— Не ты. Она. Она должна была проснуться и исполнить свое предназначение, принять судьбу, стать тем, кем нужно стать.
Ну, о ком зашла речь, трудно не понять. Как и то, что он не зовет ее по имени. Но вот...
— А почему тогда ты меня воскресил?
— Она бы не простила. Никогда, — неожиданно коротко и просто ответил... теневой клон Бога Смерти. Ха-ха-ха, очень смешно. — Нет смысла иметь во врагах такую, как она, всю вечность из-за смертного.
— Ну вот мы и подошли к главному — зачем тебе все это нужно? Ты подписал ее на наведение какого-то мифического порядка, которого не существует, не может существовать. Уж поверь. И если Кабуто я еще могу понять — он обокрал тебя, то... ее зачем?
Сквозь чувство опустошенности и бессмысленности пробилось чувство, ради которого вполне можно было плюнуть на все остальное. И это было беспокойство отца за судьбу дочери.
— Вы, смертные, очень боитесь умирать, — неожиданно ударился в философию мой собеседник. Шинигами, рассуждающий о смерти. Да в своем ли я уме?.. — Вы не понимаете. Смерть это не конец. Души обладают огромной силой. Я храню их для мироздания. Но скоро в этом мире возродится тот, кого вы зовете Десятихвостый. Я Бог Смерти, а в этом мире скоро совсем перестанут умирать.
— Ну, бессмертие — это не так уж плохо... — протянул я.
— Перестанут умирать — потому что в мире не останется ничего живого. Тебя — не смогли предвидеть те, кто своими планами создали демона, потом попытались исправить ошибку, но лишь оттянули конец. И твои дела подарили миру шанс исполнить предназначение, а не надеяться на волю случая.
— Раз это так опасно — почему ты сам не разберешься с Джуби, а приплетаешь посторонних, лишая их выбора?
— За свою помощь я всегда требую плату. Чтобы уничтожить Джуби, не хватит душ всех живущих. Он суть бог.
Ну да, сказал как отрезал. Нет, Орочимару бы согласился, не раздумывая. Жалеть, что я — его плохой ученик? Или радоваться?
— При нашей прошлой встрече я обещал тебе желание. Говори.
Скорость, с которой Шинигами меняет темы, поражает. Я еще его предыдущую речь осмыслить не успел! И вроде что тут думать, желай что хочешь!
Что хочешь — это громко сказано. Я хочу быть счастливым и чтобы все мои близкие были счастливы. Но, как выясняется, боги... и богини под юрисдикцию не подпадают, а все остальное я могу сделать и сам, нечего на всяких мутных существ рассчитывать. Впрочем... Хм... Говоришь, что на сражения с богами не подписывался? А вот не позволю тебе втравливать Йоко в эту историю и бросить ее одну. Кажется, есть возможность немного смухлевать...
— Я хочу заключить с тобой контракт! Призывной!
Прежде чем я успел ужаснуться собственному отчаянному идиотизму и восхититься своей безрассудной смелостью, слова сорвались с моих губ.
— Контракт уже был. Заключенный здесь. С такими же как ты, но другими. Давно. Но они обманули меня. Схитрили. Отказались платить. И я стер их существование, — бесхитростно раскрыл все карты Бог Смерти. Какая милая непосредственность... — Чего хочешь ты?
— Один раз за свою жизнь Узумаки может призвать Шинигами и его силу без твоей любимой платы, — быстро сказал я.
Такой вариант был придуман, обдуман и признан наиболее выгодным. Наглеть не стоит, а то как бы самому без 'существования' не остаться. Ведь я — ошибка.
— Кровь, — односложно бросил Шинигами.
Значит, мое предложение принято? Не медля, я полоснул себя по ладони распечатанным кунаем. Пролившаяся струйка крови вспыхнула прозрачным пламенем и исчезла, не долетев до пола, а рану охватил жуткий потусторонний холод... и вдруг все исчезло.
В безразличном голосе Бога Смерти вдруг промелькнул некий намек на торжественность:
— Договор заключен с твоей кровью, человек без имени, отказавшийся от старого и не принявший новое!
Интересно... Он ведь может сейчас выражаться нормально. Так почему он сказал именно так?.. А Шинигами продолжил:
— Но придется заплатить.
Меня охватила паника. Эй, мы ж только что договорились! Или у него двоичная система исчисления и этот раз идет в зачет? Так нечестно!
Но следующие слова меня успокоили.
— Украденное должно быть возвращено. И хоть ты не исполнил то, что следовало и это теперь не в человеческих силах, но сделать это может лишь человек. Найди силу больше человеческой и обрети шесть путей вместо одного — и ты расплатишься со мной.
Я помотал головой, разгоняя обрывки мыслей, и устало улыбнулся:
— Тебе бы кредиты оформлять! Теперь понимаю, что имеют в виду, когда говорят: 'Со Смертью не сторгуешься!' Не скажу, что понял, о чем ты, но... ведь мне не впервой совершать невозможное, да?
Впервые за весь наш разговор Шинигами пошевелился. Капюшон медленно поднялся от пола, в полоску света попало нечто белое-белое, будто раздробленная кость, меня пронзил насквозь и почти выбил душу из тела короткий взгляд абсолютно черных, без зрачков, глаз...
— Это — аванс, — сказал Бог Смерти.
И я изумленно замер: так вот что он хотел мне сказать! Надо как-нибудь при случае спросить у Йоко, почему боги, даже почти очеловеченные, органически не могут выражаться нормально? Надеюсь, пояснит хотя бы на собственном примере.
А пока я бросил последний взгляд на фигуру, которая медленно оседала на пол, становясь неопрятной кучей черно-багровой пыли от высохших чернил, и шагнул вперед: прямо к сияющей перед моими глазами подобно солнцу метке Хирайшина, которая вообще не должна была существовать, потому что Конан, разумеется, сразу же выкинула мой кунай в ближайшие кусты.
Эта метка, вопреки всем законам транслировала изображение в реальном времени без малейших усилий с моей стороны. И, как и положено вещи, созданной волей Бога Смерти, она показывала смерть.
Да уж, не хочу быть богом, слишком много всего придется знать. Или... хочу?
Глава 49
Амегакуре, Деревня, Скрытая в Дожде, была самым необычным местом, которое я когда-либо видел...
Нет, за мою причудливую жизнь я повидал много таких вещей, которые просто так не укладываются в голове — город в идеально ровном котловане, например, тройная гора в Стране Железа, да та же линия изменения климата, отрезавшая, будто гигантским ножом, вечные субтропики от такой же вечной зимы.
Но при всей грандиозности этих картин, они воспринимались, да и были на самом деле некими природными феноменами, вроде Большого Каньона или столовых гор. В конце концов, в мире, где люди с помощью чакры творят сумасшедшие вещи, и природа должна быть не менее сумасшедшей.
Здесь же... Гигантские небоскребы, какими может похвастаться не каждый мегаполис на Земле, царапали низкие серые тучи, закрывающие солнце. В этих зданиях могли бы разместиться сотни тысяч человек... Но попытайся кто-нибудь поселиться в них, его бы ждал большой сюрприз — все высотки в Амегакуре представляли собой пустые коробки, которые пронизывал каркас из арматуры. Люди же жили у подножия утесов из стальных труб в обычных деревянных домах, по шинобской традиции не забирающихся выше трех этажей...
Что должно быть в голове у людей, создавших эти имитации зданий, какую цель они видели перед собой, возводя это? В конце концов, как психика живущих у подножия мешанины из стальных труб, вздымающейся под облака, еще не разрушилась? Однажды, в одной хорошей книге мне встретилась строчка, поразившая меня своей безнадежностью и бессмысленностью: 'Это место вопит на весь мир о том, что мы — безумны'. Тогда я не понял ее смысла, а вот теперь — полностью осознал весь смысл этих слов. Именно так в моем представлении должна была выглядеть какая-нибудь Крепость Абсолютного Зла. И хуже всего было то, что люди, живущие здесь, были готовы принять такую свою роль.
Деревню опоясывало огромное озеро — хотя, скорее, болото. А еще — над Аме всегда шел дождь...
Сейчас дождя не было. Нагато, вливавший в него свою чакру и видевший все, на что падали капли, был мертв, а Конан, видимо, не потянула такие расходы. Поэтому сейчас — возможно, впервые за всю историю — солнце, робко выглядывавшее из дымки испарений, пыталось разглядеть свое отражение в болотном зеркале, а водяную гладь не разбивали сыплющиеся сверху капли. Зато разбивало кое-что другое...
В свое время, особенно после того, как на меня свалился (пусть и во многом благодаря собственным моим усилиям, но все равно — свалился. И любой незаинтересованный наблюдатель со мной согласится) титул Каге, а значит, изменилась и мера моей ответственности, я задавался вопросом, почему тогда, после полного разрушения и чудесного воскрешения — иначе и не назвать. И дело совсем не в чакре... — всей Конохи я позволил Конан уйти вместе с Нагато. С его глазами. Глазами, которые единственные во всем мире были способны разрушать мои неразрушимые пространственные барьеры. С глазами, даже десятую часть способностей которых я, наверное, не видел. С глазами, которые оказались способны победить — не обмануть и подчинить, как Шаринган, а именно победить силой — Девятихвостого, чудовище, о котором Йоко даже в нынешнем ее состоянии говорит без своей обычной насмешки.
Наверное, сказалось то, что я умер. Нет, в конце концов, пару раз отбросив копыта, к этому постепенно привыкаешь, но тогда некоторая притупленность чувств вполне могла немного расстроить мои умственные способности... И еще рыжий.
Наруто впервые принял решение. Свое собственное. Не потому, что 'так принято', не потому что: 'Ты такой же как я. Не позволю тебе получить судьбу, какой боюсь сам!'. В Нагато и Наруто не было ничего общего, кроме похожего на звук (и даже не по значению) имени. Пейн убил учителя Наруто (рыжий ведь не знал, что Джирайя жив, не успел я сказать. И до сих пор не знает... Стыдно!), разрушил его дом, причинил боль самым близким для него людям... И, несмотря на все это, Наруто Узумаки нашел в себе силы увидеть за своей болью — боль другого. Его сопереживание, то, что дали ему его немногочисленные друзья, то, чему не помешал Какаши, то, что показал ему Джирайя (я не женскую раздевалку имею в виду), дало Наруто сил принять решение. И решение это оказалось правильным. Клянусь — в тот момент я искренне гордился своим братом, и мне было не до всяких там мертвых и лично мне бесполезных глаз. Я попросту о них забыл. Но, как выяснилось, не забыл кое-кто другой...
...Конан парила над водой в лучах нсмелого солнца Амегакуре на белоснежных, но бумажных крыльях. А внизу, на озере, стоял человек в оранжевой маске и черном плаще с красными облаками. Тоби.
Конан отрицательно покачала головой. Тоби вскинул голову, но тут со всех сторон к нему ринулись листки бумаги, испещренные черными линиями. Взрывпечати. Десятки, сотни взрывпечатей.
Не знаю, почему Тоби поступил именно так. Возможно, ему нужно было что-то схватить в реальном мире, а, может, он хотел продемонстрировать свои возможности девушке с синими волосами... Но, вместо того, чтобы стать бесплотным, он стал втягивать листы бумаги в дыру в маске.
И, казалось, что на этом все и закончится — шиноби с уровнем Акацки невозможно победить взрывпечатями, которыми в Скрытых деревнях играют дети. Но тут воды под ногами Тоби расступилась, в открывшийся провал обрушился водопад, а потом оттуда вырвался неостановимый поток... листов бумаги. Они рвались вперед, тысячами исчезая в пространственном водовороте Тоби, но им на смену рвались все новые и новые взрывтеги, из которых были сложены стены этого провала в озере. И когда количество кружащихся вокруг своей жертвы печатей уже перестало поддаваться любому исчислению, а дыра Тоби превратилась в маленькую кочку на ровной поверхности сферы, последовал взрыв. И какой взрыв!
Показалось, что, как в самый первый миг мироздания, небо и земля перестали существовать. Остался лишь свет. Но, в противоположность тому, что создал Творец, этот свет был багровым, будто заключил в себя всю пролитую в этом мире кровь...
Конан горделиво выпрямилась в воздухе и что-то произнесла в пространство. Верно, в бушующий внизу апокалипсисе сильнейшего взрыва не должно было уцелеть даже пыли. Но...
Оказывается, когда Тоби хочет, он может быть очень быстрым. Пламя взрыва еще не погасло, а ударная волна еще гнала массу воды к недалекому берегу, когда обожженный, с полуразваленной маской, но вполне живой и бодрый рассветовец возник за спиной девушки, схватид ее за плечо и воткнул ей в спину откуда-то выхваченную железяку, пробив насквозь. Шепнул что-то в ухо и швырнул вниз обездвиженное тело...
Я видел все это целиком и сразу. Картинка забила мой мозг до отказа, угрожая разорвать череп. Хотелось упасть на каменный пол, обхватить голову и завыть в надежде, что вместе со звуком можно будет исторгнуть из себя то, что наполнило меня. Настоящее, недалекое прошлое, возможное будущее — в единый миг. Это так видят мир боги? И... Йоко тоже? Тогда... ради нее... Плевать на боль, не могу позволить, чтобы она осталась один на один со всем этим!
Я сделал шаг вперед... и подхватил за талию женское тело, еще не достигшее воды. Конан, до сих пор остающаяся в сознании, изумленно распахнула глаза, даже забыв о том, что умирает, попыталась что-то сказать, но лишь беззвучно приоткрыла рот и вдруг безвольно повисла в моих руках. Тонкая ткань ее блузки без рукавов туго натянулась на неплохой груди... Да, похоже, в божественном существовании все же есть свои преимущества!
План с растянутым взрывом был очень неплох, — доверительно сообщил я девушке. — Ты не учла одного — он Учиха. Этих парней нужно убивать неоднократно, а у этого конкретного еще и, похоже, есть солидный запас сменных глаз. Так что убивать придется до-о-олгонько. Что ж, тем больше будет удовольствие!
Тоби, внимательно что-то рассматривавший на горизонте, резко обернулся и задрал голову к нам. Разумеется, полумертвая Конан уже не могла контролировать свои крылья и неминуемо бы упала, но... я твердо стоял в воздухе на жутко тонких, но при этом почти неразрушимых линиях печати.
— Опять ты! — выдохнул он.
Готов поклясться, у него даже полуразбитая маска перекосилась, как будто он сожрал целое ведро отборных зеленых лимонов.
— Убирайся отсюда! На этот раз ты действительно лезешь не в свое дело! Не лезь, или я тебя уничтожу!
Сейчас в Тоби не было ни капли обычного раздолбайства, которое я привык от него видеть. Наверное, все и вправду серьезно...
В принципе, можно было собирать манатки и прыгать на ближайшую метку. Из-под одежды Конан уже пробивалось слабое зеленое сияние печати, поставленной в первую же секунду, а ее рана перестала сочиться кровью. Осталось только выдернуть эту железку и... Но объемное и всевременное зрение никуда исчезать не собиралось, разве что теперь я смотрел вокруг глазами и одновременно видел себя со стороны. Жутковато...
Насколько я могу судить, у божественных существ, поголовно страдающих проблемами с межличностной коммуникацией, такая ситуация означает, что я еще не все сделал. Видимо, стоит поторопиться, а пока придумать, как мне справиться с Тоби. Потому что теперь — я снова не один...
Внезапно в картинке 'Шинигами-TV' что-то изменилось. Она покрасилась красным... и вдруг исчезла в середине. Там, где стоял я.
