«Её второй матери», — мысленно добавила земнопони, тут же выкидывая этот факт из головы.
— Очень хорошо, миссис Баблгам, — отозвалась единорожка, внося данные в личное дело нового обитателя убежища. — В течение следующих десяти дней вы можете изменить своё решение, либо же подтвердить его. В случае если от вас не будет поступать запросов по данному вопросу, имя будет подтверждено автоматически.
— Я не передумаю, — заверила докторшу пациентка, после чего обратилась к дочке: — Тебе нравится имя Пинки Гам?
В качестве ответа новорожденная пони рыгнула, завозилась и начала хныкать. Лазурь, закончившая вводить данные в архив через пип-бак, вернулась к кушетке и предположила:
— Похоже, что Пинки проголодалась.
…
— М-м-м… Мороженка, — протянул Рэдстар, подцепляя ложкой ма-аленький кусочек лакомства шоколадного цвета, чтобы отправить его себе в рот. — М-м-м…
Ушки красного земнопони принялись взмахивать вверх-вниз, словно бы он пытался на них взлететь, а мордочка выражала высшую степень счастья. Вместе с ним за одним столом сидели и другие члены их команды: Фларри Харт, Уайтфайр, Мунбим, Санрайс Шейк и Гринпис. Однако же из всех друзей одна пони смотрела на угощение с задумчивостью и подозрением, а не голодом.
— Ну и чего тебе опять не нравится? — обводя ложкой круг по краю маленькой вазочки, в которой находился шарик ванильного мороженого, зелёный земнопони устремил взгляд на синюю единорожку.
— Просто… — Мунбим бросила взгляд на друзей и призналась: — Я знаю, откуда берётся молоко.
— Ну и что? — не понял Рэдстар, с заметным усилием заставивший себя оторваться от лакомства. — Я тоже знаю: молоко приносят пони-молочницы.
— А они его откуда берут? — вопросительно выгнула брови ученица главного врача стойла двадцать девять.
— Оттуда же, откуда и коровы, — вместо смутившегося жеребчика на вопрос сестры ответила белая единорожка. — Муни, какая разница?
— Наверное… никакой, — призналась Мунбим, снова опуская глаза к мороженому. — Просто это… странно.
— Страннее чем Рэдстар, ходящий по потолку? — ехидно уточнил Гринпис, затем повернулся к другу и заявил: — Можешь не отрицать того, что прятался на потолке от родителей, когда они хотели проверить твои уроки.
— И вовсе я не прятался, — опустив голову так, что из-за вазочки были видны только глаза и лоб, пробормотал красный жеребчик. — Я…
— Искал закатившийся карандаш, — ехидно подсказал Гринпис. — На потолке…
— Неужели ты завидуешь? — вскинула бровки синяя кобылка, всё же решившаяся попробовать угощение, оказавшееся вполне себе вкусным.
— Не больше, чем ты, — фыркнул зелёный земнопони.
— Тили-тили-тесто… жених и невеста, — будто бы в сторону произнёс солнечный пегас.
— Вот ещё! — одновременно воскликнули Мунбим и Гринпис, сердито друг на друга посмотрев.
— Пф-ф… — Фларри постаралась скрыть смех за кашлем, но в итоге только испачкалась в подтаявшем угощении. — Ну вот.
— У меня был платок… — произнёс Шейк, тут же начав копаться в маленькой поясной сумке. — Держи.
— Спасибо, — пискнула в ответ смутившаяся крылатая кобылка, поспешно принявшая белую тряпицу, чтобы спрятать за ней зарумянившиеся щёки.
— Хм… — Гринпис выразительно изогнул брови. — Кто-то тут говорил про жениха и невесту?
— М-м-м, — задумчиво протянул Рэдстар, посмотрев сперва на пару пегасов, затем на синюю единорожку и зелёного земнопони, ну а под конец остановил внимание на белой волшебнице.
— Я? — ученица исполняющей обязанности принцессы Твайлайт Спаркл, указала на себя правым передним копытцем, помотала головой и заявила: — Даже не думай об этом.
— Ну вот, — погрустрел красный земнопони, возвращая внимание к мороженному.
…
Из архивных записей и личного наблюдения, которое ведётся мной за обитателями убежища с первого дня нахождения в этом мире, я могу сделать вывод, что праздники — это важный элемент быта для понижизни. Не так важно, что именно праздновать, главное — как это делать. И даже если на первый взгляд кажется, что затраты на проведение мероприятия чрезмерны, а то и вовсе — преступно высоки, статистика однозначно показывает… что всё это окупается в первые десять-двадцать дней после события (главное, чтобы оно прошло без неприятных инцидентов).
Сколь бы странно это ни выглядело со стороны, но для моих подопечных пир во время чумы — это не только блажь и расточительство, но и сильнейший стимулятор для активности организма. Для примера можно рассмотреть пони-молочниц, вызвавшихся доброволицами на должность «коровок»: если при воздействии заклинания лактации, при употреблении специфических витаминов и лекарств объём выдаваемого продукта увеличивается в два с половиной-три раза, при этом угрожая истощением организму в случае долгого нахождения под этими эффектами, то в течение тех же десяти дней после праздника объём получаемой продукции был в два-два с половиной раза больше «нормы», при этом вовсе без негативных последствий (разве что аппетит у них стал сильнее, что вполне объяснимо). То же самое касается продуктивности работ других групп моих подопечных, занятых на иных направлениях…
Подводя итог этому маленькому отступлению, с уверенностью можно сказать, что счастливые пони способны выполнять работу в разы эффективнее, нежели если трудятся в обычном «деловом» режиме. Разумеется, я не первый, кто заметил данный феномен, и его активно использовали в довоенной Эквестрии, но после начала конфликта с зебрами, увеличения автоматизации на производствах и росту требований к работникам этим было решено пожертвовать ради экономии средств и времени.
«Да и если устраивать увеселительные мероприятия на регулярной основе, то в итоге происходит перенасыщение, в результате чего уменьшается и полезный «выхлоп». В моём случае праздник стал чем-то уникальным, в результате чего эмоциональный скачок получился особенно сильным. Рассчитывать на повторение успеха в ближайшее время не стоит».
Ещё одним знаменательным событием локального масштаба стало рождение Пинки Гам (фактически — клона Пинки Пай), совпавшее с днём проведения праздника. В другой ситуации я бы мог списать это на случайное совпадение, но в магическом мире, где существование разного рода мистики научно доказано, от подобных символичных событий нельзя отмахиваться. И пусть в краткосрочной перспективе на эту пони у меня нет никаких планов, за исключением желания устроить для неё достойное детство, повод усилить наблюдение появился.
«Для проверки можно будет провести перезахоронение останков главы Министерства Морали, предварительно внеся предложение о попытке призвать душу пони при помощи Чёрной Книги. Впрочем, так как практической пользы это не несёт, данный вариант с высокой долей вероятности будет отклонён. Кроме того, предложение «Потревожить душу подруги», поступившее от моего имени, скорее всего, будет негативно воспринято другими министерскими кобылами, что грозит ухудшением личных взаимоотношений. Вывод? Провести симуляцию разговора отдельно с каждой из глав министерств, и в случае негативного исхода хотя бы в половине случаев — отказаться от данного проекта».
Из более масштабных событий, несущих за собой долгоиграющие последствия, можно отметить только то, что помещённый в экранирующий контейнер кристалл «Тёмный Паразит», в котором заключена Рарити, был отправлен в Цитадель Мэйнхэттена. Однако же если представительницу понижизни приходится перевозить в фургоне, то Чёрную Книгу, закрытую в переносном сейфе, было решено транспортировать при помощи летающих дронов (что заметно быстрее, пусть и несколько рискованнее). В то же время Твайлайт Спаркл приступила к подготовке заклинательных покоев для извлечения подруги из ею же и сотворённой ловушки.
* * *
Над заснежённой пустошью под покровом из свинцовых облаков, которые будто бы давили на спины всех, кто спустился из-под голубых небес на заражённую магической радиацией землю, медленно плыли два грозных летающих корабля. Экипажи «Неукротимого» и «Непобедимого» не участвовали в сражениях на территории государства грифонов, из-за чего корабли выглядели почти новыми, имели полный боекомплект и неповреждённую защиту установок энергетических щитов.
Пегасы, находящиеся на бортах этих небесных левиафанов, созданных для возвращения Эквестрии превосходства в воздухе, но при этом способных превратить небольшой город в выжженные руины, были облачены не в обычную броню Анклава, а в порядком устаревшие доспехи подразделения Вандерболтов. И пусть их обмундирование было модернизировано, но даже встроенная электроника не могла превратить «летающие консервные банки» в нечто достойное. Впрочем, декоративную функцию они выполняли, да и от различных излучений, благодаря новейшим поддоспешникам, защиту всё же обеспечивали.
Молчаливые жеребцы и кобылы, получившие приказ от совета генералов, получившего секретную информацию из неизвестных источников, летели к местам расположения стойл сорок четыре и сорок пять. В случае оказания сопротивления обитателей убежищ «Стойл-Тек» им было разрешено использовать летальное вооружение… пусть и рекомендовалось сперва попытаться выйти на мирный диалог, ну, а если это не получится — использовать усыпляющий газ.
Их миссия была крайне важна для Анклава в частности и всей Эквестрии в целом, из-за чего сомнения и колебания являлись недопустимой роскошью. В конце концов, в тяжёлые времена судьбоносных перемен, когда великую страну раздирали недоверие, предательство и противоречия, лишь решительные действия могли вернуть гармонию и порядок… Даже если тех, кто принесут мир на истерзанную войной землю потомки назовут чудовищами.
— Десять минут до прибытия на указанные координаты, — прозвучал голос навигатора, сидящего в кресле перед терминалом, установленным на капитанском мостике «Неукратимого».
— Уровень радиации превышает норму на тридцать два процента, — эхом отозвалась кобыла, устроившаяся за соседним монитором. — По мере приближения к цели уровень излучения растёт.
— Похоже, что нам придётся работать в усиленных скафандрах… посменно, — заметил первый помощник, хмурым взглядом смотря за обзорное бронестекло, расположенное в передней части мостика.
— Если придётся — выход мы раскопаем своими копытами, — холодно заявил капитан, в правой глазнице коего мигал красным огоньком технологичный протез. — Главное, чтобы от попадания само стойло не обвалилось.
— Это вряд ли, сэр, — вновь заговорил первый помощник. — У меня брат в «Стойл-Тек» работал: он говорил, что Скуталу, Эпплблум и Свити Белль вкладывали в каждое убежище едва ли не триста процентов прочности. Так что даже если какой-нибудь снаряд попал точно в них, под воронкой будет находиться целая и невредимая коробка.
— Так вот куда девались наши зарплаты! — воскликнул второй пилот, тут же стушевавшийся под хмурым взглядом коллег. — Я это… в смысле…
— Десять нарядов по очистке уборных, — ровным тоном отчеканил капитан.
— Есть, сэр, — уныло отозвался летун.
— Есть ты потом будешь, — негромко усмехнулся первый пилот. — Может быть, даже в самих уборных.
— Отставить шутки, — прервал подчинённых старший офицер. — Лучше передайте приказ техникам, чтобы подготовили разведывательные дроны…
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Ход машины
Примечание к части
...не причина покидать пост.
Группа шестилапых дронов двигалась по дороге, ведущей от ворот дворцового парка к самому дворцу Кантерлота. Несмотря на то, что недавно вновь шёл снег, по-прежнему создающий дополнительный фон для общего уровня радиации, центральный путь оказался довольно неплохо расчищен: оставшиеся члены фракции Лаенхарта, после операции по уничтожению дракона лишившиеся объединяющего их лидера, несмотря на подавленность и растерянность, всё же продолжали выполнять свою работу… Впрочем, как мне кажется, делают они это скорее по инерции, так как попросту не знают того, чем ещё можно себя занять.
«Сегодня это изменится», — промелькнула мысль в моём центральном процессоре, в то время как пятёрка разведчиков уже подходила к грандиозному сооружению, сохранившему ореол былых красоты и величественности даже сейчас, когда розовое облако и снег скрывают витражи, лепнину, ажурные решётки и тому подобные детали декора.
Хотя если подумать, то возможно, именно благодаря тому, что следы минувшей катастрофы замаскированы природой и магией, дворец по прежнему кажется величественным и прекрасным? В конце концов, в моих архивах есть записи о первой экспедиции разведчиков в это место, и тогда весь Кантерлот в целом, и дворцовый парк в частности своим видом могли нагонять только уныние и тоску по былому. Возможно, ещё и страх, но тут мне тяжело судить из-за своих урезанных эмоций…
«Иногда мне начинает казаться, что я что-либо чувствую просто по привычке, так как точно знаю, что в тот или иной момент мне должно быть грустно, весело, любопытно. Пожалуй, если бы не постоянные разговоры с представителями понижизни, ну и наблюдения за исследующими мир жеребятами, то я уже мог бы скатиться к безэмоциональному существованию исполнителя протоколов. Бытие определяет сознание? К искусственным интеллектам, пусть и одушевлённым, это тоже относится. Нужно будет поговорить с Трикси об этом: на настоящий момент она находится в наиболее схожем со мной состоянии», — сделав небольшую пометку в графике предстоящих работ, постаравшись выгадать время так, чтобы призрачная единорожка не была занята доработкой формулы ЗВТ, переключаю своё основное внимание на башенную камеру первого из пятёрки шестилапов.
— Мистер Крусейдер, добро пожаловать во дворец их высочеств принцесс Селестии и Луны, — стараясь говорить размеренно и чопорно, произнёс бледно-голубой единорог в тёмно-фиолетовом фраке, внешний вид коего дополняли облезлая шерсть, оголяющая треть морды, водянистые немигающие глаза и зачёсанная на бок кирпичного цвета грива.
Жеребцы и кобылки, коих на верхней площадке лестницы собралось полтора десятка, словно на параде, выстроились в два ряда справа и слева, организуя своеобразный не совсем живой коридор. Одни из них были одеты в доспехи, другие — костюмы и платья… Некоторые, что было заметно, приводили свою одежду в порядок, а то и вовсе переоделись в новое.
