"...Не убоюсь зла... потому, что ты со мной", — вскинутый защитный крест вспыхнул светом, что обрёл подобие материальности, позволяя отразить новую очередь свинцовых цилиндриков.
Щёлк...
Предательский револьвер показал, что барабан разряжен, а потому отправился в полёт как метательное оружие. Перехваченный же крест изменил своё свечение и превратился в подобие меча, клинок коего сиял столь ярко, что жёг глаза нелюдей. К сожалению враг, невзирая на свою природу, не поддался страху и панике а бросился в ближний бой занося для удара разряженный пулемёт.
— Я отпускаю твои грехи... — уйдя из-под быстрой, но прямолинейной атаки, Карлос взмахом лезвия из света отсёк ликантропу лапу-руку. — ...Покойся с миром.
Новое движение и голова оборотня отделилась от тела, скатившись на землю с широко распахнутыми глазами и клыкастой пастью. Только вот расслабляться было рано: напарники погибшего разделились на две группы, одна из которых осталась сдерживать младших инквизиторов, а вторая (состоящая из трёх волков) кинулась к старику.
"Нет времени с ними разбираться", — церковник перевёл своё внимание на оставшихся двоих волшебников, чтобы встретиться взглядом с бирюзовыми глазами одного из них.
Молодой человек, верхнюю губу которого украшали щегольские усы, а на носу выделялась крупная родинка улыбнулся, после чего одними губами произнёс:
— Поздно.
В следующий миг пространство огласил грохот, словно бы рядом разразилась сильнейшая гроза. Порыв ветра, с воем устремившегося в сторону охраняемой территории сбил пожилого человека с ног, заставляя упасть на четвереньки, из-за чего меч света погас (всё же на его поддержание требовалось тратить немало концентрации).
— Что...? — слова застряли в горле Карлоса, едва он смог поднять голову и посмотреть туда, где находилась, ну или должна была находиться школа перевоспитания магиков, коих избрали стать первыми среди себе подобных и доказать, что они могут жить вместе с людьми в мире. — Нет... Нет... Нет!!!
Голос инквизитора сорвался, а дрожащие руки обхватили седую голову, тогда как глаза немигающим взором впились в огромную яму (кратер), где клубилась лишь поднятая ветром пыль. Ни людей, ни магиков на том месте не осталось, и даже кардинал, что обещал освятить землю школы не сумел этого предотвратить.
— Нет... Не успел... Я... — не вставая на ноги Карлос подполз к краю огромной раны, оставленной на земле чернейшим колдовством, словно бы надеялся на дне увидеть своих братьев и воспитанников, что глядели на учителей со страхом, недоверием и робкой надеждой, будто брошенные щенята, что желают обрести своего хозяина. — Боже... Я опоздал.
— Не то слово, — прозвучал ломающийся молодой голос из-за спины, после чего последовал глухой хлопок и старика бросило вперёд.
...Он не чувствовал боли от ранения в спину, не испугался того, что сорвавшись с края обрыва покатился вниз по крутому, необычайно ровному склону (будто бы кто-то вырезал часть почвы ножом). Инквизитор даже не попытался сгруппироваться, вместо этого беспорядочно размахивая руками и ногами, грозясь что-либо себе сломать, но каким-то чудом умудряясь даже об разрезанные невидимой силой камни не ударяться.
"Опоздал... Опоздал... Не справился... Не защитил...", — бились в голове мысли, в то время как тело скатывалось всё ниже и ниже.
...Наконец падение завершилось, а небо и земля перестали меняться местами каждую секунду. Впрочем, Карлос даже не попытался встать, будучи сломленным как физически, так и морально. Он не был самым добрым человеком и по приказу Ватикана нёс волю Святого Престола туда, куда укажут, но под старость лет стал "непригодным для оперативной работы".
Всё ещё сильный, верный и верующий, старший инквизитор перестал видеть в своих жертвах просто врагов. А это уже было опасно, так как могло быть трактовано как ересь. И лишь непогрешимый послужной список, а также личная сила, позволившая освоить материализацию света в форму щита и оружия не позволили списать Карлоса в дальний монастырь, чтобы забыть до конца его дней.
...Предложение кардинала, желающего устроить школу для магиков, дабы ввести их в человеческое общество стало тем, что вдохнуло новый смысл жизни в старика, который как ценный старинный меч висящий на стене богача, был вынужден сидеть в храме и провожать на миссии своих братьев. Он стал одним из первых, кто встречал испуганных малышей и объяснял им, что их ждёт впереди. Дабы соответствовать своей должности старик даже выучил сборник одобренных Святым Престолом сказок...
"Их нет. Никого больше нет. Из-за меня... Я не справился", — мысли раз за разом возвращались на один и тот же круг доводя разум до предела, за коим следовал только распад.
Карлос даже не отреагировал, когда рядом появился молодой магик в форме "Корня", наставивший на него свою винтовку. Однако же прежде чем палец надавил на спусковой крючок незнакомец произнёс слова, от которых на сердце стало легко:
— ...Теперь они там, где вы не сможете им навредить.
Комментарий к Отступление 11
Всем добра и здоровья.
========== Глава 76 ==========
С гулом чистый воздух втягивался в трубы, расположенные в самом верху полой металлической сферы, тогда как из других отверстий, находящихся чуть выше уровня появившейся с хлопком земли, на которой находились строения лагеря перевоспитания магиков, стал валить густой белый тяжёлый туман. В считанные секунды свободное пространство оказалось скрыто непроглядной пеленой, которую, в отличие от обычной темноты, не в состоянии был разогнать даже святой свет.
— Братья, все ко мне! — голос кардинала разнёсся над крышами домов, но потерялся в тумане и затих не получив ответа. — Именем господа нашего!..
Сияющая белая аура молодо выглядящего седого человека, облачённого в алые одежды стала ярче напоминая маяк в ночи, но даже так никто из защитников не отозвался. Слишком сильным оказалось усыпляющее воздействие алхимического состава, в котором не ощущалось ни капли мистической силы... пусть даже его создали при помощи магии.
— Ку-ку-ку-ку... Какая удача, — прозвучал насмешливый хриплый голос со всех сторон разом, не позволяя обнаружить своего хозяина. — Я надеялся, но не верил в такой улов. Целый кардинал...
— Святой Престол не оставит это нападение без ответа, — уверенным голосом произнёс человек, спокойно прохаживаясь по верхней грани двухскатной крыши, в левой руке сжимая серебряный крест, а в правой держа револьвер. — Начнётся война.
— Ку-ку-ку... А она разве заканчивалась хоть на день? — невидимый собеседник усмехался, явно получая удовольствие от чувства собственного превосходства. — Да и что вы — церковные псы, способны предъявить? Доказательства нападения на... тайную базу подготовки ручных убийц, шпионов и диверсантов? Уверен, узнав о том, что их "друзья" вновь решили усилить свои ряды при помощи цепных нелюдей... волшебники во всём мире впадут в дикий восторг и колоннами направятся к храмам, дабы перековать себя в верных слуг.
— Дети, находящиеся здесь, должны стать первым шагом по объединению народов: своим примером они докажут, что даже запачканные тьмой при рождении, их души стремятся к свету, — концентрация святой силы вокруг кардинала увеличилась настолько, что туман вокруг него испарялся раньше чем достигал своей жертвы, за спиной в это время формировались крылья. — Каждый способен пройти этот путь, нужно лишь сделать первые шаги, а затем не оступиться и не отступить, сколь бы тяжело ни было.
— Через боль, кровь и страдания? — новая усмешка прозвучала ближе, но кроме хрипоты в голосе противника слышалось ещё и рычание, явно намекающее на нечеловеческую природу. — Вы, церковники, любите это. Не так ли?
— Проходя испытания плоти дух закаляется, — спокойно ответил кардинал. — Выходя из тёмного помещения на свет дня ты щуришься, но не закрываешь глаза и не пытаешься сбежать обратно во тьму. Привыкнув же к свету, ты увидишь гораздо больше, нежели мог узреть оставаясь в темноте. Наш путь позволяет увидеть ещё больше, пусть для этого и приходится пойти на некоторые неудобства, после привыкания становящиеся обыденностью. Научившись же видеть, ты уже никогда не захочешь вновь становиться слепцом.
— Мотыльки, стремящиеся к свету сгорают в огне, — заметил голос, обладатель которого был уже совсем близко. — Уверен ли ты, что прозрел, а не ослеп окончательно? Возможно, что истина, которую ты видишь — лишь плод фантазий разума, старающегося заполнить образовавшуюся пустоту.
— Если свет, который ты видишь слишком ярок изначально — слепота неизбежна, — согласился седой церковник. — По этой причине мы выводим своих братьев и сестёр из тьмы шаг за шагом, чтобы они успевали привыкнуть к тому, что видят вокруг себя. Магики способны жить среди людей, но для этого они должны стать человечными не снаружи, как делают в Российской Империи, а изнутри. Лишь приняв наш путь и наши ценности, они смогут пройти дорогу к исцелению души, смыв с себя ту грязь, что передаётся в их народах с кровью. Разве ты сам не чувствуешь этого? Звериная похоть, жажда крови, жадность... "Корень" дал магикам оружие; дал им возможность притворяться человеческими мужчинами и женщинами, обманывая тем самым простых людей, которые остаются вне ведении о том, в какой опасности находятся каждый миг. А ведь единственное, что удерживает их от кровавой бойни — это страх перед ещё большими монстрами, объявившими свой закон в своих охотничьих угодьях. Не понимание хорошего и плохого; не совесть и благородство... Лишь страх сдерживает их от того, чтобы сорвать свои маски и вонзить клыки в беззащитную плоть! И те, кто должны защищать детей божьих... отступили, испугались, пошли на компромиссы. Чем же на фоне этого плохо наше желание показать зверям, что они способны стать настоящими людьми пусть не по крови, но по духу?
— Браво-браво, очень зажигательная речь, — пророкотал ответ противника, в голосе коего легко читалось ехидство. — Не так давно вы — воины света, вырезали магиков целыми деревнями просто потому, что они — не люди. Сейчас же ты вещаешь о праве на искупление, которое появилось только после демонстрации силы и возникновения иного пути взаимодействия. Люди перестают видеть в нелюдях врагов и это пугает... не так ли?
— Нелюди, проникающие в наше общество разлагают его своими пороками, приносимыми с собой, — парировал церковник. — Похоть и разврат, жадность и жестокость... Что станет с человечеством, если нас лишат таких вещей как сострадание, милосердие, сопереживание, семейные ценности? Грязь затопит улицы городов, а достижения величайших умов станут достоянием сильнейших единиц. Когда желание принести благо обществу будет заменено стремлением к личному процветанию за счёт других — начнётся конец человечества.
— Магики и полукровки, рождённые бок о бок с людьми, будут перенимать ценности и устремления тех, под кого маскируются, — отозвался голос из тумана. — Старые поколения, как и их привычки уйдут в прошлое. Строгий закон, нарушение которого будет жестоко караться поспособствует этому.
— Если к чёрному прибавить белое, возможно оно уже и не будет тьмой... но и светом никогда не станет, — кардинал прикрыл глаза, а на его губах возникла печальная улыбка. — Даже если магики растворятся среди людей... это будет происходить слишком долго. В результате их звериная суть распространится словно болезнь, искажая и изменяя взгляды на правильное и неправильное. Чем дольше мы будем идти на компромиссы, чем сильнее ослабим правила... тем легче будет отодвигать границу запретного с каждым новым поколением. Возможно ты прав и в будущем, если идти путём "Корня" нас не ждёт тьма... Только вот и свету места там не останется.
— Ку-ку-ку-ку... Это был занимательный разговор, — на этот раз слова звучали из одного места, а в следующую секунду туман прижался к земле, будто его придавили тяжёлым прессом. — Но так как посторонних в этом месте не осталось — пришла пора заканчивать.
— Хах... Обманул наивного церковника: заговорил зубы, а сам украл и детей, и их защитников, — мужчина в красном укоризненно покачал головой, одновременно с тем спокойным взглядом изучая собеседника, застывшего на крыше другого здания.
— Не сложно обмануть того, кто обмануться рад, — парировал бледный высокий мужчина с чёрными волосами, тенями вокруг змеиных глаз, широким ртом с иссиня-чёрными губами, одетый в тёмно-серую мантию и мешковатый серый костюм под ней.
— Бесспорно, — согласился церковник. — И что теперь? Сдаваться я не собираюсь, как и переходить на вашу сторону.
— Я бы разочаровался, произойди подобное, — отозвался волшебник. — Всё же сила твоей веры видна... невооружённым глазом.
— В таком случае, прежде чем мы начнём, покажи своё настоящее лицо, — попросил мужчина в красном. — Я вижу, что ты носишь маску, но не могу заглянуть под неё.
— Хм... — немного подумав, змееглазый поднёс правую ладонь к лицу, впился пальцами в кожу, а затем сорвал его, словно какую-то тряпку. — Вряд ли это тебе что-то даст.
— И верно, — кардинал пожал плечами. — Никогда тебя раньше не видел.
С тела молодого мужчины на церковника смотрело лицо старика, радужка одного из глаз коего красовалась красным, а на подбородке виднелся шрам в виде креста. Холодное выражение лица ярко контрастировало с образом самоуверенного фанатика, демонстрируемого маской.
Вскинув руку с револьвером, седой мужчина выстрелил в противника, тут же срываясь с места, от скорости буквально размываясь в воздухе. Лишь сияющий след, оставляемый крыльями показывал, что он не телепортировался на соседнюю крышу, дабы взмахом превратившегося в светящийся белым огнём меч встретить алый луч заклинания, выпущенного с ладони почти в упор. Впрочем, ответный выпад тоже не принёс желаемого, так как чародей ничуть не уступал в мобильности, а за счёт заклинаний был даже быстрее.
Несколько долгих секунд они играли в своеобразные догонялки, пока наконец одна из крыш не взорвалась осколками, заставив обоих мужчин отпрыгнуть в разные стороны. Тут же брюнет с лицом старика стал стремительно соединять кончики пальцев с символами, выгравированными на широких многогранных кольцах. Попытка не позволить ему завершить чары провалилась, так как материализовавшиеся буквально из воздуха крылатые кинжалы заставили уйти в глухую оборону...
— Ты ведь знаешь о том, что личное могущество волшебника заключается в основном в его головном и спинном мозге? — буквально на глазах кардинала лицо его врага вытянулось, нос стал плоским и широким, челюсти обзавелись завидным набором острых клыков, лоб расширился почти вдвое, затылок набух и от него протянулись к спине две толстые трубки, тогда как на висках возникли короткие загнутые рога. — ...Я так и не смог стать Истинным Магом, способным окружающий его внешний мир сделать частью внутреннего, но полагаю, что увеличение количества нервных клеток должно частично компенсировать разницу.
— Ради магической силы ты отказался от своей человечности? — в голосе кардинала прозвучала печаль, к которой примешивалась брезгливость. — Что же, даже если мне не удастся выбраться отсюда и спасти моих людей, у меня появилась отличная цель... Я должен спасти одну заблудшую душу.
