Камиец плюхнулся на мягкую траву, схватил бутерброд и устремил пытливый взгляд на Валентина, и землянин, довольный, что получил столь благодарного слушателя, с воодушевлением начал рассказ. Он заливался соловьём, описывая родной мир, а Хавза, временами забывая жевать, слушал и удивлённо качал головой, веря и не веря его словам. Даже Ника, не раз слышавшая истории Солнечного Друга, с живым интересом внимала ему. Еда и поток Валиных словоизвержений закончились одновременно. Землянин допил последний глоток чая, бросил взгляд на солнце и поднялся:
— Собирай посуду, Ника. Обед через пять минут. Не будем огорчать Стаську опозданием.
— Ага, — тряхнула светлыми кудряшками Ника, — бежим.
Она покидала в корзину салфетки, тарелки, чашки и протянула её Хавзе, который, разинув рот, смотрел на землянина:
— И ты ни капельки не приврал? Твой мир такой э... необычный?
Валентин весело рассмеялся:
— Зачем мне врать, дружище? Чтобы впечатление произвести? Или, может, выгоду какую получить?
— Ну... — Хавза взял из рук Ники корзинку, почесал затылок и махнул рукой. — Ладно, идёмте обедать. У меня от твоих удивительных рассказов аппетит разыгрался, да и выпил бы я сейчас с огромным удовольствием!
— Точно! Выпивка! — хлопнул себя по лбу Валентин. — Идите в столовую, а я мигом — гляну на бражку и приду, а то заболтался с вами, о деле забыл!
Землянин опрометью бросился к сараю, где накануне оставил драгоценную бутыль. С грохотом распахнул отполированную до блеска дверь и кинулся к бражке, как к любимой, спасённой из лап злобного монстра.
— Ты в порядке? — Валя с нежностью погладил стеклянный бок и перевёл дыхание. — А то от Стаськи всего можно ожидать. Разлучит нас с тобой и ах не скажет! — Он осторожно вынул пробку, принюхался, и губы растянулись в довольной улыбке: — Процесс пошёл... Как бы теперь пробу снять?
Землянин оглядел полки в поисках какой-либо ёмкости, но ничего меньше ведра на глаза не попалось. "Надо было чашку с собой захватить", — раздражённо подумал он, и в этот момент сарай содрогнулся, словно при землетрясении, по полу пошли трещины, с полок посыпались грабли, тяпки, мотки бечёвки и прочие необходимые в хозяйстве вещи, а драгоценная бутыль с бражкой треснула и раскололась точнёхонько пополам. Одновременно с отчаянным "Ё-ё моё!" землянина раздался оглушительный хлопок, и в лужу бражки шлёпнулись два окровавленных тела.
— Твою ж мать! — Валя взглянул на распоротый живот Дмитрия, и, не помня себя от ярости, заорал: — Тема! Идиот! Что ты натворил?!
Он схватил принца за шкирку и тряхнул изо всех сил:
— Магию верни, придурок!
Затуманенные шоколадные глаза мазнули по лицу землянина и закрылись. Валя хотел влепить ему пощёчину, да так и замер с поднятой рукой, ощутив вдруг необычайный восторг. Магия вернулась, и каждая клеточка тела радостно приветствовала её возвращение.
Артём же дёрнулся и затих, истратив на заклинание последние силы.
— Скотина... — благодушно протянул Валентин, опустил друга в лужу малиновой бражки и начал колдовать.
Мощный живительный поток спеленал Диму, как младенца, удержав на грани забвения, и потащил обратно, к жизни. Повреждённые органы в спешном порядке регенерировали, занимали положенные места и начинали работать в обычном режиме. Вскоре от страшной раны не осталось следа, а Валентин, оторвав руку от тёплого лба Дмитрия, восстановил его рваную одежду и улыбнулся:
— С днём рождения, друг мой!
— Спасибо, Валя, — не открывая глаз, вымолвил Дима. — Как Тёма?
— Плохо... — раздался слабый голос временного мага. — Живот болит.
— Так вылечи его и не ной! — раздражённо выпалил Солнечный Друг. — Полюбуйся ты на Димину агонию ещё минуту и в Камии состоялись бы пышные похороны её легендарного принца и его сиятельного брата. Думаю, это была бы феерическая церемония! Хрустальные гробы, сотни сияющих свечей, море цветов, десяток-другой принесённых в жертву рабов и рабынь, чтобы на пути к вечности Тёмочка не скучал!
— Заткнись! — Артём вскочил на ноги и брезгливо поморщился: — В какой гадости ты меня извалял?
— Сам ты гадость! — обиделся Валентин, восстановил бутыль с бражкой и улыбнулся: — Мы снова вместе, дорогая!
— Паяц!
— Клоун! Какого чёрта ты лишил меня магии, Тёма?! Чем ты думал, отправляя нас к Стасе? Задницей?
— Да как ты смеешь... — начал принц Камии, но грохот распахнувшейся двери и радостный вопль Вереники заглушил его слова.
— Тёма!!! Ты вернулся!!!
Девочка первой ворвалась в сарай, с разбега кинулась на шею приятелю и, крепко обхватив его руками и ногами, жарко поцеловала в губы. Артём прижал Нику к себе, запустил пальцы в струящиеся белокурые волосы и, не задумываясь, ответил на поцелуй, получившийся долгим, страстным и совсем не детским.
— О, повелитель! — Хавза, вбежавший в сарай вслед за Вереникой, рухнул на колени и простёр руки к сыну великого Олефира. — Ничтожный раб приветствует тебя!
Артём оторвался от губ возлюбленной, с удивлением посмотрел на камийца и продолжил прерванный поцелуй.
— Что ты себе позволяешь, Ника? — рявкнула Станислава, крепче вцепилась в руку Ричарда и возмущённо уставилась на сладкую парочку. — Немедленно прекратите это безобразие!
Услышав знакомый голос, Дима открыл глаза и сел, зачарованно глядя в родное лицо: нежная атласная кожа, пленительные, сочные губы, ясные изумрудные глаза.
— Стася...
Маг поднялся и, вмиг преодолев разделявшее их расстояние, сжал сестру в объятьях.
— Дима, — выдавила Станислава и требовательно посмотрела на Ричарда, но тот побледнел и отступил в сторону.
Хранительница прерывисто вздохнула и прикрыла глаза: "Всё кончено, — молнией пронеслось в голове. — Смерть вернулся, и Ричард струсил — он тоже боится его. Как и я, как и остальные!" Горечь, смешанная со злостью, сжала сердце ледяными тисками, и Станислава отчаянно прижалась к брату, решив, что, по крайней мере, её мужем будет сильный и могущественный маг, перед которым склонит голову любой.
— Стася, — срывающимся от волнения голосом произнёс Дима и зарылся лицом в густые рыжие волосы. — Я люблю тебя.
— Я ждала тебя! Ты... ты...
Станислава всхлипнула и разрыдалась, уткнувшись в грудь брата. В его руках она чувствовала себя слабой и безвольной. Мысли о Ричарде, об их любви растаяли как утренний туман, и Стася прижалась к Диме всем телом, словно желая раствориться в его смертельной мощи. Мощи, всегда готовой и защитить, и растоптать её.
— Ты пришёл, — прошептала она сквозь слёзы и почувствовала, как Димины губы касаются её губ...
— Значит, ты выбираешь её? — прогремел голос Артёма.
Дмитрий, мгновенно отпустив сестру, повернулся к другу и натолкнулся на ледяной серебряный взгляд.
— Она всё для тебя, да?! А я?
Станислава с недоумением уставилась на временного мага, посмевшего повысить голос на её брата, а Дима глубоко вздохнул и твёрдо произнёс:
— Ты мой друг и я всегда буду рядом.
— Врёшь! Ты всё время врёшь мне! В решающий момент ты всегда выбираешь не меня! Валю, Стасю, Ричарда! Любого! Только не меня! Ты всегда бросаешь меня! Всегда! И ты заставляешь меня плясать под свою дудку. Из-за тебя меня унижали, били, смеялись надо мной! Из-за тебя я убил учителя! Ты предал меня, выбрав Стасю! И предашь снова, если, конечно, я оставлю тебя в живых!
— Тёмочка... — простонала Ника, хватая возлюбленного за руку. — Что тебе сделал Дима? Он же твой друг, нельзя его убивать!
Ледяные глаза оторвались от лица Дмитрия, переместились на Нику и потемнели, наполнившись нежностью и лукавством. Артём положил ладони на плечи девочки и, будто забыв о друге, игриво проворковал:
— Ты моя маленькая плутовка! Обожаю тебя! Тебе понравилась Камия?
Вереника прижалась щекой к груди принца и скорбно вздохнула:
— Из-за Стаськи, мне не удалось узнать твой мир. Сначала она держала меня взаперти в Гольнуре, потом здесь... Если бы не Хавза, я умерла бы со скуки! — Девочка встрепенулась и капризно посмотрела на возлюбленного: — Подари ему замок, Тёма!
— Как скажешь, дорогая! — Артём лучезарно улыбнулся коленопреклонённому камийцу, жестом приказал ему встать и вежливо поинтересовался: — В каком стиле тебе построить замок, купец? Или будем по местности ориентироваться? Какой ландшафт ты предпочтёшь: дикие лесистые холмы Крейда, малахитовые леса Аргула и Шании, каменистые склоны Брадоса или светлые рощи Суннита? А, может, тебе по сердцу коричнево-золотые барханы родного Харшида? Выбирай!
— Я... я хочу остаться рядом с Вереникой! — выпалил Хавза и сам испугался того, что сказал: отказываясь от дара повелителя Камии, он рисковал навлечь на себя его гнев
Но Артём лишь расхохотался и шутливо погрозил Нике пальцем:
— Так и знал! Стоит оставить тебя на минутку и пожалуйста — поклонники толпами вьются! Но, раз уж он так прикипел к тебе, Ника, разрешаю ему остаться. Потом Бастиар придумает, как назвать его должность.
— Спасибо, Ваше величество, — церемонно поклонился Хавза.
— Не за что, — отмахнулся принц и посмотрел на Станиславу, которая в замешательстве теребила Ключ. — Кажется, вы собирались обедать? Мы с Димой тоже не отказались бы от тарелочки супа и бокальчика вина. Утро у нас выдалось нервное, и сейчас самое время отдохнуть и расслабиться.
— У Стаськи в доме вина — ни капли! — наябедничала Вереника и прильнула к возлюбленному. — А пить Валину брагу, я бы остереглась.
— Не говори ерунды! — Валентин отвёл цепкий, изучающий взгляд от Димы и ухмыльнулся. — Брага давно не брага, а сладкое малиновое вино. Помнится, меня угощали таким в одной брадоской деревушке. Язык проглотишь! Впрочем, тебе я не налью ни капли. Мала ещё!
— Верно. — Дима внезапно поднял голову и посмотрел на Артёма. — Ника ещё ребёнок. Прошу тебя, помни об этом!
— То есть, тебе можно, а мне нет? — едко ухмыльнулся принц и, приподняв Нику над полом, поцеловал в губы.
— Ей всего тринадцать, Тёма!
Хранительница согласно кивнула и строго посмотрела на временного мага и лирийскую царицу. Однако влюблённые не обратили внимания на её взгляд, и, зло поджав губы, Стася отвернулась. Она ждала, что Дима приструнит заигравшихся в любовь друзей, но тот молчал, словно воды в рот набрал.
— Не дуйся, Дима! В Камии это нормальный возраст для брака, — заметила Ника и деловито добавила: — Сам не знаешь — Хавзу спроси. Он тебе всё подробненько расскажет. — Девочка подмигнула Дмитрию и влюблено уставилась на Артёма: — Ты ведь женишься на мне, принц? Прямо сейчас!
— Непременно, дорогая. Только сначала поедим, если, конечно, хозяйка соизволит наконец пригласить нас к столу.
Стася вопросительно взглянула на брата, но тот не сводил глаз с ухмыляющегося Артёма и задумчиво гладил палец, на котором когда-то носил кольцо. "Что это с ним? Ведёт себя так, будто в чём-то сомневается! Или вину чувствует. Этак Тёма совсем от рук отобьётся! Придётся с ним поговорить!" — раздражённо подумала Хранительница и ровным голосом произнесла:
— Прошу всех к столу. — Она взяла Диму под руку, с усилием растянула губы в мягкой улыбке и прошептала: — Тебе обязательно надо поесть, любимый.
— А главное выпить! — Валентин подмигнул Хавзе и хмурому, как ноябрьское небо, Ричарду: — Сообразим на троих, как полагается!
Хранительница брезгливо поморщилась, а инмарец кисло взглянул на землянина, развернулся и вышел из сарая: поведение Стаси смутило и разочаровало его. "Если она по-прежнему любит Диму, зачем льнула ко мне? Чтобы вызвать у него ревность? Глупо! Или она настолько соскучилась по мужскому обществу? Ведь будь я чуточку настойчивее..." Ричард тяжело вздохнул, вспоминая нежные маленькие руки Хранительницы, травяной запах волос, и сладострастные картины привычно поплыли перед глазами. Коварное воображение словно задалось целью извести инмарца, то подсовывая ему самые пикантные подробности медового месяца в Литте, то наряжая Хранительницу в прозрачные одежды камийских наложниц или в открытое подвенечное платье. Издав глухой рык, Ричард до боли сжал кулаки, надеясь приструнить разыгравшуюся фантазию, но Стася в прозрачных шальварах и невесомой кофточке ни за что не желала уходить. "А ещё я женат!" — строго сказал себе инмарец, и (о, чудо!) образ Стаси исчез. Маруся в сером костюме воина, прогнала фривольные картинки и единолично воцарилась в сознании. "Сейчас же попрошу Артёма вытащить сюда Машу! Что ей делать в Ёссе одной? Ещё какой-нибудь кретин приставать начнёт! Объясняйся потом с принцем: почему убила да за что?!" Инмарец улыбнулся собственным мыслям, притормозил и обернулся к Валентину и Хавзе, которые шли за ним.
— Как думаешь, Валя, обед не остыл? — задал он первый пришедший в голову вопрос.
— А магия на что? Имея в друзьях магов, глупо беспокоиться о еде! Как и о выпивке. — В руках землянина появилась пузатая фляжка. — Глотни, Ричи, для аппетита.
— Спасибо, — улыбнулся инмарец, а про себя отметил, что, в отличие от Стаси, Маруся никогда не питала лютой ненависти к спиртному и совершенно спокойно относилась к его частым загулам с Тёмой и Валентином.
Лихо открутив пробку, Ричард сделал большой глоток и закашлялся.
— Да... — покачал головой Солнечный Друг. — Пара дней воздержания плохо сказались на тебе, дружище.
— Что это? Отравить меня решил, негодяй?
— Не юродствуй! Я сотворил для тебя чистейший спирт — тройной очистки! Потратил массу магической энергии, сил, времени, а ты — отравить! Не стыдно?
— Нет, — буркнул инмарец, чувствуя, как по телу разливается приятное тепло. — Предупреждать надо!
— А то ты не знаешь, что во фляжке я обычно крепкие напитки ношу, — отмахнулся землянин, забрал у друга спирт и протянул Хавзе: — Будешь?
— Э...
— Не дрейфь! Выдыхаешь, глотаешь, выдыхаешь. Понятно?
— Ну...
— Молодец!
Валентин сунул Хавзе фляжку, и камиец, следуя инструкции, глотнул спирта.
— Да... — выдавил он. — Забористая штучка!
Землянин довольно улыбнулся, приложился к фляге и сунул её в карман балахона: к ним подошли Артём с Никой и Дима со Станиславой.
— Начинается! — Хранительница презрительно посмотрела на оттопыренный карман Валентина. — Сам пропойца и других спаиваешь?! Ни стыда, ни совести! — Она строго зыркнула на Диму: — Не смей пить с ними, слышишь? Валя кого угодно споит, а мне потом с вами возиться!
— Хорошо. — Дмитрий покладисто кивнул: — Я не буду пить, если ты так хочешь. У Вали и так неплохая компания.
— Вот-вот, компания, а я терпеть не могу пьяных компаний! Нажрутся и давай всякую чушь нести! Слушать противно!
— Не заводись. — Маг погладил сестру по голове и поцеловал в висок: — Валя будет вести себя прилично.
— Однозначно! — хихикнул Артём и, выдернув из кармана землянина флягу, с подозрением принюхался. — Знакомый запах! Водка?
— Не... лучше! Спирт! — гордо отозвался Валентин.
Артём кивнул и сделал глоток.
— Жуть! — отдышавшись, сообщил он. — Жаль, что Диме нельзя, а то посидели бы выпили, поболтали... Но, увы, мы потеряли друга. — Он с ехидцей взглянул на Станиславу и громко шепнул на ушко Нике: — А для тебя я шоколадный торт сотворю. Сладкий, как твои поцелуи!
