— Вот! — торжествующе поднял палец к потолку седой, — Подумать только... Какие люди... и ходят без конвоя!
— Помнится, — словно жуя лимон, поморщился элегантный, — похожую версию истории ХХ века пропагандирует в своих книжонках некий Максим Калашников.
— Грешен, — саркастически отозвался седой, — Как считал Максимку Калашникова дураком, собирающим сенсации по курилкам, так и продолжаю считать. Журналист! Не видит за деревьями леса. Мечтает о золотых яблочках, но не хочет ничего знать о яблоне, которая их породила. Одно слово — интеллигент! Это неизлечимо...
— Вы что, действительно видите в его бреднях здравый смысл?! — элегантный не стал скрывать раздражения.
— Беда Калашникова исключительно в том, что он "повторяет зады". То есть — не имеет собственного опыта научного творчества, а слепо судит с чужих слов, — похоже, седой обрел благодарного слушателя, — Главный признак его "мозгового блока" — затертая до дыр идейка про то, что "Гитлер только в 1943 году, то есть, уже слишком поздно, начал мобилизацию экономики Германии. В этом, дескать — "главная ошибка фюрера". А вот если бы тот вовремя подсуетился..."
— А что не так? Всё правильно... Сталинский СССР начал мобилизацию экономики задолго до боев, благодаря чему, вполне закономерно, одержал победу над сильнейшим в своей истории врагом...
— Это даже не глупость, — снисходительно разъяснил седой, — а скорее, признак девственного непонимания, чем Третий Рейх 40-х отличался от любой "нормальной страны". Вам девушка очень правильно описала признаки... Мобилизация экономики — это типичное "социальное решение", а фюрер и его команда упорно отдавали предпочтение "техническим". Шпеер с подручными, в разгар войны спешно строили "постиндустриал", которому не нужна мобилизация! Который, по определению, избыточно производителен, — выдержал драматическую паузу и вытянул в мою сторону руку, — Или вы продолжите?
— Грубо говоря, если в Рейхе вдруг не хватало сливочного масла, то его сразу (!) заменяли маргарином, причем так, что калорийность суточной пайки немецкого обывателя вообще (!) не снижалась. В отличие от традиционных приемов "урезания потребления" масла, его "нормированного распределения", спекуляции маслом, всяких "спецпайков", многочасовых людских очередей "за маслом", истеричных призывов "всем затянуть пояса" и тому подобных дешевых трюков, к которым прибегали в аналогичных случаях государства противники Рейха. В отчаянно воюющей Германии, до самого её конца, не было очередей за продуктами. Вообще... Почувствуйте разницу!
— Понимаете? — довольно ощерился седой, — а до щелкопера Калашникова не доходит даже такая сугубая элементарщина. И эти люди берутся прогнозировать будущее России?! Даже Эдичка Лимонов — кажется умнее.
— Все мы очень умные задним числом... — вполголоса, но явственно, пробурчал кто-то из собравшихся.
— Обычно так, — согласился седой, — Но, есть отличный способ оперативно выявить болтливого идиота. Все они страшно любят рассуждать про "ошибки великих людей"... То у них Сталин чего-то не понимал... то Гитлер... то Наполеон... Допустить мысль, что если у Сталина или Гитлера "не получилось", то анализ "ляпа" надо вести на их уровне интеллекта, а не на уровне бабок сидящих у подъезда, для интеллигента — выше сил. Яркий тому пример — рассуждения Максимки о "мобилизационной экономике", якобы могущей спасти Третий Рейх... Да для немцев из 40-х годов его "мобилизационная экономика" — это давно пройденный этап! Они всласть ею наигрались ещё в Первую Мировую, при Кайзере, кое-чего добились, но "побочные эффекты" им сильно не понравились. А вот каково воевать с державой строящей "постиндустриал" — наши отцы и деды испытали на собственной шкуре...
— Оригинальная версия, — признал элегантный, — Только, для верности, хотелось бы подтверждения "из первых рук"
— Я, в своё время, — уточнил седой, — прочитал почти всё написанное самим Шпеером и личностями из его окружения. Сложилось впечатление, что мужикам поставили цензурные ограничения и откровенно высказаться не дали. Доказательством, что Шпеер знал гораздо больше, чем написал, является сам факт его беспрецедентно долгой отсидки... И ещё то, что восстанавливать экономику послевоенной Германии победители решили без него...
— Можно без конспирологии, — похоже, я вконец обнаглела, — даже в русском (т. е. изуверски кастрированном) переводе книги Шпеера "Erinnerungen" ("Воспоминания"), прямо указано, что Гитлер категорически запретил предпринимать какие-либо действия, способные заметно понизить жизненный уровень населения Германии... Виновные — жестоко карались, а рационализаторы и новаторы, предлагавшие суррогатные замены привычных продуктов и бытовых товаров — щедро поощрялись. Даже на пороге своей гибели Рейх буквально фонтанировал изобретениями... Напоминаю, впервые в истории человечества, удалось добиться невозможного. По ряду позиций, даже весной 1945 года (!) уровень жизни населения без пяти минут проигравшей тотальную войну страны, продолжал расти! Что резко повышало доверие к режиму, на контрасте с воспоминаниями немцев о бытовых лишениях Первой Мировой. И что по сей день, до пены изо рта, бесит жителей стран Антигитлеровской Коалиции... А казалось бы — сколько десятилетий прошло.
— Эти мелкие подробности сегодня настолько важны? — брюзгливо осведомился у зала элегантный господин.
— Да! — коротко припечатал седой, — Народ не столько верит ушам — сколько доверяет желудку. Это, кстати, и есть "самый главный секрет" феноменального успеха нацистской пропаганды.
— Тогда как прикажете относиться к выступлению Шпеера на Нюрнбергском процессе? — "...Диктатура Гитлера была первой диктатурой индустриального государства в век современной технологии, и она довела до совершенства технологический инструментарий, чтобы повелевать собственным народом... С помощью таких технических средств, как радио и громкоговорители, у восьмидесяти миллионов людей было отнято самостоятельное мышление" — дама археолог буквально сыплет цитатами, — Так он сам высказался, в своем последнем слове...
— Я бы посмотрел, что каждый из нас сказал бы тогда... на его месте и в его положении... — буркнул кто-то в зале.
— А я бы послушал, что на месте Шпеера выдал бы Геббельс... — иронично хмыкнул седой, — У Гитлера, в закадычных единомышленниках, была только эта парочка. Однако, и фюрер, и его министр рейхспропаганды, покончили с собой. Шпееру — пришлось отдуваться за всех. Дураком он не был — отбарабанил "по методичке" именно так, как от него требовали.
— Кстати, давно подозревал, — подключился социолог, — что выставление после войны доктора Геббельса этаким "демоническим оратором", чудовищем "Ктулху", магически проникающим через динамик радиоприемника в голову каждого радиослушателя и выедающим его мозг — явное преувеличение. А оно — вот как оказалось...
— Будем справедливы, — седой явно наслаждается дискуссией, — Что ещё оставалось утверждать штатным пропагандистам стран-победительниц, потерпевших в "гонках демагогов" полное поражение? Как ещё можно было объяснить работодателям вопиющее равнодушие немецких обывателя к потугам лучших краснобаев планеты объяснить, насколько плохой политический режим ими правит, и как безнадежны их дела? В гитлеровской Германии принципиально не глушили вражеские "голоса" и не изымали у населения радиоприемники. Немцы были великолепно информированы о трудностях с продуктами в Великобритании и натуральном голоде в России... Достоверность — идеальный козырь государственной пропаганды. Причина образцовой лояльности немцев к национал-социализму — не в "происках" жуткого доктора Геббельса, она — в их революции производства бытовых товаров, продуктов и других жизненных благ, по своей эффективности на 20-30 лет опередившей мир... Однако, признать этот факт публично, для политиков — смерти подобно. Даже, через 70 лет после Победы... Даже, после краха СССР...
— Особенно, если вспомнить, что Союз развалили на пике его могущества, без всякой войны, просто дразня народ "дефицитом", вечными очередями за всем подряд и одновременно, показывая ему, красивые картинки из заграничной жизни, — мрачно подытожила археолог, — Как оказалось, именно быт для обывателя — самое главное.
— Вот слушаю я вас, господа, и не понимаю — в чем же особенном, по-вашему, тогда провинился Гитлер? — элегантный господин изволит хамить, — Ну, если не считать развязывания его режимом агрессивной завоевательной войны против всего остального мира... — ответить?
— Гитлер не был профессиональным политиком, считал коллег по "мировой шахматной доске" жадными плутократами и отказывался понимать, что война — весьма сложный инструмент. Власть регулярно использует войну, как "аварийный способ" оправдания крупных неудач внутренней политики, позволяющий разом заткнуть рты всем недовольным. Какие такие "права человека"?! Тут отечество в опасности! Враг у ворот! Каждый недовольный — его пособник! Не будем особенно далеко ходить, вся внутренняя политика правительства России, до сих пор (!), держится на "Образе Великой Победы", которая де "оправдывает любые народные жертвы и просчеты руководства". И прошлые, и последовавшие. А тут — оскорбительная альтернатива! Оказывается, можно вести тотальную войну вообще без снижения жизненного уровня населения...
— Реальная политика — это не образ жизни или способ потешить амбиции, а ещё и "Большая Игра". Тот, кто грубо нарушил её тысячелетние правила — не жилец... — вновь подключился седой, — Альберту Шпееру ещё крупно повезло. Есть мнение, что именно поддержание вопиюще высокого уровня жизни в проигрывающей тотальную войну Германии, "мировая элита" сочла "особенно наглым оскорблением основ" и вопиющим нарушением извечного порядка вещей. Почти шулерством...
— "Программа "Третий Рейх" выполнила недопустимую операцию и должна была быть закрыта..."
Последнюю фразу, совершенно неожиданно для всех, произнес ни одного слова до того не проронивший помятый лысый тип, того специфически "питерского" вида, что водятся только у нас, на окутанных туманами берегах Невы и более нигде... Артефакт исчезнувшего мира, упорно зовущий хлебный магазин "булочной", а каменное ограждение мостовой "поребриком". Один раз я с подобным кадром пересеклась. Тот был помоложе и лучше одет, но понты — те же... Помню, как это посмешище, с бессмысленной гордостью, мне представилось — "Я — системный программист..." Откуда подобное чудо природы взялось на защите "секретной" диссертации — надо будет позже спросить у Володи. Пока оно сидело молча и не отсвечивало, вопросов не было, но теперь... И оно — приближается ко мне, радостно лыбясь дешевыми металлическими челюстями из "титанового золота". Слава богу — не дошло пары шагов. Вблизи — вид ещё запущеннее, чем казался издали. Даже сорочка не свежая.
Чучело приосанилось и, не смущаясь воцарившимся в зале оглушительным молчанием (теперь я знаю, что это такое), запустило пятерню в карман давно вышедшего из моды пиджака... Потянув за тускло блеснувшую цепочку, добыло оттуда видавшую виды серебряную луковицу карманных часов. Откинуло крышку, нажало. В тишине отчетливо прозвучала звонкая мелодическая гамма... Карманный "Брегет", однако... с музыкой... Впервые слышу. Да и на вид, этому будильнику пушкинских времен — лет двести... И если прикинуть, сколько сегодня стоит подобный антиквариат. Мне, кстати, прикидывать не надо. Я, когда наводила справки про Володин подарок, попутно получила некоторое представление о ценах на эту категорию "товаров длительного пользования". Скажем мягко, гражданин носит в кармане небольшое состояние. Хотя сам, судя по пыльным туфлям, притопал пешком. Оригинал! Покосилась на Володю. Ноль эмоций! На седого... Тоже сидит, как будто, так и надо. Ладно, потерпим и мы ради науки...
— Дорогие товарищи! — жизнерадостно провозгласил странный субьект, приведя в ступор добрую половину собрания. Подозреваю, подобным образом ко многим тут не обращались уже лет пятнадцать-двадцать... — Я крайне признателен за любезное приглашение сюда уважаемому...
— Без чинов! — мгновенно пресек седой попытку панибратства, — Официально, меня здесь нет! — вон оно, как...
— Мадмуазель! — теперь ходячий артефакт обратился ко мне лично, — Мы ещё не знакомы... — блеклые глаза, от мощных контактных линз кажущиеся чуть выпученными, сверкнули озорной сумасшедшинкой. Подобные типы, часто изображают в культовых западных боевиках "духовных лидеров" террористического подполья, — Позвольте представиться! Вениамин Александрович...
— Я же предупреждал, без чинов! — в голосе седого отчетливо лязгнул металл, — И без фамилий. Тут все свои.
— Гена, — владелец серебряного "Брегета" обернулся к седому (хм, оказывается, есть на свете люди, которые запросто зовут это жуткое как крокодил олицетворение тайной государственной мощи Геной, причем тот — отзывается!) с видом обиженного ребенка, — Я так понимаю, что пригласить это обворожительное создание ко мне на семинар — никак нельзя?
— Правильно понимаешь, — седой самую малость замешкался, но договорил, — Веня... Что мог, я уже сделал...
— А здесь? — таким тоном капризный мальчик клянчит у строгой маменьки конфету, — Или, уже нет времени?
— Господа! — мне кажется, седой с трудом подавил тяжелый вздох, — Все процедурные формальности выполнены, желающие — могут быть свободны... — кое-кто действительно потянулся к выходу. Володя, естественно, остался... Активные участники обсуждения — тоже. Обозрев диспозицию, седой всё же тихо вздохнул... и решительно выключил мобильник.
— Премного благодарен! — интересно, он играет в рафинированного интеллигента или действительно таков?
— Общайтесь... — обреченно дернул лицом седой, — Я тоже послушаю. Но, только по делу, а то я тебя знаю...
— Благодарю, — ну вот, только пожилого психа, повернутого на науке, мне для полного счастья и не хватало.
Глава 32.
Мост доверия через "барьер Данбара".
Новоявленный собеседничек дернул из-под столешницы свободный стул и уселся задом-наперед, скрестив перед собой ноги и облокотившись на спинку. Добрую минуту разглядывал меня, будто редкостное насекомое. Не, он точно псих... Обычно, от персонажей с таким взглядом, если они пытаются заговорить, люди на улице шарахаются.
— Я нахожу, — многообещающе, — предложенный ученый труд небесталанной... и потому, опасной попыткой сконструировать "социальный вирус" нового типа... Да, вас не смущает используемая терминология? Нет? Отлично... А буквальное сравнение между собой деятельности Гитлера и Ленина не напрягает? "Совковые" идеологические "мемы", мне кажется, у нас до сих пор, ещё с начальной школы, намертво заколачивают детям в головы...
— Вы, собственно, о чем? — страсть как не люблю этих старорежимных "заходов издалека"... и политики не люблю...
— Было сказано, что нацизм Гитлера и коммунизм Ленина на Западе полагают гранями одного и того же явления, в перспективе — значительно более опасного для человечества, чем даже социализм в исполнении Сталина.
— Правильно делают, — достали уже меня сегодня досужие умники, пора как следует похулиганить, — Оба, как вы выразились, "совершили недопустимую операцию" — организационно убили представительскую демократию. Предметно доказали, что на свете существуют гораздо более простые и эффективные методы управления многомиллионным обществом. Годные даже в условиях страшных кризисов.
