Травник почти что лег, утыкаясь лбом в конскую шею. Спутанные неровно обрезанные волосы свесились с двух сторон пыльным покровом. На обнаженной спине чернели разводы подсыхающей крови от пореза.
— Сумки мои можешь собрать? И... Поехали... Если не передумал помогать.
Кристиан наспех собрал все в кучу и привязал к луке седла.
— Надеюсь, брат Микаэль, я об этом не буду жалеть.
Они достигли перелеска, когда солнце стояло совсем высоко. Здесь щебетали птицы, пахло травой и почему-то медом. Легрэ стащил Микаэля с коня, помог ему опереться о ствол старой сосны, и в который раз поблагодарил небо, что по пути они не попались никому на глаза. Притащив сумку Микаэля, Легрэ спросил:
— Что дальше?
Микаэль, не удержавшись на ногах, так и сполз вниз, больно царапаясь голой израненной спиной о шершавую кору. Притянул к себе сумку, раскрыл и долго перебирал склянки, которые все выскальзывали из непослушных пальцев. Наконец-то травник нашел нужную, зажал ее в одной руке, а затем, подумав, вытащил и еще одну.
— Смотри... Решать тебе сейчас... Вот это — наркотик. Сильный... Выпью — могу попробовать дойти и сварить нужное мне зелье. Но, времени очень мало... Я не уверен, что успею.
Травник откинулся на ствол сосны, морщась от боли и закрывая глаза. Со злостью понял, что у него опять заалели щеки ... Чувствовал, как по озябшему телу скользят теплые солнечные лучики. Пахло свежей травой, и до одурения — медом... Хотелось вообще глаза не открывать. Легрэ он ненавидел. Не понимал, не доверял, не любил. Считал распоследним ублюдком, который часто сам не знает, чего хочет, и из-за этого бесится и вредит окружающим. Его можно было использовать — очень даже неплохо, в своих целях. Микаэль признавал, что Кристиан — весьма сильная личность. И за эту силу, которую был готов видеть на своей стороне, мог дать очень многое. Как минимум — защиту и помощь. Как максимум... а кто его знает, что могло бы быть.... Но, Легрэ не захотел — и, в принципе, травник его понимал. Такие решения не принимаются просто так, с ничего... Да и странно все звучало из уст травника-монаха... Так что — забыл бы он это все как дурной сон и не вспоминал. Но, к сожалению, не получалось. Теперь вот приходилось просить самому... и не о просто услуге — а о нечто большем. Врагов о таком не просят... Даже друзей не просят... Вот только очень уж хотелось жить.
— Второе зелье — может яд нейтрализовать. Только чтобы оно подействовало в крови должны быть и другие вещества... Их нельзя с зельем выпить, их нельзя приготовить... От них голова кружится при поцелуях, руки дрожат, ноги не держат... От них сердце бьется безумно... И знаете, брат Кристиан... Я все склоняюсь к мысли, что лучше уж я первое зелье выпью...
— Да, мне тоже эта мысль нравится, — Легрэ скрестил руки на груди, задумчиво барабаня пальцами по плечу, хмыкнул, — только времени жаль тратить. Не боишься со мной целоваться? От моих поцелуев кровь в жилах обычно леденеет, а тебе вроде как ее разогнать надо, да?
Микаэль поднял голову, ловя взгляд синих глаз и позволяя себе скептическую улыбку:
— Думаешь, я тебя боюсь? Нисколечки....
— Да мне плевать, — фыркнул Легрэ. — Давай начистоту: я тут могу хоть голым пританцовывать — у тебя на меня не встанет. Это ты у нас умираешь, так что мозгуй побыстрее, и говори, что делать.
Травник приподнял бровь, удивленно рассматривая Легрэ, а потом, неожиданно для себя самого, рассмеялся — немного истерично и надрывно, но весьма неплохо сбрасывая этим смехом охватившее его напряжение и безнадежность.
— Только вот танцев мне еще и не хватало... В твоем исполнении. Знаешь... Я столько разной дряни пил за последнюю неделю, что мне и пары поцелуев должно хватить... Или напугай... Озадачь... Тело само отреагирует...
Микаэль опять потянулся за сумкой, доставая из нее берестяную коробочку и бросая ее Кристиану.
— Порезы на спине мне этим можешь смазать? Только... нееежно.
Последнее слово Микаэль проговорил протяжно, улыбнувшись на мгновенье, почти что дразня Кристиана.
— Откуда мне знать, что это не яд, — Кристиан продемонстрировал Микаэлю коробку и скверно улыбнулся. — Я вот сейчас подумал, успею ли я тебя прирезать до того, как испущу дух. Помниться, где-то уже со мной такое было... Дай вспомнить. — Взгляд Легрэ сделался недобрым. — Ах да, вспомнил... брат Гиральд что-то такое вытворял, аккурат перед смертью.
— Что? Так еще и он мои снадобья таскал?
Микаэль замолчал, зло переводя дыхание... Уловил смысл сказанной фразы и снова посмотрел в глаза Кристиану.
— Он, что — тебя травил? И как это мы с ним не сдружились... Умер — говоришь... С твоей помощью, видимо...
Травник протянул руку, второй держась за дерево и осторожно поднимаясь на ноги...— Давай ее назад... Не веришь, что не отрава, — я и попробовать могу... Сильнее не отравлюсь.
Легрэ отдал баночку Микаэлю и положил руку на рукоять меча, выжидательно наблюдая.
— Тебе лучше не знать, сколько монахов умерло с моей помощью. — Легрэ помолчал. — А что Сей... он тебе нравится?
Монах открыл крышку и, мазнув по снадобью, облизал пальцы. Скривился, почти что плюясь и взглянул на Легрэ.
— А можно я его теперь выплюну?... Горькое... Или, может, есть чем запить? И... с чего это ты про Сея спросил? Что тебе до него?
— Я на него глаз положил, — Легрэ улыбнулся и забрал коробочку у травника, повернул его на бок, чтобы смазать раны. — Ты лучше глотай, так интереснее.
— Лучше отложи назад. Тебе за него настоятель Себастьян все, что и ложится, и встает — оторвет. А я поспособствую...
Микаэль проглотил снадобье, кривясь еще сильнее... Дернулся от резкого и тяжелого прикосновения.— И не забывай — нежненько!
— Себастьян? — Легрэ изумился, и вдруг принялся хохотать, так что руки тряслись. — Себастьян! Господи!.. Се-бас-тьян! Да ему... ему и в монастыре до Сея дела не было. Он мне ни слова не сказал после того, как я мальчишку приложил. Ты шутник, Микаэль.
— Дьявол! Я же сказал — легче!
Микаэль резко развернулся, тут же почти падая от закружившейся головы и от того хватаясь за Кристиана.
— Это ты, видимо, не только дурной, но еще и слепой, и глухой... В любом случае — даже не думай. Я всегда найду, чем тебя... приложить.
— И ты еще меня о помощи просишь сейчас? Вперемешку с угрозами? — Легрэ продолжал улыбаться. — У тебя вообще принципы есть? Хоть какие-нибудь. Ну, помимо того, чтобы сироток содержать, м?
— Что вы, брат Кристиан... Какие принципы могут быть у монаха, да еще и лекаря? Никаких совершенно. Вот и остается только что за сиротками гоняться...
Микаэль опять закрыл глаза... Ну что толку с этих бесед? А если жить хочется — то надо подняться, подобрать остатки рясы, в плащ закутаться — и вперед... Бог — милостив. Весна в этом году ранняя, может, цветут нужные цветы и ближе к опушке.
— Легрэ... Идите вы с миром, куда шли. А я уж сам свои проблемы решать буду.
Кристиан положил руку на плечо Микаэля и, заглянув в глаза, с нажимом уложил на спину.
— Может быть, заткнешься уже, и делом займемся?
Хорошо было рассуждать, выбирая варианты, а когда Микаэль оказался лежащим на земле, с Кристианом, нависающим над ним, — травнику подумалось, что идея была совсем уж неудачной. Да разве что получится?! Он еле сдерживается, чтобы не заехать Легрэ, скидывая его с себя. И по спине холодком бежали такие уж совсем нехорошие мурашки. Микаэль вдруг понял, что ему попросту страшно.
— Делом, говоришь?
Травник посмотрел в синие глаза, пытаясь дерзостью прогнать свой страх.
— Ты станцевать забыл....
Кристиан криво усмехнулся и ничего не ответил на это. Он долго молчал, словно как-то по-новому присматриваясь к Микаэлю — оценивающе, точно к коврику на рынке, который намеревался купить.
— Я вот все думаю, — сказал он лениво и серьезно, — раз уж ты сегодня так щедр на предложения, пожалуй, соглашусь-ка я на оба. Фернандо мне не нравится, так почему бы и не поиграть против него, верно?
Травник нахмурился, с удивлением разглядывая вполне серьезного на этот раз Кристиана. Тот тоже рассматривал Микаэля, и от этого взгляда становилось все холодней да страшнее.
— Ты уясни себе, прежде чем клятвы давать, что тебя не просят играть против Фернандо. Он — достойный король своей державы. Но, вот интересы Севера — то и твои интересы будут. И за это — будет тебе защита, при необходимости. Грамоты я тебе напишу в лагере... Есть у меня право. Только — если выживу. А вот до этого — у меня много сомнений...
Микаэль дернулся было, пытаясь оттолкнуть Легрэ, а потом откинулся на спину совсем, лишь едва опираясь на локти — так, что б по возможности не касаться земли порезом на спине.
— Кристиан... Не получится ничего... У меня мороз по коже от твоего взгляда. Мне тебя ударить хочется... А не... целовать.
— А давай мы облегчим тебе задачу, — прошептал Легрэ, настойчиво швырнув Микаэля назад, на траву. — Я об этом позабочусь... но прежде, чем ты что-то там напишешь, я хочу знать, в что впутываюсь... Рассказывай.
— Легче, Легрэ... Я тебе не послушник из монастыря, что и дышать при тебе боится.Микаэль уперся рукой в грудь помощника аббата, удерживая того на расстоянии. Травника почти что бил озноб — лежать на земле было совсем не тепло, да и хуже ему все становилось. Надо было уже решаться и пить одно из зелий.
— И что хочешь услышать? Нам не нужна война. Север более чем доволен — торговые договора подписаны, в казну деньги идут хорошие... Но, пока соседи тут цапаются, земли делят и власть — ведь и нас пытаются в это втянуть. Вот я и ...ищу запасные варианты на непредвиденные обстоятельства. Если будет война с Севером — плохо будет всем. Этого нельзя допустить...
— А кому нужна эта война? — улыбнулся Легрэ, мягко убирая со своей груди руку Микаэля. — И при чем там ты и Себастьян?
Микаэль тотчас же уперся ему в грудь другой рукой. А, ту, которую удерживал Легрэ -вывернул, перехватывая запястье мужчины.
— А при чем здесь Себастьян? А, мне... Да, дело есть, раз уж в моей власти вассальные договора заключать.
Травник вздохнул, пытаясь перекатится на бок, — на сырой земле лежать было холодно и неприятно. Да и рана болела все сильнее. Повел головой, стряхивая волосы с лица и опять немного приподнимаясь на локтях.
— Война всегда кому-то да нужна... Особенно тем, кто власти желает.... Кристиан...Пусти. Мне холодно.
— Ты же помочь просил, — изумился Кристиан. — Или ты меня вокруг пальца водишь и не умираешь совсем? Полегчало? А после того, как мы с тобой договоримся, что мне нужно будет делать?
— Ничего тебе пока делать не надо... Живи просто... А там посмотрим, чьи страсти каких решений потребуют.
Микаэль закрыл глаза, понимая, что разговоры надо заканчивать... И побыстрее.
— Я и сейчас помочь прошу... Только... Мне... Очень не по себе.
— Ищи свою бутылку. — Легрэ резко поднялся и направился к лошади, там он взял веревку и прихватил дорожный плащ, потом вернулся к Микаэлю. — Выпил?
Травник поднялся, садясь на примятую траву, и потянулся за брошенной рядом склянкой с зельем. Подержал ее в руке, все еще раздумывая, а потом открыл и глотнул настоя. Горький... Микаэль поднял голову как раз когда Легрэ вернулся, держа в руках плащ и веревку.
— Тебе это зачем?
— В качестве аргумента на случай твоего несогласия, — улыбнулся Легрэ, не скрывая похотливого взгляда. В таком состоянии Кристиан и сам себя не любил, но сейчас он этим наслаждался вовсю. Он бросил плащ Микаэлю. — Устраивайся.
— Ты меня спасать собираешься? Или себя веселить? С таким то взглядом... Действительно думаешь, что я тебе позволю себя связать?Микаэль подобрал брошенный плащ, расстелил его, опускаясь на колени и пытаясь хоть как-то скрутить в некое подобие косы спутанные длинные волосы.
— И вот что я тебе еще сказать хочу, Кристиан....
Взгляд травника, до этого весьма измученный, с искорками то и дело проявляющегося, несмотря на попытки спрятать, страха — стал холодным и жестким. Таким Микаэль бывал в лекарне или на поле боя, когда нет места сомнениям и боязни.— Я тебе сегодня многое пообещал.... И если будет надо, несмотря на мою к тебе неприязнь, я буду сражаться за тебя. Как в играх политических, так и на поле боя. Север не оставляет своих вассалов. Но и предательств не прощает.
— Определенно яд у тебя странно на разум действует, — усмехнулся Легрэ связывая петлю. — Сражаться за меня? Перестань. Даже если я тебе всю жизнь служить буду, ты мне при малейшем удобном случае кинжал в спину засадишь. Не обещай того, чего не в состоянии сделать.
— Кристиан, я не бросаюсь словами. А веришь ты мне или нет — это уже тебе решать. Как и то — хочешь ли ты этого или нет. Все что я хотел сказать — я сказал. — Сказал и сказал, — Легрэ показал Микаэлю петлю. — Давай руки сюда, если жить хочешь. И не бойся, развлекаться я с тобой не намерен, ты мне не настолько нравишься. Просто не хочу, чтобы, когда дело будет сделано, ты меня моим же мечом проткнул.
Сердце, казалось, ухнуло в самые пятки. Микаэлю, у которого и опыта то в таких делах — всего одна ночь с инквизитором — было просто не по себе. Страшно, и совсем уж казалось нереальным добровольно позволить себе руки связать, а потом... Травник тряхнул головой, закусывая себе губу."Ну же... Жить хочется? Так хватит думать! Больнее чем сломанные ребра, при необходимости два дня в седле провести, это не будет. А с.... моральными аспектами.... Переживу как-нибудь... Потом..."— Сказать-то сказал. Мне надо, чтобы ты сказанное понимал.
Травник протянул Легрэ свои сложенные вместе руки, закрывая глаза.
— С пониманием у нас с тобой плохо, — Легрэ стянул и замотал запястья потуже, — не бойся, зверствовать не стану, мне сегодня не хочется. А чтобы тебе полегче было, я тебе глаза завяжу. Представь себе того, кто нравится, и быстренько закончим. — Кристиан уложил Микаэля на плащ и поднял его руки над головой, привязал к стволу сосны. — Жаль, я себе глаз завязать не смогу.
-А уж как мне НЕ хочется... Кристиан, а надо, что б хотелось... Не нужно завязывать мне глаза. Себе лучше завяжи... Или тебе видеть надо, а? -Микаэль откинулся на спину, пробуя как крепко связаны руки и на сколько хватает веревки.
А веревки хватало только на то, чтобы чуть-чуть согнуть руки в локтях.
— Ты выпил, что надо? — спросил Кристиан и провел ладонью по груди травника справа налево. — Положим, что да. Тогда следующий вопрос: сверху быть предпочитаешь или снизу?
— Тебе честный ответ? Микаэль еще раз дернул связанные руки... Вздрогнул, когда обнаженной кожи коснулась ладонь Легрэ.
— Ну, разумеется, — мурлыкнул тот, склоняясь к лицу Микаэля с многозначительной улыбкой.Напряжение и страх вдруг вылились смехом. Травник запрокинул голову, смеясь — звонко, сильно, почти что до слез.— Ты еще потрись об меня... Совсем котом будешь. Жаль, за ушком тебя не почешу — руки ты мне связал. Синеглазый какой....Микаэль притих, выравнивания дыхание и пытаясь не сорваться в истерику. — А если честно... Кристиан... Я один раз только и пробовал.... Забавы такие... И отнюдь не сверху.
