Мальва, казалось, намеревалась продолжить спор, но кроме неоднократно повторения "Папа Римский..." просто стояла, покачиваясь взад и вперед с раскрытым ртом, слегка моргая ресницами. Я взглянула на Лиззи и увидела, как ее глаза также остекленели. Она широко зевнула и заморгала ресницами, на глазах выступили слезы.
До меня дошло, что и я начинаю чувствовать легкое головокружение.
— Батюшки! — я выхватила маску из рук Мальвы и спешно велела ей сесть на стул. — Надо избавиться от нее, иначе мы все грохнемся в обморок.
Я раскрыла маску, вытащила из нее влажный кусок ваты и вынесла наружу, держа на вытянутых руках. Я открыла оба окна хирургической, чтобы проветрить помещение и спасти нас всех от отравления, но эфир был коварен. Будучи тяжелее воздуха, он оседал на полу комнаты и накапливался там, если не было вентилятора или другого устройства, способного выветрить его. Возможно, мне придется проводить операции на открытом воздухе, подумала я, если я собираюсь использовать его продолжительное время.
Я положила ватно-шерстяную прокладку на камень для просушки и вернулась, надеясь, что они будут еще слишком слабы для продолжения своих философских размышлений. Я не хотела, чтобы они следовали этой своей мысли; если по Риджу разнесется молва, что эфир отделяет душу от тела, мне никогда не позволят использовать его на людях, даже в самом крайнем случае.
— Что ж, спасибо вам всем за помощь, — с улыбкой сказала я, войдя в комнату и с облегчением увидев их довольно бодрыми. — Вы сегодня сделали кое-что полезное и важное. А теперь вы можете заняться другими своими делами — я приберусь здесь.
Мальва и Лиззи на мгновение заколебались, ни одна из девушек не желала оставлять Бобби на попечение другой, но под давлением моих жестов с возгласом "кыш", засеменили к двери.
— Когда вы выходите замуж, мисс Вемисс? — спросила Мальва, как бы вскользь, но достаточно громко, чтобы услышал Бобби — хотя она отлично знала ответ; все в Ридже знали.
— В августе, — холодно ответила Лиззи, на полдюйма приподняв свой маленький носик. — Сразу после сенокоса... Мисс Кристи.
"А после этого я буду миссис МакГилливрей, — сказало ее довольное выражение лица. — А у вас, мисс Кристи, даже ухажера нет". Дело не в том, что Мальва не пользовалась успехом у мужчин, а в том, что ее отец и брат с усердием держали ее подальше от них.
— Желаю вам большого счастья, — сказала Мальва. Она взглянула на Бобби Хиггинса, затем на Лиззи, и с притворной застенчивостью улыбнулась из-под своего накрахмаленного белого чепца.
Бобби некоторое время продолжал сидеть на столе, глядя на девушек.
— Бобби, — сказала я, пораженная глубокой задумчивостью на его лице, — силуэт, который вы видели под наркозом — вы узнали его?
Он посмотрел на меня, затем его взгляд скользнул на пустой дверной проем, словно не в состоянии оторваться.
— О, нет, мэм, — сказал он тоном такой искренней убедительности, что я поняла — он лжет. — Никак нет.
Глава 43. БЕЖЕНЦЫ.
ОНИ ОСТАНОВИЛИСЬ НАПОИТЬ лошадей на краю небольшого озера, которое индейцы называют Густые Камыши. День был теплым, и они, стреножив и разнуздав коней, завели их в родниковую, сверкающую холодную воду. Достаточно холодную, чтобы сковать все органы чувств, и хотя бы на мгновение избавить Джейми от угрюмого размышления по поводу письма, привезенного майором МакДональдом от Джона Стюарта, управляющего по делам индейцев Южного округа.
Это было довольно лестное письмо, с похвалой за его проворность и энергичность в распространении британского влияния среди индейцев чероки. Но дальше следовал призыв к более активной вовлеченности, с приведением в пример удачного хода самого Стюарта, когда на созванном им же съезде два года назад, он умело руководил решениями вождей племен чокто и чикасо.
"...Соперничество и целеустремленность кандидатов на медали и вознаграждения были так огромны, как только вы можете себе представить, и в высшей степени не уступали борьбе между самыми честолюбивыми и амбициозными соискателями почетных званий и продвижения по службе. Я предпринял все шаги, чтобы получить необходимую информацию об их личностных качествах, и назначил на места самых достойных и наиболее всего отвечающих цели поддержания порядка, и преданности этого народа британским интересам. Я призываю вас приложить все усилия, чтобы достичь подобного результата среди индейцев чероки".
— О, да, — сказал он вслух, выскакивая из камышей и отряхивая голову от воды. — Значит, мне нужно свергнуть Tsisqua, без сомнения, прибегнув к убийству, затем подкупить их всех, чтобы поставить Резчика Трубок, — самого маленького и невзрачного индейца, которого Джейми когда-либо видел, — как главного вождя. Уфф!
Он снова нырнул с фонтаном брызг, развлекая себя ругательствами в адрес самонадеянности Стюарта, наблюдая, как его слова поднимаются из воды колыхающимися блестящими шариками, и, как по волшебству, исчезают на ярко освещенной водной глади.
Он вынырнул, тяжело дыша, затем глотнул воздуха и задержал дыхание.
— Что это было? — сказал испуганный голос поблизости. — Это они?
— Нет, нет, — ответил другой, низкий и настороженный. — Их только двое. Я их видел, вон там, видишь?
Джейми открыл рот и едва дышал, стремясь лучше расслышать сквозь биение собственного сердца.
Он понимал их, но на мгновение не смог определить их наречие. Индейцы, да, но не чероки. Они были... тускарора, точно.
Он не говорил с кем-либо из тускарора уже несколько лет. Большинство из них отправились на север в результате вспышки эпидемии кори, уничтожившей многих — чтобы присоединиться к своим "предкам-могавкам" в земли, подвластные Лиге Ирокезов.
Эти двое спорили шепотом, но достаточно близко, чтобы он смог разобрать большую часть из того, что они говорили — они находились на расстоянии считанных футов от него, скрытые бурно растущим камышом и рогозом, высотой в человеческий рост.
Куда подевался Йен? Он слышал отдаленные всплески на другом конце озера, и осторожно повернув голову, краем глаза заметил Йена и Ролло, плещущихся в воде — собака, по загривок в воде, неспешно гребет туда и обратно. Не зная заранее — а собака не почувствовала чужаков и не залаяла — можно было подумать, что купаются двое мужчин.
Индейцы, очевидно, пришли именно к такому заключению — две лошади, значит два человека, и оба на безопасном расстоянии. С большим скрипом и шелестом, крадучись, они стали двигаться в направлении лошадей.
Джейми был наполовину склонен позволить им попытаться захватить Гидеона, и посмотреть, как далеко они уйдут с такой добычей. Но они могли удрать только с лошадью Йена и вьючным мулом — а Клэр не переживет, если он даст им увести Кларенса. Чувствуя себя в довольно невыгодном положении, он скользнул голышом в камыши, корчась от их скрежета по своей коже, и пополз вверх сквозь рогоз на грязный берег.
Если бы им хватило ума оглянуться, они бы заметили покачивание рогоза — и он надеялся, что Йен-то заметит — но они не спускали глаз со своей цели. Теперь он разглядел их, спрятавшихся в высокой траве на опушке леса и бегающих глазами туда-сюда, но ни разу — в правильном направлении.
Их только двое, теперь он знал это наверняка. Юнцы, судя по неуверенным движениям. Он не мог разглядеть, было ли у них оружие.
Перепачканный грязью, он пополз дальше, продвигаясь на животе в густой траве у озера, спешно извиваясь в сторону укрытия под деревом сумах. Ему нужна была палка, и срочно.
В подобных обстоятельствах, разумеется, ничего подходящего не нашлось, лишь тоненькие прутики да давно сгнившие ветки. За неимением лучшего, он поднял увесистый камень, но затем нашел то, что искал: треснувшая от ветра ветка кизила висела на расстоянии вытянутой руки, все еще присоединенная к дереву. В это время они уже приблизились к пасущимся лошадям. Гидеон заметил их и резко поднял голову. Он продолжил жевать, но с явной подозрительностью наполовину прижал уши. Вечно общительный Кларенс тоже заметил их и поднял голову, в боевой готовности подергивая ушами.
Джейми воспользовался шансом, и когда Кларенс издал приветственный вопль, отодрал ветку от дерева и бросился на разбойников, проревев во всю глотку "Tulach Ard!".
На него смотрели округлившиеся глаза, и один из юнцов дал деру, лишь длинные волосы развевались на ветру. Другой последовал за ним, но сильно прихрамывая и запнувшись обо что-то, упал на одно колено. Он сразу же поднялся, но слишком медленно: Джейми с огромной яростью взмахнул палкой и сбил его с ног, отчего тот упал плашмя на землю, Джейми ринулся ему на спину, с силой надавив коленом на почки.
Паренек издал сдавленный стон и замер, скованный болью. Джейми уронил свой камень — ох, нет, вот же он. Он схватил его и метко ударил молодого человека за ухом, наудачу. Затем он тут же бросился вдогонку за вторым, который убежал в лес, но срезал, увидев, что его путь преграждает каменистый ручей. Теперь парень скакал сквозь листья осоки. Джейми заметил, как он в ужасе бросил взгляд на озеро, где Йен и Ролло уже направлялись в его сторону, плывя словно бобры.
Индеец, возможно, и успел бы скрыться в лесу, если бы внезапно не погрузился одной ногой в грязевую жижу. Он потерял равновесие, и Джейми прыгнул на него.
Молодой человек был крепкий и жилистый, и боролся как угорь. Джейми, имея преимущество роста и веса, сумел столкнуть его, и они вместе упали и покатились клубком в осоку и грязь, царапаясь и нанося глухие удары. Индеец схватил Джейми за длинные волосы и так дернул, что у него из глаз брызнули слезы. В ответ он нанес ему тяжелый удар по ребрам, заставляя отпустить, и когда тот отпустил, боднул его головой в лицо.
Их лбы встретились с глухим стуком, и ослепляющая боль пронзила его голову. Они упали в разные стороны, тяжело дыша, и Джейми привстал на колени, испытывая головокружение, пытаясь что-либо увидеть сквозь слезы в глазах.
Мимо промелькнуло серое пятно, и раздался крик ужаса. Ролло издал один утробный глубокий рев, а затем задержался на продолжительном, грохочущем рычании. Джейми закрыл один глаз, приложил руку к пульсирующему лбу и обнаружил своего противника, лежащего ничком в грязи, Ролло удерживал его, поджав свои черные губы и обнажив все свои клыки.
Послышалось шлепанье ног по отмели, и задыхающийся Йен очутился рядом.
— С тобой все в порядке, дядя Джейми?
Он убрал руку со лба и посмотрел на свои пальцы. Никакой крови, хотя он мог бы поклясться, что его голова расколота надвое.
— Нет, — сказал он. — Но лучше, чем у него. О, Господи.
— Ты убил другого?
— Скорей всего нет. О, Боже!
Опустившись на четвереньки, он отполз на небольшое расстояние и его вырвало. Позади себя он слышал, как Йен на языке чероки резко и требовательно спрашивал, кто эти парни такие, и есть ли с ними другие.
— Они тускарора, — сказал Джейми. Его голова все еще гудела, но он почувствовал себя лучше.
— А, да? — удивился Йен, но тотчас перешел на наречие каньен`кехака. Молодой пленник, уже изрядно напуганный Ролло, выглядел так, словно сейчас сдохнет от ужаса, увидев татуировки Йена и услышав, что он говорит языке могавков. Язык каньен`кехака относился к тому же семейству, что и тускарора, и индеец отлично понимал, что говорит ему Йен, так как отвечал, заикаясь от страха. С ними никого не было. Его брат мертв?
Джейми прополоскал рот водой и побрызгал себе на лицо. Ему стало лучше, хотя шишка размером с утиное яйцо уже вырастала над его левым глазом.
— Брат?
— Да, — сказал молодой человек, — его брат, если они не собираются его сейчас убивать, может ли он пойти и увидеть его? Его брат был ранен.
Йен взглянул на Джейми, ища одобрения, и командой отозвал Ролло. Перепачканный с ног до головы пленник, шатаясь, с болезненным трудом поднялся на ноги и побрел вдоль берега обратно, в сопровождении собаки и двух голых шотландцев.
Другой парень действительно был ранен: кровь сочилась сквозь грязную повязку на ноге. Он сделал повязку из собственной рубашки и теперь сидел с голым торсом, щуплый и изголодавшийся. Джейми перевел взгляд с одного парня на второго — обоим было не больше двадцати, подумал он, а скорей всего и того меньше. Лица измучены голодом и дурным обращением, одежда больше походила на лохмотья.
Лошади немного отдалились, занервничав от шума битвы, но одежда, которую шотландцы оставили на кустах, все еще там и висела. Йен натянул бриджи, и пошел взять немного еды и питья из седельных сумок, в то время как Джейми одевался более медленно, допрашивая молодого человека, пока тот с тревогой осматривал своего брата.
Молодой человек подтверди, что они были тускарора. У него было очень длинное имя, примерно означающее "Отблеск-Света-На-Воде-Весной". Это — его брат, Гусь-Что-Поддерживает-Вожака-Во-Время-Полета, или просто — Гусь.
— Что с ним произошло? — Джейми натянул рубашку через голову и кивнул, морщась от движения, на рану на ноге Гуся, вполне очевидно, нанесенную чем-то вроде топора.
Свет-на-Воде глубоко вздохнул и на мгновение закрыл глаза. На его голове также красовалась прочная повязка.
— Цалаги, — сказал он. — Нас было сорок человек: остальные либо мертвы, либо взяты в плен. Господин, вы ведь не сдадите нас им? Пожалуйста?
— Цалаги? Которые из них?
Свет покачал головой; он не мог сказать. Его группа пожелала остаться, когда их деревня переселилась на север, но дела пошли скверно. Не хватало мужчин для охоты и защиты деревни, а без защитников другие племена отбирали у них урожай и уводили женщин.
Совсем обнищав, они тоже принялись грабить и попрошайничать, чтобы выжить в зимнюю пору. Многие умерли от холода и болезней, а оставшиеся в живых скитались от места к месту, время от времени находя себе пристанище на несколько недель, но затем были вытеснены более сильными чероки.
Несколько дней тому назад они напоролись на засаду чероки, которые застали их врасплох, большинство убили, а женщин увели в плен.
— Они забрали мою жену, — сказал Свет дрожащим голосом. — Мы пришли вер... вернуть ее.
— Конечно, они убьют нас, — слабо произнес Гусь, но с изрядной долей бодрости. — Но это не имеет значения.
— Конечно, нет, — сказал Джейми, улыбнувшись. — Вы знаете, куда ее увели?
Братья знали направление, по которому ушли захватчики, и следили за ними до самой деревни.
— В той стороне, — сказали они, указывая на горный перевал. Йен взглянул на Джейми и кивнул.
— Птица, — сказал он. — Или, скорее, Лис, — Бегущий Лис был военным вождем деревни. Хороший воин, хотя и не обладающий творческой фантазией, чертой, которой у Птицы было в избытке.
— Что ж, может, поможем им? — сказал Йен по-английски. Его пушистые брови вопросительно изогнулись, но Джейми видел, что это был лишь формальный вопрос.
— О, да, думаю, что поможем, — он аккуратно потер лоб; кожа вокруг шишки уже натянулась и стала чувствительной. — Но сначала давай-ка поедим.
* * *
ВОПРОС НЕ СТОЯЛ, стоит ли это делать, вопрос стоял лишь, как все сделать. Оба, Джейми и Йен, на корню отвергли предложение братьев украсть жену Света.
