"Мои герои", — с изрядной долей скепсиса и иронии, мысленно усмехнулась девушка.
...
= "Нашла", — вырвала подопечную из воспоминаний Луна, голос коей громыхнул во внутреннем мире подобно залпу пушки.
"Поняла", — оторвавшись от очередного рисунка, на котором был изображён мультяшный удав, Сакура торопливо улеглась на кровать и, сложив руки на груди в символе концентрации, применила технику принудительного перемещения в план снов (не совсем усыпление, но близко к этому).
Привычное секундное ощущение дезориентации, а затем сфера ощущений резко расширилась, охватывая все возможные и невозможные направления. Харуно обнаружила себя стоящей на облаке, в своём внутреннем мире, в облике куноичи Конохи, а рядом с ней, словно готовая к скачке лошадь, застыла тёмно-синяя крылато-рогатая пони.
— Учитель...? — попыталась сформулировать вопрос синеглазка, подняв к груди правую руку, согнутую в локте, с раскрытой ладонью.
— Объясню всё по пути, — дёрнув головой так, что грива разлетелась подобно языкам необычного пламени, принцесса присела, согнув все четыре ноги. — Садись.
Спорить девушка не стала, лишь потратила мгновение на то, чтобы её одежда перетекла в форму комбинезона шиноби, после чего легко запрыгнула на спину аликорницы, сдавив её бока коленями. В ту же секунду Луна выскользнула в общее пространство плана снов, а затем помчалась по серебристой ленте, тянущейся между разноцветными огоньками сфер, символизирующих чужие сновидения. Впрочем, мелькали они достаточно быстро, из-за чего не удавалось толком понять, где кончаются грёзы и начинаются кошмары.
Вскоре скачка закончилась, но вместо того чтобы остановиться перед входом в очередной сон, пони ворвалась в него с грацией мамонта в посудной лавке (в роли хрупких предметов выступали существа, отдалённо похожие на людей). Кошмары, которых здесь оказалось неожиданно много, какой-либо силой похвастаться не могли, а потому и не пытались оказать сколь-нибудь серьёзного сопротивления, брызнув в разные стороны из-под копыт Луны.
Хатаке Какаши, прикованный к похожему на крест дереву, ещё секунду назад полностью подавленный образами друзей, родни, учителя и подопечных, обвиняющих его во всех возможных грехах, с недоумением уставился на всадницу, столь эффектно появившуюся на серой равнине под серым небом. Девушка в чёрном, сидящая верхом на необычной лошади, сверкала сапфировыми глазами и отмахивалась от мелких тёмных клякс, случайно оказавшихся рядом с ней. Волосы же куноичи развевались словно бы на ветру... которого мужчина не ощущал.
— Ма... — моргнув, Хатаке попытался собрать расползающиеся мысли в кучку. — Сакура-чан, а что ты тут делаешь?
— Спасаю вас, сенсей, — ответила Харуно, соскочив на землю с непринуждённой грацией (лошадь тут же исчезла в вихре листвы, будто бы применила шуншин, что вызвало у человека новый ступор). — Или же вас не нужно спасать, а всё происходящее вокруг — просто ролевые игры?
— Да... Нет... У тебя новый призыв? — к своей чести, джонин достаточно быстро смог вернуть себе возможность мыслить здраво. — Стоп! Похищение; Обито; Акацуки... Как ты здесь оказалась? Нам нужно вернуться в Коноху и...
— Тишина, — приказала синеглазка, и мужчина осознал, что не может вымолвить и звука. — Во-первых, Какаши-сенсей, мы находимся во сне, так что никуда убежать не сможем. А сейчас я расскажу вам, что произошло и происходит прямо сейчас. Потом вы расскажете о случившемся и мы будем думать, что делать дальше. Времени у нас достаточно: ваш сон ускорен в восемь раз, так что за три часа тут пройдёт день.
Куноичи поведала о том, как окончилось сражение, о переходе Конохи на военное положение, о похищении Цунаде Сенджу и планах Саске мстить всем виновным и причастным (последнее Какаши не удивило, так как за время общения и подготовки ученика к третьему этапу экзамена на звание чунина, он его неплохо изучил). Однако же вопрос о том, откуда у неё такие способности, был проигнорирован, а все последующие попытки узнать больше натыкались на ответы вроде "Не имею права разглашать секретную информацию".
Какаши пришлось смириться с тем, что "Корень", даже делая благое дело, всё равно остаётся тем ещё складом тайн, подкреплённым паранойей его главы. Он бы мог ответить тем же, но прекрасно понимал, что в сложившейся ситуации попытки упрямиться могут привести к неприятностям для Листа.
"Ещё большим неприятностям, нежели сейчас", — поправил себя Хатаке.
— Я всё расскажу, но для начала... сними меня с этой штуки, — джонин подёргался в путах, привязывающих его к дереву. — Это не слишком-то удобно.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Найтмер Мун
"Прямо мексиканский сериал какой-то", — вынужденно констатировала Сакура, после того как выслушала историю трагической дружбы, переросшей в лютую ненависть, замешанную на любви к погибшей сокоманднице, в исполнении Какаши-сенсея.
Всё началось ещё во времена третьей мировой войны шиноби, когда команда учеников Намикадзе Минато, позже ставшего четвёртым хокаге, во время исполнения миссии попала в окружение вражеских ниндзя. Хатаке тогда был молод, идеалистичен, упёрт и самоуверен (будучи сыном джонина-самоубийцы, который не выдержал всеобщего порицания за проваленную миссию, из-за чего не придумал ничего умнее, нежели оставить сына сиротой, юноша изо всех сил старался доказать, что он лучше отца).
Из-за ранения, произошедшего во время столкновения с противником, Какаши потерял глаз, а когда его команда скрывалась от погони в пещере, сокомандник из клана Учиха, которого зовут Обито, попал под обвал. Прощаясь с друзьями, считавшийся слабейшим из троицы подросток, нарушая все неписанные правила клана, попросил девушку, в которую был влюблён, пересадить его шаринган сокоманднику, вместе с тем вытребовав у Хатаке обещание защищать девушку...
Сама куноичи, которую звали Рин, через некоторое время попала в руки к шиноби Тумана, которые хотели использовать её для каких-то своих целей (тут беловолосый мужчина предпочёл не раскрывать секретов, до которых уже никому нет дела). Сокомандник попытался её спасти, но во время боя, не желающая попадать в плен девушка, бросилась под удар своего друга... свидетелем чему оказался Обито. Впрочем, с точки зрения Учихи, это выглядело так, будто бывший сокомандник убил подругу, чтобы она не досталась врагу.
Учитывая и без того не самое стабильное психическое состояние владельца шарингана, этого стало достаточно для пробуждения высшей формы глаз, что дало ему возможность становиться нематериальным, а кроме того — создавать проход в замкнутое измерение, откуда он может перемещаться почти куда угодно (главное, чтобы он хоть раз видел это место своими глазами). Кроме всего прочего, ранее дарованный бывшему другу шаринган, совсем недавно был забран обратно, в результате чего способности нукенина должны ещё больше возрасти...
"Просто чудесно: поехавший головой Учиха, обладающий способностью становиться нематериальным и телепортировать себя или союзников. А я-то думала, что этот мир является опасным... Во истину: во многих знаниях — многие печали", — постаравшись не выдать своего состояния внешне, Харуно сосредоточилась на поиске решения проблемы.
— Вы можете что-нибудь рассказать о других членах организации Акацуки, Какаши-сенсей? — сидя на выступающем из земли камне, на серой равнине сна джонина, уточнила синеглазка.
— К сожалению — нет, Сакура-чан, — отозвался мужчина, устроившийся напротив ученицы. — Знаю лишь, что их целью являются джинчурики, но для чего... Возможно, что они хотят перезапечатать биджу в себя, чтобы диктовать свои условия всему миру. Девять джинчурики на одной стороне — это сила, которую не смогут игнорировать все Великие Селения.
— Возможно, — согласилась оперативница "Корня", мысленно добавив то, что это крайне неэффективно, так как даже сильнейшего тюремщика хвостатого можно убить-подчинить-перекупить (не нукенинам говорить о верности идеалам). — К сожалению, я не смогу вытащить вас сейчас, сенсей: просто не знаю того, как это сделать. Обещаю, что приложу к этому все усилия.
— Я буду ждать, Сакура-чан, — изобразил взглядом улыбку Хатаке. — Не беспокойся — спешить мне некуда.
"Шутник", — поднявшись со своего места, усилием воли Харуно заставила своё сидение исчезнуть, а затем топнула по земле правой ногой, заставив концентрические волны пройти по пространству, превращая его в зелёную долину с рекой и синим небом, после чего сама вынырнула из чужого сна, оказавшись в бескрайнем пространстве, освещённом тысячами разноцветных огоньков.
— Есть идеи о том, что делать дальше? — спросила тёмно-синяя крылато-рогатая пони, появившись рядом с ученицей.
— Только пойти сдаваться Шимуре Данзо, — призналась синеглазка. — Я вовсе не уверена, что смогу что-то сделать с неуловимым Учихой, его командой наёмников, которые могут сравнять Коноху с землёй, и неизвестно кем ещё. Это не мой уровень разборок.
— Логично, — кивнула принцесса, заставив гриву, похожую на ночное небо, колыхнуться волной. — Радует, что ты не берёшь на себя слишком много. Однако же, как ты собираешься объяснять свои навыки сноходца?
— Проблема, — поморщилась куноичи, словно бы у неё заболели зубы. — У вас есть идеи, принцесса?
— Да, — без тени улыбки собеседница посмотрела в глаза девушке, а затем заявила: — Но мне понадобится полное доверие с твоей стороны.
...
Что выбрать, когда перед тобой стоят три основных варианта: во-первых, рассказать о полученной от сенсея информации, тем самым вызвав вопросы о своих необычных способностях, о коих не было известно ранее (обмануть главу "Корня" не следовало и надеяться); во-вторых, положиться на русский "Авось", который уже несколько раз подводил; в-третьих, довериться наставнице, которая пусть и похожа на знакомую, оставившую о себе не самые добрые воспоминания, но сама ничего плохого не сделала, при этом ещё и полезными навыками делится? В первом случае из верного оперативника, в лучшем случае, можно превратиться в неблагонадёжного агента; во-втором, шансы на "Долго и счастливо" уменьшаются до критически низких, так как противостояние с нукенинами уровня каге, скорее всего, закончится в виде конструктора "Собери себе человека"; последний же выбор просто пугает вероятностью потерять себя.
"Что тянуть, если я уже решила", — невесело хмыкнув, Харуно встала ровно, разведя руки в стороны, позволяя неощутимым ветрам плана снов омывать её тело.
— Я даю согласие на использование моих сил, — чётко и громко произнесла синеглазка.
Она могла бы попытаться составить сложный договор, с кучей страховок и условий, но... глупо было бы рассчитывать, что в деле крючкотворства получится обыграть существо, на порядки более опытное и находящееся в своей стихии. Так что, даже если бы ей удалось убедить в безопасности себя, Луна, наверняка, нашла бы какую-нибудь лазейку...
— Обещаю не причинять умышленного вреда Сакуре Харуно и вернуть контроль над телом и силой, сразу же после завершения миссии, — тёмно-синяя пони произнесла эти слова, не имеющие особого значения, с торжественностью и искренностью, желая скорее уж подбодрить ученицу, нежели налагая на себя серьёзные ограничения.
В следующий миг повелительница снов шагнула вперёд, чтобы втянуться в тело девушки с розовыми волосами, тут же принявшими тёмно-синий цвет и начавшими колыхаться на неощутимом ветру. За её спиной распахнулись крылья, а глаза потемнели, став тёмно-сиреневыми. Этим внешние метаморфозы и ограничились (всё же трансформацию контролировала именно аликорница, куда более опытная в подобных манипуляциях).
= "Какая же ты тесная", — проворчала принцесса, разминая руки, после чего переступила с ноги на ногу.
"Просто у кого-то слишком толстый... круп", — ехидно отозвалась куноичи, прекрасно осознавшая то, насколько двусмысленно прозвучал их короткий диалог.
Не став продолжать бессмысленную трату времени, Луна вернулась в сон Хатаке, проскользнув через грань совершенно незаметно, невидимым призраком зависла за его спиной и, положив правую ладонь на белую макушку, подала немного силы. Мужчина начал уменьшаться, молодея на глазах, а обстановка вокруг него изменилась, превратившись в Коноху времён молодости учеников Намикадзе.
"Я совсем не почувствовала сопротивления", — заметила Сакура.
= "Просто я не навеяла сон, а вытащила из подсознания фрагмент нужных воспоминаний, воспользовавшись цепочкой ассоциаций, тянущихся к слову "Обито". Какаши сам захотел вспомнить это, а сон — это достаточно пластичное место", — поучительным тоном отозвалась аликорница.
"И что теперь?", — проявила любопытство Харуно, старательно отгораживаясь от ощущения тревоги, вызываемого собственной беспомощностью в своём ментальном теле.
Вместо ответа наставница стала ускоренным темпом просматривать сохранившиеся в памяти Хатаке фрагменты, связанные с Учихой, завершив на том самом месте, когда он собирался вырвать глаз из глазницы бывшего друга. После этого вновь повзрослевший джонин провалился в сон без сновидений, а принцесса выскользнула на план снов, с усилием втянув носом воздух (которого тут не должно было бы быть).
= "Ученица, сейчас я сделаю то, что сноходец не должен делать никогда. Если ты не уверена в своей воле, в том, что сможешь отказаться от этого, то лучше никогда и не начинай", — ментальный голос Луны стал гулким и холодным, будто у судьи, объявляющего приговор обречённому на вечную каторгу.
"Хорошо. Но...", — синеглазка оборвала сама себя, так как в этот момент перед её внутренним взором стали мелькать кадры фильма об убийце, преследующем своих жертв во снах.
= "Эквестрия не всегда была страной, где маленьких цветных пони рассматривают как объект для дружбы: драконы, грифоны, алмазные псы, минотавры, мантикоры, гидры... всех угроз и не перечислить. У нас не было острых когтей и клыков, а "ядовитая" окраска действует только против совсем уж неразумных зверей. И пусть за прошедшие столетия ситуация изменилась, время от времени приходится напоминать, что и мы можем болезненно огрызаться", — словно бы учуявшая запах добычи хищница, принцесса взмахнула крыльями и устремилась к одной ей ведомой цели.
Тем временем, кадры фильма сменились на воспоминания самой аликорницы, мелькающие настолько стремительно, что сознание не успевало сконцентрироваться хоть на чём-то одном.
