— Не так густо в дарах, как в речах, — проворчал Атуб. — Я не сомневаюсь, что твоих солдат может ограбить любой отрок, князь, но в моем народе не принято дарить черепки вместо целой вазы. И где же твоя сестра, за которую я обещал освободить меньшого из княжичей?!
— Разве печальные известия еще не достигли вашего дворца, Атубатан? Княжна Милара самовольно в тайне принесла союзные клятвы князю дризов Торику. Я не мог после этого не признать данного брака, потому как она стала более недостойной вашего внимания. Отныне дризы запустили руку в мои края, и я приехал просить помощи у великого атана, чтобы не допустить покушения соседа на свои владения. Велесы заплатят сполна и даже вдвое больше за то, чтобы княжич Сигирь вернулся в отчий терем, ведь князь Торик желает забрать мальчика себе, дабы свергнуть меня, законного наследника, и усадить в Деряве на трон малолетнюю куклу! А все, что было утрачено по пути в Шафри, прибудет пред ваши очи, как только мои дружинники лично разберутся с ульскими беззаконниками.
— Можно верить словам велесов, которые уже нарушили один раз обещания, при этом сгубив моего отца?! Притом не желают они исполнять приказов атана и ныне! Клянись же всеми богами и жизнями самых дорогих людей, что говоришь истину, князь!
— Клянусь! Клянусь гралами, что оберегали меня в пути, и да не покинут они меня на обратной дороге, ежели я говорю правду!
Среди каменных колонн установилась могильная тишина. Её нарушил скрежет стали мечей, вытаскиваемых из ножен тинголами по взмаху правой руки атана.
— Возвращение домой для князя велесов, однако, будет не столь скорым, — зловеще произнес Атуб. — Вот когда я действительно увижу подобающие дары, а также самых красивых велесок, шагающих впереди каравана, тогда я отпущу тебя домой. А покуда ты вместе с твоими спутниками подождешь исполнения княжеской воли, — тингол вытянул ладони и провел ею по первому ряду униатов, которые выступали перед атаном наравне с Ведимиром. Среди них оказались Ланс, Елизар и Наир. — Бросьте их в яму со зверьем. Тех троих, — его пальцы двинулись в сторону молодых дружинников князя, — отвезти к полорам, дабы Шусть услышал от людей князя Ведимира, что тот желает видеть его управляющим северных земель, покуда сам велес исполняет свои заветы у меня в гостях. А остальных отошлите на родину. Если они сумеют пешими добраться до отчих земель, то поведают сородичам, что следует собрать более щедрые выкупы за молодого правителя, иначе вскоре его позабудут не только гралы, но и мои любимцы, которые вмиг растерзают человеческое тело на куски, мясо заглотят острыми клыками, а кости закопают в темном углу.
Довольный хохот еще звучал в ушах недоуменных послов. Ведимир потянулся к мечу, но в одиночку он не мог противостоять десятку вооруженных стражников, которые окружили его людей. Колдун сохранил невозмутимое спокойствие, хотя был в силах раскидать от себя в разные стороны даже полсотни солдат, пусть это бы вызвало в последствие обрушение башни мудрецов. Но Ланса увлекало любопытство: куда же отведут пленников мрачные тинголы, узнает ли он об участи юного приемыша Лиссы, княжича Сигиря, или же о колдуне, скрывавшемся в покинутых развалинах Калаваргана.
— Вот как поступает тингольский атан с гостями, которым через своего посла на берегу обещал дружеский прием, — с презрением выговорил Ведимир, не сопротивляясь солдатам, которые подтолкнули его к спуску за каменным креслом Атуба.
— Очень скоро вы познакомитесь с друзьями, что всегда жалуют новых гостей! — продолжал злорадно шипеть тингол сквозь смех.
Четверых мужчин, подгоняемых острыми палашами, подвели к ступеням, что были выточены у подножия круглой арены позади трона атана. Ланс бросил взор на Атуба, который как будто бы вновь погрузился в собственные мысли, развалившись на каменном седалище. Как оказалось, за спиной атана находилось точно такое же кресло, обращенное в сторону великолепной башни. Однако дорогу к зданию преграждала широкая впадина овальной формы глубиной около десяти локтей, на дне которой под ярким солнцем возлежали огромные по размерам твари. Пленников подвели к самому краю ямы, её дно было засыпано светлым песком, а в стенах из камня виднелись множественные дыры-отверстия, закрытые прочными решетками. Ланс разглядел желто-черные шкуры зверей размерами с медведей, а по виду напоминавшие громадных кошек. В дальних южных краях их звали тиграми, знание об этом сохранилось от прежнего утраченного бытия чародея.
В спины людей врезались острые концы орудий, подталкивавших их в бездну, где рыжие монстры уже лениво подняли морды к появившимся на горизонте чужакам. Тигры встали на тяжелые лапы, подтягиваясь, обнажая при этом острые когти и оскал. Первым спустился князь. Он спрыгнул в песок, стараясь как можно мягче приземлиться на землю, чтобы успеть достать из ножен отцовский меч, ибо это была единственная надежда на жизнь для него и его друзей. За ним последовали Елизар и Ланс, а после с негромким криком в луже воды и жидком месиве арены оказался боярин Наир, которого за нерасторопность солдаты сами скинули вниз.
— Я не дам им напасть, — кинул в сторону брата колдун. Ланс был уверен, что сможет задержать хищников, однако если зверей обозлить колкими ударами меча, то в своей ярости они могли выйти из-под власти чар. Поэтому он надеялся, что князь не будет торопиться. К тому же графа волновала, где же та темница, куда повелел направить узников Атуб. Не пожелал же он скормить велесов животным и не насладиться этим зрелищем лично.
За колдуном встали Елизар, поддерживавший Наира, который повредил при падении ногу. Ведимир прикрывал телом друзей, шепотом веля им отходить. Три тигра подходили к свежей добыче с разных сторон, отодвигая людей к высокой стене. Ланс ждал, пока хищники не приблизятся достаточно близко друг к другу и к пленникам, чтобы одним махом нагнать на них страх, а точнее ударить огневой вспышкой или воздушным кулаком. Но внезапно с боку раздался звонкий голос, отвлекший внимание как напряженных и измученных воинов, так и хищников, из пастей которых при этом донесся рык, наполненный любопытства и жажды крови.
— Сюда! Быстрее! Быстрее!
Одна из решеток распахнулась, и оттуда звучала родная униатская речь. Тигр, находившийся в той части арены, злобно зарычал и бросился в огромном прыжке к раскрытому выходу, наперерез Елизару и Наиру, поспешивших к укрытию. Но зверь испуганно заскулил от взрыва в земле перед его мордой. Куча песка затуманила взор хищника, и он отупил. Ланс вместе с Ведимиром нагнали друзей, помогая Елизару, тащившему на своих плечах обессилевшего боярина. Мужчины скрылись от палящего солнца, за ними вмиг закрылась решетка, и лязгнул крепкий засов.
— Сынок! Сын! — счастливый крик ослабшего воина вылетел из груди, заставив Ланса и Ведимира оторвать взоры от тигров, с пущей подозрительностью двигавшихся в их сторону, хотя нынче между ними встала надежная преграда из железа.
Братья, наконец, посмотрели на тех, кто открыл для них спасительный путь. Отстраняя от себя кривлича, Наир Дрозд упал в объятия рослого юноши, которого звал сыном. Рядом с подростком шестнадцати лет были его товарищи: с осунувшимися лицами, в изодранных одеждах, но с радостными пылавшими глазами от того, что вновь встретились с сородичами. Кроме самого взрослого на вид Тсандира, сына боярина, за которым тот отправился в поход, в темном помещении среди закопченных дымом факелов и испещренных надписями стен новоприбывшие узники разглядели еще троих отроков и совсем юную девушку, сжавшуюся в клубок в одном из сырых углов.
— Сигирь?! А где княжич Сигирь? — недоуменно воскликнул Ведимир, озираясь в поисках брата.
Но дети лишь качали головами, а вскоре и вовсе опустили уже остывшие взоры в землю. Это они желали о многом расспросить взрослых мужей, пожаловавших по их уразумению для освобождения пленников. Однако вскоре с мрачным унынием и печалью дети поняли, что новые гости оказались такими же узниками ямы, как и они.
Князь перешел к расспросам, покуда Ланс осматривал ногу Наира, стремясь облегчить на время его муки и боль, ведь заживление некоторых ран даже с помощью колдовства не проходило быстро и бесследно. Краем уха колдун прислушивался к разговору Ведимира и ребят, окруживших воинов. Больше всего говорил Тсани, юноша с беспокойством взиравший на отца, но тем не менее признавший своего правителя, велеского князя, и не решившийся отмалчиваться под его строгим взглядом.
— Великий князь, уже бесчестное количество дней мы блуждаем по кругу в этих сырых камерах, что выстроены вдоль стен ямы. После того, как нас вывезли из Дерявы, мы жили несколько месяцев во дворце, в темной комнате среди мягких ковров и низких столов. Нас кормили и поили ежедневно, а иногда позволяли прогуляться по пустому каменному двору. Служанка из фезов заботилась о нас и передавала скудные сообщения с родины. Но как только в город пришли известия, что возвратился княжич Ведимир, то есть вы, и он забрал себе княжеский престол, нас бросили на глазах у кровожадной толпы в это логово чудовищ, которые стерегут пленников, а иногда лишают их жизни. Нас была дюжина. А теперь осталось всего пятеро.
— Что это за место? Куда делись остальные пленники?
— За каждой решеткой небольшая светлая камера, они сообщаются между собой темным узким коридором, — пояснял паренек. — Мы можем открывать их, чтобы выйти на солнечный свет, но там, — он боязливо кивнул в сторону ровной песчаной площадки, — нас всегда поджидают они, поэтому мы обычно запираемся и ждем удобного случая, чтобы подобраться к еде и воде, что оставляют стражники. Кормят нас обычно два раза в день. Тинголы кидают куски мяса зверям, и опускают полные ведра с водой и с похлебкой, иногда бросают хлеб или фрукты, к которым не притрагиваются полосатые. Пока они жуют, мы можем проскользнуть по арене и забрать пищу. Если же не успеем, то сами можем стать едой. Так каждый день. А порой на представление собирается толпа людей, и сам атан смотрит за тем, как они, — он вновь кивнул в сторону тигров, — охотятся за нами. Их тогда специально держат несколько дней голодными. И нас тоже.
Мужчины обратили взоры полные ужаса и сочувствия на несчастных детей, уже несколько месяцев вынужденных бороться за свою жизнь на дне темной ямы.
— Иногда сюда спускаются солдаты, — продолжал Тсани. — Они приводят других пленников и забирают самых слабых или сильных, как им вздумается, то есть как им прикажут. Места здесь много, но когда много людей, еды все равно на всех не хватает, поэтому силы покидают, а особенно тяжело с водой. Звери повадились в последнее время переворачивать полные ведра, отчего образовались лужи, а мы изнываем от жажды. Уже погибли Самара и Гринди, а молодых девушек из семьи Кажича даже не отпускали в яму, их сразу увели в соседние палаты, где, поговаривают, у атана гарем, то есть женский дом. А одного старца-феза на наших глазах кошки разорвали в клочья.
— А где княжич Сигирь? — Ведимир не удержался и вздернул юношу за плечо, призывая того не тянуть с ответом о судьбе брата.
— Сигирь был самым младшим, но юрким и разумным. Пока он был с нами, звери слушались его, и нам всегда хватало еды. Но потом он сбежал. Он звал нас с собой, но я не решился уходить темными тоннелями, что ведут к прожорливым крысам и червям, как рассказывали фезы! — вскрикнул юноша. — Они все послушались меня, — он удручающе обвел взглядом своих друзей, — а теперь я знаю, что был не прав.
— Да он заблудился во мраке переходов! — пробурчал один из мальчиков, едва не срываясь на рыдания. — Отсюда нет выхода. Только во дворец, где нас вновь бы схватили стражники и точно бросили на кормежку этим кискам, как они их кличут! Мы надеялись только, что атан смилостивится над нами, ежели наши родные сумеют его задобрить. Но если сам князь теперь у него в плену...
— Малыш, глупо полагать, что великий князь может быть у кого-то в плену, — приободрил всех Ланс. Он задорно улыбнулся, хотя взгляд при этом выражал горечь от лиц и истории измученных узников.— Разве ты не видишь, что при нем все еще отцовский меч, а также верные друзья. Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем. А теперь расскажите более подробно, куда исчез княжич.
Вновь ответил Тсани. Он недоверчиво поглядывал на колдуна, не признавая в нем знакомого велеса, да и говор у морийца был совсем не похож на униатский. Тем не менее, парень обращался теперь именно к колдуну, почувствовав, что этот человек не просто так удостоился дружеского взора самого князя.
— В темном коридоре вокруг арены есть не только выходы к небольшим, подобно этой, комнатам, но и проходы в подземелье. Здесь очень много перекрытых засовами и замками решеток. Мы знаем, через какую из них стражники попадают в темницы, но она очень надежно заперта. Некоторые двери тут оставлены без присмотра, но по ночам оттуда тянет могильным холодом как в склепах и усыпальницах, иногда там жутко завывает толи чудовищный зверь, толи ветер. Там есть крысы, и мы ловили их, когда было совсем плохо, — он смутился и замолчал, но под внимательным взглядом воинов продолжил объяснение. — Туда очень опасно ходить. Там бывают обвалы, и под ногами собирается вода, в которой ноги морозят чьи-то лапы... Мы сами завалили несколько из подобных проходов, даже Сигирь не заговаривал о том, чтобы пройти по ним до конца. Он предлагал пробраться вслед за стражей во дворец, оттуда выбраться в город и сбежать за его стены, хотя они так высоки, что вряд ли это было возможным. А потом к нам подселили одного городского вора, который рассказал, что все эти подземелья выводят за пределы Шафри, потому как являются развалинами древнего города, на котором фезы выстроили свою столицу. Он обещал, что сбежит сам и поможет нам ускользнуть. Особенно ему поверил княжич. Но феза вскоре вытащили наружу, на свободу, после того, как он сумел избежать клыков тигров на игрищах, устроенных тинголами. В этом была немалая заслуга Сигиря, однако после своего освобождения, Плут, как его звали, видимо, позабыл о нас. Да и кому мы были нужны?! — произнося жестокие слова, Тсандир уже совсем не казался малым подростком. Он был решителен в своих размышлениях, не отступил бы назад и в своих поступках, решил Ланс. Перед ним стоял храбрец, который стал бы отменным воином, вручи в его руки меч. — Сигирь улизнул в тоннель, по которому ходили стражники, около двух недель назад. Он прошмыгнул в коридор, когда они зашли, чтобы вытащить из углов самых слабых и уже умиравших от жажды и страха пленников. Мы не согласились следовать его плану. Княжич ведь еще совсем мал и глуп, так я отговаривал своих товарищей. Только Дара хотела пойти с ним, но я не позволил ей, — он поднял глаза, наполненные виной за свои поступки, на девочку, из угла наблюдавшую за незнакомцами. — Сигирь исчез в темноте, и больше мы ничего о нем не слышали. Его не вернули обратно. Больше к нам никто не заходил за это время. Мы остались совсем одни, только мы и эти звери, да далекий шум города.
— Покажите мне ход, в котором скрылся княжич, — велел Ланс. Он не желал терять ни минуты времени, надеясь поскорее выбраться из сырого мрачного круга. Тсани поднялся с земли и шагнул во тьму прохода, за ним поспешили Ланс и Ведимир.
