Изучаю Артемиду. Королева стоит в гордом молчании. Ее окружает аура непревзойденной власти. Силой своей воли она отрицает даже смерть.
Казнить ли мне эту женщину? Решение тяготит меня. Уничтожить Артемиду в бою было легко. Убить ее беспомощной сложно. Я не судья. Я воин. Пересечение этой незримой черты непросто и вызывает тошноту. Казнь Артемиды слишком близка к убийству.
Нет. Я лгу себе. Это именно что убийство. И оно всегда было убийством. Ложью было называть этот конфликт борьбой. Мое прибытие сюда было с намерением убийства Артемиды. Это мое решение. Лишить ее головы мой долг.
Встаю. Тело поет серенаду боли. Стараюсь держаться. Артемиде гораздо хуже.
— Я справлюсь.
Сецуна кивает. Тихим голосом зачитывает заклинание. Пока Сецуна занимается своей магией, кладу защитное устройство в руки Хикару.
— Если она что-то попробует, не мешкай, — предупреждаю я.
Хикару хмурится. Поморщившись, засовывает коробку в карман.
— Ничего не обещаю, малыш. Но вот что я скажу. Живой Артемида отсюда не выйдет.
Кладу руку мужчине на плечо.
— Это все, о чем я прошу.
Шагаю вперед. В свете свечей мягко мерцает печать четырех императоров. Закрываю глаза и собираюсь с силами. Когда снова их открываю, моя душа тверда как алмаз.
— Отправляй меня.
Вспыхивает гранатовый шар. Мир вздрагивает. Я под куполом грома.
Дз-зынь. У моих ног звенит Катенгетти. Поднимаю глаза на Артемиду. Королева молча смотрит в ответ. Подхватываю с пола серебристый меч. На стали тальвара играет свет, открывая багровые пятна, оставленные эоны назад демоном-богом Гинмусабору.
— Дитя, — говорит Артемида. Ее голос превосходит тишину. — Кому ты будешь служить, когда мое королевство пало?
Кружу вокруг королевы, с беспокойством приближаясь к ней. Артемида покрыта запекшейся кровью, но под этим образом слабости неумолимая сила. Глупо будет умереть здесь.
— Я не перед кем не преклоняю колен, — отвечаю я. — Тебе уже стоило это понять, Артемида.
— Ты сенши, дитя, — укоряет Артемида. — Так ты называешь себя. Так тебе удалось получить поддержку моих рыцарей. — Артемида поворачивает голову. Правый глаз пронзает мое сердце. — Принимая этот титул, ты даешь клятву служить. Не уклоняйся от обязательств, дитя. Я требую ответа. Кому ты передашь все, что я сотворила?
Взмахиваю Катенгетти, проверяя его. Мой долг служить? Фыркаю. Артемида права, хоть и не так, как полагает.
— Как ты сказала, я сенши, — отвечаю я. Мой голос силен, а воля непоколебима. — Но ты ошибаешься, думая, что мне нужно склониться. Тот, кто правит, и тот, кто служит, может быть одним лицом. Я буду директором Института Прекрасных Принцесс. Я заберу все, что ты создала. И при этом я буду служить самому Институту. Я изменю эту школу, Артемида. Я покажу моим девочкам, как стоять в полный рост. Я научу их значению силы и справедливости. И когда они уйдут, их родители, их друзья и их страна будут с гордостью смотреть на них. Это моя цель.
— Ты говоришь с силой, дитя, подходящей для моего преемника, — отвечает Артемида. — Лучше бы тебе принести клятву принцессе Гекаты. Она, по крайней мере, королевской крови. Но и в рыцарском ордене нет никакого стыда. — Артемида приостанавливается. — Землянин, хоть ты и вероломный негодяй, ты все еще из моих сенши. Таким образом, я отдаю тебе приказ, от которого я запрещаю отказываться. Носи мою корону как знак и отстаивай добродетель, достойную серебряной луны. Теперь забери мою голову. Этого требует твоя королева.
Поднимаю Катенгетти. По сравнению с Гунгниром, меч легок. Тем не менее, тальвар замедляет мою руку. Чувствую в нем вес двух жизней. Когда я взмахну им, Артемида умрет. В тот же момент мое будущее изменится. Я буду директором. Меня свяжет долг. Связав себя им, я никогда его не избегу.
Но сомнений нет. Все решено.
Серебряный полумесяц прорезает небо. Вижу в этом красоту. Все народы выковываются кровью и железом. Это слова отца первой Серенити, переданные его дочери. Теперь, этим же мечом, я подвожу итог народу Артемиды и даю рождение своему.
Бух. Падает на пол голова директора. Багровая лужа окрашивает полированный гранит.
Испускаю долгий выдох и подхожу к отрубленному черепу. Опускаюсь рядом с мертвой королевой на колени, в первый и единственный раз склонившись перед Артемидой. Осторожно снимаю инкрустированную алмазами диадему. Она мерцает в моих руках, напоминая мне тиару.
Подходящее бремя. Надеваю корону на голову. В мой лоб упирается тонкий полумесяц. Вокруг меня спадает печать четырех императоров.
Пахнет корицей.
Разворачиваюсь. Шепот ветра. Катенгетти разрезает пустой воздух. В серебристое лезвие врезается эфирная масса. Воздух распадается надвое. Взрываются стены собора.
Дз-зынь. Освободившись от барьера, рядом со мной на пол падает Гунгнир. Не смотрю на него. Мой взгляд прикован к Тиё. Дьявольская девушка держит в вытянутой руки конфетный топор.
— Упс, — с притворной невинностью говорит Тиё. — Столько волнения, рука соскользнула.
Собор начинает вставать. Уран и Нептун устраиваются рядом с Сецуной. Сяолан вытаскивает из-под одежд три офуды. Хикару заряжает образ. Фумио формирует ледяные мечи. Служанки Тиё в ужасе оглядываются по сторонам. Похоже, их госпожа не поделилась с ними своими планами.
Обнимаю тэнки.
Хайгэки бьет ударной волной. В мои вены вливается лава, разбившись после этого о холодное озеро. Сукэн искажает мою форму. Органы корежит. Активируется проклятье. Женственность это долгожданное блаженство. Боль прекращается, и трансформация течет свободно. Пропитанная кровью рубашка раздувается в сверкающее платье. Короткие темные волосы вытягиваются в длинные розовые локоны.
Тиё хихикает. Ее топор исчезает. В два танцующих шага она пересекает расстояние. Девушка накидывается на меня. Застываю, растерявшись от смешанных сигналов. Руки Тиё обнимают меня за талою. Ее мягкие груди вдавливаются в мои. Она выдыхает. Соблазнительно манят розовые губы и приторный запах.
— Не волнуйся, Ранма-тян, — воркует Тиё. — Я не настолько глупа, чтобы сражаться с тобой здесь.
Отшатываюсь, пытаясь высвободиться из хватки Тиё. Все еще прижимаясь, девушка весело оказывается слева от меня. Крепкие объятия сжимают мне внутренности. Морщусь и смотрю на нее.
— Если ты не хочешь сражаться, это не лучший способ об этом сообщить, — рычу я.
Заманчиво было бы ответить на нападение Тиё собственным. Но это глупо. Я утомлена и вымотана. Команда Хикару изранена. Тем не менее, у нас численное преимущество. Если мы с Тиё здесь рассоримся, она точно умрет. Но цена такой победы будет выше, чем я готова принять.
— О, Ранма-тян, — со сладкой укоризной выпевает Тиё. — Я знала, что нечто подобное тебя не убьет. Я лишь хотела привести тебя в подходящее настроение.
— И в какое же настроение? — отрезаю я.
— В это.
Тиё с шокирующей скоростью оказывается спереди. Ее губы прижимаются к моим. В мой рот вторгается вишня и корица. Затем, так же быстро, Тиё отстраняется. Девушка разворачивается на каблуках и отходит на несколько шагов. Озорно мне улыбается.
— Не забывай меня, Ранма-тян, потому что я тебя не забуду. Однажды я приду за своим Институтом. И тогда я дам тебе выбор. Враги или любовницы. — В шоколадных глазах Тиё появляется лукавство. Взгляд скользит в сторону русого парня. — Конечно, если я недостаточно соблазнительна, к веселью может присоединиться Хикару. Мне не нравятся мальчики, но восхитительно будет наблюдать, как он заберет твою девственность.
— Пожалуйста, не впутывай меня в этот разговор, — жалуется Хикару.
Носком туфли подбрасываю Гунгнир. Ловлю копье раскрытой ладонью.
— Я бы попросила о том же самом, но сомневаюсь, что Тиё прислушается, — смотрю я на девушку. — Ты свое сказала. Уходи.
— Как противно, — отвечает Тиё. Танцующими шагами идет к двери собора. Хихикает, губы растягиваются в злорадную усмешку. — Но я видела твое сердце, Ранма-тян. Мы обе знаем, что под этой грубой внешностью скрывается милая куколка, что просит быть покоренной.
В последний раз рассмеявшись, она уходит.
* * *
Терминология:
Река Сандзу — японский буддистский миф, очень похожий на реку Стикс. Считается, что мертвые должны пересечь реку Сандзу, чтобы достичь посмертия. Во многих комедийных аниме/манга сценах можно видеть, как друзья на фоне кричат «не пересекай реку!»
Катенгетти [распускающиеся под лунным светом цветы] — Легендарный меч, врученный Серенити Первой ее отцом после основания Лунного Королевства. Тальвар, показанный Ранме в шестой главе.
Технический нокаут — В боксе чаще всего объявляют, когда участник больше не в состоянии безопасно продолжить драться.
Глава 13: Те, кто охотятся на монстров
Открывается дверь. Не издав ни звука, в мой кабинет входит Эмико.
Не поднимаю глаз. Они прикованы к распростершемуся на моем столе красного дерева хаосу. Поверхность покрывают десятки листов. Крошечные печатные буквы насилуют мне глаза. Слабые следы чернил пятнают мою плоть.
С неустрашимым усердием продираюсь сквозь беспорядок.
Куда я дела ту чертову штуку? Перебираю разбросанные отчеты. Отпихиваю в сторону заметки и записки. Там, погребенный под восьмьюдесятью страницами отчета по бюджету, прячется главный список Института.
Мой лучший друг. Мой худший враг. В толстом томе содержатся имена, фотографии и досье четырех сотен лиц, вызвавших интерес Института. В нем все люди Института. Также в нем числятся те, кто сбежал из-под власти Артемиды, и те, кто выступил против нее.
Здесь была я. Здесь был Хикару. Упомянута была даже Геката, вместе с десятком своих псевдонимов.
В дни после падения Артемиды главный список стал моим союзником. Собираясь с кем-то встретиться, я открывала эту книгу и узнавала об их умениях, личности и прошлом. Список позволял ознакомиться. Чаще всего этого было достаточно. Если мне было необходимо больше, я могла обратиться к архивам Института.
— Саотоме-сама, — тихо обращается Эмико.
Жестом прошу тишины. Мимо моих глаз проносится бесконечное море страниц. Шарю в глубинах, проглядываю заголовки, выискивая имя.
И нахожу его. Черт.
Хмурюсь. Сержусь еще сильнее, во второй раз пересматривая высланный из Министерства юстиции факс.
Бух! Захлопываю том. Расстроенно вздохнув, закрываю лицо раскрытой ладонью. Большой и указательный пальцы массируют лоб. Легкий массаж доходит и до черепа, но он не способен унять нарождающуюся головную боль.
— Саотоме-сама, — снова обращается Эмико. — С вами хочет встретиться Куондзи-сан.
— У-тян? — бормочу я.
Поднимаю голову, заморгав, проясняя зрение. Чертовски устала. Закрываю глаза всего на секунду, и ко мне уже подбираются флюиды сна. Мои ночи слишком коротки. Выделяю едва четыре часа. Самого по себе этого недостаточно, чтобы свалить меня. Но прибавляются дни укороченного отдыха.
Учитывая унаследованный бардак, нескоро со временем станет лучше.
— Да, Саотоме-сама, — отвечает Эмико.
Рыцарь в зеленых одеждах ждет у входа в комнату. Слева от нее античный доспех. Справа антикварный стул.
Мы в кабинете Артемиды. Моем кабинете. Он не сильно изменился. У меня за спиной пара высоких полок, полных затхлых книг и древних знаний. Изукрашенные стены убраны элегантными картинами, демонстрирующими возвышающиеся башни и чуждые пейзажи. За стеклом запечатана коллекция реликвий, от которой антрополог бы позеленел от зависти.
И все это мое.
Не хватает индивидуальности. Зона моего влияния оканчивается столом. Поверх него разбросаны отчеты. На непокрытой части древесины устроились пустые чайные чашки и блюдца. Смерть Артемиды и последовавшее за этим безумие мало на что позволяют время. Мою жизнь поглотили люди, политика и документы.
— Скажи ей зайти попозже, — приказываю я. — Полицейские поймали в Международном аэропорте Токио Эноки Кей. Судя по всему, она из наших. Загляни за меня к Акине. Скажи притащить ко мне в кабинет эту паршивку, чтобы я могла ее придушить.
— И кто кого теперь душит?
Ко мне в кабинет протискивается Укё. Темноволосая шеф-повар оглядывает помещение, оценивая декадентскую элегантность. Раздраженно смотрю на нее, но это никак ее не затрагивает.
— Вау. Так вот куда ушли мои налоги, — пренебрежительно говорит Укё. — Похоже, я выбрала неправильную работу. — Она на мгновение останавливается, рассматривая портал позади меня. — Возможно, тебе стоит переделать окно, Ран-тян. Слегка вычурно.
За моей спиной маячит возвышающийся витраж. Сквозь проем льются лучи окрашенного света, отбрасывая на ковры некое подобие печати Артемиды. Сидящая меж сияния, я выгляжу тенью. Комната наклонена, и мое место выше, создавая проекцию подавляющей всех входящих силы.
Мгновение наслаждаюсь театральностью, глядя на свою подругу. Укё ерзает, пораженная атмосферой власти.
— Все здесь принадлежало Артемиде. Твои налоги на это не пошли, — заявляю я. На шеф-повара опускается суровый взгляд. — Я занята, У-тян. Это может подождать?
Слова выводят Укё из ступора. Девушка хватает стул и подтаскивает его к моему столу.
— Занята? — фыркает Укё. Шатенка усаживается на место. — И вчера ты тоже была занята? А позавчера? Ты всю неделю от меня отмахиваешься, Ран-тян.
— И я всю неделю была занята, — отрезаю я. Испускаю раздраженный рык. — Хочешь знать, чем я была занята вчера? Хочешь, У-тян? Ну, я расскажу. Я двенадцать часов подряд развлекалась в запертой комнате с премьер-министром. Да. Верно. Мне целый день пришлось слушать кучку тявкающих друг на друга стариков. И это не самое худшее. Я по уши в бумагах. Сердитые родители шлют письма. Чертовы репортеры пытаются пробраться в Институт. А тупую девицу только что поймали при попытке сесть на самолет до... — подхватываю факс из Министерства юстиции, хмуро пересматриваю содержание и снова кидаю его на стол. — … Южной Кореи.
Мою тираду прерывает звон фарфора. Подцепляю поставленную Эмико на стол чашку чая. Испускающая пар жидкость льется в горло. Обжигающая боль ничем не облегчает неудовольствия.
— Сделай перерыв, Ран-тян, — командует Укё. Суровые глаза неумолимы. — Ты не можешь решить всего. И ты убьешь себя, пытаясь.
— Поверь, тебе не нужно мне об этом говорить, — ворчу я. Откидываюсь на спинку кресла, выпускаю из легких долгий выдох. — Но я пока не могу отдохнуть, У-тян.
Смотрю в чашку. По исходящей паром поверхности прокатывается прозрачная зеленая рябь.
Мои чувства постоянно меняются. Я директор Института Прекрасных Принцесс, но у меня нет иного выбора, кроме как доверять организации. Я слишком неопытна, чтобы перехватить контроль. Даже будь у меня необходимый опыт, невозможно в одиночку управлять организацией из двух сотен.
Так что приходится передавать полномочия. Сенши получили операционную власть. Я не боюсь предательства. Камико, Митико и Акина верны. Они не просто союзницы. Они любящие сестры. Если я споткнусь, они поддержат меня. Если нападет враг, они будут моим щитом. Если я попрошу, они наверняка подхватят мое бремя.
