Успеют ли старшие дети развиться достаточно, чтобы укротить младших? Чьё преимкщество окажется сильнее? Время на размножение и отработку трехнологий, или новая биология, прошедшая путь тысяч поколений направленнйо эволюции за куда более короткий промежуток времени?
Король Филипп помнил ответ на этот вопрос. Простой, в отличие от другого.
Как так получилось? Что же сделал Коттес, что эти дикари сорвались во встречной атаке?
О, это не была игра в одни ворота. Неки Старого Света сопротивлялись, осознав, что не могут выиграть в открытом бою.
Солдаты шли в бою, зная, что умрут, закутанный в одеяла от больных чумкой. Обвешанный пробирками с нитроглицерином, они взрывались от отдачи своих "лязг-лязг" не реже, чем от удара дикарского топора.
Они платили десятью своими жизнями за одну вражескую, и этого было бы достаточно... будь дикари просто быстрее, сильнее, прочнее.
Двойная матка. Пока одна вынашивает детёнышей, другая, условно, проходит профилактику перед новой берменностью. Два влагалища, аналогично. Одно функционально, другое временно схлопнуто, почти необнаружимо.
Сложная система подвижных костей-защёлок, очевидно, скопированная Создателем с раков-богомолов, этих опасных хищников прибрежной полосы. Смесь гормональных воздействий и волевого усилия, и кошкожёны дикарей теряли на неделю возможность ходить... чтобы родить без осложнений, через расширенные родовые пути, а затем быстро вскочить, положить новорожденных в сумку на животе и идти добывать еду.
Они многого добились за те пять сотен лет, как неки третьего поколения покорили оба континента и построили свои государства. Автоматическое огнестрельное оружие, ковровые бомбардировки с воздушных судов и залповыми ракетными обстрелами. Отравляющие газы, прыгающие мины.
Ко втормоу десятилетию войны, на фронте обнаружили дикарей в форме и кирасах. Они пользовались самозарядными винтовками и гранатами. Это было начало конца.
Филипп II обернулся.
Его жёны молча кивнули. Синхронно.
Таймер у них над головой отсчитывал последние минуты.
Не говоря больше ни слова, бывший король и бывшие королевы вошли обратно в зал дворца.
Когда-то это чудесное круглое место под стеклянным куполом видело балы, где множество нек сходилось в танце. За струящимися с потолка шелковистыми занавесами свершались интриги, заключались договора и рождалась политика.
Теперь единственным гостем этого зала было грубое, неказистое устройство, обмотанное проводами.
— Время вышло, дон Котлеоне.
— Вас понял, ваше величество — ответил седой нек. Его лабораторный халат, прежде накрахмаленный и хирургически-чистый, белый, как мифический снег, был помят, сер, и расстёгнут, демонстрируя столь же смятый военный комбинезон, защищающий тело от контакта с жидкостями и пылью.
Куратор множества проектов Объединенного Королевства молча бросил взгляд вверх, на всё ещё целый купол дворца. Будто хотел найти за завесой дыма в свете далёких звёзд только одну, что медленно, с трудом, выбиралась на высокую орбиту, где в точке равновесия системы планета-спутник находилась промежуточная станция.
Это было также бессмысленно, как пытаться найти в заполошном гуле пламени и грохоте очередей, громе взрывов и криках умирающих, голоса своих детей.
Они все погибли гораздо раньше. Осталась только внучка, ждущая корабль в точке L1.
Не говоря ни слова, дон Котлеоне снял защитную крышку, выдернул предохранительный стержень и двавил ярко-красный выключатель до упора, замыкая контакты.
Мгновение спустя, великий физик нек, отец космиеческой программы Объединенного Королевства, как и королевская семья, превратился в гриб.
Гриб, растущий из развалин королевского дворца. Гриб, который вскоре поглотил растущий из него золотой шар плазмы.
Меня зовут Палач Человечества, я Прародитель Демонов, Создатель Кошек и Божественный Ритуалист сто двадцать восьмого уровня. В моих распоряжениях вся энергия, что ранее изливала Земля вовне, в космос. Тепло, отражённый солнечный свет, и даже та энергия, что вырабатывают и отдают вовне новые жители демонического мира.
Я — тот, кто выполнил Главный Квест.
Я — тот, кто прикован волей Луны и Матери Её к этим серым камням.
Я — тот, кто получил титулы Убицы Планет и Творца Миров.
Я — тот, кто достиг определённых успехов в создании кошкодевочек, котомальчиков и их цивилизаций.
Я — тот, кто достиг предела развития в нынешней игровой системе.
Я свободен от всех цепей, кроме тех, которые не осознаю.
Я это понимаю.
А вы?
ПОПАданец, что ошибся адресом
Тихий шорох приближающихся шагов затих резко, рывком.
— Ваше Величество...
Человек, стоящий у окна, не обернулся. Не чувствовал в себе готовности дать знать придворному, что пришло время озвучить очередную пренеприятную весть.
С самого начала, его жизнь шла наперекосяк. Не та страна, не та эпоха.
Нет, он не был ура-патриотом, стремящимся любой ценой переиграть самую кровавую часть Второй Мировой, хоть немного сократить эту чудовищную гекатомбу в десять процентов населения страны, хоть немного снизить горечь победы, отравленной пеплом и иссушенной мертвечиной концентрационных лагерей и плана Ост.
Но как же далеко, и по времени, и по землям, от тех стран и эпох, про которые он хоть что-то знал.
Красивое имя, как у отца Великого Александра.
Правда, уже порядковый номер подкачала.
Филипп Филиппович, четвертый его имени, из династии Габсбургов, король Кастилии, Арагона и прочая, и прочая.
Он не строил иллюзий, и не считал себя каким-то великим королем.
Не считал себя бессмертным.
Просто хотел править долго, спокойно, чтобы сдать Королевство потомкам с чуством выполненного долга.
Жить спокойно, без надрыва.
Правая рука, почти друг — насколько может быть другом кто-то вроде первого министра для человека, помнящего, как возвысились, например, Капетинги — идеалист, каких поискать.
Не то, чтобы идея менять налоги поэатапно, в различных провинциях страны, была чем-то лучше, право слово.
Он не хотел конфликтов с высшей аристократией, но понимал, что наследные олигархи — угроза стабильности его власти не меньшая, чем излишне деятельные мажордомы. Конечно, если понимать под этим словом исконное, позабытое, быть может, значение.
К счастью, идея лишения большей части земель в качестве кары за бунт, позволила пройти по тонкой нити между мятежом и придворным заговором.
Только ходить пришлось, опираясь на трость, и навеки попрощаться с перспективой ездить верхом.
Не то, чтобы его прельщала такая перспектива. Лошади — кошмарные твари.
Он был терпим к еретикам, но едва не рассорился насмерть со Святым Престолом. Семь кардиналов, одиннадцать епископов...
Мир не меняется, ему достались чистые руки, исполнителям — чистая совесть и тяжелые мешочки с вознаграждением. Наёмные убийцы, как и те, кто их зачищал, пропали без вести. Вот третье звено и было исполнителями.
Сам же он неожиданно разродился трактатом о пользе крепкого чая и молока, как средства для профилактики отравлений мышьяком, сурьмой и оловом.
Он не стремился к реформам, но хотел хоть немного, но снизить глупые потери.
Людей, денег, сил.
Ему говорили — авантюра. За спиной шептались — Король-Непоседа, король-сумасброд, а то и вовсе, Король-Дурак.
Но он сорвался на переговоры в Брабант, и нашел точки соприкосновения, хоть и пришлось шипеть в лицо, угрожать, уговаривать, и спать даже здесь, в Эскуриале, вполглаза, готовым ко всему.
Империя рушилась, как бы он не пытался спасти то, что получил от предков этого тела.
В жуткой, кровавой ничьей, закончилась бойня при Ньюпорте.
Пустышкой стал дикий, противоестественный сговор со схизматиками. Лев Севера, сметя поляков, устроил московитам бойню под стенами их любимого Орешка. Всё, на что их хватило — хоть немного облегчить ношу на плечах армий венских родственничков.
Это казалось борьбой с резиновыми лентами, упругими канатами Фатума.
Дико, неистово, являясь в кошмарах, горел флот. Горел повсюду, у берегов Испании, в водах Атлантики, в Северном Море.
Задыхаясь, захлебываясь без свежей крови, медленно увядала, сражаясь, армия.
Король Кастилии и Арагона, Семнадцати Провинций, Заморских Владений и прочих Земель, стоялу окна и не решался обернуться к молчаливо ожидающему секретарю.
Он не ждал благих вестей.
Шло третье десятилетие войны. Его королевство истекало кровью.
Истекая кровью в каждом сражении, Южная Армия Семнадцати Провинций гнала французов прочь от Рокруа.
Истекая кровью и дымом полевых кухонь, маршировала на север Резервная Армия, набранная из последних сил, что смогла предоставить Испания. Битва при Пуатье (Тоже Четвёртая!) была блестяще выиграна, и отдельные оптимисты в Эскуриале, явно представлявшие реальность даже хуже чем он, их король, расчитывали на встречу двух армий под Парижем.
Истекая кровью, шли на восток солдаты Северной Армии Семнадцати Провинций. Австрицы оказались вшивыми бойцами, но кто-то должен был замирить Вестфаллию.
Истекая кровью, сражались на скользких палубах конвойных судов команды фрегатов и галлеонов, пока клипера, построенные на верфях Кадиса, уносили колониальные серебро и золото к родным берегам.
Истекая кровью, сражались вместе с ирландцами в руинах Дублина, остатки Отдельной Армии.
Истекая кровью, держали фронт против турок армии венских родственничков.
Истекая кровью и испано-фламандско-московитским суржиком, пятились к Новгороду стрелецкие и воинские полки. Лев Севера, бросив север Германии на произвол своих генералов, в двух сражениях разбил армии схизматиков, но их разгрома так и не достиг.
Истекая кровью, сражалась на два фронта, на севере и юге, Речь Посполитая, гонористые союзнички.
Человек, и король, не мог собраться с силами, чтобы услышать ещё одну неблагую весть.
Хуан Альфонсо Энрикес де Кабрера терпеливо ждал, когда Филипп IV Габсбург соблаговолит обратить своё внимание.
Великий Король, очевидно, наслаждался моментом.
Многое будет ещё впереди. Дикий, противоестественный союз, пронесённый сквозь века, до самого двадцатого века, когда, наконец, на полях Венгерской равнины не столкнуться две великие империи. Нет, это ещё далеко. А впереди у них так много общих побед, свершений.
Марш на Коппенгаген и десант на Стоггольм. Испанские ножницы для Франции, наступление с двух стороны, севера и юга, у одних. И польские восстания у других. Марокко и Алжир, Молдавия и Трансильвания.
Первая железная дорога до Толедо, но вторая — до Нева-крепости, выстроенной на костях посреди болотистой дельты.
Первый броненосец, первый воздушный шар.
Дико, странно, противоестственно, абсурдно.
Но, видимо, что-то было в растерянном человеке, что сейчас, в 1631 году, смотрел в окно и не решался выслушать весть, которую вице-король Арагона рискнул доставить лично.
История всегда повторяется
Мы живём в гребанной космоопере, я понял это давно.
Самое грустное — она определяется физикой и экономикой.
Космическая межзёздная досветовая цивилизация — это тот же феодализм, вернее, государства эпохи Великих Географических Открытий, только в новом антураже. Годы пути, чудовищная стоимость транспортировки грузов и людей. Запаздывание не то, что транспортировки грузов — информации.
Правда, как можно руководить колонией, если даже до границ Солнечной Системы сигнал идёт несколько часов? Правительство какой-нибудь Глизе или Центавры мало чем отличается от воеводы Тобольской губернии века восемнадцатого. До столицы информация добирается годами, люди и грузы, если это не проходящая мимо экспедиция — десятилетиями. Да и сам ты контролируешь свою зону ответственности весьма... условно.
Наши сражения — это долбанные схватки парусников эпохи Нельсона и Ушакова, если не Дрейка с Жаком Флери. Противник заметен издалека, обычно, с гораздо большей дистанции, чем возможен обмен поражающими средствами.
Стелс в космосе? Ну, в теории, возможен. Матово-чёрное покрытие, конечно, интенсивно поглощает тепло. Но современные тепловые аккумуляторы и технологии энергосбережения позволяют военному кораблю, заизолированному "вглухую", оставаться внешне холодным и боеспособным неделями. А ещё можно вывести всё излучение тепла только на одну сторону, оставив другую невидимой для наблюдателей. Увы, спрятаться в хвосте кометы, за астероидом или в тени планеты куда сложнее. Обычно, так поступают личности, применяющие дронов-шпионов, благодаря которым знают, где находяться те, от кого нужно прятаться.
Нет, бывают исключения, когда, при прочих равных, охотнику удаёться подобраться к цели незамеченным и сполна реализовать право первого удара. Редко, казуистика, но история хранит такие случаи. Как, строго говоря, и во времена заметных с десятком миль парусов и кораблей, часами мочалящих джруг друга со ста метров круглыми чугунными ядрами.
Но довольно о первой фазе боя.
Прятки закончились. Что дальше?
Лазеры, мазеры, разеры, даже газеры — это далеко не панацея. Как, впрочем, и ракеты.
Корабли движутся. Постоянно, даже лишённые управления. Причём, сведения об их местоположении всегда поступают с запаздыванием — скорость света, так ещё стерва.
Световой пучок — самой быстрое средство поражение из массово применимых на текущем техинческом уровне. Но он тоже, вот чудеса, движеться со скоростью света в вакууме.
Почувствуй всё отчаяние первых артиллеристов первых дальнобойных морских орудий, потомок! Местоложение врага известно очень примерно, снаряд летит к цели несколько секунд, какой там будет процент попаданий в Ютландском сражении? Ах, да. Простите, по условиям модели, ещё все сигнальщики — тормоза, больные физикой, ибо расстояние космического боя в световые секунды — это боль.
Итак, попасть трудно. Потому что программы, управляющие кораблями в бою, заставляют их постоянно менять курс, чтобы противник, получая устаревшие из-за физики сражения сведения о местоположении противника, не мог адекватно предсказать, где будет цель через время, адекватное удвоенному времени движения светового луче к ней.
Хорошо, попали. Круто. Мазанули лучом по обшивке. А толку?
Обшивка космического корбаля межзвёздного класса — не только лобовой защиты — должна выдерживать условия путешествия на скоростях в доли от скорости света. Условия первичного гравитационного маневра у системообразующей звезды — включая облучение аналогичное солнечной стороне Меркурия, как минимум.
Сколько там нужно её резать лазерным лучом, чтобы добраться до обратной стороны?
И, конечно, абляционная защита.
В общем, на дистанциях меньше ста тысяч километров, как оказалось, стезя лазеров — это сбивать ракеты. Не то, чтобы их не пытались защитить от чужой системы ПРО, но кого-то сбивают.
Разумеется, ракеты бронированы, оснащены маневровыми двигателями и другими средствами облегчения доставки себя на точку активации. Отделяемые субракеты, средства РЭБ, даже собственные турели, поражающие точки ПРО противника, плазменный таран, роевой разум — всё, чтобы успеть найти цель, скорректировать курс, достигнуть точки активации и...
