Девочка знала, что у её друга была слабо развита эмпатия. Казалось, даже его привязанность к собственным родителям была исключительно... эпизодической.
Словно к домашним животным.
Нормально привязаться к домашнему хомячку. Нормально грустить, когда этот хомячок умирает. И вместе с тем — нормально забывать про этого хомячка через неделю-вторую. В конце концов, можно завести нового.
Её лучший друг смотрел на всех, в том числе и на своих родителей, словно на смертельно больных домашних хомячков, которые могли умереть в любой момент. Каких-то хомячков он любил больше, каких-то — меньше. Меняло ли это суть, если они вскоре всё равно все умрут и придётся покупать новых?
Хуш это могло даже отпугнуть, если бы не то, как Феликс смотрел конкретно на неё.неё Хуш это могло даже отпугнуть, если бы не то, как Феликс смотрел конкретно на неё.
Бабочки в животе Сэнди закружились с новой силой.
Она видела в его глазах какую-то пугающую нежность. Бесконечную привязанность, желание уберечь и защитить. Он не пожирал её взглядом, но будто бы старался оградить от всего. Словно художник, видящий перед собой музу, с которой готов сдувать каждую пылинку, не давая в обиду никому и ничему. Столь нежные и "настоящие" чувства, которые она не видела в глазах никого другого, включая собственных родителей.настоящие" Она видела в его глазах какую-то пугающую нежность. Бесконечную привязанность, желание уберечь и защитить. Он не пожирал её взглядом, но будто бы старался оградить от всего. Словно художник, видящий перед собой музу, с которой готов сдувать каждую пылинку, не давая в обиду никому и ничему. Столь нежные и "настоящие" чувства, которые она не видела в глазах никого другого, включая собственных родителей.
Как же их звали?
Похожие взгляды были разве что у весёлых ведущих в её любимой передаче, но и у тех взгляды были "не такими"."не такими" Похожие взгляды были разве что у весёлых ведущих в её любимой передаче, но и у тех взгляды были "не такими".
Это не просто мирило со странностями Феликса, но и заставляло её признать, что...
Кажется, по какой-то причине она воспринимала людей... нет, любые живые организмы похожим образом. Просто иначе, менее очевидно, словно сама не могла ещё до конца разобраться в своих чувствах.
Единственное, что порой немного удивляло девочку в Феликсе — скрывающийся за нежностью и привязанностью страх. Сэнди не могла объяснить природу этого страха, видя определённое противоречие в тех эмоциях, что он испытывал по отношению к ней, но Хуш справедливо считала, что для парней нормально бояться отношений.
Феликс, несмотря на показную небрежность, всегда казался ей достаточно внимательным. Возможно, он просто боялся ответственности за неё?
Честно говоря, этот страх пробуждал в глубине души девочки лишь большее любопытство по отношению к своему другу.
Ей хотелось добраться до истины.
Первым делом они отправились покупать молочные шейки. Конечно же, молочные шейки! Девочка очень любила их. Естественно, она всегда обожала сладкое (и молочные шейки занимали в списке близкое к первому место) практически на любой вкус и цвет, но когда она рядом со своим другом...(и молочные шейки занимали в списке близкое к первому место) Первым делом они отправились покупать молочные шейки. Конечно же, молочные шейки! Девочка очень любила их. Естественно, она всегда обожала сладкое (и молочные шейки занимали в списке близкое к первому место) практически на любой вкус и цвет, но когда она рядом со своим другом...но когда она рядом со своим другом...
Вкус молочных шейков становится в десятки раз более ярким и особенным.
Им пришлось проходить сквозь бесчисленные лужи и сильный ветер, то и дело они едва не вступали в грязь. Впрочем, это не смущало ни Феликса, ни Сэнди.
Более того — девочка была в восторге. Иной раз парень, будто бы желая загладить вину перед своей подругой, брал её на руки и буквально переносил через лужи, пока счастливая Хуш держала в руках зонтик, не давая им промокнуть ещё больше.
Они идеально дополняли друг друга.
— У тебя новая причёска, Том? — улыбнулся Феликс, словно общаясь со старым приятелем. — Отлично выглядишь.
Вечно хмурый Том никак не отреагировал на наглое поведение школьника, повернув голову на заметно более скромную Сэнди.
— Вам как обычно?
Сэнди с улыбкой кивнула.
Тяжело передать словами, с какой радостью она взяла в руки молочный шейк. Это было то, о чём малышка Сэнди мечтала последнюю половину месяца.
Любимое кафе. Приятное чувство свободы после школы. Место рядом с окном, из которого видно быстро идущий дождь, среди которого непременно что-то скрывалось, наблюдая за ними издалека.
Нужно лишь дотянуться до этого.
Наконец, высокий светловолосый голубоглазый парень напротив неё. Порой Сэнди поражалась тому, как они были друг на друга похожи. Словно брат и сестра, только у неё черты лица были более мягкими и нежными, когда у Феликса более острыми и хищными.
Хуш, стараясь не подавать виду, внимательно осматривала своего друга. Скулы, брови, нос, губы, лоб, яркие глаза и светлые волосы. Ей нравилось смотреть на него. Феликс будто бы воплощал собой её личный идеал, пусть девочка сама себе никогда бы не призналась в этом: не настолько она была честной сама с собой.
Взгляд Сэнди мимоходом зацепился за локон волос её друга.
Пусть он это и пытался скрыть, но Хуш знала, что у её друга один локон волос... немного выделялся. Казался менее светлым, будто бы поседевшим от времени, что, конечно, полная глупость, но Хуш могла поклясться, что что-то было! Точно что-то было!
Кап.Кап.
Кап.Кап.
Кап...Кап...
Когда она впервые увидела этот странный локон, то по какой-то причине даже испугалась. Этот локон будто бы отсылал на кого-то, кого она боялась. Боялась всем сердцем и душой.
Это лишь подогревало будто бы бесконечное любопытство девочки.
Так и не сделав глотка молочного шейка, Сэнди поставила напиток на столик, немного неуверенно задав вопрос.
— Что с волосами? — вскинул бровь Феликс, сделав глоток молочного шейка. Он явно наслаждался вкусом. — Шампунь, что ли, не подошёл?..
Видя, как парень задумчиво почесал голову, словно пародируя кого-то, Хуш едва слышно захихикала, почувствовав лёгкий прилив стыда за глупость, которую решила... озвучить.
Последняя половина месяца прошла для неё намного тяжелее, чем можно было подумать. Сама реальность вокруг неё словно постепенно расплывалась, и лишь прекрасная луна, становившаяся с каждым днём всё больше и ближе, казалась ей настоящей. Теперь это чувство отступило, задвинув небесное тело на второй план, но пережитые эмоции и воспоминания оставались с ней по сей момент, будто что-то не давало ей покоя.
Без задней мысли взяв молочный шейк, она сделала глоток любимого напитка.
Кап.Кап.
Кап.Кап.
Кап...Кап...
Конечно, вкус был. Яркий, освежающий, холодный, буквально захватывающий её рецепторы сумасшедшей сладостью. Ни для Феликса, ни для Сэнди, кажется, не существовало понятия "слишком сладко". Лишь сладко. Сладко-сладко."слишком сладко" Конечно, вкус был. Яркий, освежающий, холодный, буквально захватывающий её рецепторы сумасшедшей сладостью. Ни для Феликса, ни для Сэнди, кажется, не существовало понятия "слишком сладко". Лишь сладко. Сладко-сладко.
Только вот это всё равно был немного, самую малость не тот вкус. Какой-то... более пресный. Казавшимся менее "настоящим", чем тогда, когда её лучший друг был рядом с ней.самую малость Только вот это всё равно был немного, самую малость не тот вкус. Какой-то... более пресный. Казавшимся менее "настоящим", чем тогда, когда её лучший друг был рядом с ней.настоящим" Только вот это всё равно был немного, самую малость не тот вкус. Какой-то... более пресный. Казавшимся менее "настоящим", чем тогда, когда её лучший друг был рядом с ней.
Кап-кап-кап.Кап-кап-кап.
Кап-кап-кап.Кап-кап-кап.
Кап-кап-кап...Кап-кап-кап...
Девочка почувствовала, как по её спине пробежал неприятный холодок. В груди что-то сжалось. Горло сдавило, Сэнди показалось, что её с головой опустили в воду, из-за чего она начала задыхаться.
Казалось, Феликс заметил её заминку, недовольно уставившись на молочный шейк.
— Том, дружище, пока нас не было ты совсем навыки растерял?.. У тебя что, нет других клиентов?
Мужчина поморщился.
Феликс что, попал в цель?
— Не нравится — ищи другое кафе, парень.
Сэнди поспешно, едва не обронив на себя оставшийся шейк, принялась на амслене объяснять, что всё хорошо. Ей не хотелось ссориться с Томом: в конце концов, это всё ещё было их любимое кафе, где они часто останавливались. Она привыкла к вечно хмурому человеку, делавшему для них самые сладкие шейки, что она когда-либо пробовала.
Ей не хотелось такой глупостью рушить их идиллию.
На улице дождь немного усилился. Зонтик уже слабо помогал, иной раз поднимался такой сильный ветер, что их зонтик едва не уносило прочь. Видимость была плохой, людей на улице почти не было.
— Может, прогуляемся так? — задумчиво осмотрелся её друг. — Глядишь, среди этого ливня скрывается какая-то тварь, м?
Как бы ветер и дождь не заглушали голос Феликса, девочке казалось, словно он прошептал ей это прямо в ухо.
Сэнди возбуждённо кивнула, поправляя капюшон дождевика. Её глаза загорелись.
Прогулка в такую погоду — что может быть лучше? Ну а то, что они могут потом заболеть... это такая глупость! Их родители были на работе, поэтому всё равно ничего не узнают.
И всё же, как же звали её мать? А отца?
Сэнди чувствовала, что надолго запомнит столь необычную прогулку. Вместе они отправились в городской парк, и на этот раз добраться до места назначения было ещё сложнее: лужи были повсюду, приходилось их буквально перескакивать, впрочем, в конечном итоге в них же и приземляясь, обходить целые улицы, чтобы просто добраться до небольшого городского парка.
Полностью лишённого какой-либо разумной жизни парка.
Стоит признать, никакой такой "твари" они не искали. Девочка понимала, что в последнее время их поиски "чего-либо" больше сводились к желанию просто провести вместе время. И это её нисколько не смущало. Скорее, радовало.
Они наблюдали за природой, просто гуляли по дорожкам и тропинкам, зная, что потом им придётся дома чистить покрытую грязью одежду.
Хотя, кажется, её едва не утонувшая в грязи обувь теперь могла спасти только химчистка.
Кого это сейчас беспокоило?
Сэнди любила дождь. Любила, несмотря на все возможные неприятности. Он дарил чувство какой-то необъяснимой "мистики" и "чуда", расслаблял её, освежал, дарил такое чувство, словно она была рыбой, которая, находясь на суше, попадала в воду."мистики" Сэнди любила дождь. Любила, несмотря на все возможные неприятности. Он дарил чувство какой-то необъяснимой "мистики" и "чуда", расслаблял её, освежал, дарил такое чувство, словно она была рыбой, которая, находясь на суше, попадала в воду."чуда" Сэнди любила дождь. Любила, несмотря на все возможные неприятности. Он дарил чувство какой-то необъяснимой "мистики" и "чуда", расслаблял её, освежал, дарил такое чувство, словно она была рыбой, которая, находясь на суше, попадала в воду.
Ну или не совсем рыбой, но не важно.
Это было по-своему смешно: девочка побаивалась воды. До ужаса боялась чувства того, что она тонет. Но вместе с тем — именно же дождь, вода, и успокаивали её. Для Реинвелла, наверное, это было скорее положительным качеством.
Противоречиво ли это? Конечно. Но разве люди во всём всегда последовательны?
А она ведь была самым обычным человеком, не так ли? Да, со своими странностями и особенностями, для кого-то совсем уж странными и особенными, но она всё ещё была человеком. Как и Феликс, который принимал её такой, какой она была. Он ведь тоже был для простого человека ненормальным, что не отменяло его человеческой сути.
Ведь так?
Кап-кап-кап.Кап-кап-кап.
Кап-кап-кап.Кап-кап-кап.
Кап-кап-кап...Кап-кап-кап...
Они не гуляли слишком долго. Всё же, нужно было знать меру. Завтра учёба продолжалась, ещё оставались дела на вечер (как минимум, хотя бы немного попытаться отстирать грязную одежду, чтобы родители не подумали, будто они в ней купались).(как минимум, хотя бы немного попытаться отстирать грязную одежду, чтобы родители не подумали, будто они в ней купались) Они не гуляли слишком долго. Всё же, нужно было знать меру. Завтра учёба продолжалась, ещё оставались дела на вечер (как минимум, хотя бы немного попытаться отстирать грязную одежду, чтобы родители не подумали, будто они в ней купались).
И тем не менее, было ещё кое-что, что малышка Сэнди считала обязательным прежде, чем они вновь разойдутся.
— Зайти к тебе домой? — нахмурился Феликс. — Может, в другой раз? Я промок до нитки, мне нужно принять душ и постирать вещи.
Сэнди принялась быстро-быстро отвечать жестами. Она знала, насколько была эгоистичной. Понимала, что давно перешла все допустимые границы, но это было выше её сил.
Хотя бы одну картину. Особенную картину. Он должен был, несмотря ни на что, её... доработать. Улучшить, исправить, дополнить. Она успела много чего сделать, пока его не было. И все эти картины были такими светлыми, такими яркими, такими добрыми. В последнюю она вложила всю себя, чувствуя, что должна поделиться этим со своим другом.Улучшить, исправить, дополнить Хотя бы одну картину. Особенную картину. Он должен был, несмотря ни на что, её... доработать. Улучшить, исправить, дополнить. Она успела много чего сделать, пока его не было. И все эти картины были такими светлыми, такими яркими, такими добрыми. В последнюю она вложила всю себя, чувствуя, что должна поделиться этим со своим другом.
Несмотря ни на что.
— Ладно, уговорила, — хмыкнул парень, загоревшись идеей. — Но ненадолго, хорошо?
В конце концов, он был таким же, как и она. Ему искренне нравилось то, что она создавала. Сначала девочка думала, что он просто льстил ей, пытался поддержать, но со временем к ней пришло понимание, что...
Он действительно ценил то, что она делала.
Промокшие ребята зашли в пустой дом. Скинув с себя промокший верх, они босиком направились в комнату девочки, которая была сверху-донизу забита бесчисленными светлыми, безумно яркими и добрыми рисунками, словно в противовес тому, что происходило в комнате Феликса.
Рядом с окном стоял мольберт, купленный девочке когда-то родителями. На мольберте находилось уже исписанное полотно. Картина, написанная малышкой Сэнди в последние дни, когда безумие было как-никогда близким к тому, чтобы окончательно поглотить её.
Девочка, видя, как застыл её лучший друг, удивлённо уставившись на полотно, смутилась. Действительно, её рисунок можно было трактовать как... наверное, как признание:
На полотне были изображены они. Два ярко улыбающихся голубоглазых блондина, такие похожие друг на друга, но такие разные. Они прижимали друг к другу головы, чем-то напоминая любящих друг друга брата и сестру (хотя, конечно же, братом и сестрой они не были, не так ли?). В руках Феликса была удочка, в её руках — чёрный зонтик, которым она прикрывала их обоих.(хотя, конечно же, братом и сестрой они не были, не так ли?) На полотне были изображены они. Два ярко улыбающихся голубоглазых блондина, такие похожие друг на друга, но такие разные. Они прижимали друг к другу головы, чем-то напоминая любящих друг друга брата и сестру (хотя, конечно же, братом и сестрой они не были, не так ли?). В руках Феликса была удочка, в её руках — чёрный зонтик, которым она прикрывала их обоих.
