Линии

'Добегалась... или допрыгалась... или всё-таки, дотанцевалась?', горькой усмешкой мелькнула мысль в голове. Но на поцелуй отвечать не собиралась. Он ни в какое в сравнение не шел с поцелуями Эла. Оставаясь безучастной к процессу, Веда спокойно стояла и ждала, когда же это закончиться. Только отключила на браслете программу, заставляя всех фантомов разом исчезнуть. Но Эндрейн на это даже не обратил внимание. Он был занят очередным проектом. Он целовал неизвестную ему 'зверюшку', которая привлекла его внимание. И поцелуй продолжался и продолжался. Казалось маркизу нет никакого дела до того, что происходит вокруг, кого он целует и наличествует ли согласие того кого он лобызает. Но вот прошла очередная минута и он замер, осознав отсутствие реакции на его действия и отстранился.

Посмотрев в его глаза, Веда в очередной раз убедилась в правильности своих выводов. Это не тот человек, о котором ей рассказывал Эл. Взгляд цепкий, ожидающий, следящий за каждой реакцией. На неё смотрели глаза ученого. Того, кто наблюдал результат своих изысканий, выискивая недочеты и ошибки. И как очередная насмешка прозвучало холодное и циничное.

— И?

Не раздумывая она подняла всё еще свободную руку и влепила маркизу пощечину. От удара брат Эла дернулся так, как-будто Веда ударила его не рукой, а, как минимум, битой. И именно это помогло ей высвободить вторую руку, в которой остался зажатый диск с каронитом. Веда сделала пару шагов от Эндрейна, незаметно вкладывая кристалл Уны в диск, запуская тем самым действие по очищению и восстановление структур камня. Но для полной очистки и последнего этапа изгнания Канээрра из этого мира ей необходимо время. Хотя бы несколько минут. И она приступила к следующей части своей сольной программы.

— Я надеюсь понятно высказала свой ответ? — не менее холодно ответила Веда и демонстративно вытерла рукой губы.

— Вполне, — сложив руки на груди, оставаясь сидящим на столе, также безэмоционально ответил Эндрейн, — И чего ты добивалась?

— Я? Так. Сущие мелочи. Хотела узнать, поведетесь ли вы на мой шарм и красоту или нет, — мило улыбнулась Веда, хлопая ресничками.

— Ну, во-первых, после того, что между нами было, — с намеком выделяя интонацией последние слова, он приподнял один уголок губ, в нечетком намеке на усмешку, — Можно уже перейти и на ты. А во-вторых, не смеши. Какая красота? Какой шарм? Голова у тебя работает не плохо, но вот выглядишь ты... — Эндрейн замолчал, брезгливо скривил губы и оценивающе-унизительно пробежался взглядом по её телу, — Особо не на что и посмотреть. Короче, зря потеряешь время стараясь меня привлечь. Не в моем вкусе.

— Время, потерянное с удовольствием, не считается потерянным, — натянуто улыбнулась Веда, давая возможность маркизу самому додумывать, что конкретно она имела в виду под удовольствием. Свою игру или его поцелуй, — Это, во-первых. А во вторых, полезли целоваться вы, а не я, — немного задетая его открытым пренебрежением к своей внешности, парировала Веда. Тем более, по поводу своей внешности у нее остались кое-какие комплексы. И ей было не приятно, что это говорится в присутствии Эла. Как не крути, а он его старший брат и к его мнению, скорее всего, младший прислушивается. Но одернув себя, что сейчас не время для самокопания, самокритики и беспочвенных обид на... не пойми кого, Веда поглубже загнала свои чувства и мысли.

— Да я так... В качестве интереса. Как это, целовать такую... как ты, — скучающим голосом прокомментировал он свои действия, небрежным жестом стряхивая несуществующую пылинку с рукава камзола. Слишком небрежным был этот жест. Прищурившись, догадываясь о причинах данного поведения и слов мужчины, Веда спросила.

— И как? Совсем не понравилось? — она улыбнулась. Уязвленное мужское самолюбие, в купе с непонятностью происходящего, заставляло его открыто унижать её. Плюс Канээрры могли питаться отрицательными эмоциями даже находясь в теле носителя. Сопоставив эту информацию с имеющимися фактами, она бросила быстрый взгляд на зажатый диск с кристаллом. Убедившись, что он все ещё не позеленел, как поясняла ей Уна и чего она ожидала, Веда перевела свой взор на Эндрейна, который продолжая кривить рот, молча смотрел на неё. Интерпретируя молчание маркиза, как подтверждение, она продолжила.

— Эх, жаль. Не быть мне маркизой ангелов, — в глазах мужчины проявился интерес. Опустив руки и упершись ими в стол, он продолжил её слушать, — Хорошо. Нет, так нет. Пойду к Эллариану. Мы не гордые. Тем более у него невесты нет. Любит он меня такую вот, — Веда взмахом руки сверху вниз показала на себя, отчаянно надеясь, что не покраснела от своих заявлений, — Всю такую некрасивую. Так что, решено. Я на вас никогда не женюсь. Я... эээ..., — но не придумав ничего лучше, продолжила, — ... лучше съем перед заксом свой паспорт. Я удавлюсь, утоплюсь, застрелюсь, но на вас никогда не женюсь 37 ... хм... не выйду замуж то есть... не в рифму. Ну и ладно! — говоря всё это она, не отводя взгляда от Эндрейна, не спеша, плавно отходя от него, оставляя между ними дистанцию для дальнейших маневров. Уже возле Эла Веда остановилась, повернувшись в пол оборота к другу, проверяя реакцию на свои слова. Но ничего сверх естественного не увидела и немного успокоившись, быстро подмигнув ему, продолжила свой монолог, — А что? Он недурен собой. Молод. Щедр, опять же. Умен, что немаловажно. Будет о чем поговорить долгими зимними днями. И отвлечься от бесед тоже будет чем... С ним интересно. Как я целуюсь ему нравится, ... я думаю, — и видя ухмылку на лице его брата, с ехидной улыбкой добавила, — Не жаловался. Кроме того, у нас же неземная любовь. Да. А вы не знали? Нет? О! Его любовь, как свежий ветер. Его любовь, как полная луна. Его слова, как песня на рассвете. Улыбка — как весна, 38 — перефразировав слова известной песни и подойдя к Элу, Веда приобняла его за талию и положила голову на его плечо, чувствуя поддержку и покой идущий от этого мужчины. И стало так спокойно и хорошо, что вторую часть песни она продекламировала, слегка прикрыв глаза, позволяя себе немного понежиться в своих чувствах и тепле любимого, — Я буду парусом над морем. Буду птицей в час ночной. Я стану новым метеором. Лишь бы он был со мной... Так что я уверена, мы уживемся. Буду графиней. Не маркиза, конечно, но тоже не плохо. И вообще, выйду замуж и уедем мы... — хотела сказать, что уедут они на белом коне в закат, представляя себе это действие очень романтичным, но реплика маркиза перебила весь настрой.

— Да неужели? — и не понятно, что из придуманного его больше удивило. То, что они уже целовались или предположение, что Элу сие действие понравилось. Хотя не должно было бы, так как он знал, что они вроде как 'любовники'. Или же её выдуманная убежденность в чувствах мужчины, а возможно что-то другое, — Всё так серьезно?

— Да. Мы уже и заявление в ЗАГС подали, — вдохновенно сочиняла Веда, чувствуя, что Эл положил ей руку на спину, таким образом выказывая поддержку. И этот маленький 'дружеский' жест придал ей сил для продолжения, — Через месяц всё будет в ажуре.

— Куда подали? Что будет? — не понял современного сленга российских подростков Эндрейн.

— Куда надо! — весомо заявила она, поглядев на кристалл, сокрушаясь, что заговаривать кому-то сутки напролет зубы не ее конек. Веда могла сколь угодно долго говорить на темы интересные ей, но отвлекать внимание человека, не зная его интересы, привычки, трудновато. 'Похоже выбивая его из колеи привычного и ожидаемого поведения единственное, что может помочь протянуть нужное для кристалла время', пришла к выводу Веда. Но продолжать постоянно выводить его из равновесия она скоро не сможет. Банально кончатся идеи.

Сокрушаясь, что не знает сколько еще нужно времени для перенастройки каронита, Веда раздумывала, чем бы еще отвлечь маркиза. 'Запеть что ли? Или встать на стул и стишок про ёлочку рассказать?'. Представив, как она сейчас идет мимо маркиза, залезает и встаёт на стул, а потом начинает декларировать: 'Мороз и солнце день чудесный, Ещё ты дремлешь, друг прелестный', Веда невольно хихикнула.

— Что? — заинтересовался маркиз проявлением у неё эмоций.

— Эндрейн, а вы поэзию любите?

— Что? — опять спросил брат Эллариана.

— Поэзию. Хотите я вам стих прочитаю? Вы такой еще не слышали. Так вот....

— Кто ты? — в очередной раз услышала, перебитая Эндрейн, — Я не понимаю...

— Мало кто понимает меня, — она печально-наигранно вздохнула, — Я тоже не врубаюсь.

— Ты не выносима. Ты неуравновешенная, ты...

— Я вполне уравнобешенная.

— Кто ты? — не унимался маркиз, — Откуда взялась здесь?

— Так на какой вопрос отвечать? — с улыбкой задала вопрос Веда, — Вы уж определитесь. То кто, то откуда. Кстати, откуда. Вы шарады любите? Давайте я вам расскажу про один город, а вы попытаетесь отгадать? Так вот, слушайте! — и не утруждая себя ожиданием ответа маркиза, оставив Эла, слегка погладив его по спин, в ответном жесте поддержки, Веда подошла к столику, стоящему рядом. Усевшись на него, закинув одну ногу себе на колено несостоявшаяся маркиза начала.

'Этот город самый лучший город на земле.

И куда-то уплывает белый теплоход...' 39

При декламировании небезызвестного творения группы 'Брава', она неторопливо снимала с себя ботинки, ставя их на столик позади себя, оставаясь в носочках. Согнув ногу в колени и поставив её уже на стол, Веда не торопясь закатывала штанину. А затем, также не спеша, снимала носочки. Эндрейн непонимающе следил за процессом её 'разобуванием' и раздевания, а она старательно, с выражением выдавала.

'...Этот город не похожий ни на что вокруг.

Распускаются фонтаны прямо в небеса...'.

Веда молилась всем богам чтобы очистка, зачистка, зарядка и всё необходимое произошло как можно быстрее. И видно кто-то из пантеона богов её всё-таки услышал. Именно в тот момент, когда она осталась босиком кристалл мигнул, наливаться зеленью и стал нагреваться в руке девушки. Веда улыбнулась, выполняя последнее указание Уны, расплетая косу и встряхнув волосами, пропела:

'...Я не знаю, где ещё на этом свете есть такая же весна.

Я, пожалуй, отпущу попутный ветер и останусь навсегда...'.

Исполняя последние строчки песни она спрыгнула со стола и взяв в руки ботинки, опустила их на пол, незаметно подкладывая себе под ногу диск, оставляя в руке кристалл Уны. Выполнив указания богини, Веда выпрямившись и завязав рубашку спереди узлом, продолжила с улыбкой смотреть на Эндрейна. Про себя Веда вспоминала слова заклинания, чтобы не перепутать, когда всё начнется. Должно быть со стороны она представляла комичное зрелище: босая, с закатанными до колен брюками, в расстегнутой рубашке с завязанными узлом краями и с распущенными волосами.

Тем временем, справившись с реакцией на её очередное ненормальное поведение, смотря с ухмылкой, маркиз поднялся, застегивая рубашку и оправляя камзол.

— Ладно. Повеселились и хватит. Ты сейчас здесь одна. Тебе никто из присутствующих не поможет. Так что или говори, что ты задумала, или... хотя ты мне всё и так скажешь, — он холодно улыбнулся, — Мне всегда говорят всё, что я желаю услышать.

— И что? Не было исключений? — переспросила она, заводя руки за спину, пряча всё разгорающийся свет от кристалла.

— Нет. Я всегда добираюсь чего хочу.

— Жалко.

— Что тебе жалко? — решил поинтересоваться Эндрейн, уже приведя одежду в порядок и сделав шаг к Веде.

— Жалко, что вам будет больно, — сочувственно ответила она на его вопрос.

— Почему? — удивился он, останавливаясь и смотря на неё как на нечто несуразное.

— Ну разочаруетесь. А разочарование, это всегда боль. Тем более первый раз.

— Откуда такие выводы? — он опять заинтересовался.

— Ну. Как бы по-мягче вам сказать, чтобы вы не обиделись. Я не сторонница: 'Милый, будет всё, что ты захочешь. Там, бла-бла-бла. Будет всё, как хочешь ты', — с обворожительной улыбкой меняя тональность голоса пояснила Веда. А затем, возвращаясь к привычному тону, продолжила, — Так что привыкайте, родссственичек, птица обломинго на долго в ваших краях.

— Всё-таки ты забавная. Пожалуй я не буду тебя убивать... Пока оставлю себе.

— Спасибо, добрый человек, — ерничая на манер сказителей русских народных былин, — Век не забуду доброту вашу сердечную, заботу добрососедскую и высоту с глубиной вашего сострадания ближнему, — она даже поясной поклон изобразила. Выпрямившись Веда начала с улыбкой в пол голоса читать ту абракадабру, которую ее заставила вызубрить во сне Уна. Кристалл начал нагреваться стремительней.

— Что ты там бубнишь? — заподозрив неладное опять двинулся к ней маркиз. Но остановился и сузив в подозрении глаза, взмахнул рукой, подзывая к себе кого-то. Не прекращая произносить слова Веда нажала на пару кнопок на своем браслете, заставляя подойти двух фантомов-'слуг', которые ждали 'своего' выхода. 'Всё-таки я умничка', похвалила мимоходом себя за предусмотрительность, делая вдох и продолжая читать заученное дальше. Приблизившись и встав по обе стороны от неё, фантомы взяли ее за руки, намереваясь не пускать никуда. Но как только сие действие было завершено, а Эндрейн радостно двинулся к ней, оба фантома, повинуясь заложенной в них программе, вспыхнув голубым пламенем, осыпались пеплом возле ног Веды. Брат Эллариана пораженно застыл, не способный пока вымолвить ни слова, а она продолжала повторять и повторять необходимое.

— Что ты творишь? — взревел раненным зверем маркиз, догадываясь, что Веда задумала, — У тебя всё-равно не получиться. Никто в этом мире не сможет... — начал Эндрейн и осекся, так как даже через зажатую руку кристалл Уны стал распространять лучи света похожие на лучи от дискотечного шара 'Disco Mirror Ball', также двигаясь одновременно вверх — вниз и по кругу, хаотично выискивая жертв террора Канээрры.

Почему-то запахло скошенной травы. А вокруг люди стали падать, кто на колени, а кто, не выдержав боли принудительного изгнания из них черни, энергии Канээры, прямо на пол. Кристалл аккумулировал все черные сгустки этой энергии, буквально вырывая их из людей, находящихся в зале и впитывал в себя. Женщины оседали на пол, лишаясь чувств от боли. Мужчины ещё старались терпеть и оставались в сознании. На ногах в тронном зале остались только пятеро. Эндрейн не веря в происходящее смотрел на Веду и начал тихо пятится от нее, — Нет... нет... этого не может быть...

В этот момент от кристалла, вспыхнув яркой вспышкой, пошла осязаемая зеленая волна, захватывая на своем пути всё и всех. Она проходила сквозь людей, мебель, стены, распространяясь на несколько километров. А затем, обратной тягой, стала затягиваться в кристалл.

А в груди Эндрейна заклубилась серебристая тьма, образовывая марево через которое вытянулась сущность Канээрра. Со стороны казалось, что тело маркиза, подобно перчатке, снятой с руки на которой та была одета, лишилось опоры. Он ломанной куклой упал у ног сущности. Черная субстанция мерцала и переливалась оттенками красного, сиреневого и синего. За считанные секунды 'чернильное пятно' приобрело очертания человека, а от Канээрра стали отделяться маленькие каплеобразные кусочки и двигаться по воздуху в её сторону, притягиваемые и поглощаемые кристаллом.