— Ну как дела светлый маг. Ой! Или уже не светлый? — переступая через тела убитых, из облака черного дыма от пожара, охватившего все вокруг, к Фросрею вышел Ортопс. Пропало его тяжелое дыхание, хрипота и измученный болезненный внешний вид. Губы изогнуты в улыбке, он не скрывал своей радости. Все как по заранее установленному сценарию. Эта тварь чтобы отыграть свою роль появилась в удачно выверенный момент. Ловушка для мага была продуманна до мелочей. — Ну, ты дал, конечно. Такого себе в наше время артэонского террора не всякие великие из мира Тьмы могут позволить. А ты вроде светлый маг, но устроил такую бойню, что просто обалдеть можно. Я даже не представляю, что будет, когда об этом узнают все вокруг! Что будешь делать: честно предстанешь пред судом и уйдешь из этого мира с позором или как трусливая тварь попытаешься скрыть свою вину, будешь цепляться за жизнь? — громко и понятно своим настоящим мерзким голосом говорил Ортопс. Теперь, когда маг проиграл в их противостоянии, Ортопс получил свободу и уже предвкушал ее последствия, ликовал. Фросрей обессиленный, загнанный в угол, повержено сидел на коленях, это означало, что Ортопсу больше не придется быть тупым зашуганным заикающимся безумцем, в которого его превращало долгое воздержание вызванное перемирием с магом. Теперь он стал сам собой. Ровная осанка, высокомерно задранный подбородок и черный плащ, победоносно развивающийся за спиной среди черного дыма. Фросрей никогда таким его прежде не видел, хотя думал, что знал этого мерзавца как облупленного, думал, что полностью изучил его безумную натуру, но нет, Ортопс оказался не так-то прост.
— Я так загонял себя, так измотался, что сдуру угодил в твою ловушку как ребенок, — упершись взглядом в землю, сокрушался маг. Теперь все страшное для него уже случилось, ему было больше нечего терять. Плакать и переживать, для него теперь было бессмысленно, поэтому Фросрей даже в такую минуту пытался выглядеть достойно.
— Наш с тобой поединок, растянувшийся на сотни лет, думаю, наконец закончен. Помнишь, когда-то еще в самом начале я сказал, что найду способ остановить тебя. Что не сегодня так пусть через сотни лет я тебя все же уничтожу? И вот этот момент настал! Теперь у тебя нет выбора. Либо предстать перед судом артэонов, опозориться на весь мир, признать, что ты проиграл Тьме, так сильно запутался и совершил ужасное злодеяние. И в лучшем случае тебя заточат в глыбу льда на сотни лет, если принудительно не заставят отречься от силы. Ну, или можешь бежать, пытаться спастись, но ведь ты знаешь, что этот путь приведет тебя в самую темноту, ты станешь темным магом окончательно. Тем более на тебе лежит Проклятие Таргнера, безумие чудовища, передающееся тебе, невозможно будет сдержать, оно будет только разрастаться, изнутри заполняя тебя. Сможешь ли ты кому-то передать это проклятие? Обречь мучиться кого-то другого вместо себя? Самое разумное, что ты можешь это покончить с собой. Самостоятельно убить себя — это единственный наиболее достойный выход. Ты проиграл, пусть и спустя сотни лет. Это тупик, признай это, — Ортопс не скрывал своей радости, наслаждался каждой секундой своего триумфа.
— Ой, как пафосно! Прям таки суперзлодей! И что же ты сделал? Сидел и ждал здесь? Всю работу сделал Баху, ты же, как обычно как крыса сидел где-то в тени и ждал, чтобы выпереться сюда и всякую пафосную чушь мне здесь гнать. Изображать из себя победителя? — в руке Фросрея возник его клинок, он медленно встал на ноги.
— Ты думаешь, твоя погибель ограничилась только с ума сводящей ловушкой Баху? Нет, двигаться к этому моменту ты начал уже очень давно. Я вел тебя к этому краху вот уже несколько столетий. Баху это просто средство, удачно подвернувшийся инструмент победы над тобой, к которой я шел сотни лет. Я не смог одолеть тебя в равной схватке неуловимый сумеречный змей, поэтому мне пришлось искать иные способы того как победить тебя. Ты думаешь, что пришел в Преферию следом за мной, я не зная где скрыться, сбежал сюда, и ты как неостановимый охотник за темными тварями преследовал меня? Нет, я привел тебя сюда осознанно. За время нашего долгого поединка ты изучал меня, и это нормально, ведь мы же враги. Но и я тоже не сидел без дела, я тоже изучал тебя, все почестному. Я тщательно изучил все твои старые дневники, которые ты думал что потерял. Я знал твои мечты, знал о твоих взглядах на мир.
Зная, что ты придешь за мной я прибыл в Преферию. Это я привел тебя в новую землю. Это была первая ступень твоей предстоящей погибели. Оказавшись в этой чертовой Преферии, ты позабыл про меня, ты увидел воплощение своих мечтаний или как ты там оправдывал свои бессмысленные поступки. Ты отвлекся, забыл о нашем поединке, стал заниматься проблемами людей, взял народы Северной Половины под свою защиту. Все как я и прогнозировал. Ты занимался какой-то ерундой, позабыв про меня, а я тем временем продолжал работать. Я всегда помнил про нашу с тобой схватку, ты всегда был врагом для меня. Не на секунду я не останавливался. Идея твоего уничтожения — цель моей жизни всех последних лет. Все это перемирие это обман, всего лишь ширма, все это только чтобы приблизиться к тебе, втереться в доверие. И ты полностью повелся на мои уловки. Совсем потерял бдительность, окончательно заблудился. Сам осознай, что ты творил все это время!
Ты выбрал себе сторону в вечной грызне смертных, убивал людей по причинам понятным лишь диким псам. Покинул свой орден, остался без мудрых наставников, решил, что сам по себе крутой маг, остался совсем один, стал заниматься какой-то ерундой, которая, не без моего вмешательства, привела тебя к погибели. И все это ты делал сам, не понимая к чему это все ведет. Клянусь, я даже не думал, что все сложится так удачно, удачно для меня! — произносил заготовленную речь Ортопс, наслаждаясь своим триумфом, а поверженный Фросрей молча слушал тяжелую правду. — Ты думаешь, что Тьма проникла в тебя недавно? После появления Проклятия Таргнера? Нет, часть Тьмы уже давно живет в тебе. Только подумай сам. Ты же полез в политику, стал частью этой аморальной, лицемерной дележки власти. Сам лично убивал всяких темных магов и прочих кто мешал власти артэонов на юге. Стал частью всей этой мерзкой игры политиканов. Ты сильный светлый маг, а опустился до такой мерзости! И вот когда ты стал фигурой политической кого ты впустил в свой мир, к чьим услугам ты обратился? А?! Верно, тебе стали нужны консультации моего больного коварного ума. Ведь сам ты прямолинеен и прост, вернее не очень-то умен, для политики у тебя кишка тонка. И тут ты обратился ко мне. Ты сам впустил меня в свою жизнь, сделал меня частью твоего внутреннего мира. Ты думал, что все контролируешь? Нет, это я манипулировал тобой.
Вспомни сколько безумных войн и геноцидов ты развязал на юге. Сколько безумных идей ты подкинул артэонским стратегам юг угнетающим? Ведь ты сам ненавидел себя за это. Вспомни, кто поселил большинство из этих идей в твоей пустой голове? Все это ты делал ради величия Арвлады или безопасности Армидеи? Нет, на самом деле все это было разрушением ради разрушения, безумными больными идеями которые в твою голову поселил я. Хотя чем все это отличается от внешней политики артэонов, я не знаю. Так или иначе, ты творил то безумие, которое я нашептывал тебе. Ты думал, что это твои мысли, но нет, это мой голос звучал в твоей голове. Я проник в твой внутренний мир, стал его полноценной незаменимой частью, что самое страшное — ты сам меня в него впустил.
Когда ты подался в политику, я поверить не мог, что ты настолько туп. Признаюсь, ты сильно удивил меня, победа над тобой не оказалась сложностью. Постепенно мы подошли к самому главному. Трагедия в Мерзлом лесу: уничтоженные Люди Волка, перебитый армидейский батальон, тысячи разрушенных судеб, гигантский бонус — Проклятие Таргнера, и во всем этом все косвенно обвиняют тебя. Ведь ты подкинул эту идею артэонским стратегам. Вспомни. Ты был так болен 'гениальной' как тебе казалось идеей вторжения в тихий и неприступный Мерзлый лес, что когда мудрый правитель Армидеи ее отверг ты побежал с ней к СБКашникам — своим врагам! Вспомни, чего ты хотел? Развития номакской цивилизации, ее последующего продвижения на юг и коренного преобразования Южной Полвины, что означало геноцид, кровавое уничтожение многочисленных ни в чем не повинных народов юга руками развитых номаков при вашей полной поддержке — разве это не безумие? Ведь ты нормальный человек, сами по себе такие мысли не могли родиться в твоей голове. Но ты был так болен мной, вернее заражен моими разрушительными идеями, что даже когда мудрый правитель Кратон тебя остановил, ты самостоятельно нашел способ протолкнуть эту суицидальную идею вторжения в Мерзлый лес, и привел всех к этой катастрофе. А теперь напрягись и вспомни, с чего все началось, кто поселил эту идею в твоей пустой голове? — Ортопс коварно улыбался глядя магу в глаза. Фросрей печально признавая правду, отвел взгляд в сторону.
— Это же надо! Думал что ты самый умный. Решил использовать этого парня Рурхана в 'геополитических целях', пробудить номаков, дать импульс развитию их Страны Волка, решил переломить геополитическую ситуацию в Преферии! — не успокаивался довольный Ортопс. — Ты заставил армидейцев полезть в Мерзлый лес — обитель безумного Духа Таргнера! Когда я посеял эту идею в твоем сознании, я даже не верил в то, что она сработает, но ты со своей глупостью признаюсь, сильно удивил меня. Нет ну понятно армидейцы тоже смертные, даже их правитель Кратон бывает тупит, но Духи, почему Духи промолчали? Почему Аркей или другие Духи, живущие в Преферии, не предостерегли вас смертных от этого безумного шага. Почему эти ваши мудрые покровители позволили вам отправиться в Мерзлый лес? Ведь они прекрасно знали, что Таргнер сумасшедший, что это не Дух, а буйный психопат со способностями Духа, вернее бога. Я знал Таргнера, за свою бесконечную жизнь мы уже с ним пересекались, он настоящий монстр. И вот он решил успокоиться, нашел себе тихий лес, наплодил артэонов-волков и номаков — Людей Волка, жил себе спокойно и никого не трогал, и тут вы вторглись в его пространство, естественно он вас наказал, причем очень жестоко. Все же странно, почему Духи не остановили вас, почему не предотвратили эту катастрофу? — всерьез задумался Ортопс. — В любом случае неважно. Главное что моя рисковая авантюра сработала.
Я поселил эту идею в твою больную голову, ты воплотил ее в жизнь, батальон армидейских солдат отправился в Страну Волка, в итоге все поумирали, а в армидейской темнице сейчас сидит огромный кровожадный монстр, который только ждет момента, когда обретет свободу. Я получил невероятное наслаждение. Как же это приятно — выигрывать! — не мог нарадоваться Ортопс. — И знаешь это проклятие, человек-волк, оставленный Таргнером как наказание всем смертным, я считаю его своим детищем, моим главным достижением, ведь я причастен к его созданию не меньше чем Таргнер, не меньше чем ты это уж точно. Признаюсь, я не планировал появление этого чудовища. Такое просто нереально спрогнозировать. Я знал, что Таргнер рассвирепеет, что обрушит на вас наказание. Я думал, что это будет какая-нибудь там вечная зима, которая накроет всю Преферию, ну что-то такое, обычное в его стиле, он ведь любит холод. То, что вы разозлите Таргнера настолько, что он создаст огромного неостановимого человека-волка готового уничтожить все живое в нашем мире! — Ортопс не выдержав рассмеялся. — Такого я себе даже представить не мог. Но все же, между нами, скажем так 'для истории', конечно, все это было моим злодейским планом с самого начала! Я как гениальный злодей заранее предвидел появление чудовища и без проблем реализовал свой план. Человек-волк — это мое детище, мой главный удар по артэонам!
Глубокой ночью, среди охваченного пожаром городка, разрушающихся от огня домов, в окружении десятков тел с ранами от Сумеречного Клинка старый маг стоял опустошенно глядя в никуда, а чудовище Ортопс за его спиной ликовало, наслаждаясь каждым своим словом.
— А ты хоть раз задумывался над тем, что будешь делать дальше? После меня? — маг, не поворачиваясь, поинтересовался у Ортопса.
— Двинусь дальше. Обрету свободу! Для начала выберусь из этой чертовой Преферии.
— Обретешь свободу? Но как, если твоя душа заточена в безумном теле измученном болью, и ничто тебя не спасет из этой жуткой клетки, которую ты называешь жизнью. Ты просто не можешь быть свободным, не ведаешь покоя, не умеешь понимать прекрасное. Ты не живешь а мучаешься, тщетно пытаясь доказать себе обратное. Я был не просто твоим врагом. Я был твоей целью, смыслом твоего существования на протяжении последних лет. Предметом твоей одержимости. Ты не сражался со мной, ты жил противостоянием со мной, это определяло смысл твоего существования. Теперь меня не станет, что ты будешь делать дальше, когда у тебя больше не будет цели? Ты снова останешься один в пустоте, темноте своего ужасного внутреннего мира. То неконтролируемое внутреннее зло, что ты сосредотачивал на мне, в бездействии обернется против тебя. Эта свобода станет для тебя темной пустотой заполненной собственной болью и расчлененными телами случайных жертв — последствий этих твоих тщетных попыток перенаправить свое безумие на кого-нибудь другого. Так будет пока ты не найдешь себе новую крупную цель, не придумаешь себе мотивы для новых злодеяний, все что угодно лишь бы снова отвлечь свое зло от себя любимого, мучить других лишь бы не пришлось причинять себе боль. Ты замкнут в круговороте ужаса и страданий, из которого не выбраться. Разве можно назвать твое положение победой?
— Я думал, ты лучше знаешь меня, — разочаровался Ортопс. — Неужели за столько лет ты меня не понял старый друг?
— Ну, так поясни мне 'друг'.
— Моя сущность разложена на два состояния. Одно из них это очищение болью. Причиняя себе боль, я скажем так, стабилизирую свое сознание. Мой разум становится чистым, холодным, мысли собираются воедино, не остается ничего лишнего. Второе состояния это свобода. Долго живя без боли, я становлюсь собой, мои мысли расплываются, неконтролируемо плывут в голове, я начинаю думать о всякой ерунде, даже хотеть чего-то. Я становлюсь похожим на людей. Долго воздерживаясь от боли, я убиваю других только чтобы усмирить то зло, что освобождается внутри меня. Признаться честно я не люблю боль, я ее боюсь, поэтому мне было проще вымещать свою боль на ком-то другом и оставаться свободным. Про удовольствие, что дарует прикосновение к жизни, я молчу. С момента начала нашего перемирия я был лишен возможности свободно касаться жизни, не мог убивать, когда захочу, поэтому мне все это время приходилось причинять боль себе, лишь бы мое зло не вырвалось наружу. Несколько столетий мой разум был отчищен, все это время я думал только о том, как победить тебя. Несколько столетий бесконечной боли и ничего постороннего — вот чем было наше перемирие для меня. Эти рамки, в которые ты меня загнал. Я чувствовал, что уже не могу так больше. И теперь, наконец, я вновь свободен. Теперь снова свободно могу удовлетворять себя. Я свободен, годы боли позади. Я счастлив как никогда, — своим безжизненным мертвым голосом громко и четко говорил Ортопс, медленно глубоко вдыхая и от предвкушения чего-то прекрасного (в его понимании) сладостно закрывая глаза. — Ты говоришь, что я остался один на один со своим безумием? Нет, я от него спасся.
