— Ты знаешь, этот твой родственник классный, но очень, очень странный!
Оле ничего не оставалось, как кивнуть с понимающей улыбкой и развести руками: "Уж какой достался".
...
К половине девятого у Лёши, наконец-то, появилась возможность поговорить о том, что его больше всего возмущало. А именно о присутствии некоего перворожденного в квартире уже официально его невесты. Теперь он чувствовал себя вправе задавать вопросы и не собирался отступать.
— Что ты так переживаешь? — не стал тянуть с ответами на незаданные вопросы Эд. — Все равно по условиям спора время ограничено, так что я скоро уйду. И ты, как и планируешь, будешь за неё отвечать.
— Скоро — это как? — вскинулся тут же Лёша.
— Не больше вашего года, календарного.
— Года?! И это ты называешь "скоро"? — Возмущению Лёши не было предела. — И что надо сделать, чтобы сократить твой визит?
— Год? — Оля, прокручивающая на ноутбуке оставленную Люсей страничку с концертами классической музыки, закрыла лицо ладонью и дала ей упасть, понимая, что объяснить что-то Лёше или переубедить Эда не получится. — Но что-то ты же нашёл! Про людей, про семена, ещё что-то лично для себя — ты говорил!
— Говорил. Смысл перемещения по нейтральным мирам в человеческом теле, это для нас. Странные особенности вашего мира. Происхождение разнообразия рас в вашем мире, — на этих словах Эд едва заметно поморщился. — Не понимаю пока, какой смысл преследовали архи, перемещая столь разные сообщества в один мир. Но где в этом какая-то интересная творческая идея, которую можно было бы использовать в других мирах? Не вижу.
— Но ты же говорил, что и так получил больше, чем рассчитывал. И что в игре были скрытые цели...
— Да, и мне удалось их достичь. Но понятно пока далеко не всё. Так что, быть может, и целей больше, я не отрицаю такую возможность.
— То есть тебе просто интересно? — насупившись и непроизвольно сжимая кулаки, резюмировал Лёша.
— Именно. Какие проблемы? Мой гид — Ольга, и договор у меня с нею. Она свою плату получила даже больше, чем заказывала.
— Какую ещё плату? Деньги?
— Нет, не деньги. За то, что он у меня живет, я попросила здоровье, — призналась хозяйка.
— Хорошо, хоть не задаром, — одобрил Лёша. — Я думал, что это чистый альтруизм с твоей стороны. Я бы не удивился.
Посмотрев на Эда, Оля хмыкнула и покрутила головой.
— Так бы и было. Мне просто повезло.
— Вообще-то, я и сам заинтересован побыстрее от вас уйти. Во-первых, мир мне ваш при всём интересе не нравится. А во-вторых, при равной добыче победителем признается тот, кто вернулся раньше.
— Всегда так: кто раньше встал, того и тапки, — махнула рукой Оля, — я рада, что у тебя есть желание побыстрее закончить свою миссию. Тем более, ты же как бы и вернуться можешь сюда, если захочешь, да?
— Могу. Но время течёт неравномерно. Вас я, скорее всего, больше не увижу, даже если приду.
— А ты не можешь, ну, подкорректировать время? — Оле почему-то становилось грустно, что она может больше никогда его не увидеть. Наверное, привыкла.
— Нет, конечно! Я же не арх, а рожденный, это значит — нахожусь вместе с вами в потоке времени. Это только в пространстве я спокойно нахожусь в нескольких местах одновременно.
— То есть — тебе не обязательно быть здесь и сейчас? — встрепенулся Лёша.
— Обязательно. — Эд вздохнул, словно из него клещами тянули ответы. — Как мне познать ваш мир, если не сделав часть себя подобной вам?
— То есть вот то, что мы видим, — не весь ты? — Лёша явно не поверил в такую чушь.
— При всем желании я существо другого уровня и типа. Я чистый порядок, а не как вы. Постоянно колебаться между структурой и энергией я никогда не смогу.
— Ладно, как скажешь, загадочный перворожденный. Тогда займёмся делом, — поторопил Лёша. — Что у нас с архитектурой?
— Нет. Ничего особенного не увидел.
— Лёш, ты можешь тогда потихоньку забирать альбомы, чтобы не тащить потом сразу всё, — напомнила Оля.
— Хорошо, — кивнул он ей и продолжил: — А с музыкой?
— Неплохие мелодии есть, но их надо слушать в живом звучании, в записи удалены нюансы.
— Достаточно ли тебе будет одного концерта, чтобы оценить?
— Вообще не принципиально, потому что музыка вряд ли позволит выиграть.
— Тогда зачем идти? — логично переспросил Лёша.
— Разобраться, на что вы способны!
— Так, я тут интересный концерт в субботу нашла! — перебила бесполезный разговор Оля. — Смотрите, орган в Римско-католическом Кафедральном соборе. И классическая музыка, и церковь в одном флаконе! Пойдёшь? Закажу билет, пока есть.
— Да, только ты идёшь со мной.
— Нет. Я никак не могу.
— Да. Ты мой гид. Обещала и получила плату, как мы только что вспомнили.
— Не могу, прости. Ты слышал, что сегодня говорил отец. Он решит, что мы струсили.
— Не мои проблемы, ты же сама предложила.
— Давай мы тебя туда подвезём, — пошла на попятный Оля. — Но я не останусь, сам послушаешь. А завтра с тобой Люся сходит, если ей повезёт достать две контрамарки.
— Люся? — Эд что-то обдумал секунду, нарисовав указательным пальцем бликанувшую газовым отсветом загогулину перед собой. — Хорошо. И в субботу тоже.
— Ладно, сейчас позвоню, попрошу её, — вздохнула Оля, тыкая кнопочку "заказать". — А ещё есть Моцарт на среду. Только никто из нас не сможет, у нас семинар до восьми почти.
— Можно пропустить, там музыка образов мира, довольно известная.
— То есть? У вас есть такая же музыка?
— Хм... в общем, большая часть подобных вещей — это как бы аранжировки... трудно объяснить... у вас нет такого слова. Назовем это — гипер-слух. Он перекладывал услышанное на музыку. Всё происходящее можно видеть... а можно слышать... он — слышал. Это как записать мелодию процессов, происходящих в мире, — прорастающее зернышко, раскрывающийся цветок, полет ласточки, смех ребенка, прирученный огонь.
— Это как вот "Ода к радости"?
— Точно.
— Круто! Кстати, надо мне "Оду" на плеер добавить, так забавно в исполнении волынок, как будто и не классика. А ещё я где-то слышала название "музыка сфер", это не оно?
— Нет... — Эльф задумчиво просканировал обоих, — у вас обоих слишком слабые ассоциации с этим термином, но попробовать объяснить можно.
Лёша с Олей переглянулись, вспомнив одного любопытного рыжего непоседу, и синхронно пожали плечами.
— Всё пространство прямо сейчас пронизано колебаниями. Ваши тела — колебания, свет вашей звезды и других звёзд — колебания. И ваши горы, и межзвёздный газ, и даже та тёмная энергия, которая пока никак не проявилась, — тоже колебания. Музыка. Пространства. Миров. Вселенной. Творения.
— Но мы, убогие, её не слышим, да? — сочась скепсисом, закончил Лёша.
— Можете услышать.
— И как?
— Оля знает. Надо развиваться. Только у вас времени на это не хватит.
— И почему я так и подумал сразу? — поджимая губы, выговорил Лёша.
— То есть, получается, что Моцарт или Бетховен не гении вовсе? — расстроилась Оля. — И ничего нового не написали?
— Да, принципиально нового вообще, но для вашего мира — вполне. Из-за того, что эти мелодии есть практически во всех мирах, я и называю их аранжировками — под конкретный мир и ваши инструменты. Но в принципе, имеющие гипер-слух везде считаются гениями. Как и гипер-зрение, впрочем.
— А это что? Умение зарисовать то же самое?
— Да. Делаешь успехи в логике, — необидно похвалил её эльф. — И найди мне послушать заранее то, что будут играть в субботу. Может, там опять что-то неинтересное.
— Хорошо. А то вдруг опять ядовитая музыка окажется. — Снова покорно полезла в поисковик хозяйка. И ворчливо добавила: — Найди. Договорись. Закажи. Отвези.
— Вот и я удивляюсь, — добавил примолкший Лёша. — Мог бы уже и сам научиться.
— Давно выяснено, что с гидом, способным к коммуникации, получается намного быстрее.
— Так меня еще никогда не хвалили. Способна к коммуникации, надо же! — для порядка повозмущалась Оля, закачивая первый трек. — Слушай.
Оставив его слушать в комнате музыку, они с Лёшей ушли на кухню убираться, позвонить Люсе и отдохнуть от работы гидом, в конце-то концов.
...
...ПРОДА ОТ 02-05-16
— Мне нужно кое-что проверить.
Приклеившаяся к окну Оля не откликалась, пока Эд не навис над нею, сообщив на ухо:
— Он уехал. Пойдём. Ты мне нужна.
— Уехал? — Оторвалась она от разглядывания двора сквозь ночную темень. Мысли её витали настолько далеко от реальности, что кроме этого слова все остальные прошли фоновым шумом, не вызвав в ответ ни одной мысли.
— Да. Зайди в комнату.
— А зачем? Спать уже пора. — Взгляд зацепился за брызги кетчупа над плитой, и она автоматически схватилась за губку и принялась вытирать их, а потом и замызганную раковину, благо хоть посуду Люся помогла помыть. — Я, пожалуй, пойду укладываться...
— То есть ты не будешь сегодня ждать сообщений на телефоне?
Подловил. Вот так всегда, стоит попытаться произвести "правильное" или "умное" впечатление — и всё идёт насмарку от одного слова этого... нелюдя!
— Ну... пока я ещё умоюсь. — Оле совершенно не хотелось отвлекаться от собственных мечтаний.
— Сядь и послушай, — велел он.
— А, может, завтра? — Вдобавок никакого желания слушать его заумные речи у неё тоже не было.
— Завтра ты отказалась пойти со мной. Так что давай сейчас.
— И что делать? — Пожав плечами, она приготовилась выслушать очередную нотацию. "Хотя вроде он не даёт объяснений без вопросов. Тогда что ему нужно?" — недоумевала Оля.
— Просто расслабься. Разрешаешь вмешаться?
— Как это? Куда? — Включилась таки она в происходящее, всполошившись. — И зачем?
— Тебе это не должно навредить. Я так думаю. Надо понять.
— Что понять? Ты же раньше вмешивался сам... то есть ...ну, без разрешения...
— Когда это необходимо по условиям договора — да. А сейчас это нужно мне. Или пойдём завтра слушать музыку вместе, раз ты в субботу не можешь.
— Экий ты...— Вздохнула Оля и себе под нос добавила: — Хитроумный ехидн...
— Это благодарность?
— Типа. Что делать-то?
— Слушать! — И Эд включил музыкальный центр.
— С ума сошёл?!? — Подорвалась устроившаяся было на табуретке Оля. — Двенадцатый час! Всех соседей перебудишь!
— Соседи? Ладно, они не услышат. — Он не отдал пульт, за которым тянулась девушка. — Садись. И расслабься. Видишь?
Он обвёл рукой комнату, и за его кистью уплотнялась завеса рыхлого тумана, мягкого и пушистого на вид.
— Точно не услышат? — для успокоения совести переспросила хозяйка, обнаружив, что с руки гостя пропали браслеты, а сам он вытянулся до потолка и, кажется, опять светится. Но на этом глаза её сами собой закрылись и тело куда-то провалилось, наверное тоже растворившись в волшебном тумане.
— Молчи и слушай. — Следуя команде вся она превратилась в слух.
Из динамиков лилась одна из её любимых мелодий — вальс из "Щелкунчика" и Оля улыбалась привидевшемуся кружению цветочных лепестков. Её личное солнышко запушилось, протягивая яркие ниточки-лучики всё дальше и дальше, покачивая ими на волнах мелодии и источая чуть горьковатый лимонно-пряный аромат. Оранжевые ниточки стали оплетать прозрачные и оттого совершенно незаметные веточки, коралловыми антенками вытягивающиеся из небольшого, только-только закрывающего её тело, кокона. Почти такого же, как у Эда, только намного меньше и едва очерченного, переливающегося тоненькой плёнкой мыльного пузыря.
"А что, если он и есть та защита, про которую говорил Эд?" — пришла ей в голову мысль. И тут мелодия закончилась, наваждение постепенно затухло, но двигаться пока не хотелось.
Гость чем-то зашуршал и следующая мелодия заставила её резко выпрямить спину и поднять подбородок. Она не могла сказать, чья эта музыка, в которой, в строгой линии виолончелей прихотливо вился нежный мотив флейты. Но чёткие такты словно по ступенькам раскладывали всё её существо, находя для каждого участочка нежно пропеваемое флейтой название и единственно правильное место. Мелодия словно учила её чему-то важному, необходимому. И на вновь появившиеся прозрачные веточки нанизывались призрачные шарики, антенки нащупывали нужную волну, а почечки наливались, ожидая подрастающее солнышко, чтобы раскрыться.
Оля чуть покачивалась в такт закончившейся мелодии, помогая уложиться внутри себя новому порядку. Она уже не разглядывала простую картинку, она знала, что почечки нежно-атласные и еще совсем закрыты, что антенны похожи на огурцовые усики, надёжно сцепляющие растение с его опорой.
И тут Эд поставил ещё одну мелодию. Орган торжествовал, приветствуя величие Вселенной. Под ногами поплыла родная планета, а её звали звёзды. Тысячи и миллионы звёзд. Они ей пели и она пела вместе с ними. И она тоже была одной из них, яркой и юной, сильной и... что-то знающей. Что? Музыка стихла и ощущение тихо размылось брызгами млечного пути. И это необходимое, предназначенное именно ей место, тоже ускользнуло от понимания.
Они сидели молча. Оля не открывала глаза, но отчего-то знала, что Эд неподвижно сидит на диване напротив. Они делили эту вечность, эту звёздную бездну, эту вселенную и всю бесконечность мироздания единым пониманием, невозможным к описанию обыденным языком. Разве что — музыкой. Или хотя бы стихами. Но и то и другое никогда не были её сильной стороной. Да и мыслей-то не стало.
Трель смс-ки вернула её в настоящее. Почему-то первой мыслью была радость, что осенью она сменила бодрую смешную скороговорку на обычную короткую мелодию. Слова казались кощунственными, но Оля набрала: "Спокойной ночи! До завтра!" и поставила розочку, смайлика с поцелуйчиком её пальцы пока побаивались.
Крутящаяся стрелка сложилась в отметку "отправлено", на секунду прижатый к губам телефон скользнул из расслабившихся пальцев, но хозяйка этого уже не видела — что-то большее вернуло её к себе, размягчив однозначность реальности туманом возможностей.
...
Ночь глухая и где-то за стенкой играет телефон. Даже огни рекламы притухли и не протискиваются нагло в щель между штор, а как-то боязливо мигают полосочкой на полу. "Зачем она открыла глаза? Спать и спать ещё", — Оля обняла покрепче подушку и зажмурилась, пытаясь вернуться в волшебный сон, где она понимала деревья и разговаривала с белками.
"Белками?" — Веки сами собой снова распахнулись. — Это же мой телефон! Будильник!
Оля села, сжав в руках кусачий шерстяной плед. Плед? А где одеяло? И почему она спит на диване? Да где же трезвонит этот неугомонный телефон?
Трубка нашлась на телевизоре. Оле и в голову бы не пришло её туда положить — забыла бы непременно, да и место неустойчивое — завалился бы и ищи потом... Помотав головой, она в очередной раз поняла, что растяпа. Потому что Лёша же напомнил ей, что им только ко второй паре, а она забыла переставить будильник. И ещё что-то было не так. Глаза потихоньку привыкли к полумраку комнаты, желтоватый ореол — наверное, от рекламы, — подумала Оля — плавал над фикусом. Она вспомнила ещё одно неправильное ощущение и целую вечность поворачивала голову обратно к тумбочке. Точно. Листья лимона тоже светились — голубовато-желтым. Потихоньку отпустив угол тумбочки, она сделала шажок назад, к дивану. И едва не села мимо — пространство опять раздвинулось.
