Дорога оказалась несложной, потому что мы не лезли в горы, а, как нам и предписывалось, ехали вдоль них, объезжая справа. Однако, когда мы, наконец, достигли горной дороги, начало смеркаться. В незнакомой обстановке, обустраиваться на ночь не хотелось, поэтому приняли решение разбивать лагерь сейчас, подыскав подходящее место. На поиски отрядили Мирослава и Венеда, но не прошло и пяти минут, как Мирослав вернулся с известием, что площадка для ночлега совсем недалеко. Следом за ним прискакал и Венед с таким же известием, только место находилось ближе к горам.
Решили заночевать там, куда нас позвал Мирослав, хотя Венед утверждал, что его место для ночевки куда лучше. Спорить с ним никто не стал, но и менять решение никто не собирался. Удрученно вздохнув, Венед успокоился, пробурчав, что при таком количестве стоянок можно без опаски вести караваны с утра до ночи, зная, что даже в темноте, мимо какой-нибудь из них все равно не проедешь.
Расседлав и стреножив коней, мы быстро развернули лагерь. Кто принялся заготавливать дрова, кто занялся водой и продуктами, кто проследил за кормлением лошадей. Мстиша и Птах первыми заступили на дежурство. Через четыре часа их должны были сменить Вольга и Ратмир, далее Мирослав с Богумилом, и, наконец, Борислав с Венедом. Ратибор отвечал за костер. Я освободил себя от дежурств, чтобы иметь больше времени продумать наши дальнейшие действия, при прибытии в Карс.
Сразу хочу сказать, что и эту ночь, и две последующие, и три последующих дня, не принесли нам никаких дополнительных забот и тревог. Если не считать небольшого камнепада во второй день нашего путешествия. Одно нас удивляло, за всё время дороги нам никто не встретился, хотя многие приметы говорили о том, что эта горная тропа хорошо известна не только военным отрядам, но и большим купеческим караванам. Причину запустения мы так и не смогли понять, выдвинув, как версию, что нынче, видимо, не сезон.
К городу дорога нас вывела неожиданно. Он открылся нам сразу за поворотом, из-за скалы, которая нависала над нами.
Я увидел уже третий каменный средневековый город, построенный на равнине, но первый, окруженный горами. Чтобы убедиться, что это то самое искомое место, следовало, конечно, подъехать к его стенам и спросить городскую стражу, действительно ли это Карс?
С высоты своего 'положения' я увидел весь город сразу. Большой и грозный, весь из камня, с мощными, высокими стенами и башнями на крутых и высоких валах, широким и, видимо, глубоким рвом. Однако сразу бросалось в глаза смешение архитектурных стилей, которое присутствовало и в Херсонесе, и в Трапезунде. По зданиям и сооружениям можно было судить о богатстве его горожан, хотя откуда это богатство в таком затерянном среди гор месте, оставалось загадкой. Становилось очевидным, что город древний, и разноплеменный. В настоящий момент главенствовал христианский стиль, но о древности города говорили руины, а кое-где даже неразрушенные древние эллинские храмы. Заметил я и ряд открытых построек, явно не эллинского характера. Впоследствии, я узнал, что ими оказались храмы древних армян, которые, как и иранцы, или персы, да и иные народы, населявшие и населяющие эти места, были солнцепоклонниками и поклонялись богу или пророку Заратустре.
Впрочем, тогда на горной тропе, я не стал утруждать себя предположениями, просто отметил глазом и забыл. Мне не терпелось знать точно, что передо мной Карс.
К сожалению, дорожные указатели, что 'до Карса 10 км', либо рекламные щиты, типа 'Посетите жемчужину каменного зодчества, — древний Карс! Кавказское гостеприимство и русскоговорящий гид, — гарантируются!', отсутствовали напрочь. Впрочем, никого из нас это не обескуражило.
Через полчаса дорога пошла под горку, а ещё, приблизительно через час с небольшим, наш отряд выехал на равнину. Показавшийся близким город на самом деле отстоял от гор, примерно в полутора часах ходьбы. Поскольку мы двигались немного быстрее пешеходов, то достигли его стен и ворот за час с четвертью. Шла вторая половина дня, поэтому народ сновал туда сюда постоянно. Сама равнина очень напоминала поля Херсонеса, сплошь усаженные виноградниками. Правда, здесь они были более прореженными и упорядоченными, что, впрочем, не удивляло, потому что почва Карской равнины значительно беднее и каменистее, нежели земля Таврики.
И опять эти впечатления не затронули меня глубоко, так отметил для себя, вроде, принял к сведению и всё. Я рвался в город, как будто, именно там, мне предстояло найти ответ на все мои вопросы.
Таможенный и пограничный контроль мы прошли спокойно, без задержек и скандалов. Один из привратников хорошо изъяснялся на понтийском, поэтому проблем с языком не возникло. Наша достаточная вооруженность никого не удивила, наоборот, вызвала уважительные взгляды стражи и горожан. Единственный вопрос, который был нам задан, откуда мы? Когда услышали, что из Руси, страшно удивились. Уже давно никто не приезжал в Карс из дальней северной страны. Горожане, перебивая стражу, поинтересовались, а каким путем добирались мы: морем или сушей? Узнав, что часть морем, до Трапезунда, часть сушей, до Карса, посетовали, что путь вдоль побережья Понта стал опасен, как никогда. Печенеги, абазы, аланы перекрыли все сухопутные дороги, хорошо ещё в море не так сильно свирепствуют пираты.
Стражи с интересом слушали нашу беседу с горожанами, но не вмешивались, поскольку дорога была широкая, а мы, находясь на её обочине, не мешались остальным. К нашему разговору стали прислушиваться, любопытных и разговорчивых прибавилось, но я решительно положил конец спонтанной конференции. Извинившись и пояснив, что мы проделали долгий путь, я попросил указать постоялый двор, в котором мы смогли бы найти ночлег и хорошую кухню. К моим словам народ отнесся с пониманием, и сразу же несколько голосов посоветовали, проехать в восточную часть города, к Харису в 'Ираклис'. Там у него и постоялый двор, и таверна.
Едва устроившись, я решил побродить по городу. Меня так и подмывало выйти на улицы Карса и, уже никуда не спеша, познакомиться с его достопримечательностями.
Вышел я один, не сказав никому, куда иду, зачем и надолго ли. Была уверенность, что суеты и беспокойства моё отсутствие не вызовет. Все были взрослыми и разумными воинами, которые к тому же хорошо знали мои возможности. Карс, как и Киев, и Херсонес, и Трапезунд, был, по моим меркам, городом-крепостью, в котором заблудиться мог только деревенщина, да и то, который ни разу в таких местах не бывал.
Не раздумывая, я направился в торговые ряды, которые увидел, проезжая, по пути к Харису. Где, как ни в этом месте, можно получить почти любую информацию!? Прогуливаясь по городу, я собирался прочувствовать настроения, подслушать сплетни, уяснить политическую и экономическую ситуацию этого полиса в данный момент времени.
Мои ожидания частично оправдались. Проходя по рядам, мой обостренный слух привлекли междометия, восклицания вдруг, переходящие на полушепот.
В одной из купеческих лавок я услышал яростную торговлю между приезжим эллинским купцом и, видимо, местным греком-понтийцем. Купец просил учесть, что его товар, так необходимый уважаемому покупателю, приходится ввозить в Карс издалека, претерпевая лишения и неся убытки. На что абориген с ехидством замечал, что, по всей видимости, именно эти самые лишения и убытки так влияют на вес и фигуру уважаемого гостя, и убранство его торговой лавки и трёхэтажного дома, приобретенного им с разрешения местных властей внутри города.
По всей видимости, упоминание о доме, было связано с какими-то обязательствами, данными купцом городской общине или городским старшинам и правителям, поэтому торговец моментально среагировал на тонкий намёк покупателя и заявил, что прекрасно помнит о предоставленных ему привилегиях, не означающих, впрочем, что свои товары он обязан отдавать задаром.
— Мой дорогой гость — сам купец и должен понимать, что торговля должна приносить прибыль, иначе, зачем тогда вообще становиться в торговые ряды. А мои цены, вы знаете, одни из самых низких в Карсе. Но если, уважаемый Ставрос, увеличит свой заказ, то, конечно, я со своей стороны пойду на значительные уступки.
Уважаемый Ставрос, что-то там ответил, а купец, что-то там сказал, и оба начали торговаться с прежним азартом. Я не стал слушать их споры.
Город превзошёл мои ожидания. Я не думал увидеть столь хорошо укрепленный и богатый город с предместьями, в котором проживало не менее десяти тысяч горожан. Но откуда здесь, среди гор, вдали от морских торговых путей, появился этот процветающий край? Впрочем, теперь у меня было много причин задержаться в данной местности, чтобы всё как следует узнать, разглядеть и понять.
Второй день, проболтавшись по улицам и закоулкам Карса, побывав на городском базаре, насмотревшись на изделия кузнецов, золотых дел мастеров, ткачей, зодчих, столяров и плотников, ювелиров и оружейников, наслушавшись их разговоров с заказчиками и между собой, я собрал массу информации и сплетен.
Например, я узнал, что у местного старого начальника стражи города молодая жена, которая наставляет своему муженьку рога с молодым вельможей из отряда самого спарапета, расквартированного здесь для контрольных функций по сбору местных налогов. Я знал теперь, кто богаче всех в городе, узнал, что вскоре ожидается караван из Китая, узнал цены на мечи, луки, копья и колчаны, узнал об ожидаемом богатом сборе винограда.
К своему удивлению услышал, что Карс — это столица Карского царства, входящего в Великую Армению и то, что он находится на самом бойком перекрестке 'шёлкового пути'. Мне сразу стало ясно, откуда черпает своё благополучие и 'стать' этот, стоящий на горном плато, город. Его устроители были очень знающими, умными и далеко смотрящими людьми. Хорошо изучив маршруты 'шёлкового пути', они правильно решили, что сильно укрепленная крепость на его перекрестке с Востока на Запад и в страны Ближнего Востока станет неплохим подспорьем для купцов страны Син и Индии. Да и для тех, кто хочет раньше приобрести их экзотические и дорожающие с каждым десятком километров уникальные для всех остальных товары.
Со временем из крепости стал разрастаться городок, затем вырос город с десятками сёл и деревень. Несмотря на то, что земля в горной местности, обычно, не бывает плодородной, крестьяне сумели добиться урожайности по многим сельхозкультурам, и обеспечивали, как самих себя, так и жителей города и гостей всем необходимым для сытой жизни. Чего не могло произрастать здесь, привозилось купцами из других мест. И происходил обмен или купля-продажа в местных торговых рядах и на городском базаре.
Караваны 'шелкового пути' проходили здесь два раза в год и стали, чем-то вроде праздников для жителей этой области. Потому что караваны шли через Карс в течение целых двух месяцев. И в эти два по два, а в сумме четыре месяца в году, город накалялся от купеческих страстей и любовных утех местных гетер и сладострастных богачей, и благоухал от восточных сладостей, снадобий и всевозможных приправ и специй.
Для стражи города и его властей эти месяцы были самыми напряженными и прибыльными временами года. Во всю мощь начинала работать карающая рука Закона, преследующая воров, аферистов и контрабандистов всех мастей. Именно в эти месяцы, вместе с караванами, появлялись люди, которые пытались торговать многочисленными секретами страны Син: чёрным порошком, эликсиром молодости, тутовым шелкопрядом, секретом изготовления бумаги. Здесь же приторговывали гашишем, древними картами с указанием мест хранения сокровищ Александра Великого и Восточных царей, мощами святых и прочее, прочее, прочее...
Всего за день из подслушанных разговоров людей различных сословий мне удалось узнать столько интересного, что к вечеру в моей голове творился хаос, который я, как ни старался, не мог упорядочить. Целый час мне пришлось потратить на то, чтобы увязать в стройную и короткую сводку всё, достойное доверия и вызывающее интерес.
Итак, в настоящий момент, мы, находились в стольном граде царства Вананда, где правит Мушек Багратуни, его основатель и брат Ашота Багратуни, 'царя царей' или шахиншаха Великой Армении. В общем, другими словами, Великая Армения была сейчас на стадии возникновения удельных княжеств, которые худо-бедно, подчинялись центральной власти в лице Великого князя, наподобие Киевской Руси.
Как мне удалось узнать позднее, Мушек Багратуни, несмотря на верность своему старшему брату и Армении, был поклонником всего эллинистического. И немудрено, поскольку в Карсе и его окрестностях 10% населения составляли эллины-понтийцы. Эти два народа жили здесь бок о бок с незапамятных времен. Греки были переселенцами из понтийских городов Трапезунда и Фасиса, жители которых, в свою очередь, переселились на берега Понта Эвксинского, из Милета и Пергама, ещё в 9 — 8 веке до рождества Христова. Как раз в это время разрасталось государство Урарту, на месте которого впоследствии появилась Армения.
Как и у всех соседей, взаимоотношения этих народов нельзя было назвать безоблачными, но совместно пережитое за многовековую историю города, больше сплачивало, чем рознило этих людей. Сейчас их объединяло ещё и христианское вероисповедание, которое подчеркивали, стоящие неподалеку друг от друга Византийский и Армянский храмы.
Кстати сказать, и в до Христовы столетия взаимное влияние этих двух народов друг на друга было довольно значительным, правда, с некоторыми оговорками. Если армяне, как и близкие им по крови персы, были Заратустрийцами, огнепоклонниками, то эллины, к тому времени, стали поклонниками Олимпийских богов.
В особом почете были два божества, Зевс — 'шеф' Олимпа, Громовержец, и Аполлон, солнечный бог, покровитель муз и стреловержец. У прибрежных понтийцев и малоазиатских эллинов в большом фаворе был и бог морей и океанов Посейдон. Впрочем, если реально подходить к верованиям, то они были очень похожи меж собой. Их главные боги владели огнем, гремели громами, сверкали молниями, пускали сжигающие всё и вся лучевые стрелы. У русичей их Боги, Сварог и Ярило также владели этими стихиями.
На мой не просвещенный взгляд, разница существовала только в именах богов и жреческих обрядах, а суть была едина, древняя была суть. Чтобы жить, был необходим свет и огонь. Свет, солнечный свет, был необходим всему живому на земле, а огонь стал необходим человеку с тех самых пор, когда он осознал себя разумным существом, способным делать что-то большее, чем все остальные животные на Земле. Свету радовались и благословляли его, огонь берегли и боготворили. Именно огонь согревал в холод и стужу, а ночью, давал надежду на то, что настанет утро и придёт свет.
Поэтому по всей Земле не найти племени и народа, который бы не поклонялся этим двум стихиям.
Однако шло время, и старые боги перестали устраивать власть предержащих, уж очень демократичным было это многобожье. А здесь как раз подвернулась необходимая религия. Удивительно, но она, в некоторых вариациях устроила почти всех господ и рабов, но только не вольные племена и народы. Там, где не было рабства, или оно существовало в зачаточном состоянии, люди, роды, племена твёрдо держались старых богов, которые многие тысячелетия не подводили своих детей и внуков.
