— Ну что? У тебя здесь печатей куча, всю сенсорику мне забили!
Произнеся эту обвинительную тираду недовольным голосом, она все же выпрямилась и оглядела раскинувшуюся перед ней картину.
— Мда... Нет, пожалуй, к таким отношениям я еще не готова, — протянула девчонка. — Скажи, у тебя тут место младшей сестренки, надеюсь, пока свободно?
Тут я почувствовал, что меня дергают за рукав. Не без труда повернув голову, по-прежнему зажатую в мягком и теплом плену, я встретился взглядом с невесть как оказавшейся здесь Хонокой. Она еще раз дернула меня за рукав и слегка кивнула. Этой пантомимой она выразила больше, чем некоторые могут целой тысячей слов. И это оказалось для меня последней каплей. Я сделал усилие, комнату заполнил белый туман и девичий визг, а когда чакросброс рассеялся, каждую из девушек держал на руках отдельный Айдо. Понять, которой из них достался настоящий, не было ни малейшей возможности, так что девчачьих ссор можно было не опасаться. И только Йоко, вольготно раскинувшаяся на руках клона, косила хитрым глазом на неприметную дверь в кладовку, за которой утирал с лица вдруг выступивший пот зачинщик всего этого безобразия.
На этом острове точно не будет скучно. В том числе и мне самому.
Глава 48
— Может, все-таки останешься?
Я был недоволен и не особо старался это скрыть.
— Ведь с тренировками Гай-сенсея мы запросто можем не увидеться следующую пару месяцев.
— Айдо, прости, пожалуйста! Я очень хочу остаться, правда! Но я не могу их бросить. А еще у меня родители есть!
— Да, об этом я и подзабыл...
Только и оставалось, что вздохнуть и тяжело опереться на воротный столб входа в Деревню, Скрытую в Листве под подозрительными взглядами бессменных привратников. Один из них уже что-то шептал в карманную рацию, и, подозреваю, единственное, что спасает меня от визита карательного батальона имени Цунаде Сенджу — то, что меня ждали где угодно, только не у ворот.
— Кроме того, скоро начнется война, а здесь — все мои друзья. Кем бы я была, если бы оставила их?
Я поморщился, попытавшись скрыть за гримасой укол стыда. 'Да, Айдо, а сам-то ты что делаешь?'
— Ну ладно. Но помни — я обязательно позабочусь о тебе и не дам наделать глупостей. Но, если все же передумаешь, только скажи...
Мою вдохновенную речь прервал хлопок шуншина и рядом с нами возникла аккуратная девичья фигурка. Хм, а я и не знал, что шуншин умею... Стоит попытать клонов — что еще они смогли обнаружить в темных глубинах моего разума?
Несмотря на отсутствие особых (правильно — все особое только для меня!) отличительных признаков, , постовые чуть не вывалились из своей будки, когда вновьприбывшая зашагала к нам. И вовсе не потому, что увидели одновременно две Тен-тен. Нет, я просто обязан вырезать у себя участок мозга, где гнездится подобное!..
— Ну чего ты ее уговариваешь? — недовольно бросила вторая Тен-тен. — Настолько легкомысленная особа просто не услышит твои аргументы.
— Почему это я легкомысленная? — опешила настоящая девушка.
— Да потому что! У кого это в ящике черное белье хранится? С кружавчиками! Для особых случаев, наверное? А еще куноичи называется!
— Ты... ты... Откуда ты знаешь?! Я же предупредила родителей, что не буду дома несколько дней...
Тен-тен осеклась, а копия издевательски захохотала: "Я же обещал, что ты еще взрыднешь!", сложила ручную печать и рассеялась. Я отмахнулся от ее воспоминаний (может быть и зря... Но что-то мне подсказывает: все, то меня интересует, я потом увижу в натуре и в гораздо более интересной ситуации, чем в шкафу!) и быстро бросил: 'Пока!' Интуиция вопила, что пора сваливать и с ней невозможно было не согласиться.
Передо мной распахнулась черная бездна но, кажется, разверз ее именно оставленный по ту сторону мира гневный вопль:
— Я убью тебя, Айдо Узумаки! Тебя и всех твоих клонов! До последнего!
* * *
Я присел на свою кровать и выдохнул: фух, и с этим справились. Как-то я в последнее время утомился. Интересно, а что же происходит... с теми, кто сумел вчера так меня удивить?
Включить Печать Отшельника, сел на пол по-турецки (ибо кровать, наполненную таким количеством воспоминаний, было все же немного жаль), и закрыть глаза. Пусть со мной нет моего маленького ядерного реактора... но и месяцами следить я не собираюсь.
Сюрпризы начались сразу же: Хоноку я не увидел. То есть просто не смог ничего разглядеть в молочно-белой пелене, которая застлала все поле зрения, в котором должна была быть девушка. Испытание нового барьера? Занятно... но как же не вовремя!
Дальше меня порадовала Карин. Нет, в другое время я бы с удовольствием похихикал над воплем: 'Уйди, я переодеваюсь!' и прижатой к груди рубашке, в то время, когда обзор-то — круговой, так что все остальное прекрасно видно... Если бы объектом вопля бы не я. А с учетом того, что алоглазая может открывать порталы и что чувствует она меня так же легко, как и я ее... Я счел за лучшее ретироваться.
Таюя, как всегда, что-то объясняла детишкам в академии и выглядела при этом настолько счастливой, что мне стало стыдно подглядывать.
Ну и добила меня нарисованная картинка с голубым небом, зеленой травкой... и натуральным птерозавром, резвящимся на лужайке. Над его головой висела огненная надпись: 'Подглядывать нехорошо, папочка. Ты можешь получить моральную травму, если увидишь, что сейчас делают с твоей любимой дочкой!'
Я открыл глаза и откинулся назад, больно стукнувшись головой о кровать. Нет, это окончательно стало последней каплей! Эти странные существа, которые называются девушки, меня утомили! Поэтому сегодняшний день — объявляется днем без единой женщины. И да будет так, потому что мое слово — закон!
Я оглядел комнату в поисках того, чем мне заняться в свободный от обязанностей няньки день. И мой взгляд ка-то сам собой прикипел к седьмой доске от окна, двадцать третьей от двери. Прекрасно, собственно — давно пора!
Доска вынималась очень легко и совсем скоро моему взгляду предстал свиток, величиной примерно в пол моего локтя, таинственно белевший в вырезанном специально под него углублении. Сложно было поверить, что вот эта маленькая штука способна вместить и контролировать всех существующих в мире биджу. Впрочем с чего я взял, что эта вещь работает здесь так же, так и там. Как оказалось, миры довольно сильно отличаются.
Я взял свиток, чтобы попробовать снова его развернуть... и вот тут мне сразу стало ясно все: и почему он поглощал мою чакру, и с чего Нама тогда так на него отреагировал... Это был тест. На профпригодность. Проверка, которая устанавливала, может ли взыскующий знания действительно им обладать. Потому что даже сейчас сенчакрой владеют только пятеро во всем мире. И лишь совпадением можно объяснить, что Узумаки из них — целых двое.
Печать Отшельника на моей спине вдруг самостоятельно увеличила поток энергии, над свитком всплыло прозрачное облачко и почти сразу внутри него протаяла черная прямая линия и картинка замерла.
Выпустил свиток из ладони и все сразу же пропало, осталась одна белая бумага. Снова взял — и опять облачко с линией внутри. Интересно. Что-то мне эта черточка сильно напоминает... Прошел из угла в угол комнаты. Линия не дрогнула. Тогда не стоит мелочиться, и прыгнуть прямо на восточное побережье острова.
Пнув подвернувшийся песчаный холмик. я задумчиво хмыкнул — так и есть: черточка отклонилась. И, если учесть, что позади нет ничего, кроме моря, это означает, что я должен совершить увлекательное путешествие! День без женщин постепенно перетекает как минимум в неделю... И это — прекрасно!
* * *
О, эта романтика дальних походов! Как же много теряешь, начиная пользоваться транспортом — гужевым, автомобильным или нульпространственным! Есть в этом что-то исконное, как будто напоминание: человек (ну или шиноби — в последнее время мне все больше кажется, что эти понятия не совсем тождественны) со всей своей властью над природой пока что не придумал ничего более прекрасного, чем пение птиц в рассветном лесу.
Хирайшином пользоваться было нецелесообразно — имея только указание на общее направление и без метки на конечных координатах я бы прыгал, пока горы не обратятся в пустыню. Так что пять дней пешего путешествия наедине с миром выбили из моей головы зарождающуюся там манию величия и принесли спокойствие душе, мятущейся в предчувствии, каково это будет — встречаться сразу с двумя девушками. М-м-м!..
Этот небольшой взгорок ничем не отличался от всех прочих. Но когда я взобрался на его гребень и продолжил было путь дальше, черная линия над свитком внезапно ожила, лениво развернула острие... а затем облачко над свитком просто исчезло. Хм, похоже это и есть цель моего путешествия. И, если я правильно понял логику предков, которые старались облегчить вход, но затрудняли путь, то дверь должна быть... должна быть... где-то здесь!
Крутящийся сам в себе огненный шар размером с футбольный мяч сорвался с ладони и полетел в сторону склона холма, откуда я совершенно естественно и незаметно телепортировался. И, пополнив собой копилку редких случаев, когда мои техники ниндзюцу срабатывают, как им и положено — взорвался, едва коснувшись земли, подняв в воздух дым, пыль и горячие каменные брызги. Я отмахнулся от поднятого мусора барьером и приготовился ждать, когда муть осядет.
Передо мной под сорванным и сожженным тонки слоем земли предстала мощная стальная дверь. Будь я на Земле, сказал бы, что это люк от подводной лодки, но и в Мире Шиноби подобная штука смотрелась более чем внушительно. Никаких признаков ручки, замка или иных способов открыть вход видно не было, но, когда я подошел ближе, заметил посередине двери небольшое круглое отверстие, точно по размеру свитка, который я по-прежнему держал в руке. Я улыбнулся такому интуитивно понятному интерфейсу, вогнал свиток в отверстие и на всякий случай отскочил. Но ничего фатального не произошло. Дверь натужно скрипнула и открылась сантиметров на тридцать — видимо, это все, на что хватило собранной чакры. Я немного подождал — но даже свиток не желал возвращаться обратно. Похоже, я был прав — в моем мире его предназначение совсем другое. И спустя несколько минут я получил подтверждение своим догадкам.
Здесь не было никаких ловушек, препятствий и прочих сюрпризов — видимо, считалось, что, раз хватило ума и сил сюда добраться, то остальное попросту теряет смысл. Даже коридор после двери был возмутительно для Узумаки коротким — всего несколько десятков шагов. А затем он раздавался в стороны, образуя залу, широкую, но с низким — едва пару метров — потолком. Она была тускло освещена из неизвестного источника и совершенно пуста. Но, тем не менее, что-то заставило меня остановиться на самом пороге.
На первый взгляд, помещение было безопасным. На второй и третий, впрочем, тоже. А потом я догадался посмотреть вниз...
По всему полу, насколько хватало глаз, занимая все свободное пространство между стен, едва прикрытый прозрачным слоем пыли, змеился узор гигантской печати. Он был, наверное, больше сотни квадратных метров, и на всем этом пространстве в диком, совершенно непонятном мне переплетении концентрических и пересекающихся кругов, каких-то растительных мотивов, прямых, острых и тупых углов и причудливо скрученных линий не было ни одного значимого символа! Хотя вру. В центре, где оставалось немного свободного места весь этот хаос плавно и без разрывов скручивался в один громадный иероглиф. И его значение совершенно невозможно было истолковать как-то иначе. 'Смерть'...
Я улыбнулся — вот теперь все встало на свои места. Ну конечно, что же еще могло оказаться 'наследием Узумаки', как не это? Нет, всегдла существует вероятность, что этот символ попросту означает 'смерть любому вошедшему', но... это было бы слишком просто. Я еще продолжал улыбаться, когда какая-то неведомая сила толкнула меня в спину и я сделал шаг. Один маленький шаг для человека...
Печать на полу мягко засветилась — похоже, ей не хватало лишь маленького толчка — иероглиф в середине выгнулись вверх, подтягивая за собой остальной узор, мешанина линий слиплась в сплошной ком в рост человека, а потом глаза резанула черная вспышка... и все закончилось. Только теперь теперь в середине зала, в центре десятка абсолютно чистых концентрических кругов, в одном из которых стоял я, возвышалась человеческая фигура, закутанная в... с виду это был плащ с глубоким капюшоном. За исключением того, что чернота одежды навевала мысли о бездне космоса, а изредка мелькающее в слегка колышущемся капюшоне нечто совершенно отбивало желание вглядываться дальше.
Некоторое время стояла тишина. Я разглядывал появившееся существо с несколько смешанных чувствах. Точнее будет назвать это чем-то средним между удивлением, замешательством и опаской. А существо... Существо сказало:
— Так и будешь молчать, ошибка? Ты все же смог второй раз дозваться меня, не потеряв при этом душу. Я удивлен.
Его голос с хрипами, меняющимся от басов к писку тоном, без эмоций трудно было назвать благозвучным. Но при этом это был человеческий голос!
— А с прошлого раза ты научился неплохо общаться. Курсы актерского мастерства?
Как всегда в моменты душевного потрясения, у меня развязался язык. Разговаривает — значит, сразу не убьет. Да и, в конце концов, какого черта? Не далее как неделю назад меня прижимала к своей невероятной груди — богиня!
— Тогда ты говорил с Богом Смерти в его владениях. Сейчас здесь слепок, копия, подобие, созданное для разговора с такими как ты.
Шинигами...-лайт пожал бы плечами, если бы умел. И если бы подозревал о существовании плеч.
— Ну, раз ты так бодро болтаешь, тогда скажи... зачем? Что тебе нужно от меня?!
Я почти выкрикнул этот вопрос, который мучил меня уже очень давно.
— Мне ничего от тебя не нужно. Ты не оправдал моих надежд. Я думал, что ты, вынырнувший из Реки Душ и посмотревший мне в глаза, сможешь услышать мой голос. Но ты оказался таким как все. Не услышал, не подчинился и не помог вернуть то, что украдено.
Перед моими глазами взвился хоровод из всего странного, непонятного и не имеющего объяснения, что со мной когда-либо происходило. Список, конечно, был внушительный, но слово 'украдено' странным образом дало мне ключ...
— То есть... в убежище с Кабуто... и второй раз на озере... Это был ты? Это была не моя ярость, а... твоя? Он украл души... Эдо Тенсей? Но почему тогда в первый раз было не так?
— Тогда все еще можно было изменить. Вам — людям.
Существо замолчало. Умолк и я, испытывая... Испытывая что? Каково это — узнать, что, при всей ненависти к слову 'судьба', ты все же был зачем-то нужен? Что у тебя есть предназначение, миссия, порученная тебе свыше... и которую ты бездарно провалил? Нужно было всего лишь прислушаться к себе.
Пожалуй, в любом языке вселенной не найдется слов для описания этого ощущения. Просто потому, что вряд ли таким, как я, доводится узнать о своем провале, пока они еще могут говорить
— Но... ты отправил меня в другой мир? Зачем показал то... что показал — а ведь это ты, я не сомневаюсь! — оставив кучу вопросов?.. — вырвалось-таки у меня.
