— И вы, прогрессоры, хотите их отмыть? — с великим сомнением спросила Марина.
— Нет — последовал обескураживающий ответ.
— Так что же вы реально хотите?! — изумилась она.
— Дать им 'мыло' и научить им пользоваться! — серьёзно но вместе с тем весело заявил Владимир.
— Ты хочешь сказать, что социализм был этим самым 'мылом'?
— Да. Главная идея социализма — идея совершенствования человека и общества есть то самое 'мыло'. От этой главной идеи социализм имеет своё самоназвание так как главное для него люди и совершенствование общества — социума.
— Странно... только сейчас я поняла истинный смысл слова капитализм... ведь оно происходит от слова 'капитал' — деньги. А значит, для этого общества главное деньги. Для капитализма главное деньги, а не человек. Это главная беда.
Владимир кивнул.
— Но тут опять проблема — должны ли мы, общество, как бараны идти за вами, прогрессорами?
— А почему сразу 'идти как бараны'? Вы сами для себя должны стать прогрессорами. Мы можем только помочь ими стать. Это и есть наш главный моральный выбор. И наша цель здесь.
— И отказаться вы от него не можете?
— Мы бы перестали бы быть самими собой. Чем тогда мы бы отличались от тех шакалов, что ныне вас рвут в клочья?
— Но не лучше ли было бы для вас, сначала подумать о себе?
— Нет. Не лучше, так как для того, чтобы выжить, надо озаботиться не только о себе, но и о других. Иначе никак. Создавая вокруг себя зону более человеческих отношений, зону безопасности, а не выжженную землю как это делают американцы, мы тем самым повышаем свои шансы на выживание и возвращение.
Владимир тихо рассмеялся.
— В этом принципе и заключается наш чисто шкурный интерес — добавил он уже шутливо.
Марина снова подошла к окну и посмотрела наружу.
— Странное какое-то ощущение... оказаться в сказке. В фантастическом мире. Так и кажется, что вот сейчас проснёшься и всё будет как всегда — вас нет и не было, а бандиты есть и будут всегда.
— Ты Мариша, всегда была мечтательницей!
— Такими нас воспитали. Помнишь, как отец бывало... — голос её прервался — он тоже любил помечтать вслух.
— Но он же научил нас воплощать мечты в реальность.
— Ты тут со своими ребятами сам воплотился.
— Но ты первый человек здесь, кто сам 'вычислил' наше истинное происхождение.
— Ты таки признал это.
— Да... — развёл руками Владимир — признаю.
Марина коротко и с удовлетворением кивнула и поспешила слегка изменить тему разговора.
— Скажи пожалуйста, вот я заметила странную вещь: ребята — твои друзья — тебя очень уважают, но между собой называют тебя 'марсианином'. Откуда это прозвище?
— 'Марсианин' я потому, что там был — коротко ответил Владимир.
— На Марсе?
Владимир кивнул.
— Странно. Я почему-то верю. Уже. Сначала просто думала поиграть. Потом... — Марина пожала плечами — Вы такие... как должны были бы быть те самые люди Будущего. Люди Полдня. А они просто обязаны были бы побывать там.
Надолго повисла тягостная тишина.
— Скажи — наконец прервала молчание Марина — вы здесь случайно, или вы как форпост вашего мира здесь?
— Случайно. К сожалению. И назад дороги пока не нашли.
— Да. Как это знакомо. Мы тоже каждый сам по себе ищем дорогу назад — в Будущее. И не находим её.
— Почему мы и развили тут бурную деятельность... Прогрессоров. — попробовал пошутить Владимир.
— И как тебе здесь? Ведь ты был там, на Марсе. Летал к звёздам — спросила Марина пропустив последнее. Владимир невесело усмехнулся.
— Я хотел жить ради звёзд... — начал отвечать он, но прервался. Ответ был для него очень неприятен.
— А тут барахтаешься в грязи — закончила она за него.
— Да. И очень хочу выбраться.
— А есть ли шанс? — с сомнением спросила Марина и в голосе её была хорошо слышна обречённость.
— Есть — твёрдо заявил Владимир.
Марина опечалилась. Потом глянув снова мельком на серый город за окном вымолвила.
— Мы все в таком состоянии, что можем поверить в любую чушь. Даже совершенную небылицу. Лишь бы эта небылица обещала райскую жизнь. Сама жизнь толкает нас на это. Она невыносима.
— Марина! Я тебя отсюда вытащу! — решительно сказал Владимир и посмотрел в глаза Марине.
— Обещаешь?
— Обещаю!
— Вот снова... ты и говоришь как прежний брат. Ты сказал, и я тут же поверила, что так и будет.
— И так будет.
— Верю.
Вендетта
Дальше события развивались так, как предполагал Владимир.
Осатаневшие от такого нагло-прямолинейного отлупа бандиты, попытались навести справки через свою агентуру. Местные бандиты, сильно заинтересованные в том, чтобы на их территории конкурентов не было, тем более таких богатых, как эти, тут же пустили по своим информацию, что если будет 'сдан' хоть кто-то из набивших морды кавказцам, будут иметь дело уже с ними и отвечать придётся по-полной. Естественно, что выяснить удалось весьма немного. Тогда они попытались то же самое сделать через насквозь продажные местные органы власти. Те им, конечно, выдали, что было известно. Но также не всё, что могло бы реально вывести на тех, кто их так отмутузил. И разорил. Иномарки, что спалили возле парка уже, естественно, ремонту не подлежали.
Масла в огонь подлил неожиданный звонок на мобилу их главного, который высветился у него как от его же подручного ныне лежащего в больнице. Вместо привычной речи на родном языке он вдруг услышал вполне русскую речь, весьма уверенного в себе человека. Ему 'популярно' объяснили, что если он не уберётся из города вообще, то будет ещё хуже. Точки, что они купили им предлагалось продать, а самим уезжать из города и не возвращаться, так как они 'нарушили слишком много законов' попытавшись избить тех девятерых, что также в большинстве находились в больнице, но уже по их вине.
Кавказцы попытались натравить на единственных им известных пострадавших, от их же избиения, людей, милицию: типа это именно они устроили им такую засаду. Но тут же начались погромы тех самых 'точек', что они приобрели, битиё стёкол в домах, где они проживали, и град угроз от анонимов. Создавалось полное впечатление, что против них выступает весьма большая, и очень хорошо организованная сила.
Окончательную точку в их попытке влезть в город и закрепиться там, поставил новый инцидент со звонком по мобиле. Их главный уже и так чувствовал себя как крыса загнанная в угол, поэтому, на звонок отреагировал весьма резко — выплеснул поток брани, думая, что это кто-то из его подручных. В ответ услышал спокойную и несколько ироничную речь по-русски.
— Как ты, однако, своих 'уважаешь'! Но я не твой, поэтому, слушай внимательно. Повторять не буду.
Сообразив, наконец, кто действительно ему звонит, бандит сменил тон, и попытался 'договориться'.
— Слыщь, кто ты там, слыщь, давай пагаварим. Встретимся и пагаварим. Ощибка выщьла. Давай в кафе...
— Твоя главная 'оЩибка' была в том — оборвал его заискивающую речь Владимир (а это был именно он) — что ты напал на тех, кто хотел с тобой честно поговорить. Эта 'ощибка' здесь — твоя последняя. После этого никто с тобой ЗДЕСЬ 'гАвАрить' не будет. А будет диктовать. А ты будешь исполнять. Не исполнишь — будет не просто плохо, а очень плохо. Не веришь?
— Слыщь, падажди...
— Не веришь. Тогда тебе вот две инфы для осмысления. Первая: только что 'случайно' загорелось кафе на Первомайской улице. Ты САМ знаешь какое кафе.
Слова, которые уже были готовы вырваться из глотки главного, застряли у него там. Именно в этом кафе, ему принадлежащем, он и хотел предложить 'встречу'.
— Вторая инфа: ты наверняка ещё не проверял почту. Пакет давно лежит в твоём почтовом ящике. Загляни — там в пакете очень много твоих портретов. В разных ракурсах. И в о-очень пикантных ситуациях. Ты их просмотришь, а после сделаешь всё, чтобы все уголовные и не только дела, заведённые против тех мужиков, что ты избил, а также все следственные дела по сгоревшей технике, битым мордам твоих кретинов и поломанным 'точкам', были закрыты. Иначе все эти фотки — и не только они, будут вывешены в сети Интернет для всеобщего ознакомления. И запомни: мы войну против тебя пока-что даже и не начинали... Но если хочешь ВОЙНЫ... Лучше уйди и не возвращайся!
Владимир, не дожидаясь ответа — он ему был не нужен — выключил мобилу и тут же выкинул её на проезжую часть автострады, возле которой они находились. Мобила кувыркнулась срекошетировав от покрытого ледком асфальта, прокатилась ещё метр и остановилась точно посередине раскатанной колеи. Уже через секунду по ней пролетел тяжёлый трейлер оставив лежать искрошенное месиво из пластмассы и электроники. Владимир удовлетворённо кивнул, сунул руки в карманы и зашагал в сторону домов микрорайона, возле которых находилась троллейбусная остановка.
— Жёстко! — хмыкнув прокомментировал, слышавший почти всё Степан. Он осторожно потёр заклеенный пластырем подбородок и поморщившись отправился вслед Владимиру.
— Что жёстко? Жёстко с ними обошёлся? Так иначе с этой падалью и нельзя. Или ты имеешь в виду мобилу?
— Мобилу тоже.
— Ну про мобилу... это улика по которой нас можно найти. А так — нет её и найти нас по ней уже невозможно.
— Её можно было продать. Выпотрошить и продать. Им же. Очень дорогая вещь.
Владимир зыркнул на Степана и покачал головой.
— И на этом попасться — завершил Владимир, за Степана — всё это вы на деньги меряете. Безопасность дороже.
— Кушать хочется... — неопределённо сказал Степан.
— Так зайдём в кафе!
— Вы меня не поняли. Я о мобиле. Денег всегда не хватает.
— Лучше уж пусть денег не хватает, чем здоровья. И... не слишком ли ты на деньгах зациклен?
— Так времена же такие! Хотел бы другие, но какие уж есть.
— Ты прав. Но всё равно тут надо было эту мобилу не просто выкинуть, но и уничтожить. Десять против одного, что они сейчас через ментовку пытаются определить кто и откуда звонил.
Степан тут же заозирался.
— Не бойся. Нет сигнала — нет и определения. А 'постфактум' они не определят откуда был звонок.
Степан тут же успокоился.
— А что за фотки, которыми вы тому козлу угрожали? — спросил он у Владимира несколько погодя.
— Да вот, полюбопытствуй.
Владимир расстегнул куртку и достал оттуда целлофановую файлочку с фотографиями.
— Нам сюда — добавил Владимир передавая Степану пакет и указывая в сторону небольшой тропки ведущей к ржавым воротам в бетонном заборе.
— А что там?
— Да что-то типа складов, где у нас есть помещеньице. Слегка обжитое. Там тепло и чай дают. И не только. Ты же хотел есть? — Владимир лукаво сощурился.
— Так я же не в этом смысле сказал! — оскалился в ответ Степан.
— Знаю. Это я тебя слегка подначиваю. Пойдём.
Они завернули таки на ту тропинку и зашагали к воротам. Тропинка была относительно широкой, так как позволяла идти рядом двоим. Степан меж тем вынул пачку фото из файлочки и принялся с интересом её перебирать.
— Четыре человека фотографировали — пояснил на ходу Владимир, увидев некоторое удивление на лице Степана — с разных точек и направлений. Есть даже небольшой кусок видео.
— Ахренеть! И как вы это успели всех расставить... и где нашли?
— Людей нашёл? Та легко! Мы с Михаилом, как-то озаботились пошарить в городе на предмет разных клубов. Нашли и туристов, и альпинистов... И фотографов нашли... А, кстати — Владимир остановился и ткнул пальцем в одно, особо сочное фото. Было видно, что снимали телевиком с большого расстояния и сверху — вот это было снято с крыши павильона.
— Здорово! Забрался ведь...
— Но не это главное. Вот, видишь, этого хмыря с бейсбольной битой? Он слегка впереди остальных вышагивает.
— Ну, вижу.
— Вот это их главный. Тот, кому мы только что звонили.
— Зверская харя! — ухмыльнулся Степан с большим интересом рассматривая фото.
— Если вот это всё выставить в Интернет, с соответствующими комментариями, всем и каждому станет ясно, кто на кого напал. И сядут не вот эти, которые безоружными явились — Владимир указал на следующее фото людей с испуганными и изумлёнными лицами — а вся та шайка. Не отвертятся.
Дальше шли фото с эпизодами избиения тех самых мужиков. Те, кто напал с тыла на бандитов были показаны мельком и со спины. Кого-либо из них опознать по этим смазанным фото было невозможно. В отличие от прекрасных снимков лиц бандитов. Лицо у Степана помрачнело. Он от злобы даже оскалился.
— Ненавижу этих дагов! — наконец сквозь зубы выговорил он.
— А с чего ты взял, что это именно даги?
— Знаю. У меня родственники в 'травме' работают. Все 'битые' из Дагестана приехали.
— Степан! Даги в массе своей достойные люди. А вот едут к нам — крысюки. Так что давай не будем по крысюкам судить о целом народе... даже не об одном народе, а о множестве, что там в Дагестане проживает.
— Всё равно ненавижу. Вот этих ненавижу — уточнил Степан.
— А то, что говорил дедушка Маркс и дедушка Ленин по поводу классовых интересов и межнациональных отношений ты, конечно, забыл! — с ехидцей заметил Владимир.
— Не забыл. Но ЭТИХ бандитов — ненавижу!
— Вот и ненавидь бандитов, а то без союзников останемся.
Некоторое время шли молча. Степан также как и прежде внимательно рассматривал фото.
— А почему вас 'марсианином' назвали? — неожиданно спросил он.
— Это кто, называл? — чуть не рассмеялся Владимир.
— Ну... ваши...
— А! Это длинная история...
— А если коротко?
— Коротко не получится. Вот дойдём до чаю, вот тогда и спрашивай.
Весьма скоро они прошли внутрь одного из цехов бывшего завода. Владимир по очереди отпер из закрыл за собой сначала небольшие ворота в заборе, ограждавшем цех, а затем и железную дверь ведущую внутрь цеха.
— Вот тут мы имеем нечто типа лаборатории... — пояснил Степану Владимир запирая за собой дверь и показывая куда идти.
— А чё за лаборатория? — тут же заинтересовался Степан.
— Спецэффектов. Видал надпись вечером над цехом? Ну мы тогда сначала 'летающую тарелку' изобразили, а потом, когда уфологии на это купились, написали что они лохи. Прямо на облаках.
— А! так это вы тут так 'развлекаетесь'?! — заржал Степан — классно вы их 'развели'! Я тож поначалу купился. Думал настоящий...ну этот... космический корабль.
— Да тут полгорода купилось как малые дети... Направо! Нам сюда — показал Владимир направление, где поворачивать. Они дошагали до выключенной и зачехлённой установки и прошли далее к двери подсобки.
— У вас тут в цеху целый лабиринт из контейнеров. Можно в страйк погонять.
— Не получится — Тут же ответил Владимир, который уже знал что это за игра.
— Это почему?
— Потому, что тут только один сквозной проход. По нему мы прошли. Всё остальное что ты видел — тупички.
— Да и с тупичками можно... было бы желание. А развернуться есть где — с видом знатока заявил Степан вертя головой.
— А это чё за хреновина зачехлена? — спросил он обходя эмиттер.
— Фигня разная, радиоэлектронная! — отшутился Владимир подходя к простой деревянной двери.
