За время боя мне пришлось сделать несколько молниеносных выпадов, чтобы с одного взмаха разрубить призраков, просочившихся мимо Эйноли, Кевэ и Боддинока, занятых проклятыми существами. Панкин вцепился в мою руку, его ладонь похолодела и взмокла. Но он не закричал и не дернулся, а просто застыл, не в силах двигаться. До того спящая магия древнего амулета Тира, надетого на цыплячью шею, начала еле заметно пульсировать — в такт сердцебиению испытуемого.
Ключом к заветной двери стала церемониальная стрела. При спуске к цели уже я похолодел. Неизвестно, куда бы вывела нас лестница, если бы не сработал амулет Тира. А так мы всего лишь(!) спустились на каменный островок, болтающийся посреди Ничто. Вокруг была пустота, даже видимая бьякуганом магия вилась исключительно вблизи острова. Пара десятков ярдов и все, дальше кромешная тьма и пустота.
Напротив возвышения, куда мы спустились, высился постамент с саркофагом. Факелы освещали все мертвенным голубым огнем. Четыре аналога "Меча Морденкайнена" метнулись к нам, едва мы вышли на площадку перед лестницами вниз. Каждый выбрал свою цель.
— Так его, бей! — Поддержал мальчуган мое фехтование, выглядящее в его глазах образцовым. Для первого в жизни приключения — превосходно. И печально.
Я даже обратил на него лицо, и он мне понимающе подмигнул. Дескать, держи страх в узде. Вот же ж сорванец, еще и лыбится во все молочные! Я не стал дальше красоваться и вывел управляющую магию из строя. Меч, окутанный молниевидными разрядами, со звоном упал — настоящий. Несколько игл маначакры поставили точку в схватке. Кислотный, морозный и огненный мечи тоже упали.
— Кру-у-уто! Настоящий склеп героев...
— Здесь покоится Хэлуэт Невер, — прочитал Боддинок надпись. — Гордись, Панкин, ты стоишь в месте последнего пристанища основателя города Невервинтер, — с большим пиететом в голосе произнес гном.
— Вау! Так значит, словом было его имя? Ой...
— Подойди к алтарю на постаменте, юный паладин Панкин, — торжественным и немного грустным голосом произнесла Эйноли. — И помолись о прощении, если чувствуешь вину.
Я отпустил руку мальчика, послушно направившегося к постаменту. Первым. Не зная, что тем самым успокаивает защитную магию этого места.
— Там правда останки? — Спросил Кевэ на эльфийском.
— Алтарь Тира сделан из его праха, — пришибленным голосом ответила Эйноли, передернув плечиками.
— А в гробу его секира и доспех, — дополнил я Эйноли, державшуюся за оберег. Узрев бьякуганом взрывное усиление магии талисмана на шее приклонившего колено паренька, я с трепетом в голосе громко задал вопрос: — Нам вернуть алтарь под солнце?
— Рано, — глубоким мужским голосом ответил бог в теле мальчика. Не выдержавший мощи паренек вырубился.
— Ай-яй! Боддинок, скорее!
— Упорядоченный хаос! — Ёмко выматерился гном, кинувшись за сломя голову побежавшей Эйноли, которая прямо на ходу применила свое сильнейшее лечение.
Забрав артефакты, мечи, секиру и доспех, я подхватил богоизбранного на руки. К моменту нашего подъема в дом Панкин спал здоровым сном, дышал ровно и выглядел по-детски умилительно. Волнующаяся мать несказанно обрадовалась нашему скорому возвращению и расплакалась, шепотом моля о прощении за невнимание к сыну, растущему без отца и ее собственного полноценного присмотра. Эйноли сама вызвалась остаться утешать и присматривать за мальчиком, на котором висел уменьшившийся до детских размеров древний и активный амулет Тира. Тальмина и нас пригласила у нее переночевать. Я ответил уклончиво, предупредив, что могу подойти очень поздно. Боддинок прямо отказался, поблагодарив. Одолжив мне на время кольцо Одержимого Незримостью, он отправился к одной из магических лабораторий. Гильдия наемников и гильдия магов в этом плане сотрудничали: первые за символическую плату пользовались услугами, вторые имели возможность следить и контролировать деятельность.
Кевэ не захотел к Ниатару и увязался со мной — позырить бои. Перед посещением "Перчатки" из соображений маскировки и успешности аферы следовало прибедниться. Воспользовавшись свободной гостиной на первом этаже, мы оба переоделись. Несколько сонный Кевэ в свое старое. Парень нехотя расстался со снайперским луком, достав свой прежний вместе с простыми мечами. Я одел темно-серые штаны с рубахой — новое, общепринятого "классового" фасона. Оставил статусные кольца комфортной жизни и сопротивления вместе с серьгой конфиденциальных разговоров, а так же плутовской капюшон и простой магический кинжал, все остальное одел старое и знакомое трактирщику Рубену. Кроме двух подсумков, куда сложил несколько лечебных зелий и некоторые артефакты — для экстренного случая, а так же некоторые трофеи с пиратов — в качестве ставок.
— Неджи, ты думаешь, никто не станет устраивать с тобой поединки, видя богатое снаряжение? Мало кто может распознавать артефакты на взгляд, а через одежду еще меньше, — произнес Кевэ, справившийся с переодеванием быстрее меня.
— Да, — согласно кивнул я. На самом деле это лишь одна из целей. Я хотел проверить несколько приемов на практике до наступления смертельной опасности, в очередной раз переступая через режим секретности: "Дзюцу всегда следует показывать смертникам, иначе в следующий раз сам окажешься в их числе". Проверю, всплывет ли эта информация обо мне, и если да, то когда и через кого. С учетом нынешнего темпа, гм, жизни, я успею придумать новые козыри. — Еще я надеюсь сорвать куш и прикрыть этот нелегальный клуб. Не дело, что вместо помощи городу эти бездельничающие дворяне кромсают друг друга ради развлечений.
— Хочешь всех рекрутировать? — Кевэ вскинул брови, догадливо удивившись.
— Тирцы точно имеют право судить, штрафовать или привлекать горожан к труду и обороне. До утра этих никто не хватится, а там мы уже отконвоируем их в здание Суда, — поясняю, готовя кунаи и фуин для барьера пяти печатей. Без "Гофу Кеккай" кто-нибудь да удерет.
— Вы сможешь обезвредить сразу всех?! — Еще больше удивился парень, выпучив глаза и заговорив нескладно. Подавиться бутербродом не успел — разворачивал.
— На месте разберусь, Кевэ. На рожон не полезем.
— Н-но... вы... ты... мы перейдем дорогу многим влиятельным дворянским семьям.
— Зачем нужны дворяне, кинувшие город в беде? Эти предатели наняли почти весь пребывавший в городе состав гильдии "Торговцы клинками", оставив там крайних: самых дорогих и самых никчемных. И эти десятки здоровых лбов только и делают, что напиваются да трахают чужих жен и вдов, — зло выдал я. Подросток заалел и поспешил опустить лицо, доставая перекус для себя.
Еще минут пятнадцать ушло на подготовку оружия. И мы выдвинулись к таверне.
Глава 38.
К нашему приходу в "Голой доске" выступала Шервин. Менестрель допевала что-то веселое и загадочно улыбнулась нам, явно узнав. Я не стремился с ней общаться, да и не получилось. Из "Перчатки" поднялся проигравшийся мужчина с застарелыми шрамами на лице и парой свежих.
— Спой для меня! — Громко приказал он, неглядя отсыпав ей из своего худого кошеля несколько злотых и сребряников. — Рубен — тащи хереса мне!!
— Дамы и господа! Прошу внимания! Позвольте мне представить вам свое новое сочинение по мотивам моих недавних приключений. Название... Зомби!
Длинный проигрыш и вот Шервин запела, потакая упадническому настроению заказчика и еще нескольких таких же удрученных и подавленных (из более чем сорока присутствующих).
Поникли детские головки.
Уносят медленно. Печально,
Что если за жестокостью в тиши
Мне послышится: "Ошиблись мы"...
Я не дал прервать ее выступление. Мигом оказался у хмельного мужика, стукнувшего кружкой об стол и собравшегося вякнуть протест. Отражение на лезвии кинжала собрало его глаза в кучку, а остальных отрезвил рыжеватый свет, начавший ярко разгораться внутри кристалла высоко поднятого жезла Огня. Я его щедро и плотно напитывал маначакрой, с кривой ухмылкой сделав свет пульсирующим в такт аккордов притоптывающего менестреля. А еще он стоял на кончике моего указательного пальца и словно бы сам наклонялся и поворачивал в сторону тех, кто порывался дернуться (благо на слепое пятно бьякугана приходился пустой проход). Кевэ наградил меня в спину ну очень выразительным взглядом — дескать, а кто же недавно обещал не лезть на рожон?
Но видишь ты, что это не я
И не моя это вовсе семья.
В твоей голове,
В твоей голове они плачут.
В твоей голове,
В твоей голове — воюют.
Спеллами, бомбами — это она.
С саблями, стрелами пляшет война,
В твоей голове. В твоей голове,
Слышишь, грохочет вражда.
Зомби, зомби, зомби воюют
В твоей голове. Они уже тут,
В твоей голове, пойми же, пойми,
Зомби, зомби, зомби!
И Шервин пела. Выразительно пела теперь исключительно для меня, глядя исключительно мне в глаза, словно обращалась исключительно ко мне, а не ко всей аудитории, отчего контрастный эффект усугублялся.
Сердца матерей разбиты навек,
Убитые горем, пойми, человек.
Пусть пришла тишина,
Но все еще длится эта война.
В твоей голове бушует она,
Бомбами, спеллами — бойня,
Стрелами, саблями — сеча,
В твоей голове,
В твоей голове загнивает рана.
Зомби, зомби, зомби воюют
В твоей голове. Они уже тут,
В твоей голове, пойми же, пойми —
Зомби, зомби, зомбиии...
В твоей голове загнивает рана!
Загнивает ра-а-ана-а-а...
Рррана, ра-а-ана-а-а...
(Примечание: моя вольная композиция на основе одного из Интернет-переводов "Cranberries — Zombie")
Через всю песню рефреном так и слышалось: "В твоем городе, в твоем городе...". Хех, Невервинтер — Город Дружбы Народов. Дварфы строят, гномы механизируют, эльфы озеленяют, полуорки охраняют, люди производят, а хафлинги распределяют ими произведенное между всеми остальными. Однако ж, вот она хваленая толерантность со знаком равенства к безразличию.
Дослушав просто великолепное и патриотично проникновенное исполнение безрадостной песни, я постарался правильно модулировать голос:
— А вы занятно проводите время, миледи. В камне вас тоже оценят, — солоновато хвалю через пол зала, намекая почти открытым текстом.
Кинжал и жезл исчезли так же быстро, как появились, а рядом с кучкой монет дважды проскакал глянцево блестящий волчок — аметист закрутился на самом краю. Без промедленья я направился к "служебной" двери, ничуть не сожалея об одном из четырех трофейных камней стоимостью за полтинник злотых.
— Благодарю, милорд, скульпторы меня еще не ваяли... — кокетливо вздохнула обворожительная женщина. Двумя пальцами подхватив камень, она приценилась к нему так, чтобы и другим показать причудливый узор, слегка изменяющийся под воздействием постепенно и незримо испаряющейся маначакры.
— Все впереди. Статуэтку из дерева я точно закажу, — у самой двери вынужденно отвечаю со смешком, подобающим выбранной мною роли. Второй аметист полетел к бармену, ловко поймавшему деньги. И я не расточителен, Кевэ, а благодарен.
— На днях будет, милорд! Из лучшей породы невервинтерского дерева, — мне вдогонку зычно ответил Рубен, припечатав ладонью по доске. За моей спиной публика оживилась, но подло никто не ударил.
Показав пропуск, мы с Кевэ без проблем отправились вниз, под главный зал "Голой доски". Спускаясь, я сбросил человеческую личину "Хенге" и до носа натянул плутовской капюшон. С прошлого посещения "Голой доски" мой бьякуган увеличил радиус, мне не составило труда подгадать момент и войти сразу после начала очередного поединка.
Крутая лестница вывела нас в усыпальницу пресекшегося рода. В квадратной зале стояли стулья и диваны, поновее и продавленные. Стойки для оружия и вешалки для доспехов содержали барахло, зачастую неухоженное. Пара углов перекрывалась ширмами. В центре располагалась огороженная площадка, где раньше проводились обрядовые службы. Декоративный забор, поврежденный в ходе боев, огораживал арену для схваток. Аляповато сплетенная мана создавала вокруг кривенький силовой барьер и стену рассеивания магии. Чары держались на соплях. В большой чаше сжигались простреленные тушки знакомых мне фазовых паучков. Дым от огня втягивался в нос гигантского каменного лица, взирающего на всех узкими каменными глазами из дальнего угла. Определенно, пауки появлялись из-за заложенного кирпичами прохода (навскидку лет двадцать назад). За двухфутовой стеной царствовала светящаяся паутина. Подозреваю, смертельные исходы списываются на плотоядных пауков, фазирующихся оттуда.
Деятельность клуба была в самом разгаре. Нескольких из присутствовавших недорослей я вспомнил — видел в массовке, собранной маркизой Формосой. Всего здесь собралось немногим более пары десятков личностей, еще столько же осталось в питейном зале наверху (те, кого песня задела за живое, вскоре покинули заведение вслед за менестрелем).
— Тц! Новый участник или зритель? — Дернула губой одоспешенная клирик со "скромным" талисманом Темпуса на цепочке — пламенеющий золотой меч внутри мифрилового щита. Клирик безошибочно обратилась непосредственно ко мне. Ее сильному поставленному голосу гомон даже сотни луженых глоток был бы нипочем. И при всем этом она — сногсшибательная полуэльфийка!
— Участник, — коротко отвечаю, готовый к такому приему.
— Добро пожаловать, — хищно улыбнулась она. — Я координатор Келлисай. Надеюсь, вам известны правила арены? — Спросила клирик, вполглаза следившая за ходом сражения на мечах между хафлингом Кинером, которого все считали фаворитом в этом поединке, и человеком Бертоаном, "тоже расстающимся с последними подштанниками".
— Правила полезно повторять. Я — Масуку, — называю псевдоним, означающий на моем родном языке "маска".
— Хех, Масуку, правила просты. Никаких титулов и подлинных имен. Только вы и ваше оружие против соперника и его оружия. Можно привлекать союзников, — хмыкнула она, смерив взглядом Кевэ как никчемного задохлика. — Поединок до победного конца. После второй смерти за встречу следует дисквалификация из клуба, — нагнала она страху. — Но обычно я успеваю воскресить проигравшего, — сделав глубокомысленную паузу, она продолжила: — На арене можно использовать все, кроме зелий и свитков. На всех участников перед боем накладывается "Рассеивание магии". Минимальный залог — жетон "Перчатки".
— Залог?
— На интерес только детки развлекаются, мистер Масуку. Профессионализм участников должен соответствующе поощряться. Если вам интересно, я пока не выдохлась и могу организовать клубный турнир. Это три боя подряд и в заключении четвертый — с чемпионом "Перчатки" Клодусом. Если у претендента на титул чемпиона есть четыре ценности, суммарно сравнимые с "Голой доской", то милости просим к участию.
— Недвижимость и бизнес в зачумленном городе не стоят и медяка ломаного.
— Эй, ты решил начать с оскорблений хозяина?! — Уничижительно процедил обернувшийся человек.
