— Проходите, можете вдвоем, — подозвал нас с боссом Варии Тимотео. — Хранители пусть подождут.
— Давай я буду говорить, — тихо предложила, пока мы с Занзасом пересекали огромное помещение, занимавшее весь этаж. — Пообещай, что не сорвешься и будешь держать себя в руках, иначе он начнет управлять тобой.
Он ничего не успел или не захотел ответить. Мы заняли один диван, Девятый сидел напротив. Неформальная обстановка что-то совсем не расслабляла. Нужно воспользоваться случаем, что я здесь не одна, и заставить Девятого раскрыть карты. Одну меня 'убрать' легче, я это понимаю, а вот избавиться от босса Варии сложнее.
— Ты, должно быть, задаешься вопросом, зачем я тебя позвал, Акира-чан? — все еще дружелюбно предположил старик. — На самом деле я просто хотел поговорить с тобой о Занзасе. Он не тот человек, на которого стоит полагаться юной девушке.
Старая шарманка. Учитывая, что здесь уже сидит сам босс Варии, сверлящий его разом заалевшими радужками глаз, Девятый сам должен понимать бестолковость этого разговора.
Хотя старика не стоит недооценивать, раз он заставил Тсуну, твердо настроенного отказаться, засомневаться.
— Если ты все же передумала или, наконец, поняла, что он причинит тебе боль, ты должна знать, что это мой долг — защитить тебя от его неверных действий.
— Хватит пудрить ей мозги, — совсем не дружелюбным рычащим тоном отозвался Занзас.
— Будешь утверждать, что ты хорошая компания для гражданской девочки? — приподнял брови Тимотео.
— Не волнуйтесь, я не передумала, — ответила с легкой улыбкой Девятому, потому что только с улыбкой тут и можно было разговаривать. — На самом деле, придя сюда, я хотела задать Вам совсем другой вопрос: почему Вы хотите уничтожить Вонголу?
Тут-то исчез добродушный дедушка, передо мной собрался и посмотрел на меня пронзительным взглядом Девятый босс Вонголы. Занзас же и вовсе по ощущениям задеревенел.
Девятого я ошарашила, хотя он виду не подал, быстро собравшись.
— Как ты пришла к такому выводу? — поинтересовался тот, натянув на лицо тоже другую улыбку, одними кончиками губ, и этим мне сказал, что я права.
— А зачем еще подталкивать мальчика, и до того считающего, что мафия ужасна, к мысли о том, чтобы ее уничтожить? — приподняла я бровь. — Очень ловко было придумано испытание Вонголы, ведь никто, кроме Тсуны, его не должен был видеть, а мысль в его голове уже засела. Постарались на славу, правда, Первый вышел у Вас совсем никаким. Как Вам вообще в голову пришла эта идея?
Отдаю ему должное — делать вид, что все не так, или отрицать он не стал.
— Идея, что дух Первого Вонголы запечатан в кольце, встретилась мне еще в записях самого Примо, — деланно буднично сообщил, глотнув чая, чтобы сделать паузу и понаблюдать за нами. — Разве ты не согласна со мной, Акира-чан? Мне казалось, наши мысли схожи. Вонгола прогнила во всех своих концах, она стала продажной и совершенно не той, что задумывалась изначально. Я считаю, что все началось еще со времен Второго Вонголы, а когда она перешла ко мне, я получил, как ты выразилась, гниющее болото.
Ага, и главный жаб этого болота передо мной, но выглядеть пытается белым и пушистым.
— Как Вам самому не тошно тепло улыбаться Тсуне, зная, что его ждет в будущем? Он ведь еще ребенок, — помимо моего желания в голосе появился укор, презрение и злость. — Вы же ему жизнь ломаете.
— Он один человек в море людей, что пострадали из-за Вонголы, — спокойно ответил Девятый, уже не пытающийся тянуть дружелюбную улыбку.
Старик не отступал, разговаривая со мной как с равной. Вроде бы этого я и добивалась, но внутри скрутился червячок нежданного страха. Он был уверен либо в том, что этот разговор не уйдет дальше нас двоих, либо в том, что я не смогу ничего изменить.
— Одна маленькая песчинка, что сможет остановить этот продолжающийся из поколения в поколение круг, — спокойно продолжил Девятый. — Даже если он ребенок, цена, что стоит на кону, гораздо выше. Его жертва не будет напрасна, и этот мальчик сделает то, что не смог никто до него. Он будет героем. Эта Вонгола будет разрушена, и, может быть, я на это очень надеюсь, на ее руинах кто-то сможет создать ту Вонголу, что была изначально.
Я, конечно, задавалась вопросом, как Девятый заставит Тсуну управлять, но рассчитывала скорее на дрессуру от Реборна и кресло марионеточного босса. К тому же, Тсуну готовили, подгоняя под образ Первого Вонголы. Если Девятый такой идейный, то он рассчитывает на то, что Тсуна разрушит Вонголу и он же ее и возродит, но не верится, что такой матерый мафиозный босс действительно верит в это. Тсуна не готов, и Девятый не может этого не видеть. Да, в будущем был тот спектакль с явлением Примо народу, но факты говорят обратное...
— Реборн говорил мне, что ты очень похожа на Примо, и я сам видел, что ты способна на невероятные вещи. Что бы ты ни думала, поверь, я тебе не враг.
Не поняла, что это он на меня так смотрит? Что это за взгляд? На что он намекает? Разве не Тсуну подводили к мысли, что нужно сесть в кресло босса Вонголы, если он хочет защитить кого-то?
Нет-нет-нет! Он ведь не говорит мне сейчас, что...
— Пусть на этот раз изменится ее имя, но идеи Первого вновь будут жить. Я бы с удовольствием посмотрел на такое будущее.
— Постойте! — не выдержала я, воскликнув, даже к своему удивлению, обвинительно. — А как же Тсуна? Это из него Вы лепили перерождение Первого! Эти перчатки, в будущем коробочка, создающая те же атаки, которые узнавал Реборн из записей Первого.
— Он хороший мальчик, — Девятый, казалось, посмотрел на меня с сочувствием, — добрый, но ты сама понимаешь, что он слишком слабый для мира мафии. Изначально у меня была надежда, что он сможет возродить прежнюю Вонголу, но это не моя приоритетная цель. На самом деле мне достаточно и того, что он ее разрушит. Надежда была мала, и если ты пообещаешь взять ее в свои руки, то я буду более спокоен и даже рад, — он расплылся в доброй-доброй улыбке.
Да ладно?! Он что, верит в это настолько, что даже понимая, что Тсуна, скорей всего, не справится, предпочел, чтобы Вонголу все-таки уничтожили навсегда?! Свою же семью, всех, кого он так или иначе знал?! Пусть многие взрослые мафиози там наверняка действительно заслужили пожизненное заключение или смертную казнь, но ведь везде есть исключения! А как же люди, которые все еще верят, что все наладится, а как же их семьи, которые в этих делах вовсе не участвуют, но в начавшейся внутренней войне будут искалечены или убиты! Мясорубка внутренних раздоров беспощадна, там все против всех!
— Вы ведь знаете последствия и все равно готовы были сжечь все дотла?! — не выдержала, повысив голос.
Хранители Девятого, Скуало и парни напряглись, что было мной замечено. Хах, сама ведь говорила Занзасу держать себя в руках, а в итоге тот, кто вышел из себя — это я. Кстати, босс Варии на удивление был спокоен. В смысле, глаза уже сияли алым, зубы плотно сцеплены, что аж скулы у челюсти заострились, сверлит Девятого ненавидящим взглядом и испускает убийственную ауру пламени, но при этом держит себя в руках.
— Жертв не избежать, Акира-чан, — снова с грустью и сочувствием ответил Девятый. — Я рад, что ты задумалась о тех невиновных, что пострадают. Кто-то вроде Занзаса этого не сделает. Но если дерево прогнило до корней, а некоторые ветки еще зеленые и цветут, они тоже рано или поздно сгниют.
Он хотел придать мне нужное направление, но слушать Девятого может быть опасно, даже если все выглядит лучшим вариантом из возможных.
— Удивительно, что Вы говорите об этом при Занзасе, — резко хмыкнула я, не удержав злости, — ведь он был первым кандидатом на место разрушителя и мученика, разве не так?
Сидеть рядом с боссом Варии становилось все сложнее и сложнее. Такое ощущение, что сижу на разогревающейся сковороде и постепенно она начинает припекать. Даже горячим маслом уже брызгается, так как сидеть рядом уже болезненно.
— Так, — улыбнулся Девятый, глядя на босса Варии с понимающей и чуть снисходительной грустной улыбкой, как смотрят на нерадивых детей. — Теперь он опальный приемный сын, переставший быть членом семьи. Он затеял переворот дважды, и если ты беспокоишься, что теперь он нарушит мои планы, то в этом нет нужды. Даже если он устранит Тсунаеши-куна, он лишь сыграет мне на руку, так как права наследовать у него нет. Я не принял его своим наследником, поэтому он лишь разовьет новый конфликт.
Да уж. Как ни поверни, а Девятый своего добьется. И Занзас все еще продолжает сидеть, скрипя зубами и сжимая кулаки. Ему бы помочь, да сделать это незаметно не выйдет. Занзас же не позволит себе выглядеть тем, кому нужна помощь. Это хорошо, что он пока не начал психовать. Я должна собраться, взять эмоции под контроль и продолжить.
— Значит, Занзас оказался слишком неуправляемым для Вас и неожиданно хорошим лидером, — хмыкнула я. — Такой вполне мог бы стать хорошим боссом. Наворотил бы дел вначале, но затем все пошло бы как надо, а это Вас не устраивало. Когда Вы это поняли, ему было уже почти шестнадцать, верно? Вы специально подстроили ситуацию, чтобы Занзас начал искать подтверждение того, что он не родной сын. Конечно, оставить какой-нибудь дневник, которого раньше, может быть, и не было, на видном месте — проще простого. Правда, Тсуна к этому моменту был слишком маленький, и еще не известно, было ли у него пламя. Вы не смогли убить Занзаса, не хватило сил или побоялись, что Вонгола останется совсем без наследника и кто-то сильный захватит кресло босса, что было Вам совсем не нужно. Поэтому Вы запечатали Занзаса в лед, чтобы был шанс вернуть обратно и еще раз использовать, — размышляла я вслух, восстанавливая картину прошлого, какой я ее видела.
— Я искал всех, у кого будет хоть какая-то родственная связь с боссами Вонголы, и поехал в Японию проверить сына и дочь Емитсу, — благодушно кивнул Девятый, будто поощряя мою речь.
Выглядело так, будто я делаю пересказ прочитанного произведения учителю в школе и параллельно пытаюсь угадать, что задумал автор этой книги. Не слишком удачная ассоциация, но уж с таким видом смотрел на меня босс Вонголы. В его глазах я, возможно, и выглядела ребенком, но приятней мне от этого не становилось.
— Мне интересно, как на это отреагировал Емитсу? — спросила я, хотя на самом деле меня интересовал другой вопрос.
'Что для Емитсу дороже — сын или Вонгола?'
— Он не знает, — ответил Девятый, внимательно смотря мне в глаза, отчего становилось не по себе. Эти разговоры были опасны, и я знала, с кем я говорю и что легко за эти разговоры не отделаюсь. — Его сын станет следующим доном — что еще можно желать? Свою дочь он недооценивает, хотя ясно было с самого начала, что у нее есть пламя Неба. Я это понял, когда запечатывал его. Тогда я еще не знал, кем ты вырастешь. Ты была просто девочкой, которую, как и всех остальных девочек, лет через семь начали бы интересовать только мальчики. Твою силу не должны были никогда распечатать обратно, и я, не иначе интуиция подсказала, подумал, что тебе понадобится хоть какая-то сила, чтобы иметь шанс выжить в предстоящем хаосе. Я оставил тебе один вид пламени — Ураган. Он сделал бы тебя более стойкой и агрессивной. А потом Реборн передал мне, что в тебе вновь проснулось Небо, которое мне, видимо, просто не хватило сил запечатать до конца.
— Что будет, если он узнает? — прищурившись, уточнила, подозревая, что и тут Девятый все может переиграть, раз так спокойно рассказывает.
— Он верит в сына, — спокойно пожал плечами Тимотео, тем самым подтверждая, что даже сказать ему я вряд ли смогу или же это будет бессмысленно. — Верит в то, что он вырастет хорошим боссом и будет во всем ему помогать, а потом сам же, вероятно, захочет его устранить, когда поймет, что цель Тсунаеши-куна — это разрушить его семью. Он сделает все ради Вонголы, за что я его очень ценю.
Почувствовав, как сгустилась слюна, я с трудом ее сглотнула. Действительно, папаня будто не видел реального положения вещей, по крайней мере, если это касалось его семьи. Вероятно, он любит, я это всегда чувствовала, но все же он живет в своих грезах относительно того, кто есть кто в семье. Не стоило ему смешивать семью и работу. Иначе однажды ему придется выбирать.
— А как же хранители Тсуны? — спросила я.
— Да, в этом есть небольшая проблема, — признал Девятый, положив сложенные в замок руки на колени. — Они почти все твои, так что позаботься о них, хорошо? Мы с Емитсу выбрали не самых лучших, но сильных кандидатов, используй их силу с толком. Правда, на церемонии придется им выступить хранителями Тсунаеши-куна, но в истории Вонголы уже были прецеденты, когда хранители переходили от босса к боссу.
— Хватит говорить так, будто я согласилась плясать под Вашу дудку, — не выдержала, одернув его. — Вы сами ломаете жизни, полностью оправдывая свое мнение о Вонголе. Не кто-то там, Вы их подбирали, к ним приходили люди от Вашего имени с предложением, от которого нельзя отказаться.
— Возможно и так, — пожевал сухие губы Девятый. — В таком случае, я тоже пережиток прошлой Вонголы. Ее гниль достигла и меня, но иначе я не могу. Я пытался, много лет пытался сделать Вонголу лучше, но все было напрасно. Остался один выход, — старик посмотрел на меня светлыми карими глазами, выцветшими от старости, но все еще ясными. — Хранители у будущего Десятого босса не могли быть выращены в тепличных условиях.
Не знаю, как там Занзас, но от этого зубами заскрипела уже я. Он собирался их всех положить. О да, тепличные условия! Это так он называет 'побиты жизнью'? Их ничего не держит, и после убийства Ямамото Тсуеши даже Такеши вскоре выяснил бы, чьих это рук дело, и в лучшем случае просто ушел. В лучшем, а в худшем помог бы Тсуне разрушить семью изнутри, положив на это свою жизнь. Хибари демонстрировал неподчинение, подрывая авторитет в лучшем случае, а в худшем — не преминул бы открыто и серьезно навредить. Мукуро... ему и так была близка идея уничтожить всю мафию, и в самом начале он бы с радостью согласился начать кровавую баню с самой сердцевины, не жалея ни себя, ни других. Сестра Рехея оказалась в мафии, может быть, даже стала бы женой Тсуны и попала бы под удар. Или же у нее тоже не было бы выбора, и она бы сломалась. Тсуна бы даже не заметил, что ее заставляют. Рехей бы защищал ее, а затем мстил долго и неустанно. Гокудера просто будет идти за Тсуной, так как он — это все для него. Ничего, кроме Тсуны, для него больше нет. Ламбо... ох, Ламбо... Никому не нужный перспективный ребенок, оказавшийся вдруг в середине войны.
Неясные образы будущего пронеслись вместе с мыслями в моем сознании за несколько долгих минут. Это лишь мои выводы, но они могут быть воплощены в реальность. Причем далеко не руками умного старика передо мной, а Тсуны, который сейчас никому не сделает преднамеренного зла. Иногда, в силу возраста или склада ума, он не понимает, что делает и к чему это приведет в дальнейшем, но он не злой человек. Он ребенок и, как ребенок, смотрит только своими глазами, не видя последствий поступков. Его мотивы, возможно, даже иногда альтруистичны, но даже поговорка есть о добрых намерениях, ведущих в ад. А уж как незаметно эта дорога появляется, я уже видела во время боя за кольцо Грозы.
