— Я тебя услышал, — констатировал правитель Конохи.
Взгляд старика пробежался по крышам домов, виднеющимся за бронированным стеклом кабинета, где сейчас только-только просыпались тысячи мужчин и женщин, готовящихся приступить к повседневной работе: подметать улицы, готовить еду, лечить больных, ловить преступников, воровать документы, искать шпионов, ловить кошек, убивать бандитов или неугодных аристократов с торговцами... Любая работа, оплачиваемая в свой срок, но при этом не вредящая Листу, должна была исполняться.
Только вот селение лишь внешне казалось монолитом, на деле же представляя из себя полтора десятка кланов разного размера, от великих (Учиха и Хьюга), насчитывающих более тысячи членов в каждом и до вымирающих (тех же Сенджу), состоящих из одного-двух человек. Кроме того, имеются семьи потомственных шиноби, которые ещё недавно были бесклановыми, решившими составить пары с такими же как и они, выходцами из простонародья, ну и самородки вроде Орочимару, Джирайи, Минато... каждый из коих, с высокой долей вероятности, являлся внебрачным ребёнком шиноби, развлёкшегося с простой девушкой.
"И все эти "Великие", "Гениальные" и просто упёртые, составляют коалиции, союзы, сообщества, чтобы получать больше лёгких миссий и меньше реально опасных. В АНБУ же вовсе идут неохотно, и только за большую зарплату, гарантии для семьи, доступ к знаниям. Где та Воля Огня, горящая в сердцах патриотов? В основном она затухает после первой-второй серьёзной стычки, когда Шинигами проходит рядом, а мозги начинают усердно работать. И ведь нужно не только гасить конфликты фракций в зародыше, чтобы не получить гражданскую войну в селении, но ещё и соблюдать всяческие интересы, подкупая, запугивая, уговаривая... Хорошо Данзо устроился: сидит со своими молчунами в подземельях и бед не знает", — новый дымный дракончик, едва вырвался изо-рта создателя, набросился на уже наполовину истаявшего сородича, начав его рвать на клочки.
Кроме всего прочего, посланники даймё страны Огня всё активнее намекали, что надо бы пощипать страну Ветра, которая начала слишком уж серьёзную активность на рубежах малых стран, служащих буферной зоной, из-за чего уже их правители задумываются о присоединении к сильному соседу. Да и поступающие оттуда товары слишком уж дороги, так что следовало показать мышцы и заставить жадных торгашей сбросить цену, пусть и лишь для ряда уважаемых людей.
Почему хокаге — глава военной мощи страны, не заткнёт жадных аристократов и чинуш? Он, разумеется, может это сделать, но тогда обязательно начнутся проблемы с поставками продовольствия, которого обычный генин требует в два раза больше взрослого крестьянина, а джонин — в четыре раза больше. Одежду тоже где-то надо брать, как и оружие, и многое-многое другое. Организовывать же своё производство, означает во-первых, ослабить военный потенциал (выделять людей, которые не смогут тренироваться, всё же нужно), а во-вторых, возникнет ещё один источник головной боли и бюрократии.
"Нет уж: шиноби — военная сила и наёмники, а мирными профессиями пусть занимаются простые люди. Ну а если даймё зарвётся... Да здравствует новый даймё", — мысля в подобном ключе, Хирузен вернулся к изначальной причине дурного настроения.
— Что-нибудь слышно из Роурана? — уточнил Сарутоби, не оборачиваясь к старому другу.
— Ближайший сеанс связи с информатором — завтра днём, — ответил Шимура невозмутимым голосом. — До тех пор, о твоих учениках мы не узнаем.
— Биджу, — вторая трубка превратилась в щепки. — Я же говорил им, не лезть на рожон. Теперь у нас нет двух боевых единиц уровня каге, я потерял солидную часть влияния в совете, а в Конохе обретается девятихвостая куноичи сомнительной лояльности. А результат? Информация о садах, архитектуре, автоматонах... Минато даже ни разу не видел этого... Франкенштейна, или хотя бы Мукаде.
— Зато лисица их видела, — сверкнул здоровым глазом Шимура. — Отдай её мне и мы получим информацию обо всём, что она знает. Да и над лояльностью я поработаю.
— Действуй, — отмахнулся третий хокаге. — Но помни: мне нужен положительный результат, а не второй Кьюби, бушующий в центре Конохи.
— Я буду осторожен, — сухо заверил друга глава "Корня". — Что думаешь о мальчишке?
— Минато чувствует себя виноватым — вот пусть дальше так и продолжается, — Хирузен слегка усмехнулся. — Пусть рвёт жилы на тренировках, чтобы спасти наставника, да и Кушине-чан не даст расслабиться. Что с учениками?
— Мы работаем над этим, — заверил Данзо, тут же переводя тему: — Орочимару прислал отчёт из Суны. Удалось узнать о том, что новый призыв песчаников — еноты — как-то связан с Роураном. Подробности не известны, но есть подозрение, что этих существ, как и их домен-анклав, создали искусственно. Больше он сможет понять только после изучения тела подопытного.
— Пусть возвращается в Коноху, — после непродолжительной паузы, распорядился третий хокаге. — Мы не можем себе позволить потерять ещё и его...
* * *
Крупный беловолосый мужчина, половина лица коего была закрыта тканевой маской, одетый в светло-серую рубашку и тёмно-серые штаны, расхаживал перед госпиталем Внешнего Роурана. Его голова была опущена, руки сцеплены в замок за спиной, а на видимой части лица застыло напряжение.
Неподалёку стояли несколько мужиков из их общины, которые одаривали соседа виноватыми и сочувственными взглядами, переминались с ноги на ногу и молчали. Впрочем, сам факт их присутствия говорил о многом, так что Наруто не собирался никого прогонять.
Тут двери лечебного учреждения, расположенного в четырёхэтажном каменном здании открылись, и на свет утреннего солнца вышел санитар в зелёных одеждах. Беловолосый мужчина сразу же подскочил к нему, неосознанно схватив за грудки, с надеждой во взгляде спрашивая:
— Моя жена, Химавари...?
— Она жива, — подняв руки в защитном жесте, успокаивающим голосом ответил меднин. — Операция прошла относительно успешно. Но... ребёнка мы спасти не смогли. Мне жаль.
— Я... — сглотнув, здоровяк с белыми волосами разжал кулаки, а его плечи поникли. — Я понимаю. Прошу меня простить. Я могу её увидеть?
— Да-да, разумеется, — поправив одежду, санитар жестом позвал мужчину за собой. — Химавари-сан понадобится любая поддержка и общество любимого мужчины будет весьма кстати. Только не забывайте, что она сейчас слаба... ну и постарайтесь не напоминать о детях.
За этой картиной неотрывно следила Кукла, находящаяся в образе неприметной молодой женщины, отдыхающей на скамье под тенью деревьев. Всё же работать с памятью пациентов на столь глубоком уровне ей приходилось только на тренировках, а потому и хотелось убедиться, что новые личности лягут как нужно.
"Ну а когда настоящие воспоминания пробудятся, если вообще пробудятся, то у них будет интересный выбор: остаться семейной парой крестьян, переживших трагедию из-за диверсии шиноби Конохи, либо же снова стать этими самыми шиноби Конохи. Но к тому времени, думается мне, они успеют стать настоящей семьёй... Не зря же отец лечил у этой женщины бесплодие?".
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Обдумывательная
Примечание к части
Маленькая разговорная глава. В следующей главе я вернусь к описанию исследований и изобретений героя.
(Австралия. Одна тысяча семьсот тридцать девятый).
Ароматный чай, заваренный по самым строгим традициям аристократичных домов Японии грел руки уже немолодого мужчины, истинный возраст коего порой ускользал от него самого. Будучи одетым в тёмно-серую робу, подпоясанную ремнём со множеством кармашков, он удобно устроился в глубоком и в меру жёстком кресле, с бархатными подушками, набитыми упругим материалом, похожим на губку (но куда лучше сохраняющую форму). Взгляд его выцветших глаз, белки коих красовались сеточками выделяющихся сосудов, был направлен строго вперёд, на лицо женщины, сидящей в таком же кресле... но по другую сторону от низкого стола.
Сераму, одетая в красно-золотое кимоно, с рисунками восточных драконов на рукавах, с опаской и вызовом смотрела на своего пленителя, которому была обязана процветанием города, счастьем и здоровьем дочери, благополучием подданных. Ей было сложно смириться со своей ролью марионеточной правительницы, которая решает только текущие вопросы, не имея возможности влиять на глобальную политику города-государства, но вместе с тем она понимала причины подобных ограничений. Только вот "Понимать" и "Принимать" — это два совершенно разных понятия, и делать второе женщина совершенно не собиралась.
— Почему же вы не согласились на предложение Конохи, ваше величество? — голос Франкенштейна был ровным, учтивым, в какой-то степени даже доброжелательным, и это можно было бы посчитать за изощрённую издёвку, если бы марионеточная царица не слышала своими ушами, как это существо точно таким же тоном обращается к казекаге, который был куда более опасным, влиятельным и независимым человеком.
— Потому, что это не имело смысла, — отозвалась Сераму, после чего сделала маленький глоток бодрящего напитка, превосходно прочищающего голову.
— Вот как? — собеседник изобразил на губах намёк на улыбку. — Вы считаете, что Лист не сможет меня победить... Ну или сможет, но это принесёт слишком большие потери. Так?
— Я не испытываю к вам ненависти, Виктор-доно, — перешла на более привычное обращение для жителей зелёных земель женщина, на что мужчина никак не прореагировал внешне (порой создавалось ощущение, будто бы он — одна из кукол, отправляемая в Королевскую Башню для удовлетворения незначительных прихотей ненастоящей царицы). — Но не буду лгать и о том, что испытываю тёплые чувства как к вам, так и Мукаде. В конце концов, вы — захватчик, ну а он — предатель. Но как правительница, которая заботится именно о своём народе и его благополучии, я вижу то, что вы сделали Роуран по-настоящему сильным и независимым. Лично я не смогла бы добиться этого, даже если бы собрала внутри стен целую армию самураев. Сейчас же мы торгуем с Ветром, который согласился принять Роуран в состав страны на правах автономной области, шиноби Песка охотно защищают наши границы и не лезут внутрь, а гвардия столь сильна и многочисленна, что любое из селений Большой Пятёрки обломает зубы, прежде чем сумеет добраться до богатств моих подданных. Я была бы недальновидной дурой, если бы отказалась от всего этого в угоду своей ущемлённой гордости, ну или порушенным амбициям. Подводя под всем сказанным черту, я хочу заверить вас в том, что моя лояльность, как бы это тяжело ни было лично для меня, будет принадлежать вам, покуда вы заботитесь о гражданах моего государства.
— Любопытная формулировка, — учёный прикрыл глаза, поднёс к худому лицу чашу и сделал глоток. — Значит ли это, что стоит мне куда-нибудь уйти, оставив вам технологии, оружие и скопленные богатства, как вы сразу же забудете о своей верности? Ведь я более не буду исполнять роль рачительного хозяина просто потому, что буду находиться где-то ещё.
В гостиной личных покоев Сераму установилась тишина, на фоне которой в небольшом декоративном камине, используемом скорее для красоты и освещения комнаты, нежели для создания тепла, весело потрескивали дрова... что не так уж и давно могло считаться расточительством и признаком богатства. Впрочем, наличие собственных рощ фруктовых деревьев, растущих день ото дня и время от времени нуждающихся в вырубке, обеспечивало запас топлива, в коем не было особой нужды из-за магических обогревателей.
— Как говорят в западных землях... далеко отсюда: "Уже оказанная услуга — ничего не стоит", — доктор изобразил любопытство на лице. — Вы считаете также, ваше величество?
— Нет, — излишне поспешно отозвалась женщина, которую подобное обвинение задело (ведь это фактически означало бы, что она — тварь неблагодарная, которая будет исполнять волю сильного, пока тот полезен и приносит пользу, но стоит ему ослабеть или отойти на время, как в спину будет нанесён незамедлительный удар). — Вероятно, я неправильно выразилась.
— Возможно и так, — не стал спорить Виктор, делая ещё один маленький глоток. — Попробуете ещё раз?
— ... — Сераму задумалась, незаметно прикусив кончик языка, а затем произнесла: — Моя лояльность будет принадлежать вам, покуда вы не вредите Роурану и его жителям целенаправленно.
— Превосходно, — похвалил собеседницу Франкенштейн, прикрыл глаза и добавил: — В таком случае, я могу больше ничего не делать, благодаря чему и навредить никому не смогу. Или же, я могу начать эксперименты, опасные для окружающих, но с желанием принести лишь благо Роурану...
— Вы искажаете смысл моих слов, — заметила марионеточная королева, старательно давя в себе раздражение.
— Именно, — спокойно согласился учёный, чем вызвал очередную вспышку досады у женщины. — Слова — это звук, который имеет лишь тот вес, который им придают наши же действия. А потому, ваше величество, не бросайте слов на ветер: ваши поступки говорят о ваших намерениях куда красноречивее.
Медленно вдохнув и выдохнув, Сераму собралась с мыслями. Пусть ей и намекнули на то, что её действия оценили, но было ли этого достаточно — она не знала. Дальнейший же разговор был опасен как прогулка по краю обрыва, но откладывать животрепещущую тему было нельзя, так как в следующий раз аудиенция с реальным властителем города-государства могла произойти нескоро.
— У меня есть просьба, — объявила женщина, решительно посмотрев на доктора, безмятежно покачивающего в руках пустую кружку.
— Я слушаю, — после непродолжительной паузы отозвался мужчина.
— Я прошу... взять в ученицы мою дочь, — заявила Сераму, чувствуя себя так, будто бы шагнула в сторону пропасти с закрытыми глазами, надеясь удачно попасть ногой по узкому мостику, ведущему на ту сторону. — Она — потомственная пользовательница источника и у неё высокий потенциал; после меня, именно она станет официальной правительницей Роурана, а будучи вашей ученицей, станет гарантом лояльности всего города.
— Хорошо, — отозвался Виктор, не меняя интонаций или выражения лица. — Её обучение начнётся завтра. Но предупреждаю: для повышения потенциала принцессы, я проведу некоторую модификацию её генома. В конце концов, я терпеть не могу делать какую-либо работу хуже чем позволяют мои силы и знания на настоящий момент... Впрочем, Тамамо и Мао, наверняка, рассказывали об этом. Не так ли?
— Да, — вновь чуть поспешно, но всё же в рамках допустимого, подтвердила догадку Франкенштейна марионеточная королева, внутренне ощущая облегчение от подтверждения собственных теорий.
Лисица и вправду жаловалась ей на то, что учёный, пока она была заточена в печати, усадил на трон ёкаев свою воспитанницу, да ещё и выдал её замуж за правителя людей далёкой Японии, в качестве "свадебного подарка" предоставив целый магический город. В какой-то другой ситуации женщина решила бы, что кицуне тронулась умом, но пример эффективного управления, строительства и даже создания невероятных чудес (вроде защитного купола), находился прямо перед глазами. Так что, делая скидку на то, что хвостатая "подруга" могла сильно преувеличивать, она заставила себя поверить в истину и начала думать...
