— Спасибо, — прошептала Петуния, глаза которой стремительно наполнялись слезами.
— Не за что. А теперь давайте выйдем на улицу и устроим для ваших соседей спектакль под названием 'Прощание с гостями из Америки'!
Шоу удалось на славу. Были и рукопожатия, и крепкие объятия, и слезы. Вернон отыгрывал свою роль на все сто. Либо понимая, что данное представление пойдет на пользу его репутации, либо впечатленный тем, как легко я расстался с солидной суммой. Среди эмоций толстяка я уловил сожаление, но не разобрался, чем оно вызвано — то ли запоздалой мыслью, что за подписание договора можно было потребовать от меня гораздо больше десяти штук, то ли пониманием упущенного шанса завести дома личного волшебника, способного в буквальном смысле делать деньги из воздуха.
Таксист, судя по энтузиазму окружившей автомобиль малышни, уже успевший поделиться новостью о щедрых американцах, помог мне загрузить чемодан в багажник. Усевшись на заднее сидение, мы старательно помахали Дурслям в окошко и поехали обратно на вокзал. Дорога прошла без эксцессов. Расплатившись с водителем, я прикинул количество оставшейся наличности и решил заскочить в имевшийся на станции продуктовый магазин. Там в отделе сладостей выбрал десяток шоколадных батончиков, один из которых тут же сунул Гарри — заесть разочарование, а также набрал множество самых разнообразных пакетиков с орешками всех видов, жареными семечками, кукурузными зернами и прочей дребеденью — для фамильяра. Давно ведь собирался побаловать Фоукса.
Купив на кассе крепкий пакет, я сложил лакомства в него. Затем отвел молчаливых МакГонагал с Гарри в укромный уголок, подальше от видеокамер и чужих взглядов, уменьшил громоздкий чемодан, сунул его в карман, приказал спутникам держаться за меня, обнял их и аппарировал в кабинет. Само перемещение прошло неплохо, но вот приземление вышло жестким (видимо, из-за защиты директорской башни). И если Минерву я подхватить успел, чтобы профессор не навернулась головой об шкаф, то мелкий Поттер лягушкой растянулся на полу.
Слава Мерлину, обошлось без серьезных травм. Обследовав кривившегося от боли, но не собиравшегося хныкать пацана подсмотренным у Поппи заклинанием, я с облегчением заявил:
— Переломов нет, но пара синяков на коленках скоро появится. Короче, жить будешь, герой!
— Только где? — хмуро поинтересовался малец. — И с кем?
— Несколько дней побудешь в Хогвартсе, а потом я постараюсь подобрать тебе хорошую семью.
— Профессор Дамблдор, а вы не могли бы... Не хотели бы...
Гарри понуро опустил голову, так и не закончив фразы. Изрядно удивившись, я уточнил:
— Ты хотел спросить, не мог бы я стать твоим опекуном?
— Угу, — кивнул Поттер, не отрывая взгляда от своих ботинок. — Извините, господин директор. Я понимаю, что не должен был этого говорить. У вас же наверняка свои дети есть и много других хлопот... Просто я подумал, что вы с профессором МакГонагалл — очень хорошие люди. И я буду счастлив, если вы захотите принять меня в свою семью.
Какая восхитительная наглость! Нет, я просто в восторге от этого шкета! Готов поспорить, данная идея пришла в голову Гарри еще по дороге на вокзал, но он ничем не выдал своих намерений, а дождался удобного момента и произвел прицельный выстрел, наповал сразивший Минерву. Растаявшая, словно ванильное мороженое, кошечка обняла мальчика и с мольбой посмотрела на меня. Однако я был крепким орешком и не поддался на уловку маленького манипулятора.
— Во-первых, своих детей у меня нет. Во-вторых, мы с профессором МакГонагалл не супружеская пара, а коллеги и давние друзья. В-третьих...
— Что, правда? — изумился мелкий. — А я был готов поклясться, что вы — муж и жена, просто носите разные фамилии! Как известные киноактеры.
Нахмурившись, я поучительным тоном произнес:
— Гарри, перебивать взрослых некрасиво! И потом, помнишь, что я говорил о клятвах? — дождавшись утвердительного кивка, я продолжил: — Замечательно. Тогда, с твоего позволения, я закончу свою мысль. С началом занятий ответственность за всех учеников Хогвартса, не имеющих живых родителей-волшебников, автоматически возлагается на директора школы. Так что формально семь лет с сентября по май я буду твоим опекуном. Ясно?
— Да, — грустно отозвался шкет.
— Тогда чем ты недоволен?
— Я не хочу 'формально'!
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Вздохнув, я попытался объяснить:
— Гарри, иметь меня в опекунах — очень рискованная затея. Я — лицо публичное, занимаю много ответственных постов, вращаюсь в высших политических кругах страны, имею великое число недругов и завистников. И если я решусь вписать свое имя в документе на опекунство, подавляющее большинство волшебников Англии сразу подумают, что я намерен использовать твою славу национального героя в личных интересах, а также стремлюсь заполучить деньги и артефакты, оставленные тебе родителями. Поверь, Гарри, ты мне тоже очень нравишься, и я бы хотел иметь сына, похожего на тебя. Но я не желаю, чтобы ты страдал из-за моей работы и репутации. Ведь, став моим воспитанником, ты автоматически превратишься в политическую фигуру. Маленькую, но уже очень влиятельную. Твоего расположения будут добиваться разные чиновники, чтобы твоими руками воздействовать на меня, твоей дружбы будут искать многие сверстники, желающие погреться в лучах твоей славы, а когда подрастешь, твоего внимания будут жаждать многие меркантильные девушки, любыми средствами стремящиеся заполучить выгодного жениха... Ладно, признаю, с последним я немного погорячился. Но вариант, что моего 'любимого воспитанника' могут похитить оппоненты, чтобы заставить меня подписать какой-то закон, вполне реален. Политика — грязное дело, и пока возможно, я намерен уберечь тебя от этой грязи. Не расстраивайся, Гарри, я подберу тебе хорошую семью! Не хуже нас с Минервой.
— Обещаете? — прищурился пацан.
— Даю слово! — серьезно ответил я. — А сейчас держи свои вещи. Думаю, их нужно пересмотреть и разобрать. Профессор МакГонагалл тебе в этом поможет. А потом вы с ней отправитесь к Хагриду. Тебе же понравился наш лесник?
— Да! Он прикольный.
— Прекрасно. Тогда до обеда, пока я разбираюсь с текущими делами, ты побудешь у него. Думаю, скучать тебе не придется. А чуть позже мы с мадам Помфри вплотную займемся твоим здоровьем. Согласен?
Повеселевший Поттер закивал, взял уменьшенный чемодан и вместе с анимагом покинул мой кабинет. Спрятав документы с перышком, я предложил фамильяру отведать маггловское лакомство. На часах было начало десятого — с Дурслями мы быстро управились. Учитывая, что в прошлый раз ритуал очистки занял около часа, отправляться в банк рановато. Тут ведь нельзя полагаться лишь на удачу. Следует все очень точно рассчитать и придерживаться заранее намеченного плана. В противном случае алчные коротышки действительно пустят меня на удобрение для своих грибов, реализовав худшие опасения Минервы.
Терять времени зря я не стал. Взял чистый лист, нашел в шкафу Прыткопишущее перо и нацарапал письмецо одному старому знакомому Дамблдора, ранее работавшему в отделе обливиаторов. Нет, не Локхарту. Помимо этого писаки там имелись и другие хорошие специалисты. В своем сообщении я просил получателя, носившего красивое имя еврейского демона, забраться в архив отделения социального департамента, расположенного в Литтл Уингинге и уничтожить все данные о Гарри Поттере и его опекунах. Обещания нужно выполнять, а только так я могу обеспечить отсутствие интереса данной службы к Дурслям.
Закончив письмо, я снабдил его простеньким заклинанием самоликвидации, которое должно сработать по истечении суток. Или при попытке извлечь из послания образец магической силы отправителя. Нечего компроматом на себя разбрасываться! Приказав артефакту вывести адрес получателя на плотном конверте без меток, я сунул туда листок, пару десятков камешков из хранившегося в тайнике мешочка (специалист, подобно Джоку, предпочитал именно такую оплату своих услуг) и поручил Ниппи отправить.
Все, теперь можно спать спокойно! Социальные работники навсегда забудут о сироте со шрамом на лбу. Не останется никаких документов и записей, доказывающих существование мальчика. Асмодей Горредсон свое дело знает! Именно он в восемьдесят первом помог Дурслям в течение нескольких дней оформить права на мальчика и 'восстановить' его свидетельство о рождении. Хотя у других в подобных случаях бумажная волокита растягивалась на несколько месяцев.
Довольно потянувшись, я встал с кресла, немного размялся и стал готовиться к операции. Достал письмо из-за пазухи и дописал на конверте несколько слов. Высыпал в ящик шкафа покупки, образец которых пришелся Фоуксу по вкусу, а взамен вложил в пакет полную бутыль рунного зелья, схему пентаграммы и самую обычную кисточку. Достал из рюкзака магические накопители и принялся сливать свою силу. Сегодня мне хватило одного камешка — все-таки аппарация на большое расстояние, да еще с двумя 'наездниками' под мышкой расходует немало энергии. Осушив накопитель с природной силой, я принялся заполнять свой резерв магией из философского булыжника.
За этим занятием меня и застала МакГонагалл, а в ответ на мой недоуменный взгляд пояснила:
— Я попросила Спраут позаботиться о Гарри. Она не отказала — лишняя пара рук Помоне никогда не мешала, а мальчику нравится копаться в земле... Альбус, может, позволишь мне пойти с тобой?
Стойко выдержав умоляющий взгляд кошечки, я покачал головой:
— Нет, Минни, ты нужна мне в Хогварте, — почувствовав, что сила в меня больше не лезет, я протянул профессору темно-красный камень: — Возьми! Это подарок моего наставника. Если я облажаюсь, тебе он точно понадобиться. Как и помощь Помфри. Но помни, крайний срок — полдень.
Мысленно предупредив Фоукса, что могу задержаться у гоблинов, я не удержался. Притянул МакГонагалл к себе и поцеловал в губы. Как говорится, помирать — так с музыкой! Но едва почувствовав, что женщина начала мне отвечать, я резко отстранился, подхватил пакет с бутылкой и аппарировал прямо ко входу в 'Гринготтс'.
Мое внезапное появление на лестнице заставило гоблина-привратника схватиться за оружие. Впрочем, крысомордый быстро опознал меня, отпустил рукоять секиры, уважительно поклонился и распахнул дверь. Кивком поблагодарив охранника, я вошел в волшебный банк, дождался, пока сканирующие заклинания завершат свою работу, и направился в холл. Там подошел к первому попавшемуся скучающему клерку и холодно заявил:
— Мне нужно срочно встретиться с вашим директором.
— Но господин Твердоглав не занимается работой с клиентами! — хриплым голосом возразил работник банка.
Я был к этому готов:
— Передай господину Твердоглаву, что выслушать меня в его интересах, поскольку речь пойдет о репутации 'Гринготтса' и благополучии всей расы гоблинов.
Коротышка с сомнением посмотрел на меня, но потом решил, что подобные вопросы находятся вне его компетенции, спрыгнул со своего насеста и шустро скрылся за одной из дверей. Не обращая внимания на удивленные взгляды и шепотки коллег клерка, я терпеливо ждал у пустой стойки, считая про себя. Наконец, сто девяносто три секунды спустя гоблин вернулся. Взволнованный, запыхавшийся, он подскочил ко мне и попросил следовать за ним.
Вдвоем с коротышкой мы нырнули в лабиринт узких банковских коридоров. Запоминать маршрут, по которому вел меня клерк, я даже не пытался. Все равно бесполезно. У подземных жителей своя хитрая магия, и без проводника тут можно бродить до посинения, даже не осознавая, что на самом деле ты ходишь кругами. К моему удивлению, в этот раз путешествие не затянулось. Видимо, директору не терпелось выяснить, что же побудило меня разбрасываться громкими словами. Гоблин привел меня к большой двери, обитой листовой бронзой, у которой дежурили два стража в доспехах максимально брутального вида. Хмуро зыркнув на меня и уделив особое внимание яркому пакету с бутылкой, воины хором сказали на гоббледуке:
— Вы можете войти.
Провожатый почтительно распахнул передо мной дверь и шагнул в сторону. Я вошел в просторное помещение с довольно низким потолком, где из мебели были только стол, кресло и двое стоявших в углах комнаты стражей, которые как две капли воды походили на вояк, охранявших вход. Не только зверские отталкивающие морды, но даже набор боевых амулетов, чары которых я улавливал благодаря очкам, были абсолютно идентичны. В кресле восседал старый гоблин, знакомый мне по воспоминаниям Дамблдора (Альбус был одним из волшебников, которые в годы гражданской войны пытались уговорить директора банка перекрыть Пожирателям Смерти доступ к средствам, а главы кланов у гоблинов менялись крайне редко).
— Альбус Дамблдор! Приветствую! — радостно воскликнул самый главный крысюк этой помойки хриплым каркающим голосом. — Не ожидал вас сегодня увидеть. Выглядите неплохо. Выходит, слухи о вашей болезни оказались ложными?
— Директор Твердоглав, мое почтение! Неужели, несмотря на огромный жизненный опыт, вы продолжаете верить слухам? — произнес я, отметив, что гоблин не собирается кланяться, вставать или предлагать мне присесть, тем самым подчеркивая мой статус просителя, ворующего драгоценное время у банкира.
— Вам ли не знать, что слухи бывают разными, — оскалившись, заявил старикашка. — Но время — золото! Я хотел бы узнать, что заставило вас требовать встречи со мной? Надеюсь, не очередное глупое постановление Министерства магии?
— Нет, дело намного серьезнее. Надеюсь, вы еще не забыли то страшное время, когда группировка Пожирателей Смерти под предводительством Темного Лорда набрала достаточно сил, чтобы устроить террор в Магической Англии? Тогда много ваших клиентов лишились жизни, многие эмигрировали в другие страны, забрав накопленные богатства, множество торговых предприятий прекратили свое существование, а товарооборот упал до минимума. Сократились прибыли, уменьшилось количество финансовых операций...
— К чему вы ведете? — не выдержал директор.
— Волдеморт жив, — твердо заявил я. — Десять лет назад он лишился тела, но сейчас имеет все шансы обрести новое, а затем возобновить войну. Надеюсь, вам известно такое понятие как 'крестраж'? — старик коротко кивнул. — Мне стало известно, что крестраж Темного Лорда, не позволяющий ему окончательно умереть, находится в банке 'Гринготтс', в сейфе Лестрейнджей. Это Чаша Хаффлпаф, творение Основательницы Хогвартса. Бесценная реликвия, которую посмел осквернить Волдеморт.
— И что вы предлагаете? Отдать вам Чашу? Этого не будет!
Я спокойно выдержал колючий взгляд Твердоглава и пояснил:
— Прекрасно понимая, что вы не можете нарушать обязательства перед своими клиентами, даже осужденными на пожизненный срок в Азкабане, я предлагаю вам свою помощь. Поскольку возрождение Волдеморта мне крайне не выгодно, я готов лично уничтожить его крестраж, не повреждая носитель. Для этого мне потребуется ровная площадка диаметром три ярда и время на ритуал очищения. Насколько мне известно, сейф Лестрейнджей достаточно велик, поэтому выносить Чашу за его пределы не потребуется. Разумеется, все за всеми моими действиями будут наблюдать сотрудники банка, чтобы сохранить имущество ценного клиента. Что скажете?
