"Она всё лучше осваивается со своими способностями", — отметил Виктор, вставая напротив экрана, закладывая руки за спину.
На сегодняшний день, как бы Франкенштейн ни гордился своей работой над совмещением генов в теле Мао, сколь бы много труда ни вложил в новую оболочку Френки или Нурарихёна, именно Кукла являлась самым совершенным творением... созданным скорее вопреки всему, нежели благодаря чему-то. Всё же тот факт, что её плоть не только смогла приспособиться к чакре, но ещё и научилась воспроизводить её самостоятельно, был в большей степени удачей и результатом облучения энергией Дракона Мечты. Впрочем, её разум был создан именно человеком, воспользовавшимся примерно тем же принципом, который применил к своему "первенцу": он запечатал большую часть настоящего тела манекена в замкнутое пространство, при этом снабдив столь большим количеством разнообразных ИД, составляющих единую мыслительно-вычислительную систему, что даже его пирамида в этом смысле смотрелась не столь уж и грандиозно.
Фактически, Кукла — это огромная бесформенная древесная масса, напичканная вычислителями и способная вырабатывать чакру... при условии поступления энергий из внешнего мира, ну или хотя бы — питательных веществ. То же тело, которое сейчас стоит перед ним — это ключ, через который "дочь" взаимодействует с внешним миром (а ведь она может создать несколько... сотен копий "себя", при этом не испытывая трудностей с управлением ими).
Учёный предполагал, что если бы его эмоции не были кастрированы (фигурально выражаясь), то он бы ужаснулся тому чудовищу, которое создал: сил в "дочери" было всего в четыре раза меньше чем в тануки, а скорость их восполнения ничем не уступает однохвостому биджу. По сути она — искусственный зверобог, в отличие от обычных богов всех мастей, совершенно не зависящий от паствы...
"Почему же Шинигами ещё не пришёл отрывать мне голову? Впрочем, вполне возможно, что его не интересует всё то, что не касается местной системы перерождения напрямую. Кукла же на души даже не претендует", — промелькнули мысли где-то на грани сознания, пока взгляд бегал по трём двигающимся картинкам, показывающим одну и ту же комнату с трёх разных ракурсов.
В помещении, которое выглядело как одна из спален жилища для крестьян, тесным кругом сидели двое мужчин и одна женщина, ведущие между собой ничем непримечательный разговор. Впрочем, ситуацию меняло то, что они переговаривались... жестами.
— "Роураном же правила королева Сераму? Так почему же встретивший нас механоид ничего не сказал о ней?", — спросил молодой блондин у своих спутников.
— "Крестьянам, скорее всего, вовсе не нужно знать подобных подробностей. Им хватает того, что где-то там есть королева, занимающаяся своими важными делами, а о их благополучии заботятся добрые господа Мукаде и Франкенштейн", — ответил седовласый мужчина.
Строка перевода (на немецком языке), бежала в нижней части каждой из картинок, в зависимости от того, кто из шпионов "говорил". Кукла, проводящая анализ беседы шиноби, уделяла на это лишь малую часть вычислительных ресурсов своего мозга, не отвлекаясь от множества других процессов...
"И меня она бояться перестала: во-первых, ощущает себя достаточно сильной, а во-вторых, понимает бессмысленность этого действия", — хмыкнул про себя доктор, скосив взгляд на кажущуюся маленькой и хрупкой зверобогиню.
По классификации японских богов и шинигами из Сообщества Душ, зверобоги — это существа, имеющие материальное или условно-материальное тело, обладающие относительным бессмертием и "создающие" вокруг себя фон из собственной энергии (не важно, вытягивают ли они ресурсы для воспроизводства энергии из чего-либо, либо пожирают других). Зверобог может наделять своей силой других, осознанно или неосознанно, просто в результате собственной жизнедеятельности; он не зависит от чужой веры; у него нет собственного домена... Некоторые зверобоги, развившие свой разум, либо зародившиеся уже с ним, могут попытаться стать настоящими богами, собрав вокруг себя верующих... что им не сильно-то и нужно, но и полноценные боги, в случае потери подпитки, могут "деградировать" до состояния зверобога (если повезёт — сохранив разум и личность).
Зверобоги — это ходячие источники-накопители энергии, в большинстве своём — не слишком умные и не умеющие своей силой пользоваться. В результате данной особенности, слабые представители этой разновидности существ, вскоре после зарождения становятся жертвами пантеонов, демонов, "пустых"... Впрочем, ни один волшебник Европы, вроде родственников самого Франкенштейна, выкинувших его из семьи как ненужную вещь, не откажется от обладания таким монстром, чтобы посадить его в алтарь.
"А ведь я с однохвостым... его проекцией... поступил именно так. Могу считать себя полноценным волшебником", — с тенью иронии подумал учёный.
Самыми сильными из известных зверобогов являются Великий Красный, он же — Дракон Мечты, ну и Уроборос — Дракон Бесконечности. Их принято называть Драконьими Богами, но... зверобогами они от этого быть всё равно не перестают. И Виктор подозревал, что как минимум Дракон Бесконечности, каким-то образом нашёл способ обходить необходимость пополнять свой резерв из внешних источников, так как по полученным от осведомителей сведениям, энергия у него никогда не кончается.
"Знать бы, как они это измерили. Впрочем, без личного засвидетельствования данного факта, верить в него нельзя", — убеждённо констатировал Франкенштейн.
— Что скажешь на это? — спросила Кукла, отвлекая создателя от его мыслей, заставляя полностью вернуться к реальности.
— Пожалуй... это небезынтересно, — подходя к экрану ближе, человек начал бегать пальцами по клавишам и рычажкам, заставляя специализированные ИД выводить рядом с картинками информацию. — Ты провела генетический тест?
— Разумеется, — самодовольно хмыкнула манекен. — Родственных связей между этой троицей нет, а женщина не беременна. Генетический код младшего мужчины совпадает с материалом, полученным одним из некроголемов на границе страны Ветра, во время столкновения с шиноби по имени Минато Намикадзе.
— Очень интересно, — сцепив руки за спиной, доктор всмотрелся в лицо молодого человека. — Сенсорное оборудование не определило в них пользователей чакры... Какая-то маскировочная техника? Впрочем — не важно. Споры уже в них?
— Как только я поняла, что они — шпионы, идентификаторы тут же начали испускать небольшие объёмы спор, — отозвалась зверобогиня. — Благодаря тому, что они не пользуются чакрой, их организмы оказались ослаблены и не смогли оказать сопротивления.
— Хорошо, — прикрыв глаза, Виктор приказал: — Сведи Намикадзе и Тамамо но Маэ, а затем позволь им сбежать. Побег Сераму желателен, но не обязателен; её дочь должна остаться в городе, для создания видимости официальной власти.
— Отец, ты хочешь устроить войну? — склонив голову к плечу, предположила Кукла.
— Чтобы вылечить гнойник, при этом не дав ему воспалиться, нужно вовремя его вскрыть и промыть, — пожал плечами Франкенштейн, затем отвернулся от продолжающего светиться экрана и направился к выходу. — Ты хорошо справляешься со своей новой работой — я доволен. Продолжай в том же духе.
— Инструкции? — расцепившись с оборудованием, обладательница зелёных волос обернулась, глядя немигающим взглядом в спину человека.
— А они тебе нужны? — остановившись, но не став поворачиваться, с интересом спросил учёный.
Ответом ему была неуверенная тишина.
— Так я и думал, — после непродолжительной паузы констатировал учёный, продолжая свой путь, а уже оказавшись в дверном проёме добавил: — Если всё же столкнёшься с проблемой, которую сама решить не сможешь — не стесняйся обращаться за помощью.
"Хотя я и сомневаюсь, что с твоими возможностями возникнет такая необходимость. А теперь, если верить аналитическим ИД, нужно поговорить с Френки".
...
Здоровяк обнаружился в своей комнате, сидящим за письменным столом, по которому были разбросаны листы бумаги, исчирканными стихами, картинками, чертежами устройств. "Любимчик" Виктора так и не избавился от своей навязчивой идеи привлечь внимание девятихвостой лисицы, которая (к лёгкому недовольству Франкенштейна), постепенно начинала этим пользоваться...
"Не без завуалированных советов Мао. Что же, раз этот дух так тяготится нашим скромным обществом, не отправить ли мне его в Суну послом? Хотя, устранить, разумеется, было бы проще. Но это абсолютно не конструктивно", — эти мысли пронеслись в голове доктора, пока он подходил к сыну, чтобы встать справа от него и заглянуть через плечо.
— Отец?.. — великан наконец-то оторвался от своей работы и перевёл взгляд на создателя, демонстрируя сжавшиеся в узкие щели зрачки. — Я зачем-то нужен?
— Возможно, — не стал отрицать человек, сцепляя руки за спиной. — Скажи, Френки, ты же понимаешь то, что Тамамо — не человек?
Здоровяк нахмурился, предвидя тяжёлый разговор, но так как создатель не спешил продолжать, утвердительно кивнул.
— Её психология чужда для нормального человека, для тебя, созданного приближенным к людям, да и для меня... Всё же я уже давно не являюсь нормальным, — на последних словах Виктор немного наклонил голову, будто бы это сколь-нибудь сильно его волновало. — Тамамо но Маэ — ёкай, а их расы, даже похожие на людей внешне, остаются... иными. И отношения у них... иные. Понимаешь?
— Я... — Френки закрыл рот и опустил взгляд (признавать свою неправоту он не собирался, но и спорить с отцом не хотел). — Что мне делать?
"Нашёл у кого спрашивать об отношениях между мужчинами и женщинами", — с намёком на досаду подумал Франкенштейн, получая подробный ответ на этот вопрос от аналитических ИД.
— Либо отпустить и забыть, потому что слабого партнёра девятихвостая лисица рядом с собой будет терпеть только в качестве слуги или игрушки, что не устраивает уже меня, либо показать ей силу, подавив любое сопротивление, чтобы она на подсознательном уровне воспринимала тебя главным, — отчеканил учёный. — Впрочем, ты можешь поговорить с ней как с человеком, а затем посмотреть на то, что будет дальше. Ведь я могу и ошибаться, и в кицуне, обладающей полубожественной сущностью, окажется куда больше человечности. Выбор только за тобой... Но я приму любое из решений.
"Приму, а затем поступлю по-своему. Отдавать тебя на роль игрушки для хищницы... расточительно", — вслух учёный этого говорить не стал, но Френки хорошо знал отца и легко мог додумать недосказанное.
— Я... понял, — сухо отозвался здоровяк. — Мне нужно подумать.
— Думай, — кивнул доктор, развернулся и зашагал на выход. — Думать вообще полезно...
Предупреждение аналитических ИД о том, что с вероятностью в тридцать два процента Френки может попытаться сбежать с кицуне, Виктор оставил без реакции: в конце концов, ему был нужен думающий помощник, а не безвольная марионетка (каких можно штамповать десятками). Если же "сын" совершит такую глупость, то... будет печально применять крайние меры.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Возмутительная
(Австралия. Одна тысяча семьсот тридцать девятый).
Поправив жёлто-красное кимоно, а также убедившись в том, что деревянная полумаска в виде мордочки и ушей енота скрывает верхнюю половину головы, Минато вышел из дома и зашагал по грунтовой дороге к главному пути в Центральный Роуран. На небе уже светили луна и перемигивались звёзды, на ветвях деревьев висели разноцветные фонарики, тут и там слышались смеющиеся, поющие или просто восхваляющие Сераму-сама, Виктора-сама и Мукаде-сама голоса. Несколько раз ему навстречу выходили знакомые из посёлков, которые предлагали присоединиться к их компании во время празднования, но всякий раз он отговаривался, с наигранным смущением показывая пропуск за Старую Стену.
— Везёт тебе, — вздохнул парень шестнадцати лет, крепкого телосложения и с короткими чёрными волосами, одетый в жёлто-зелёное одеяние, подпоясанное широким серебристым шнуром, после чего изогнул губы в дурашливой улыбке, правой рукой почёсывая шею. — Хотя... зная то, кто тебе этот пропуск подарил...
— Ты имеешь что-то против Тамамо-чан? — набычился блондин, изображая готовность влюблённого дурака отстаивать честь возлюбленной (которой эта защита вовсе не нужна).
— Нет-нет, что ты, — вскинул руки в защитном жесте собеседник, делая полшага назад. — Я ничего плохого не имел ввиду. Просто...
— Что "просто"? — чуть сбавив напор, всё ещё недовольно спросил Намикадзе.
— Хах... Баруто-кун... — приятель сцепил кисти перед грудью в замок. — Она же из этих... ёкаев.
— И что? — снова начал заводиться Минато. — Из-за этого с ней теперь и отношений строить нельзя?
— Да она... Она же старше тебя в не знаю сколько раз! — возмутился крестьянин. — И ты, Баруто, десять раз состариться успеешь, а она всё такой же будет. Я ничего против ёкаев не имею — ты сам знаешь... Но люди должны встречаться с людьми. И если тебе себя не жалко, то о Тамамо-чан подумай. Захочет она увидеть, как ты стареешь и умираешь? Или ты захочешь, чтобы она от своей долгой жизни ради тебя отказалась?
— Юкио-кун, где ты там? — раздался подвыпивший мужской голос из-за деревьев. — Тебя все ждут... Привет, Баруто-кун. Давай к нам?..
Высунувшийся из-за зарослей ягодного кустарника лысый подросток, одетый в сине-жёлтые одежды, с глуповатой улыбкой уставился на двух друзей. Блондин же решил воспользоваться этим моментом, чтобы уйти, тем более, что и без того потратил больше времени чем следовало.
— Привет, Икари-кун, — кивнул Намикадзе. — Извини, я спешу. Спасибо за заботу, Юкио-сан, но мы как-нибудь сами разберёмся.
Произнеся это, маскирующийся шиноби протопал мимо собеседника, и когда уже почти дошёл до выложенной плитами дороги, в спину ему донеслись слова:
— Ну и вали к этой лисице, придурок. А ведь в тебя, барана, Сора-чан влюбилась...
"М-да. Нехорошо с девчонкой получилось. Нужно было поменьше улыбаться и глазки строить. Ну, надеюсь, она этим переболеет и найдёт себе... Икари, например. Он хоть и балбес, но добрый и верный", — старательно отгоняя от себя мысли о том, что в случае его сегодняшнего успеха в этот мирный и процветающий уголок придёт война, шиноби продолжил свой путь, свернув в сторону ворот Старой Стены.
...
Вход в центральный Роуран украшали перемигивающие разноцветные огоньки, а из распахнутых ворот звучала музыка, в то время как в воздухе разливались ароматы разнообразных угощений. В то время как внешнее кольцо напоминало собой огромный сад с полями и рощами плодородных деревьев, перемежаемыми поселениями работающих там крестьян, внутренний город устремлялся ввысь десятками монументальных башен, которые могли бы и башню хокаге заставить устыдиться своей невзрачности (и это в обычные будние дни).
Сейчас, когда между высоченными строениями по дорогам и мостикам прогуливались тысячи человек, одетых в богатые наряды, сопровождаемых охраной и проводниками, город-крепость с чистым сердцем можно было назвать городом-дворцом. Растения, спускающиеся прямо по стенам башен, переплетаясь затейливыми паутинками, которые благоухали ароматами цветов, чьи огромные бутоны будто бы светились в полумраке; звуки музыки, так и зовущей присоединиться к танцам молодых компаний; яркие светильники и разнообразные вкусности заставляли почти физически ощутить ауру богатства, торжественности и процветания. Разве что неподвижные, пусть и разодетые в разнообразные яркие тряпки автоматоны, встречающиеся буквально на каждом перекрёстке, портили общую показную картину беспечности, демонстрируя готовность к подавлению беспорядков.
