Я так и не сказала о своих проблемах Вике, продолжая в одиночку бороться со своими кошмарами. Иногда, засыпая по вечерам, мечтала увидеть Стража. Чтобы он сказал мне, что все будет хорошо, но белогривый конь не появлялся, наверно тоже готовился к открытию Храма.
Ну и ладно, сама справлюсь. Может быть.
У нашего заключения был еще один огромный минус. Когда нечем себя занять, по неволе начинаешь в голове мусолить какую-нибудь мысль. Пережевываешь ее раз за разом, ведешь мысленный диалог сама с собой, споришь, накручиваешь сама себя, изводишь, доходя до безумия. В моих тяжких думах большую часть времени царил только один человек. Александр. Человек, въевшийся под кожу, раскаленной лавой пульсирующий в моих венах. Безумие. Чтобы он не делал, я продолжала сходить с ума по нему. Находя оправдание его поступкам, прощая, закрывая глаза на все. Он отталкивал, я ползла за ним на брюхе. Он бил наотмашь, я поднималась и бежала к нему. Он использовал, а я была рада даже мимолетной улыбке. С каким то измученным, мазохистским наслаждением раз за разом наступая на одни и те же грабли, наивно полагая что в этот раз не получу по лбу.
Наша последняя встреча закончилась катастрофой. То, что он наговорил, то, что он сделал, было омерзительно. Скотское поведение, не могло иметь оправданий, но я упорно пыталась их найти. Проклятый комплекс вины, живущий где-то на задворках подсознания, все выворачивал наизнанку. В какие-то минуты я начинала во всем винить себя. В том, что не избавилась от подросткового максимализма, толкающего на нелепые, детские поступки, что не могу контролировать свой поганый язык. Ведь знала, что за человек рядом со мной, знала, но продолжала гнуть свою линию. Так мечтала быть с ним, но не смогла прогнуться, подстроиться. Вместо того, чтобы стать ручейком, проворно пробирающимся между камней, плавно обтекающем острые углы и медленно, но упорно продвигающемся к своей цели, я стала безумной морской волной, раз за разом налетающей на равнодушные прибрежные скалы и разлетающейся на миллионы брызг.
Каждый раз, когда самобичеванием я загоняла себя в такую беспросветную пучину безысходности, что не хотелось жить, просыпались остатки гордости и осколки здравого смысла. Какого черта я делаю? Разве это я пыталась его оттолкнуть? Раздавить? Растоптать? Я вынимала из него душу, разбирала ее на миллион кусочков и засыпала обратно бесформенной кровоточащей грудой? Я его использовала? Я наказывала его за свои собственные чувства, за свою слабость? Ответ нет! На все эти проклятые вопросы ответ только один. Нет! Моя вина лишь в том, что люблю его как сумасшедшая, не замечая ничего вокруг. Что с самого начала не смогла наступить на горло своим чувствам, раздавить и выкинуть их к чертям собачьим. Не хватило сил с самой первой выходки, когда просидела больше часа в ресторане, ожидая его, а потом увидела с Катериной, гордо вздернуть нос и идти вперед. Вместо этого завязла на одном месте, с каждым разом все глубже погружаясь в это болото, утопая в нем, опускаясь с головой, настолько глубоко, что уже нет сил вынырнуть и сделать глоток свежего воздуха. С ним не получается, а без него подохнуть хочется.
Когда наше двухнедельное заключение подошло к концу, мы были похожи на двух злобных взъерошенных воробьев. Никогда бы не подумала, что можно так тосковать и изводиться, оттого, что нечем заняться.
В тот день Влад, не появился в нашей комнате с утра, как это он делал обычно. Не появился и к обеду, и даже когда солнце начало плавно склоняться к горизонту, его по-прежнему не было.
Я, уже привыкшая к тому, что он ежедневно ослабляет прицепившееся ко мне заклинание, чувствовала себя с каждым часом все хуже и хуже. Словно кто-то откачивал из меня жизненные силы. После обеда мне уже ничего не хотелось, кроме как свернуться на кровати калачиком и поспать. Подруга не давала мне этого сделать, развлекая нелепой болтовней, перемежающейся ядовитыми высказываниями в адрес всех сероглазых самовлюбленных типов этого мира, возомнивших себя, Бог знает кем.
Я лишь отрешенно улыбалась на ее высказывания, с замиранием вглядываясь в густой, молочно— белый туман, клубящийся у самых моих ног. Иногда он легонько прикасался к коже, и ощущение в том месте было такое, словно по венам разливается вечная мерзлота.
Реймар появился, когда стрелка на моих часах уже склонялась к пяти вечера. Мужчина подошел к кровати, не обращая внимания не гневные взгляды, которые в его сторону метала подруга, и, склонившись надо мной, поинтересовался с деланным участием:
— Что, хреново?
Нет, блин, цвету и пахну! Еле сдержалась, чтобы не рявкнуть это ему в лицо. Страх перед Владом, от которого вначале волосы дыбом вставали, куда-то ушел. Может, сказалось то, что, проведя здесь две недели, я не увидела от него ничего особо ужасного, а может постоянное пребывание на грани и не уверенность в своем будущем, притупили все чувства. Смысл бояться, если все это скоро может закончиться?
Ну вот, совсем в пессимистические думы скатилась. Помирать уже собралась. Слабачка бесхребетная!
Собрала силы и кулак и с иронией ответила:
— О, к нам сам Мистер Проницательность пожаловал!
Льдистые глаза предупреждающе сверкнули, но на губах появилась ухмылка:
— Кто-то стал слишком смелым и начал хамить?
Тут пелена, словно испугавшись того, что ее сейчас снова могут откинуть в сторону, начала, извиваясь, быстро подниматься по моему телу. Вся спесь с меня сразу слетела. Метнула испуганный взгляд на хмурую подругу, и почувствовала, как все вокруг проваливается, растворяется.
— Э, нет, так дело не пойдет,— раздался голос, нетерпящий возражения. Я почувствовала теплую ладонь у себя на лбу и тысячи мелких электрических уколов по всему телу.
С судорожным вздохом вынырнула из практически поглотившего меня забытья, прямо перед собой обнаружив напряженную физиономию Влада.
— Ты это прекращай,— уже без тени насмешки, сказал он, рассматривая мое бледное лицо,— для обмена ты мне живой нужна, и в сознании. Мы сейчас отправляемся к Храму. Время почти настало. Сильно, как это делал обычно, заклинание не буду размыкать, потому что носиться за тобой по лесу не имею никакого желания. Я ослаблю его лишь настолько, чтобы ты не теряла сознание, так что пока мы выясняем отношения, полежишь тихонько в сторонке.
Блин, просто сказочные перспективы. Вроде молодая, крепкая девка, а сил, как у инвалида, с перебитым позвоночником. Когда же все это закончиться?
"Скоро,— ответил ехидный внутренний голос,— уже совсем чуть-чуть осталось. Эти проблемы закончатся, а другие начнутся. Все как всегда."
— Я не хочу лежать!— надула губы,— я хочу сидеть! А, еще лучше, стоять!
— Обойдешься,— хмыкнул он, и бесцеремонно подхватил на руки,— все, выдвигаемся!
От такой наглости я чуть не задохнулась и, уже было, открыла рот, чтобы начать возмущаться, но тут Реймар открыл темный портал, как будто сделанный из жидкого металла. Таких мне еще не приходилось видеть, и я, не смотря внутренний протест, промолчала, подозрительно вглядываясь в серую, поблескивающую поверхность.
Влад решительным шагом направился вперед, а Виктория, тяжело вздохнув, поплелась следом за нами.
Выйдя из портала, мы оказались на большой поляне, даже скорее луге, к которому полукругом подступали высокие, древние ели. Влад окинул пространство быстрым, цепким взглядом и опустил меня на землю. Я словно жидкое тесто, растеклась по земле. Викуля тут же опустилась рядом, положила мою голову к себе на колени. Мужчина еще раз прошелся по нам напряженным взглядом и отошел в сторону. Только тут я смогла увидеть, что располагалось за его спиной.
Не очень высокий, сложенный из грубо обработанного камня храм, стены которого увивали густые темно-зеленые лианы. К массивным дверям вела небольшая, всего в пять ступеней, но широкая лестница, по краям которой располагались каменные статуи животных. Здесь был орел, широко раскинувший уже потрескавшиеся от времени крылья; пантера, припавшая на передние лапы; лежащий волк, гордо сложивший лапу на лапу; зверь, чем-то напоминающий грифона, а так же свившаяся в кольца и готовая к броску змея. Вечернее солнце поблескивало на металлических, когда-то, по-видимому, бывших позолоченными, но уже местами облупившихся шпилях, венчающих крышу Храма.
В общем, видали и побольше и покрасивее. Я почему-то представляла себе огромное здание в готическом стиле. Что-то напоминающее Миланский Собор. И при виде такого неказистого сооружения, испытала чувство сродни разочарованию. Столько проблем из-за такой скромной часовни? Глупости какие-то!
Влад пристально осматривался вокруг. На всякий случай подошел и дернул дверь, для того, что бы убедиться, что она все еще заперта. Потом подошел к нам:
— Так, в общем, что бы не случилось, не выходите и,— он покосился на меня,— не выползаете за пределы круга.
При этих словах тоненькая полоска травы загорелась и стремительно оббежала вокруг нас, оставляя за собой идеально ровную выжженную полосу, замыкающуюся вкруг.
После этого Влад, казалось, совершенно забыл о нашем существовании. Он бродил по поляне, напряженно прислушиваясь и всматриваясь в вечереющее небо.
Мы тихонько перешептывались между собой, подозрительно наблюдая за Реймаром, в ожидании хоть каких-то действий. Все вообще происходило не так, как я себе представляла.
Думала, окажемся у колоссального, давящего своей мощью сооружения и сразу окажемся в самой гуще событий. Шум, гам, баталия. Сильнейшие маги этого мира, крушат окружающую реальность.
Вместо этого сидим на траве у каменных развалин, прислушиваемся к тишине и наблюдаем за подозрительно спокойным Владом. Вот, совсем все не так, как ожидалось. Никакого экшена.
Сколько времени мы так сидели, не знаю, стрелка часов замерла, как только мы переместились в это место. Она лишь тихонько, как-то жалобно подрагивала на одном месте, рождая в душе неприятный трепет.
Тишину нарушил легкий свист и потрескивание. Над деревьями промелькнула голубая змейка-молния, стремглав бросившись к Владу, и покорно скользнув ему в руки. Ого, это что такое? Очередной домашний питомец? Ну и вкусы у него! То пауки, то странные, словно сплетенные из чистой энергии змеи. Тем временем молния с легким хлопком исчезла, а в руках у мужчины оказался конверт, запечатанный сургучом. Вот это я понимаю почтовый голубь, вот это СМСочка! Что-то я у Саши такой почты не видела. Хотя я у него вообще ничего не видела. Он к своим делам и на пушечный выстрел не подпускал.
Реймар резким, отрывистым движением, сорвал печать, и развернул лист желтоватой бумаги. Пробежался глазами по строчкам, с каждой секундой все больше мрачнея. Мы притихли и теперь с тревогой смотрели на него. Влад еще раз перечитал письмо, и еще, словно там было написано что-то на неизвестном ему языке.
-Вот @$@ка,— наконец, зло скомкав несчастный лист, и сжигая его прямо на ладони, прорычал он. Трава вокруг него словно покрывалась инеем, стремительно расползающимся во все стороны. Добравшись до выжженного круга, в котором сидели мы, иней заискрился и отупил, плавно обтекая по периметру. В этот момент мы поняли, что этот круг защищает нас от магического воздействия, исходящего даже самого хозяина. От этой мысли стало не по себе. Укрыл, чтобы самому случайно не изжарить?
Спокойствие, с которым он всего несколько минут назад смотрел вокруг, словно ветром сдуло. Теперь Влад рвал и метал. В серых, светлых, словно зимнее небо глазах, плескалась такая ярость и ненависть, что становилось не по себе.
Да, какое там не по себе! Страшно до одури! Что было в том письме, которое он сжег? Что там такое было написано, превратив его в бешеного зверя? Спросить мы не решились, справедливо опасаясь, что его гнев выльется на нас, и погибнем, погребенные под огненной лавой его ярости.
-Ой, мамочки,— прошептала Вика, больно вцепившись в мою руку ногтями, когда увидела, что Влад разворачивается в нашу сторону и, смерив полыхающим взглядом, делает первые шаги к нам.
Я забыла, как дышать, наблюдая за его приближением. Что я там несла по поводу того, что страх перед ним исчез? Так вот, бред это чистой воды" Он шел к нам, решительно, размеренно, не отрывая жуткого взгляда от моего лица. Сбежать бы, да нет сил, даже отползти. Верная виктория, так и сидела рядом, вцепившись в меня, вспотевшими руками.
Ему оставалось пройти всего несколько шагов, и он достиг бы круга, в центре которого сжались мы, но тут послышались голоса и перестук лошадиных копыт. Мужчина замер, прислушался и, растянув губы в хищной ухмылке, произнес:
— То, что надо, как по заказу.
Напоследок адресовав мне многообещающий взгляд, развернулся лицом к огромным елям, между которыми мелькали чьи-то яркие одежды. Несколько мгновений и на нашу поляну выскакивает всадник на гнедой лошади, потом еще один, и еще, и еще.
Всего их оказалось семеро. Все мужчины разного возраста. От взлохмаченного парня, которому на вид можно дать лет шестнадцать, до старика с длинной, белой бородой, заправленной за пояс.
В мозгу яркой вспышкой промелькнуло озарение. Совет Семи! Вот они, какие самые сильные маги этого мира! Я настороженно рассматривала новых персонажей, а Вика сидела и приговаривала:
— Ох, чует мое сердце не к добру все это!
Влад сделал несколько шагов им навстречу и теперь пренебрежительно рассматривал, сложив руки на груди.
— Что привело вас сюда, о, Великие Мужи,— в его голосе сквозила такая ядовитая насмешка, что вновь прибывшие маги подобрались:
— Не забывайся, наглый мальчишка!— прорычал один из них. Крупный статный мужчина лет сорока с нереально синими, словно сапфиры глазами,— перед тобой члены Совета Семи.
— Мне раскланяться? Пасть ниц? Целовать ваши белые ноженьки?
— Члены Совета Семи, в который ты так и не вошел!— надменно добавил синеглазый, на что Влад с злой ухмылочкой ответил:
— На хер надо! Вы как стадо кастратов, погрязших в своих ограничениях. Прискакали сюда на своих пони для того, что бы помешать мне? Боитесь, что когда Храм откроется, все ваши жалкие потуги присвоить себе статус величайших магов пойдут коту под хвост? Я сейчас не в том настроении, чтобы вести убогие беседы не пойми с кем. Поэтому разворачивайтесь и чешите к себе домой, пока я не передумал. А еще лучше, дайте мне только повод, и пожалеете, что сегодня выбрались из своих пуховых постелей.
— Вы с Хромвортом, два самонадеянных, наглых молокососа, спрятавшихся за спиной отца, возомнившего себя Богом. Если бы не он, вы оба давным-давно были бы в Братстве Семи, и с вашим гонором вряд ли бы продвинулись выше чистильщиков ночных горшков!— подал голос еще один маг. По внешнему виду он напоминал сухого таракана, с чахлыми серыми усиками и жидкими волосенками, не скрывающими раннюю лысину. Было почти смешно слышать, как этот заморыш кидается такими словами в адрес здорового, уверенного в своих силах, мужика с волчьим взглядом.
— Кстати, а где же Страж?— насмешливо спросил самый молодой паренек,— до открытия храма всего несколько часов, а его даже нет в этом мире. Кто-нибудь чувствует Стража? Лично я— нет. Похоже, мы здесь собрались для того, чтобы проводить очередную, бесполезную вспышку Абсолюта. Что скажешь Реймар?
