— Можешь ли ты гарантировать мне, что никто из цельных с вашей планеты не появится снова на Марсе? — вдруг начал торговаться марсианин.
— Эм... — я даже опешил ненадолго. Личная договорённость между мной и Марсом? — Кажется, ты немного не понял, дружище. Я не правитель Земли, я не могу запретить всей планете летать в сторону Марса.
Хотя у нас не то чтобы много желающих устраивать настолько коммерчески невыгодные полёты.
— Разве не ты — самый сильный из цельных? — с недоумением переспросил марсианин, подтверждая мои предыдущие подозрения касательно формы государственности на Марсе. — Ты ведь говорил, что представляешь Землю?
— Э-э-э... да, наверное, — меня что, поймали на слове? — Но на Земле не так выбирают правителя... На самом деле, я действительно управляю одной планетой в другом измерении, но на Земле я просто частное лицо, я даже не часть правительства. Меня просто наняли за деньги, чтобы я защитил астронавтов во время этой миссии.
— Деньги? — выплюнул Монарх так, словно услышал ругательное слово. — Вы ещё не избавились от этого пережитка капитализма?
— Нет... к сожалению... — этот день прямо-таки полон открытий дивных.
Я совершенно запутался. Какой у этих ребят строй? С одной стороны, они рабовладельцы, практикуют какую-то разновидность меритократии с культом силы, при этом у них нет денег, а правитель планеты зовётся Монархом-Премьером? Как назвать такой строй?
Додумать мысль мне не дал внезапно раздавшийся сигнал тревоги.
— В чём дело? — тут же повернулся Монарх к своему помощнику.
— Побег! — с шоком и явным ужасом воскликнул он, уставившись в свой планшет. — Цельные сбежали!
— Не может быть! — воскликнул главный по Марсу (это, похоже, его любимая фраза), а затем снова повернулся ко мне. — Это всё ты! Ты отвлекал внимание, пока твои сообщники устраивали побег!
— Что... Сам подумай, зачем мне это?! — отвечаю, уже не пытаясь быть вежливым. — Если бы я не хотел договориться, то просто освободил бы астронавтов силой!
— Тогда кто? — взревел Монарх, начав буквально раздуваться от ярости, ещё больше наращивая объём мускулов, словно готов был вот-вот наброситься на меня. — Цельные слабые, они даже не могут выжить у нас без своих скафандров! Они не могли сбежать самостоятельно!
— Эм... — неуверенно, но всё же решился ответить вместо меня адъютант, который, в отличие от правителя, наоборот, как-то весь сжался, стараясь стать как можно меньше. — Возможно, это сепаратисты. Я говорил вам: в последнее время их влияние очень сильно выросло благодаря распространению идеи о защите прав секвидов.
— Но ты ведь сам говорил, что этим идеям подвержены в основном дети и подростки! — в фокусе гнева снова оказался чиновник.
— Но дети растут... — возразил он. — Это было десять лет назад...
— Если это сепаратисты, то они могут специально использовать цельных, чтобы дать секвидам носителя! — с ужасом осознал Монарх.
— Хотел бы я сказать, что они не настолько глупы для этого, но... — на этот раз чиновник повернул экран своего планшета к нам обоим, чтобы мы могли полюбоваться на политическое заявление, представленное в каком-то блоге, или типа того.
Там какой-то относительно тощий марсианин с буквально-таки светящимся от радости лицом рассказывал (да, снова на английском!), что настал «Великий День, когда наконец-то будет развенчана гнусная ложь правительства и положен конец эпохе рабства и эксплуатации секвидов!»
Только этого мне не хватало. Мало того, что марсиане похитили астронавтов, так теперь они ещё и стали разменной монетой в их внутренней политике. Блеск!
— Нет! — Монарх вырвал планшет из рук помощника и в ярости разбил об стену. — Предательство! Это конец! Конец всему!
Суровый марсианский мужик:
Никто из нас не знал!
В этот момент, несмотря на мои предыдущие старания, вся дипломатия едва не пошла по всем известному месту.
Теперь убийство астронавтов было не вопросом принципа или законов — это стало едва ли не единственной возможностью для марсиан выжить как вид. Отстоять свою планету перед захватчиками. В таких условиях уже не до дипломатии, и я даже не стал пытаться дальше действовать словами.
Ведь судя по тому, в какое отчаяние ввела мистера Монарха эта новость, он не слишком преувеличивал, когда говорил об опасности местных лицехватов. Лично мне они не показались слишком опасными или сильными, но то я... Плюс всё упирается в количество. Если этих секвидов действительно использовали настолько повсеместно, то их вполне может быть в десятки раз больше, чем самих марсиан, а это, даже с учётом того, что рядовой марсианин намного сильнее человека и устойчив к паразитам, может стать проблемой.
Не хочется, конечно, вмешиваться в разборки двух совершенно непонятных мне рас, — кто его знает, вдруг правду говорит не официальная власть, а «общество по защите прав секвидов», — но астронавтов-то в любом случае необходимо спасать. Причём как от одних, так и от других. Вполне возможно, что пока я тут рассусоливал и налаживал контакты с местным правительством, их уже потыкали в разные места своими усиками-иголками эти секвиды!
Когда Монарх с помощником рванули к телепорту, я пристроился следом за ними. Дружелюбные охранники, которые и доставили меня сюда, дёрнулись было преградить мне дорогу, но куда им? Я успел заскочить на площадку телепорта за мгновение до того, как заработал излучатель.
Мы оказались в каком-то ангаре (по показаниям телепорта — довольно близко от места посадки шаттла) позади толпы взъерошенных марсиан и ещё более бесноватых секвидов, которые теперь не просто ползали по стенам, но сознательно атаковали своих врагов, пытаясь то воткнуться в кого-нибудь своими иголками, то просто вцепиться щупальцами. Марсиане отвечали агрессией на агрессию, пускали в ход шокеры, разнообразное стрелковое оружие и сражались врукопашную. Последний способ, кстати, был самым эффективным. Зелёные превращали руки в лезвия, клешни и прочие виды естественного холодного оружия и неплохо рубили ими мелких противников. Но на место каждого убитого приходили не два, не три, а сразу десять новых, и нет-нет, но то один, то другой марсианин исчезал, поглощённый красной волной щупалец.
Как у них всё быстро закрутилось...
Впереди, в длинном коридоре, этих секвидов и вовсе был целый вал — они почти заполнили собой всё доступное пространство. А учитывая, что каждая отдельная особь хотя и была маленькой, но, если вдуматься, наполовину, если не больше, состояла из сплошных мускулов... Да, теперь я начинаю понимать, что у марсиан, несмотря на их устойчивость к основному оружию секвидов, едва ли есть шансы против своих взбунтовавшихся рабов.
— Цельный! — заверещал вдруг здоровый марсианин с какими-то нашивками на форме, вероятно, офицер. Заприметил меня даже раньше, чем своего правителя. — Не дайте ему коснуться секвидов!
— Убить его сразу! — вторил другой, ещё более дикий и раскачанный, на вид даже крупнее Монарха.
Рядовые солдаты вокруг меня тут же ощерились своими руками-лезвиями, как у каких-нибудь богомолов.
— Отставить! — вступился за меня мой новый марсианский друг, а затем, повернувшись ко мне, добавил: — Тебе здесь не место!
— Ошибаешься, — отвечаю, одной рукой отбивая в сторону руку-лезвие самого горячего солдата, который в запале не расслышал приказ правителя, а другой снимая с себя одного из секвидов. — Ты же сам сказал, что у вас нет шансов против этих... — я потряс розовую осьминожку за щупальца, так, чтобы все могли видеть, как бессильно она тыкается в меня своими иголками, — если они пробудят сознание. А вот для меня они — ничто. Позвольте мне помочь. Я спасу астронавтов, и вы сможете и дальше счастливо эксплуатировать своих головоногих рабов.
— Или мы просто убьём всех цельных! — не унимался буйный офицер. — И тогда секвиды снова станут безмозглыми!
Я без слов посмотрел на Монарха, взглядом давая ему понять, что вариант с «убить всех» меня не устраивает. На удивление, безносый инопланетянин сумел разобраться в человеческой мимике.
— Твои астронавты, — он впервые выговорил это слово без запинок, — там.
И указал прямо на живую волну мяса, которая, как теперь становилось понятно, прикрывала побег людей, ставших носителями для секвидов.
Строй зелёных расступился, освобождая мне коридор.
Слегка жутковато, если честно.
Но сейчас не время для того, чтобы показывать слабость. Не после того, как я тут распинался, какие мы, вилтрумиты, все из себя непобедимые. Пора доказывать слова делом.
Такое странное чувство... все эти недоверчиво-ошеломлённые взгляды вокруг, словно перед ними идиот, согласившийся добровольно окунуться в чан с дерьмом. Как будто я какой-то треш-ютубер, снимающий дебильные челленджи...
Набираю в грудь побольше углекислого газа, что составляет для местных основу дыхательной программы, задерживаю дыхание — и вперёд.
Мир по бокам смазывается сначала зелёным, а затем, когда я погружаюсь в пучину секвидов, красновато-розовым фоном. Первая кровь моллюсков обагряет мои руки, но тут же превращается в раскалённый пар. Пока не так уж и сложно.
Скорость — мой главный друг и козырь. Секвиды просто не успевают среагировать и хоть как-то противодействовать живому волнорезу в моём лице. Но если остановлюсь, то и правда могу увязнуть, а главное — потерять направление и дать моллюскам шанс на ответные действия.
На пределе рефлексов успеваю завернуть на развилке в ответвление, где больше секвидов. А дальше куда?
Я в зале с целой кучей ответвлений, понять, куда мне нужно, просто не успеваю, приходится остановиться. Чтобы как-то расчистить для себя пространство, врубаю косплей Бандикута, разбрызгивая во все стороны кровь и ошмётки маленьких тел. Оглядываюсь, стараясь не обращать внимания на ужас, который тут устроил, и не думать о том, что убиваю разумных существ, которые не сказать чтобы не имеют права на свой бунт.
В одном из ответвлений мелькнул белый рюкзак скафандра. Мне туда!
Астронавт, облепленный секвидами со всех сторон, перемещался даже не на своих двоих, а как бы восседал на волне движущегося под ним живого мяса. Но этого было совершенно недостаточно, чтобы соревноваться в скорости со мной.
Беглецом оказался Третий... точнее, теперь-то он первый. Так. И как снимать с него этих тварей? Я попробовал выдернуть одного клеща из плеча астронавта... ну, у меня получилось, конечно, только при этом мужик расстался с приличным куском мышц и скафандра. Как и земные клещи, эти паразиты совершенно не хотели вылезать из своей добычи. Теперь он мало того, что ранен, так ещё его скафандр пробит в нескольких местах, где прицепились эти твари. Благо само устройство скафандров предполагает защиту от подобного: при утечке, к примеру, из рукава он закупоривается, словно секция в подводной лодке, что позволяет сохранить кислород и герметизацию всего костюма.
А марсиане-то были правы. Убить цельных и правда куда проще, чем спасти.
Пока я мешкал, целая лавина новых клопов уже погребала тела убитых и грозилась навалиться на нас со всех сторон.
— Это бесполезно! — вдруг заорал на меня Третий. — Этот носитель уже наш. Тебе его не спасти!
Полный перехват контроля над телом и сознанием, как и рассказывал Монарх. Блеск.
Обратившись к мысленному интерфейсу телепортера, я выбрал точку на поверхности рядом со своим ноутбуком. Жаль, я не забил заранее координаты внутри шаттла, но кто ж знал, что случится такое?!
Шлюз космического аппарата, естественно, был закрыт, но это и к лучшему — так я могу быть уверен, что ни один моллюск не забрался внутрь, пока астронавты были в плену у марсиан. Телепортация «сквозь» дверь шаттла не была проблемой, благо я ещё со своей первой жизни прекрасно помнил, какой толщины стенки и переборки в американских аппаратах и куда примерно нужно «прыгать», а само устройство являлось достаточно умным, чтобы не открывать портал в неподходящем месте.
Сразу после перемещения внутрь мой пассажир грохнулся на пол переходного воздушного шлюза.
— Телепорт?! — взревел довольно быстро соображающий пришелец голосом Третьего. — Космической корабль? Мы используем его, чтобы захватить и твою планету тоже! Ха-ха-ха! Ты можешь лишить нас одного носителя, но тебе не остановить секвидов!
— Зря ты это сказал, — теперь, когда они сами подтвердили слова марсиан, показали свою захватническо-паразитическую сущность, никакой жалости к ним у меня не осталось.
Да и было бы странно, если бы существа, по природе своей являющиеся паразитами, имели какую-то эмпатию и сострадание к тем, на ком паразитируют. Эволюция не так работает. Хищник может иметь эмпатию только к тем, кто не является его едой. Обычно это представители собственного вида. А всё, что выбивается из этого правила — патологии или дело рук человека.
Теперь нужно как-то снять этих тварей с мужика. А что если...
Вместо того чтобы выдёргивать секвидов с корнем, я решил убивать их, оставляя сами места проникновения закупоренными их собственными телами. Благо сразу за ртом-присоской у тварей имелось уплотнение, вроде бы даже с какой-то косточкой, которое было удобно давить пальцами, словно перезрелый прыщ.
Внутри клопа что-то влажно щёлкнуло, он задёргался в конвульсиях, а затем вдруг затих, так и не отцепившись от мужика. Тогда я попробовал аккуратно вытащить вроде бы погибшую тварь, и у меня снова получилось! После смерти она уже не так прочно держалась в ране и с влажным хлюпающим звуком извлекалась наружу. А главное — без мяса!
— Нет! — взревел Третий, пытаясь отмахнуться от меня, но я уже разобрался с тактикой.
Через несколько секунд все облепившие мужика клопы повторили судьбу нежеланных прыщей на заднице — были безжалостно раздавлены. Как только хрустнул черепок последнего, астронавт сразу же упал на пол, словно подкошенный.
Но вроде дышит, не мёртвый.
Ну и пусть пока так и полежит.
Для надёжности вытащил из него всех моллюсков и вместе с ними телепортировался обратно, решив не оставлять в шаттле даже трупов тварей.
— Один готов, осталось ещё четверо, — заявляю на глазах у переполошившихся при моём появлении марсиан.
* * *
Дальнейшее, при содействии марсиан, поверивших в то, что надежда есть, было уже делом техники.
Зелёные снабжали меня информацией о том, куда секвиды перемещают астронавтов, а мне оставалось лишь пробиваться сквозь всё прибывающие волны живого и ожесточённого мяса.
