Будучи в восторге от успешного производства эфира, я серьезным образом недооценила сложность убедить кого-либо позволить мне опробовать его на них. Мистер Кристи вполне мог быть редкостным засранцем, как иногда его называет Джейми, но он не был одинок в своем неприятии идеи внезапно оказаться без сознания.
Я считала, что привлекательность обезболивания была всеобщей — но только не для людей, никогда этого не испытывавших. Они не могли представить себе ситуаций, подходящих для такой идеи, и если, предположительно, не все считали эфир результатом заговора папистов, многие все же считали предложение избавить их от боли как нечто, в определенной степени противоречащее божественному укладу мира.
Однако у меня было достаточно влияния на Бобби и Лиззи, и я была уверена, что смогу либо уговорить их, либо припугнуть так, что они согласятся на короткий опыт. Если они после этого опишут свои ощущения в положительном свете... Впрочем, улучшение общественного мнения было лишь частью задумки.
Что мне действительно было необходимо, так это опробовать эфир на как можно большем количестве людей, тщательно записывая результаты. Паника во время рождения Анри-Кристиана показала мне, насколько ужасающе неподготовленной я была. Мне нужно было иметь некоторое представление о том, сколько эфира необходимо вводить на единицу массы тела, как долго определенная доза будет действовать, и насколько глубоким в результате будет наркоз. Последнее, чего я хотела, это забраться по самые брови в чей-то живот, и услышать пронзительный вопль пришедшего в себя пациента.
— Вы снова это делаете, мэм, — Бобби наморщил лоб, медленно жуя, скосив на меня глаза.
— Что? Что я делаю? — я состроила невинное выражение лица, откусив кусок свиного пирога.
— Изучаете меня. Так ястреб наблюдает за мышью, прежде чем стремительно сорвется вниз. Разве не так? — он обратился к Лиззи.
— Именно так, — согласилась Лиззи, и улыбнулась, от чего на щеках появились ямочки. — Но это всего лишь ее взгляд, знаешь. Из тебя получилась бы большая мышь, Бобби, — будучи шотландкой, она произнесла это как "мушь", что заставило Бобби рассмеяться и подавиться пончиком.
Миссис Баг остановилась, чтобы услужливо постучать ему по спине, оставив его пунцовым и задыхающимся.
— Ну, что стряслось с ним на этот раз? — спросила она, обойдя и прищурив глаза, критически рассматривая его лицо. — У тебя снова понос, парень?
— Опять? — спросила я.
— О, нет, мэм, — прохрипел он. — Боже упаси! Это было лишь однажды, когда я наелся неспелых яблок, — он поперхнулся, закашлялся и сел, выпрямившись и прочищая горло. — Прошу вас, мы можем не говорить о моем кишечнике, мэм? — попросил он жалобно. — Хотя бы за завтраком.
Я чувствовала, как Лиззи трясется от смеха рядом со мной, но она скромно потупила взгляд в тарелку, стараясь не смущать его еще больше.
— Разумеется, — ответила я с улыбкой. — Надеюсь, вы побудете у нас еще несколько дней, Бобби? — он приехал днем ранее, привезя обычную подборку писем и газет от лорда Джона — а вместе с ним пакет, содержащий чудесный подарок для Джемми: музыкальную шкатулку, любезно присланную из Лондона сыном лорда Джона, Вилли.
— О, конечно пробуду, мэм, — заверил он меня, с набитым пончиком ртом. — Его Светлость велели мне узнать, есть ли у мистера Фрейзера письмо для него, чтобы привезти с собой, так что, полагаю, мне нужно дождаться его, не так ли?
— Конечно, — Джейми и Йен отправились к чероки неделю назад; скорей всего пройдет еще неделя, прежде чем они возвратятся. Достаточно времени для моих экспериментов.
— Могу я быть вам в чем-нибудь полезен, мэм? — спросил Бобби. — В смысле, раз я здесь, а мистера Фрейзера и мистера Йена нет, — в его последних словах послышался тон удовлетворения; он хорошо поладил с Йеном, но без сомнения, предпочитал получить внимание Лиззи только себе.
— Вообще-то, да, — сказала я, накладывая себе немного каши. — Теперь, раз уж вы упомянули об этом, Бобби...
К моменту, когда я закончила свои объяснения, Бобби все еще выглядел здоровым, но уже далеко не таким цветущим.
— Усыпить меня, — неуверенно повторил он. Он взглянул на Лиззи, которая также была в легком замешательстве, но при этом уже слишком привыкла без возражений выполнять непонятные ей вещи.
— Вы уснете только на мгновенье, — заверила я его. — Скорей всего, вы этого даже не заметите.
Его лицо выражало обоснованный скептицизм, и я видела, как он пытается придумать какую-нибудь отговорку. Предвидя такое развитие событий, однако, я разыграла свою козырную карту.
— Не только я должна просчитать дозу, — сказала я. — Я не могу оперировать кого-то, и одновременно подавать эфир — или, по крайней мере, мне будет сложно это делать. Мальва Кристи будет ассистировать мне. Ей необходима практика.
— О, — задумчиво произнес Бобби. — Мисс Кристи, — по его лицу растеклось своего рода сладострастное, мечтательное выражение. — Конечно, я не хотел бы расстраивать мисс Кристи.
Лиззи издала один из тех лаконичных шотландских горловых возгласов, сумев передать одновременно презрение, насмешку и решительное осуждение всего лишь двумя гортанными звуками.
Бобби вопросительно поднял глаза, кусок пирога застрял у него на вилке.
— Вы что-то сказали?
— Кто, я? — сказала она. — Конечно, нет! — она резко поднялась, неся перед собой передник, аккуратно вытряхнула крошки в огонь, и повернулась ко мне. — Когда вы намереваетесь это сделать? — требовательно спросила она, добавив запоздалое: — мэм.
— Завтра утром, — ответила я. — Это нужно делать на пустой желудок, поэтому мы приступим до завтрака.
— Отлично! — сказала она и вышла прочь.
Бобби заморгал ей вслед, затем повернулся ко мне, сбитый с толку.
— Я что-то не так сказал?
В полном взаимопонимании мы с миссис Баг встретились глазами.
— Ничего подобного, парень, — сказала она, накладывая ему в тарелку полную лопатку жареных яиц. — Ешь. Тебе понадобятся силы.
* * *
БРИАННА, СВОИМИ УМЕЛЫМИ РУКАМИ сделала по моей инструкции маску, сплетенную из дубовых щепок. Она была достаточно простой в конструкции: нечто вроде двойной клетки, скрепленной таким образом, чтобы обе половинки можно было разнять и вложить между ними толстый слой ваты, а затем скрепить снова; по форме эта вещь напоминала бейсбольную маску ловца, закрывавшую нос и рот.
— Капни столько эфира, чтобы вата полностью пропиталась и стала влажной, — проинструктировала я Мальву. — Мы хотим добиться быстрого эффекта.
— Да, мэм. О, он действительно странно пахнет, правда? — накапывая эфир в маску, она осторожно принюхалась, отвернув лицо вбок.
— Да. Будь осторожна, не вдыхай слишком много сама, — сказала я. — Не хочется, чтобы ты отключилась прямо посреди операции.
Она рассмеялась, но послушно держала маску на расстоянии.
Лиззи храбро согласилась пойти первой — с четким намерением переключить внимание Бобби с Мальвы на себя. Это сработало. Она лежала в вялой позе, без чепца, ее мягкие светлые волосы самым выгодным образом рассыпались по подушке, а Бобби, сидя рядом, искренне держал ее за руку.
— Ну что ж, начнем, — у меня были минутные песочные часы, лучшее, что нашлось, чтобы вести более или менее точный отсчет времени. — Осторожно положи маску на ее лицо. Лиззи, просто глубоко вдохни, и считай со мной. Раз... Два... Боже, как быстро подействовало, верно?
Лиззи сделала один глубокий вдох, ее грудная клетка высоко поднялась, а затем она обмякла, как мертвая камбала, когда вышел весь воздух. Я спешно перевернула песочные часы и подошла измерить ее пульс. Он был в норме.
— Погоди немного. Ты почувствуешь, когда они начинают приходить в себя, по своеобразной вибрации в теле, — объясняла я Мальве, одним глазом следя за Лиззи, а другим за песочными часами. — Положи руку на ее плечо. Вот... Чувствуешь?
Мальва закивала, почти дрожа от восторга.
— Тогда две или три капли. — Она добавила их, задержав собственное дыхание, и Лиззи снова расслабилась со вздохом, похожим на выход воздуха из лопнувшей покрышки.
Голубые глаза Бобби полностью округлились, но он упрямо держал Лиззи за руку.
Я еще несколько раз замерила время до пробуждения, затем позволила Мальве погрузить ее в более глубокий наркоз. Я взяла приготовленный заранее ланцет и проколола палец Лиззи. Бобби ахнул, когда кровь хлынула на поверхность, глядя попеременно то на алую каплю, то на ангельски умиротворенное лицо Лиззи.
— Ого, она ничего не чувствует! — воскликнул он. — Смотрите, у нее ни одна мышца не дернулась!
— Именно так, — сказала я с глубоким чувством удовлетворения. — Она вообще ничего не почувствует, пока не придет в себя.
— Миссис Фрейзер говорит, что мы можем практически вспороть кого-то, — с важностью сообщила Мальва Бобби, — разрезать на кусочки, и добраться до того, что болит — и они вообще ничего не почувствуют!
— Ну, пока не проснутся, — сказала я с улыбкой. — Боюсь, тогда они это почувствуют. Но это действительно удивительная вещь, — добавила я более мягко, глядя на бесчувственное лицо Лиззи.
Я позволила ей оставаться под наркозом, пока проверяла свежие образцы крови, а затем велела Мальве снять маску. Через минуту веки Лиззи затрепетали. Она с любопытством осмотрелась вокруг и повернулась ко мне.
— Когда же вы собираетесь начать, мэм?
Несмотря на заверения Бобби и Мальвы, что она, по всем признакам, была мертва, как колода, последние четверть часа, она отказывалась поверить в это, возмущенно утверждая, что такого не могло быть — хотя не находила объяснений уколу на пальце и свежему размазанному пятну крови.
— Помнишь маску на своем лице? — спросила я. — И как я сказала тебе сделать глубокий вздох?
Она растерянно кивнула.
— Ну да, это я помню. И на мгновенье я почувствовала, словно задыхаюсь — но следующее, что помню, это как вы все глазеете на меня сверху вниз!
— Что ж, полагаю, единственный способ убедить ее, это показать ей, — сказала я, улыбаясь трем зардевшимся молодым лицам. — Бобби?
Стремясь продемонстрировать Лиззи правдивость своих слов, он запрыгнул на стол и с воодушевлением улегся на него, хотя пульс на его узком горле бился часто, пока Мальва капала эфир в маску. Он глубоко и судорожно вздохнул, когда она положила маску на его лицо, слегка нахмурился, вздохнул еще раз... и еще — и обмяк.
Лиззи хлопнула обеими руками по губам, широко раскрыв глаза.
— Иисус, Иосиф и Мария! — воскликнула она. Мальва захихикала, в восторге от полученного эффекта.
Лиззи посмотрела на меня все еще широко раскрытыми глазами, затем снова взглянула на Бобби. Наклонившись к его уху, она позвала его по имени, безрезультатно, затем взяла его за руку и осторожно пошевелила ее. Его рука вяло качнулась, и она, издав тихий возглас, бережно положила ее обратно. Она выглядела очень взволнованной.
— Может он не проснуться?
— Не проснется, пока не снимем маску, — самодовольно ответила Мальва.
— Это так, но нам не стоит держать кого-нибудь под наркозом дольше, чем требуется, — добавила я. — Длительная анестезия может навредить.
Мальва послушно привела Бобби в сознание и снова усыпляла несколько раз, пока я отмечала время и дозировку. Во время последней записи я подняла глаза и увидела, как она с внимательным выражением лица смотрит на Бобби, словно сконцентрировавшись на чем-то. Лиззи отошла в дальний угол хирургической, явно встревожившись видом безжизненного тела Бобби, и села на стул, приглаживая волосы и подбирая их под чепец.
Я встала и взяла из рук Мальвы маску, отложив ее в сторону.
— Ты проделала замечательную работу, — шепотом сказала я ей. — Спасибо.
Она кивнула, лицо просияло от радости.
— О, мэм! Это было... Я в жизни не видела ничего подобного. Это такое странное чувство, не правда ли? Словно мы убили его, и снова вернули к жизни, — она развела руки в сторону, почти неосознанно глядя на них, словно удивлялась, как она смогла совершить такое чудо, затем сжала их в маленькие кулачки, и заговорщицки улыбнулась мне.
— Думаю, теперь я понимаю, почему мой отец называет это дьявольщиной. Если бы он это увидел, — она посмотрела на Бобби, который уже стал шевелиться, — он бы сказал, что ни у кого, кроме Бога, нет права творить подобные вещи.
— Да уж, — суховато произнесла я. Судя по блеску в ее глазах, реакция ее отца на то, что мы делали, была чуть ли не главной привлекательностью эксперимента. На мгновение я даже пожалела Тома Кристи. — Хм... Возможно, тебе тогда не следует рассказывать отцу, — предложила я. Она улыбнулась, обнажив маленькие, острые белоснежные зубки, и закатила глаза.
— Вам не о чем беспокоиться, мэм, — заверила она меня. — Он ведь запретит мне приходить, не успеешь глазом...
Бобби открыл глаза, повернулся на бок, и его вырвало, положив, таким образом, конец дискуссии. Лиззи вскрикнула и поспешила к нему, засуетившись вокруг него, вытирая лицо и наливая ему немного бренди. Мальва, с несколько высокомерным взглядом, стояла в стороне и не вмешивалась.
— О, это странно, — повторял Бобби, возможно в десятый раз, вытирая рукой рот. — Я видел ужасающую вещь, — она появилась лишь на мгновенье — а потом меня стошнило, и вот, все закончилось.
— И что за ужасающую вещь? — заинтересованно спросила Мальва. Он подозрительно и неуверенно взглянул на нее.
— Сказать по правде, мисс, я едва понял. Лишь только, что она была... темной. Силуэт, можно сказать. Я подумал, это была женщина. Но... ужасная, — беспомощно закончил он.
Что ж, это было очень скверно. Галлюцинации, как побочный эффект, не были редкостью, но я не ожидала этого от столь маленькой дозы.
— Ну, мне кажется, это был просто кошмар, — успокаивающе сказала я. — Вы знаете, это ведь своеобразная форма сна, так что не удивительно, что у вас могли быть время от времени отрывочные сновидения.
К моему удивлению, Лиззи на это покачала головой.
— О, нет, мэм, — сказала она. — Это вовсе не сон. Когда спят, знаете, отдают душу на хранение ангелам, чтобы упыри и вурдалаки не смогли до нее добраться. Но это... — нахмурившись, она просверлила взглядом бутыль с эфиром, теперь наглухо закупоренную, затем перевела взгляд на меня. — Я бы хотела знать, — сказала она, — куда в этом случае уходит душа?
— Хм... — сказала я. — Ну, думаю, возможно, она остается вместе с телом. Должна оставаться. Я хочу сказать — ты же не умерла.
Лиззи и Бобби одновременно решительно закачали головами.
— Нет, это не так, — сказала Лиззи. — Когда ты спишь, ты все еще здесь. Когда вы делаете это... — она махнула рукой на маску, с легким беспокойством на хрупком лице, — ...Ты не здесь.
— Это правда, мэм, — подтвердил Бобби. — Не здесь.
— Как думаете, может быть, душа попадает в чистилище, с некрещеными младенцами и разными другими? — спросила Лиззи.
Мальва совсем не по-женски фыркнула.
— Чистилища не существует, — сказала она. — Это хитроумное изобретение Папы Римского.
Лиззи раскрыла рот в шоке от подобного богохульства, но Бобби, по счастью, отвлек ее, почувствовав головокружение и необходимость прилечь.
