От размышлений врача отвлек шум шагов. Обернувшись, он увидел Киллеана и скривился.
— Слушай, Патрик, ты вообще спишь? Сорвешься ведь в любой момент.
Капитан-электронщик только махнул рукой. Тяжело усевшись на стул, он несколько секунд сидел неподвижно. Потом поднял голову и сказал:
— Да знаю я все... Сплю. Иногда. Сейчас некогда. Вообще некогда, понимаешь?
— А ты понимаешь, что так ты сдохнешь? Ты вообще в своем уме? Прошлого раза было мало?
— Понимаю. И хватит об этом. Ты знаешь, что мне надо. И, пожалуйста, без нотаций. Я взрослый человек, и времени нет.
Увидев колебания врача, Киллеан повторил с нажимом:
— Давай!
Врач, молча сидел и разглядывал пол. Потом так же молча встал и двинулся в угол комнаты, где на столе стоял небольшой сейф. Достав из кармана ключ, он открыл стальную дверцу. Внутри стояли стройные ряды ампул и пузырьков, запечатанные коробки с непонятным содержимым и небольшая стопка бумаг. Врач аккуратно достал несколько ампул и захлопнул дверь сейфа. Не обращая внимания на поднявшегося со стула электронщика, он подошел к столу и, нагнувшись, выдвинул нижний ящик. На стол помимо ампул легли пневматический инъектор, блистер с таблетками и немаленькая белая баночка с завинчивающейся крышкой.
— Значит так. Вот тебе три ампулы, каждая на 12 часов. Учти, последнюю инъекцию ты можешь и не пережить, — бросив быстрый взгляд на собеседника, он уточнил — а може, даже вторую. В банке — специальный комплекс: витамины, глюкоза, микроэлементы, принимай по капсуле через каждые 3 часа. Это немного снимет последствия и уменьшит истощение. Ну а это — врач поднял на уровень глаз блистер — снотворное. И обещай, что примешь его сразу, как только сможешь.
Киллеан сгреб все со стола и направился к выходу. Врач только покачал головой, глядя ему в след. По крайней мере, снотворное он тоже взял. Может, и обойдется.
Льву Мазуру не спалось. Получив карт-бланш от объединенного командования базы 'Борогоза' на лечение Председателя, главврач развернулся не на шутку. Полный покой, постельный режим, никакой работы, никакого чтения, никакого компьютера — сотрясение мозга и контузия дело серьезное! И пускать ситуацию на самотек нельзя! Так что отдыхайте, товарищ Председатель, тут, на базе, умного народу хватает, так что и без вас как-нибудь разберутся. И ни на какие приказы самого Мазура медицинский персонал не реагировал. Вот такие дела.
Итогом было то, что Мазуру было дико скучно. Иногда к нему заходили поболтать то Ворнер, то Соколов, то Донахью; пару раз приходила Томская. Но это была просто капля в море. От безделья хотелось лезть на стену. Побочным эффектом всего этого было то, что сон к больному не приходил. Тело и мозг, привыкшие к постоянным нагрузкам, подложили своему хозяину такую вот подлянку. Они просто не видели особой разницы между сном и бесполезным лежанием в кровати.
Вот и сейчас Председатель лежал в темноте и от скуки прислушивался к тихому разговору за дверью своей палаты. Обычно там дежурили двое — по одному от 'Легиона' и 'Борогоза', но сейчас в коридоре явно говорили трое. И третий голос явно был женский. И такая болтовня шла уже третью ночь подряд.
Послушав в первую ночь тихие разговоры, Мазур даже смог узнать, чей. Как же ее зовут? Лита, вроде бы. Случайно открытая дверь позволила на несколько секунд ее увидеть. Красивая шатенка в комбинезоне со знаками различия младшего техника. Мешковатая одежда скрывала ее силуэт, но почему-то как бы случайно подчеркивала ее женские достоинства. И верхние, и нижние. Тихая, спокойная девушка со звонким и в то же время очень мелодичным голосом. Очень симпатичная. Но Мазур, помучившись почти всю ночь, вспомнил, когда же он увидел ее в первый раз.
Придя в себя после боя, Мазур увидел ее, гоняющую народ и в хвост и в гриву в нескольких шагах от себя. Тогда она была закована в штурмовую броню с нашивками лейтенанта и свободно размахивала пулеметом, зажатым в одной руке, а ее голос выдавал такие перлы... Любой боцман — матершинник нервно курит в сторонке! Несмотря на контузию, его память удержала это воспоминание. И вот теперь эта женщина, судя по доносившимся порой громким репликам и смеху, вовсю флиртовала с охраной. А та с удовольствием этот флирт поддерживала, видя перед собой красивую девушку, а не беспощадного смертоносного бойца.
Мазур начал уже засыпать под этот еле слышный бубнеж, когда что-то изменилось. Он даже не понял, что именно, но сон прошел разом. Он медленно сел на кровати и прислушался. За дверью раздался то ли скрип, то ли стон, потом какой-то шум. Вдруг дверь в палату резко распахнулась, и Мазур увидел. На освещенном кусочке коридора лажели три тела, два мужских и одно женское. Лита полулежала, опираясь спиной на противоположную от двери стену. Охранник в форме 'Легиона' лежал навзничь на полу, а его коллега из 'Борогоза' лежал наполовину в палате, в падении открыв дверь. Все трое лежали неподвижно. Странно, но ни на ком не было следов крови.
Прежде, чем Мазур успел что-нибудь предпринять, в двери возникла фигура человека. Кто-то в медицинском халате и в противогазе на лице нагнулся и вытащил из кобуры лежащего охранника пистолет. Лев Маркович хотел подняться, но с удивлением понял, что не может шевельнуться. Неизвестный тем временем оглядел всю лежащую в коридоре троицу, отчетливо хмыкнул и вошел в палату, на ходу передергивая затвор оружия. В лоб Мазуру уперся холодный ствол пистолета.
Однако стрелять неведомый пришелец не торопился. Он резко толкнул пистолетом голову Мазура, так, что тот упал на кровать. Затем он, не опуская оружия, опустил руку в карман халата и стал что-то там нащупывать.
— Как же ты всем надоел — раздался тихий голос из-под маски. Ты что, не мог просто сдохнуть во время штурма? Это было бы лучше для всех, даже для тебя. А теперь — извини, но такой радости как легкая смерть у тебя уже не будет. Прощай.
Пришелец вытащил из кармана руку с зажатым в ней серебристым цилиндром и, не убирая пистолета и по-прежнему целясь в Мазура, нагнулся над кроватью. Раздался оглушительный выстрел. Мазур моргнул от неожиданности, а вот пришелец с хрипом выгнулся дугой. Пистолет со стуком упал на пол, серебристый цилиндр улетел к стене и откатился куда-то в сторону. Второй выстрел! Неизвестного швырнуло в сторону, и он свалился на пол. Остолбеневший Мазур увидел, как из рук Литы вывалился пистолет, а сама она, закрыв глаза, с хрипом медленно сползла по стене на пол. Затем навалилась темнота.
Перед дверями реанимационной палаты стояли Ворнер, Соколов, Ракитин и Донахью.
— Микаэль, как это произошло? — нарушил тишину Ракитин.
Ворнер был мрачен.
— Газовая граната. Тот же газ, что и при атаке Центра управления, только концентрация поменьше. Только для парализации. Отравились все четверо, но жизнь вне опасности.
— А кто это был? Опознали?
— Да. Один из беженцев. Никаких подозрений, простой врач-терапевт, приехал на Заимку восемь лет назад. Отличный врач, хорошие рекомендации, высокая квалификация. Честно сказать, никогда бы не подумал...
Все четверо снова замолчали.
— А зачем ему все это было нужно? — спросил Донахью. Если бы он хотел убить, то зачем такие сложности? Или оружия под рукой не нашлось?
Микаэль скривился.
— Там, в палате, около стены нашли заряженный пневмошприц. С его содержимым даже сейчас не разбирались до конца. Пока говорят только одно — хорошо, что не успел. Какая-то извращенная смесь препаратов, смерть от такого была бы очень долгой и страшной, никакая реанимация бы не помогла. Составлял гений.
— Ничего себе простой врач — пробормотал Соколов.
— Угу — согласился Ракитин. У кого есть предположения, кто за этим стоит?
— Кроме Глюксмана? — спросил Донахью с усмешкой.
— Кроме него — согласился Ракитин.
В ответ послышалось согласное хмыканье. Типа, зачем задавать глупые вопросы? Список подозреваемых был очень короток и состоял из одного-единственного имени.
— Повезло нам, что там Лита была — пробормотал Ракитин.
— Повезло — согласился Донахью. И еще повезло в том, что она уроженка Хеля.
— Интересно, а к радиации у них устойчивость тоже повышенная? Или это только на химию? — вслух начал размышлять Ворнер.
— Пойди и спроси. Может, и ответят. Но сомневаюсь я — вставил свое слово Соколов. Они, конечно, многое рассказали о себе, но о еще большем умолчали. Об устойчивости к ядам и боевой химии мы от нашего врача узнали, а не от хельцев. Так что думай сам.
— Подумаю — пробормотал Ворнер.
Когда Стилман вошел в комнату, там уже сидели все вызванные — Александров, Долов и Киллеан. Вэнс закрыл за собой дверь и сел на свободное место. Никто не спешил говорить, все молчали. Наконец Патрик заговорил.
— Ну что же, настало время выбирать, что делать дальше. Мы готовы к бою, осталось решить — а нужен ли он нам. Обстановка на столе. Ваше решение?
— Хм. Играем в демократию во время войны? — спросил Долов. Как правило, это плохо кончается.
Киллеан покачал головой.
— Тут другое. Я плохо разбираюсь в ведении боевых действий. Я вообще не должен был командовать этой базой, и вы это отлично знаете. Не мой это профиль. По уставу командовать должен был бы командир мехподразделения, — Вэнс молча кивнул, подтверждая это утверждение — но, согласно приложению ?1 к контракту, командовать объединенной группировкой должен кто-то из комсостава планетарных сил обороны. А кроме меня поблизости таковых нет. Так что это не демократия, а совещание штаба по выработке плана ведения боевых действий.
— Принято — буркнул Стилман.
— Кроме того, мы получили четкий приказ: не вылезать из базы.
— А кто его отдал? Не Глюксман ли? — язвительно парировал Долов.
— Может, и он. А может, и нет. Что, если этот приказ отдал Мазур, именно из-за атаки бункера? Тогда, возможно, своим выходом мы раскроем путь в базу. Что тогда? Точного положения входа на базу в Михайловске быть не должно, это я знаю точно.
— А положение самой базы?
— Гора отметка такая-то около репера номер такой-то. Пусть сначала найдут репер и гору, а потом попытаются найти вход. Пещер и каверн в горе много, искать можно очень долго. Подумаешь, при описании в одной цифре ошиблись.
Александров промолчал. Эстафету принял Долов.
— А как насчет наших разведчиков и саперов? Что, если их засекли?
— Они вышли не через главный вход, а через малые выходы. Их сложно обнаружить и вскрыть, зато защитить или завалить просто. Вычислить по ним точное положение базы нельзя. А вот если вскроют главный вход, то тогда все. Нас просто задавят — парировал Киллеан.
— Тогда зачем мы вообще этим занимаемся? — спросил Стилман, кивнув на стол.
— Я же говорил — нужна встряска всему составу. И, кроме того, — тут Патрик быстро ткнул пальцем в Долова — какая армейская поговорка самая главная и актуальная?
Тот усмехнулся:
— Никогда не спеши выполнять неприятный приказ. Вдруг его отменят?
Все четверо усмехнулись. Армия никогда не меняется, в любое время и в любом месте она всегда одинакова.
— Значит, думаем, ждем и надеемся — подвел итог Вэнс.
— Именно.
Четыре головы склонились над столом и лежащими на нем бумагами.
Неожиданно раздался звук зуммера. Нахмурившись, Киллеан достал из специального чехла коммуникатор.
— Слушаю.
— .....
— Кто и откуда?
— ......
— Ясно. Готовь тревожную группу.
Под прицелом трех пар заинтересованных глаз Патрик убрал на место коммуникатор и пояснил:
— У нас гости. Двое. Идут со стороны Михайловска. Мужчина и женщина — после этих слов Патрик выразительно поглядел на Долова. Тот молча кивнул и вышел из комнаты.
Взяли их тихо и аккуратно, аж зависть взяла. День близился к вечеру, Люк и Бренда потихоньку начинали присматривать место для будущего ночлега, как вдруг вокруг них не пойми откуда появились полдюжины закамуфлированных личностей, тут же взявших их под прицел. Люк успел поймать за руку дернувшуюся было Бренду и тихо сказать:
— Не дергайся!
Хелька послушно замерла и даже вроде бы немного обмякла, но тело ее было напряжено до предела — она была готова к бою. А Стовер внимательно смотрел на ближайшую к нему фигуру. Что в ней было такое... такое... сильно знакомое. То ли телосложение и стойка, то ли земной камуфляж, то ли 'Калашников' в руках... То ли пришитый над левым карманом кусочек ткани с надписью 'сpt. Dolov'. В общем, все говорило о том, что они все-таки дошли.
— Привет.
Механик, копавшийся в каком-то малопонятном механизме, поднял голову и кивнул в ответ.
— Как мех? Готов?
Механик устало покачал головой и с какой-то тоской в голосе ответил:
— Вэнс, ты уже который раз это спрашиваешь! Я точно свои ответы на магнитофон буду записывать! Чтоб потом не отвечать! Или ты меня специально доводишь? А? Ответь!
Стиллман улыбнулся. Он не стал говорить, что переспрашивает и придирается он именно для этого. То, что вся земная часть технической команды целиком состояла из служащих контрразведки и присматривала за наемниками, ни для кого из пилотов секретом не было.
— Не злись. Ты лучше скажи, кто был тот матершинник, который вчера себе что-то на ногу уронил?
— А что такое?
Вэнс, не переставая улыбаться, мысленно выругался.
— А теперь ты скажи мне, что у тебя за еврейская привычка все время отвечать вопросом на вопрос?
Механик усмехнулся.
— А это моя месть тебе.
— Я так и понял. Так кто он?
Механик пожал плечами:
— Ну, вроде как Лю его зовут. Появился пару дней назад. Отличный специалист. Вроде все. А что?
— Ругается хорошо. Талант!
— Это да! — согласился механик.
— И где он сейчас? В лазарете ногу лечит?
— Какое там. Вон там, в углу работает.
— Так он же вроде себе на ногу что-то уронил?
— На ботинок он уронил, на стальной подносок. Подносок смялся, ботинок выкинуть пришлось, зато нога целая.
— Ого! Повезло.
— Еще как...
Разговор через какое-то время как-то сам по себе затих. Через несколько минут Стиллман двинулся в угол ангара, провожаемый внимательным взглядом механика.
Лю Шань сидел в углу ангара и ковырялся в плате, пытаясь вернуть ее к жизни. Плата упорно не желала 'оживать', но теха уже охватил азарт. Он с тестером наперевес азартно атаковал противника, выявляя повреждения и устраняя их. Он чувствовал, что победа уже близка, когда за его спиной раздался незнакомый голос:
— Привет.
Развернувшись, Лю Шань увидел перед собой того самого человека, перед которым он вчера разыграл свой спектакль. Пилота 'Мародера' Вэнса Стиллмана.
— Здравствуйте, сэр. Чем могу помочь?
Вэнс внимательно осмотрел стоявшего перед ним теха. Невозмутимое лицо с азиатскими чертами, спокойный голос, расслабленная стойка.
— Это ты вчера на весь ангар матерился?
— Да, сэр. Я был несколько несдержан. Прошу прощения, если вас это как-то задело.
— Нет, не задело. Ты лучше мне вот что скажи... Я во время твоего, э, выступления услышал один шедевр. Как там — Вэнс прикрыл веки, вспоминая — 'Засунь себе разводной ключ в дырку ниже спины и поверни ее там 52 раза до характерного щелчка' — процитировал он сильно отредактированную версию. В оригинале цензурными во всем выражении были только предлоги.
