— Проснулись? — Спросил меня мальчишеский голосок.
— А! Да. Юнга, а где капитан?
— На мостике. Где ему ещё быть. — Удивился мальчишка. — Проводить?
— Конечно. Я человек не морской. Впервые на шхуне.
— Дядя, — серьёзным тоном заговорил пацан, — это не шхуна. Это бригантина. идёмте.
Мы прошли в сторону юта, как я потом понял, вернее, мне объяснили. Поднялись к капитану. Здесь же находился рулевой у штурвала и ещё один моряк. Никаких нашивок для опознания ни у кого не было. Хотя, может у пиратов и не было чинопочитаний. Не знаю. Потому я просто поздоровался со всеми без чинов.
— Доброе. — Ответил капитан и обернулся. — Завтракали?
— Нет. — Покачал головой я. — Не успел. Сразу к вам. Хочу понять обстановку.
— Вроде пока тихо. Скорость хорошая, ветер удачный.
— Попутный? — Спросил я.
— Нет. — Усмехнулся капитан. — попутный ветер не всегда удачный.
— Почему?
— А сами подумайте.
— А-а-а! Понял. Это галсами лучше?
— Не старайтесь, не угадаете. Пошли лучше пообедаем.
— Как пообедаем? — Растерялся я.
— А сколько по-вашему времени? — Улыбнулся капитан.
— Не знаю. — Сказал я, и поглядел на солнце. — Наверное... Где-то часов одиннадцать.
— За полдень уже. Пойдёмте.
— Ага. — Сказал я, немного не врубаясь в обстановку. — Скажите, шарманщик, почему юнга меня поправил?
— Юнга не имеет права никого поправлять. Даже гостя. — Строго ответил капитан.
— Ну, значит, не поправил, а предупредил.
— Насчёт чего предупредил?
— Я сказал, что никогда не бывал на шхуне. А он сказал, что это не шхуна, это бригантина.
— Правильно сказал. Шхуны только для хождения вдоль береговой линии.
— Тогда ничего не понимаю. Я на рисунках видел точно такую же шхуну, как эта.
— Вы, наверное, видели вот это? — Сказал он, усаживаясь за стол в кают-компании и протягивая мне листок с рисунком.
— Да, это и видел.
— Понимаете, разница есть. Попробую объяснить. Этот парусник выглядит сходным по оснастке с бригантиной, но он относится к разряду шхун. Его паруса — косые. Из-за двух прямых парусов, поднятых на стеньге фок-мачты (марсели), судно называется марсельной шхуной. К разряду "истинных бригантин" относят бриги небольших размеров. У них на второй мачте большой нижний прямоугольный парус — грот — заменен гафельным парусом, над которым на стеньге три прямоугольных паруса меньшей площади. Со временем к этому же разряду моряки стали относить и двухмачтовые суда, несущие на грот-мачте исключительно косые паруса.
— Понял, понял! — Поднял я руки в защитном жесте. — Не надо. Я не очень понимаю, что такое косые паруса. Примерно догадываюсь какие они. Но видеть не видел.
— Ещё увидите. — Улыбнулся капитан. — Давайте завтракать.
Меня всегда интересовал вопрос, как и на чём готовит кок обеды морякам? Особенно на деревянном судне. Здесь же печку не разожжёшь. Оказывается ещё как разожжёшь. Только знать надо, как и где строить. Из чего, и каким образом строить защиту от возможного огня. В общем интересно. Я так и собирался сделать, ознакомиться с камбузом. Но, обстоятельства решили всё иначе.
— Паруса на горизонте!!! — Раздалось откуда-то сверху.
Я поторопился выскочить наружу, а капитан неспешно вытер губы салфеткой, поднялся из-за стола и степенно вышел на палубу. Окинул быстрым взглядом горизонт, потом глянул вверх и громко спросил:
— В какой стороне?
— Вест-вест-норд! — Ответили ему сверху.
Только теперь я увидел на самой большой мачте бочку, в которой сидел моряк и рассматривал горизонт. Кажется, Эта бочка называется вороньим гнездом. Но утверждать не берусь, не моряк.
Капитан, тем временем, позвал юнгу и приказал принести из его каюты подзорную трубу. Кликнул одного матроса и приказал сменить вперёд смотрящего.
— А зачем? — Спросил я. — Тот, что наверху, ведь недавно там?
— Теперь их чаще надо менять. Они в постоянном напряжении будут. — Ответил шарманщик, принимая подзорную трубу у пацана.
Он принялся рассматривать горизонт, а я проследил, как другой моряк поднимается наверх. Подумал, может самому слазить? Интересно же ведь. Особенно с такой высоты посмотреть и на бригантину, и на море, и на паруса, что на горизонте. Но тут же отбросил эту мысль. Вряд ли это мне по силам. Высоковато. Да и страшновато, честно говоря.
Сверху спустился подменённый матрос. Подошёл к нам и по-военному доложил:
— Далеко. К вечеру паруса будут на горизонте видны невооружённым глазом.
— Вижу. — Ответил капитан, продолжая разглядывать что-то в свою трубу. — Боюсь, что к вечеру мы не только паруса увидим, но и название судна, что за нами увязалось.
— Почему вы решили, что за нами? — Решил уточнить я.
— А курсы наши совпадают. Сейчас штурман проверит. Думаю, что я прав.
— И что нам делать? — Опять не понял ситуации я.
— Кто его знает?.. — Ответил капитан, вновь приникая к окуляру подзорной трубы. — Всё будет зависеть от того что за судно. Если это боцман или медуза послали за нами, то хорошего мало. Уйти от их бригов будет не просто.
Целый день прошёл в ожидании неизбежного. Я слонялся по палубе, излазил весь трюм, благо здесь он был не очень большим. Увидел косые паруса, а так же прямые и прочие морские штучки, названия которых тут же выветрились из моей головы. Очень хотелось забраться в самое притягательное место под названием "воронье гнездо", но страх — вещь жёсткая. Время от времени мой взгляд то и дело возвращался к нему, но решиться на подвиг забраться туда я так и не осмелился.
Эту нервозную обстановку ещё более усугубил крик смотрящего вперёд, известивший, что за нами следует никто иной, как сам боцман на своём "Чёрном кальмаре". Правда, он тут же добавил, что боцмана он не видел, а вот судно, точно его. Название уже видно.
Капитан, возможно, тоже видел название догонявшего нас корабля, но почему-то не торопился наводить тень на плетень. Может и правильно. Зачем раньше времени дразнить гусей. Но после вестей из гнезда тянуть с информацией не стоило.
По палубе забегали матросы. Замелькали фигуры на канатах, вроде их вантами называют. Не знаю. Короче, началась такая суета. Совершенно непонятные команды. Рулевой то и дело крутил свой штурвал, а капитан лишь хмурился, и выдавал очередную порцию зашифрованных приказов. Никто за последние несколько часов не смотрели вперёд. И я в том числе. А вот сейчас случайно глянул и замер. В нескольких милях впереди стояла чёрная ночь.
— Капитан, — решился оторвать от общей суеты я шарманщика. — Посмотрите туда. Что это?
Капитан недовольный, что его оторвали от важнейшего дела, оглянулся и побледнел. Он как заворожённый уставился в черноту, повисшую прямо по курсу корабля. Его следующей командой было:
— Свистать всех наверх! Ураган по траверсу!..
Что тут началось! Я думал, что вся команда работала на палубе. Ошибался. Теперь людей стало вдвое больше. Все они носились, чего-то связывали, чего-то развязывали. Одни паруса скручивались на палубе и привязывались, другие наоборот поднимались на мачты. Судно пыталось развернуться и уйти в сторону. Понятное дело, что от урагана не убежишь, но хотя бы пройти по краю, не попасть в эпицентр. На "Кальмаре" тоже увидели опасность, и так же предприняли свои действия. Видимо, они были аналогичны нашим. Разница лишь в том, что мы брали курс на юго-восток, они же на юго-запад. Проще говоря, корабли уходили со своих курсов, выбирая противоположные варианты.
Не знаю, как там на "Кальмаре", но нам не повезло. Ураган оказался намного быстрее. Пришлось прятаться в каюте. Но корпус корабля так кидало, так он трещал, что я не выдержал и решился на скачок в портал вместе с судном. Только для этого надо было добраться до мостика.
Цепляясь за верёвки, натянутые матросами заранее, попытался пройти. Увы, не с моими навыками. Я буквально полз по палубе, держась всем чем только можно за канат. Один раз даже зубами попытался вцепиться. Не получилось. Канат оказался слишком толстым. В рот не влез. В конце-концов мне удалось взобраться на мостик где я тут же получил нахлобучку от капитана. Он так орал, что даже вой ветра не смог заглушить его. Я же продолжал висеть на канате, вцепившись мёртвой хваткой. Когда капитан выдохся, принялся орать я, требуя ответа от капитана, что у нас по курсу километров через сорок впереди. Тот долго не понимал о чём я спрашивал, но когда до него дошло, он чуть не свалился от хохота в море.
— С чего вы решили, что мне известно куда нас несёт и что там впереди?! — Хохотал он. — Это же ураган!
— Очень смешно! — Кричал я в ответ. — А если впереди суша?
— Значит, разобьёмся! — Хохотал капитан.
и тогда я решился. Я не знал, что впереди. Я вообще там никогда не был. А потому просто попробовал представить спокойную воду, без сумасшедшего ветра, без чёрных, жутких туч, дождя и громадных волн. Чтоб там было тёплое солнышко, лёгкая рябь, чистая, прозрачная вода, далёкие, лёгкие облака. И чудо свершилось.
От удара о воду затрещали шпангоуты или как они там называются. Короче, кости корабля. Меня сорвало с каната и швырнуло далеко в море, шарахнув о воду спиной. От удара дух вышибло и сознание покинуло меня. Слава богу, лишь на мгновенье. В следующий миг кто-то сильно, не страдая излишней вежливостью ткнул меня в спину одним толчком, выбрасывая на поверхность. И пока я отплёвывался, пытался отдышаться, этот невежа продолжал пихать меня то в спину, то в бок. Наконец я схватился за что-то жёсткое и окончательно потерял сознание.
Глава N19 — История мэра
Сознание вернулось мгновенно. Во всяком случае, мне так показалось. А показалось потому, что я замёрз, как цуцик. Попробовал натянуть на себя одеяло, но ощутил под руками только что-то мокрое и холодное. Блин, оказывается это вода. И валяюсь я не в луже, а на берегу в линии прибоя. Как сюда добрался, совершенно не помню. Вроде за дельфина держался. Или мне показалось. Но как бы то ни было, сейчас моё замерзающее тело валялось на мокром песке и холодные, малоприятные волны то и дело омывали меня со всех сторон.
Не очень-то осознавая собственные действия, я на четвереньках пополз в сторону сухого берега. Вскоре его достиг и понял, что свинья она и в Африке свинья, везде грязи найдёт. Оказавшись на ещё тёплом морском песке я, мокрой курицей, вывалялся по самые уши. От этого окончательно очухался. Сел.
Солнце неторопливо укладывалось спать. Нет, время ещё было, но оно подмигивало, прикрываемое время от времени небольшими облачками. Здесь было тепло. Не то, чтоб уж, но не так, как в море. Хотя вечерами наоборот в воде теплее. Но по всей вероятности в так называемом природном физрастворе я провёл довольно длительное время, а потому дрожала каждая косточка моего несчастного организма. Надо было выходить из игры, но эта благостная мысль почему-то не посещала мою голову в тот момент. Зато пришла другая, не менее правильная.
Я встал, и принялся раздеваться. Догола, а раздевшись, поднял с песка сумку и отправился в море. Здесь, продолжая выбивать дробь зубами, обмыл сумку как мог. За не широкой линией песка росли кусты, за ними деревья. Может лес, может роща. Не знаю. Да и не до изучения местности мне тогда было. Повесил сумку на ветки, вернулся к одежде. Проделал с ней то же самое, что и с сумкой. Вроде от песка отмыл. Развесил по кустам. Снова сбегал в море и, вернувшись, достал полотенце. Принялся обтираться, растираться, в общем, приводить себя в порядок. А то аж посинел. Хотя с чего бы? Вода была градусов двадцать, может двадцать два. Не знаю. Но позже, когда я пришёл купаться сюда на следующий день она мне холодной не показалась.
Ботинки пришлось развешивать на кустах кверху подошвой. Иначе просушить их быстро не получится. Хотя, скорее всего, ещё завтра придётся ходить босиком. Ну, нет. У меня, кажется, в сумке тапочки домашние имеются. Из гостиницы спёр. Не, красть я не собирался. Случайно, собирая вещи прихватил, а когда вспомнил, что это гостиничные, возвращаться из-за них не стал. Да и вряд ли они нужны гостинице. Там ведь после каждого постояльца подобные вещи меняют на новые.
Достал сменную одежду и только тут понял, что в сумке она не очень-то и просохла. Но деваться было некуда. Пришлось напяливать как есть. Порылся в сумке в поисках кроссовок или может чего ещё туда сунул, и вдруг обнаружил сапоги. Да, те самые, что шил мне обувщик. Довольный как слон, отправился к морю, но на полпути замер. А на фига? Потом мокрые ноги в сапоги совать? Во идиот. Вернулся к кустам. Кое-как отёр о траву, после чего с чувством великого удовлетворения натянул обувку. Теперь надо было озаботиться ночлегом. В принципе пожрать бы не мешало. Но вот еды у меня точно не было. Как-то в голову не пришло кинуть хоть пачку сухарей. Заниматься поисками ягод тоже не фонтан. Тем более что солнце уже практически ушло за горизонт и над берегом нависли сумерки. Скоро вообще темно будет, как искать ягоды в такой темноте?..
Попытался наломать веток с кустов. Увы. Мелкие, колючие, а главное плохо ломаются гибкие, гнуться как ивовые. Сухой листвы не наблюдалось, но это и неважно. Стал рвать обычную. А они мелкие, никуда не годные. Минут десять рвал всего жменю набрал. Спать на земле, как пишут в книжках, очень даже неудобно. И дело даже не в холоде, а в поверхности. Найти абсолютно ровную практически невозможно. А на той, что имеется, то кочка в бок, то ноги выше головы, то козявка какая-нибудь на тебя залезет. И хорошо если ещё не примется кусать. Про прохладный ветерок с моря даже не заикаюсь. Может где нибудь в Номибийской пустыне у Атлантического океана по-другому, но здесь программисты идеально соблюли все законы физики.
Я же спать не собирался. Откуда мне знать, кто в этом лесу или роще водится. Может медведь, или того хуже тигр. Да обыкновенной лисы хватит. Цапнет, зараза, и убежит. А мне с бешенством бегай по пляжу. Не, такое счастье мне без надобности. Сидеть же на песке ночью дело не самое лучшее. Это днём он тёпленький, даже горячий бывает. А вот ночью он очень даже холодный. Я бы даже сказал неприлично холодный. Поэтому подыскал местечко более или менее ровное, рядом с кустами, на земле. Хотел костерок сообразить, но тереть палочки не умею, да и не было здесь сена. Даже мха тысячелетнего не было. Всё сочное, свежее. А такое даже дымиться не станет.
Тяжело вздыхая о судьбинушке своей несчастной, уселся под кустами, глядя на море. Некоторое время его ещё было видно, вскоре только звук прибоя остался. Для ориентира. Ночь вошла в свои права.
Сидеть, как выяснилось, тоже не очень удобно. Мало того, что земля очень быстро остыла, и стало совсем не комфортно, так ещё и задремав падаешь либо на кусты, а они всё же не перина, или в песок, что ещё больше не доставляет удовольствия. Добавить к этому зудящих над ухом комаров, бабочек норовящих влезть в то же ухо, странных звуков из леса и становится понятным, сон — недостижимая мечта.
Рассвет я встретил злой, не выспавшийся, раздражённый донельзя и голодный, как волк. Ощупал одежду, вроде высохла. Собрал, сунул в сумку. Ботинки, конечно же, не высохли. Даже, кажется, мокрее стали. Но это точно, кажется. Не могли они стать ещё хуже чем были. Росы-то не было. Всё равно оставлять их на кустах смысла не было. Пришлось так и засовывать в сумку.
