«Срезали ткань с тел и надевали чистые наряды? Похоже на то», — пробежавшись объективами камер по встречающей делегации, вынужденно признаю, что нынешний образ придворных подходит скорее для съёмок фильма ужасов, нежели для торжественной церемонии (впрочем, шестилапые дроны тоже не очень похожи на благородных гостей).
— Рад наконец-то побывать здесь и увидеть дворец в его нынешнем виде, — отвечаю через динамик первого разведчика. — Благодарю вас за гостеприимство, но вынужден напомнить о нашей миссии.
— Да-да, конечно, — изображающий дворецкого пони повернулся вполоборота, взмахнул правой передней ногой в приглашающем жесте и добавил: — Прошу за мной. Я провожу вас к покоям её высочества самым коротким путём. На всякий случай мы подготовили запасные кабели, чтобы вы не опасались за расстояние, которое предстоит пройти.
— Очень предусмотрительно и крайне любезно с вашей стороны, — прозвучал мой ответ, в который были вложены учтивые интонации (сколь бы бессмысленным ни был данный разговор, данные представители понижизни являются дееспособными лишь условно, из-за чего во время общения с ними необходимо соблюдать некоторые правила).
— Если желаете, я устрою для вас небольшую экскурсию: пусть дворец сейчас и не на пике своего величия, но мы прилагаем все возможные усилия, чтобы сохранить остатки былого великолепия, — с намёком на гордость в голосе продолжил говорить гуль, уже делая первые шаги под своды резиденции принцесс.
— Буду весьма признателен, — отвечаю так, как ожидает от меня проводник, приказывая шестилапам выстроиться в своеобразную колонну.
«Не говорить же мне, что благодаря своим базам данных я знаю о дворце примерно столько же, сколько все работавшие в нём инженеры и архитекторы вместе взятые?» — убедившись, что сейчас в данном месте не будет происходить ничего важного, перевожу наблюдение за делегацией дронов-разведчиков в фоновый режим, перемещая своё сознание в совсем другое место.
…
— Кладите кристалл в середину узора, — решительным голосом отдала команду высокая сиреневая единорожка, одетая в тёмно-серый комбинезон, первой входя в небольшой зачаровательный зал, освещённый яркими прожекторами, закреплёнными на потолке. — Аккуратнее.
— Ваше вы… — начал было говорить заместитель главы Министерства Магии, но встретившись с суровым взглядом начальницы, поспешил поправиться: — Мисс Спаркл, нет причин для волнения. Вы не хуже нас знаете о том, что «Тёмный Паразит» — это тюремное заклинание повышенной прочности.
— Нам неизвестно достоверно, какую именно модификацию использовала Рарити, — парировала довод жеребца ученица принцессы Селестии, после чего всё же попыталась немного разрядить обстановку и смягчить эффект от собственных слов: — Если вы умудритесь отколоть кусок гривы или хвоста моей подруги, то сами примете на себя последствия за испорченную причёску. И поверьте мне, вам это не понравится.
— Фокусирующие кристаллы установлены; резонаторы подключены; последние проверки изоляции и магических проводников проведены, — прозвучал из динамиков, расположенных в верхних углах комнаты, утопающих в полумраке из-за направленного вниз света, ровный и уверенный голос Крусейдера, в коем уже с заметным усилием можно было распознать механическую речь. — Подготовительные процедуры проведены успешно, мисс Спаркл.
— Превосходно, — то ли констатировала, то ли похвалила своего незримого помощника Твайлайт, затем повысила голос и объявила: — Вспомогательному персоналу просьба покинуть зачаровательные чертоги; волшебникам, участвующим в ритуале, занять позиции согласно предписанию. Убедитесь, что на вас не надето никаких артефактов или устройств, своим излучением способных внести помехи в ритуал. Начинаем через пять минут!
Земнопони, одетые в рабочие робы, доставившие «Тёмного Паразита» и его жертву на тележке с маленькими колёсиками, не дожидаясь повторного приказа, поспешили скрыться за двустворчатыми герметичными дверями, с тихим шелестом закрывшимися за их хвостами. Четверо единорогов, которые остались вместе с главой Министерства Магии, без лишних слов и суеты стали расходиться по концам лучей пентаграммы, по пути поправляя собственные белые трико, не стесняющие движений и позволяющие телу дышать, при этом обеспечивая минимальную защиту от излучений, кислот и маломощных заклинаний.
Сама исполняющая обязанности принцессы тоже хотела бы надеть такой костюм, более подходящий для работы в чертогах зачарования, но из-за своего роста, увеличившегося за месяц почти на три сантиметра, её фигура стала несколько… напоминающей подростка. Не то чтобы её саму это сколько-нибудь сильно волновало (внешний вид, а не увеличение размеров), но как официальный представитель власти, фактически являющийся монархом осколка Эквестрии, она должна была сохранять определённый образ.
«Неужели и принцессу Селестию донимали стилисты, модельеры и гримёры? Откуда они берут весь свой инвентарь, при этом будучи запертыми в башне? О чём я думаю вместо того, чтобы готовиться к ритуалу?..» — внешне волшебница казалась спокойной и уверенной, всё же опыт работы главой целого научного министерства дал свои плоды, заставив научиться держать мордочку в любой ситуации, но вот внутри у неё всё дрожало и кипело.
— Мисс Спаркл, — позвал голос Крестоносца, который из-за своей природы мог находиться в десятках мест одновременно, но почему-то сейчас Твайлайт хотелось, чтобы он был именно здесь… и не как робот.
«Что бы сказали Шайнинг и Каденс, если бы узнали о том, что я ищу поддержки у искусственного интеллекта? Ну… СБЛДН, наверное, пошутил бы, что он хотя бы не пьёт и не курит, а Каденс, что у Крусейдера точно есть интеллект, хоть и искусственный, в то время как многие жеребцы и этим похвастать не могут», — на секунду зажмурившись, стараясь выкинуть из головы образы брата и няни, ученица принцессы Селестии вздохнула и, открыв глаза, посмотрела в сторону одной из видеокамер.
— Я слушаю, Крусейдер, — министерская кобыла переступила передними ногами, при этом стараясь расслабить скованные плечи, и уточнила: — Что-то случилось?
— Никак нет, мисс Спаркл, — откликнулся Крестоносец, после чего пояснил: — Я хотел сказать, что вам очень идёт эта причёска.
— А?.. — Твайлайт удивлённо моргнула, нахмурилась и спросила: — Какое значение сейчас имеет причёска?
— Очень важное, мисс Спаркл, — поучительным тоном ответил собеседник. — Сейчас вам крайне важны положительные эмоции, а также психологическая разрядка. По моим данным, заслуженные комплименты как раз дают подобный эффект.
— Мне тоже нужна разрядка, — заметил красный единорог с белой гривой, подстриженной до длины в пару сантиметров. — И у меня тоже классная причёска. Почему меня никто не хвалит?
— Ну… — жёлтая единорожка наклонила голову чуть влево, прищурила глаза и задумчиво изрекла: — Ты не кобылка.
— Ты серьёзно? — саркастично вскинул брови жеребец. — А я и не знал. И как бы я жил без этого?
— Всегда пожалуйста, — хмыкнула волшебница, на что её напарник закатил глаза, а двое других единорогов только посмеялись над незатейливой пикировкой.
Ученица принцессы Селестии же, уже набрав в грудь воздуха для отповеди… шумно выдохнула и улыбнулась, после чего провела правым передним копытцем по правой половине лба, убирая с него чёлку, а затем произнесла:
— Спасибо.
— Не за что, — отозвался красный пони, вызвав страдальческий вздох подруги, за которым последовали слова:
— Это было сказано не тебе.
— Для этого и нужны друзья, — прозвучал ответ ИИ из-под потолка. — Помогать друг другу в больших и малых делах. Разве не так?
— Да… — исполняющая обязанности принцессы повернула голову так, чтобы посмотреть на кристалл, внутри которого находилась истощённая белая единорожка. — Друзья должны друг другу помогать, но это далеко не всё, для чего они нужны.
— Время, мисс Спаркл, — деликатно напомнил заместитель главы Министерства Магии.
— Хорошо, — высоко подняв голову, сиреневая единорожка встала на свой луч пентаграммы, осмотрела подчинённых решительным и уверенным взглядом и добавила: — У нас всё обязательно получится.
…
— Эту картину подарили принцессе Селестии на девятисотое «Воцарение Солнца», — замедлив шаг у очередного полотна, висящего на задрапированной синим бархатом стене, проводник указал левым передним копытом на изображение белого города на вершине горы, позади коего восходил огненный диск. — Художник буквально вложил душу в свою работу, при этом изобретя новую методику рисования, когда сперва изображается фон, а после того, как краски высыхают — все остальные детали наносятся поверх первой картины. Данное произведение состоит из пяти слоёв, первым из коих является небо, поверх которого имеются четыре слоя прозрачного лака, разделяющего каждое следующее изображение, что придаёт произведению эффект объёма. К сожалению для мастера, так и оставшегося почти безызвестным для наших современников, её высочество почти возненавидела эту картину, и после празднования приказала повесить её в самом тёмном и дальнем углу галереи, чтобы она даже случайно не попадалась ей на глаза. Аристократы и другие придворные же… стоило слухам разойтись по дворцу и за его пределами, приняли данную просьбу принцессы Селестии как указание к действиям, что и послужило причиной краха карьеры восходящего дарования.
«Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь? Похоже, что художник решил себя прорекламировать за счёт белой аликорницы, но выбрал совсем не тот праздник и сделал не тот подарок», — отметив своим вниманием очередное безынтересное мне произведение искусства, продолжаю вести шестилапов по бархатной ковровой дорожке, проложенной от холла замка и до… наверное… покоев принцессы ночи.
Тем временем голубой единорог переключил своё внимание на пузатую вазу, в которой стоят искусственные цветы, занимающую место в стенной нише. К чести этого представителя понижизни, он умудряется говорить достаточно быстро, при этом сохраняя подобающие мимику и интонации, чтобы не задерживаться перед экспонатами, тем самым не позволяя упрекнуть себя в затягивании времени.
Сам дворец, по крайней мере, та его часть, куда впустили дронов-разведчиков, выглядит настолько целой и обжитой, насколько это вообще возможно в складывающихся условиях: светильники на потолках и стенах горят, пыль отсутствует, а если на полу раньше и находились следы чьей-то гибели либо каких-то разрушений, то их успели давно убрать. Единственное, что действительно выбивается из образа нетронутой войной резиденции принцесс — это сами слуги и стражники, коих при всём желании не получится назвать обычными пони.
«И снова я благодарю «друзей» за то, что сейчас не являюсь органиком. Мои логические процессы буквально вопят о том, что гуль, мирно рассказывающий роботу о произведениях искусства во время прогулки по коридору дворца… это сюрреализм», — на всякий случай убеждаюсь в том, что запись данной экскурсии ведётся в нескольких экземплярах, чтобы когда-нибудь занять своё место в пыльных архивах восстановленных государственных учреждений (да и мне самому после обретения органического тела будет полезно пересмотреть некоторые фрагменты своей жизни).
План крыла дворца, вызванный на тактической карте группы разведчиков, показал, что до цели миссии осталось пройти совсем чуть-чуть. Однако же стало очевидно, что шестилапов вели к спальне принцессы отнюдь не самым быстрым маршрутом. Смысл сего действия, если только гули не решили перепрятать останки куда-нибудь ещё, от меня ускользает.
Как уже не раз повторялось, всё имеет свой конец: повернув за очередной угол, дроны-разведчики оказались перед деревянными лакированными дверями, украшенными узором в виде кьютимарки принцессы ночи. Перед входом в покои младшей из сестёр-аликорнов стояли двое гулей-гвардейцев, которые даже не шелохнулись при виде роботов и их сопровождающих.
— Вот мы и на месте, мистер Крусейдер, — разом потеряв налёт чопорного поведения, изображавший дворецкого пони отвернулся от моих платформ к стене, будто бы пытался найти на ней очередную картину. — Дальше вам придётся идти… одному.
«Очень интересно», — промелькнула мысль в моём центральном процессоре, а на анализ событий, происходящих в Кантерлоте и его отдельных частях, было выделено дополнительных четыре процента вычислительных мощностей.
— Этому есть какая-то причина? — заставляю голос, звучащий из динамиков шестилапа-лидера звучать равнодушно, будто бы ответ для меня совершенно не важен.
Однако же ответить мне решил не проводник, а земнопони-горничная, до этого момента шагавшая позади всей процессии, таща за собой катушку с кабелем. Она неуверенно вышла из-за угла, опустила голову к полу, и переступая передними копытцами, попыталась объяснить позицию гулей:
— Понимаете… мы не видели принцессу с тех пор… как всё произошло. Лаенхарт и его помощник перенесли её высочество в покои, закрыли их, и… В общем… Нам нравилось думать, что принцесса осталась с нами и просто спит… или не спит, а… Вы понимаете?..
Последние слова были произнесены одновременно с тем, как кобылка посмотрела на дронов-разведчиков, будто бы те могли что-либо выражать своим видом. Благодаря объективу камеры ближайшей платформы и программе чтения мимики мне удалось понять, что данная представительница понижизни готова заплакать, но из-за своего состояния попросту не способна этого сделать. Её маркер же, отображавшийся на тактической карте зелёным, несколько раз мигнул, сперва становясь красным, чтобы затем вновь позеленеть, а спустя несколько секунд принял жёлтый цвет.
— Простите, я могу вам ещё чем-нибудь помочь? — подняв голову, вежливым и спокойным голосом уточнила горничная. — Мне нужно идти: у меня много работы.
— Можешь идти, Ваниль, — не поворачиваясь к «жёлтой» кобылке-гулю, заявил мой недавний экскурсовод.
Земнопони поклонилась, молча развернулась на месте и бодрой гарцующей походкой удалилась обратно за угол коридора. Тактическая карта же показала, что она, не останавливаясь, пошла в сторону лестниц на нижние этажи.
«Сильное психологическое напряжение привело к тому, что осознающая себя представительница понижизни, являющаяся гулем, перешла в разряд зацикленных. Это… моя вина?» — спешно проведённый анализ показал, что в данном случае моё участие в деградации кобылы, отзывающейся на имя Ваниль, является опосредованным.
