Второй раз очухался, когда тащили в общагу. Шило нёс его на руках как ребёнка. Пашка хотел сказать, что он сам способен идти, но снова провалился в забытьё.

Ещё раз он всплыл из небытия под вечер, уже в своей постели. Рядом на стульчике сидела Беда. Она тихо спросила:

— Как ты?

Пашка поморщился в ответ. Что он мог сказать?

Тут же вошла в комнату Тьма, за ней Бабка. Шеф спросила:

— Очнулся?... Слушай, зачем ты так делаешь? Ты что, пытаешься убить себя?

Таня заступилась:

— Он просто устал. Ему надо отдохнуть.

Хоть, как эмоционатор, прекрасно понимала, что дело тут не в усталости. Да что там говорить. Над его тушкой стояли три мощных экстрасенса, — ментат, эмоционатор и сенс. Всё они видели и всё понимали. Им не нужно было врать про жестокую необходимость, совесть, мораль и нравственность.

— Паша... Будь добр, скажи мне пожалуйста, — задумчиво спросила Бабка, — ты зачем сам себя убиваешь? Мне как-то не нравится твой настрой. Я, что? Я что-то делаю не так?

Пашка слегка офигел от такой постановки вопроса.

— Нет, Мила, всё ты делаешь правильно, — язык ворочался с трудом.

— Ну не знаю... Ты же не просто так изводишь себя. Ты же уходишь от какой-то проблемы. От какой-то боли.

Таня мрачно покивала, соглашаясь с Шефом.

Пашка снова скривился.

— Чёрт его знает... Иногда находит...

— Что?

— Девочки, — увещевал Скорый, — не принимайте это на свой счёт. Просто... Иногда что-то ломается внутри. Вот, как сейчас. Жить не хочется.

Бабка подсела к нему на край кровати.

— Паша... Это с каждым так. Каждый проходит через это. Вон Беда... Помнишь?

Скорый покивал.

— Кто-то раньше, кто-то позже.

— А ты?

— А у меня Анька! Как я могу. Мне тоже было плохо. Тоже думала, — пулю в голову и всё. Но Аня, это она меня спасла. Эх... Была бы Ванесса, она бы всё тебе объяснила.

Маша-Беда подсказала:

— Это надо просто пережить. Перетерпеть. Сколько мы с тобой уже здесь?

— Сорок пять дней.

— В отпуск надо. Надо просто отдохнуть.

Пашка горько усмехнулся:

— Куда тут в отпуск? Кругом одно и то же.

— А давай в Город Сестёр тебя отправим. Как в санаторий.

Пашка снова усмехнулся:

— А ты, что — портальщик?

— Ай, Паша, не иронизируй. Тут Бекас пару часов назад пришёл. Поедет в Малиновку за коровами. Она, эта Малиновка, завтра в шесть утра перезагрузится.

— Да, — подтвердила Бабка, — нашу Сканию хочет взять.

— Хозяйство расширяет?.. Знаете, если вы все со мной пойдёте, то я согласен.

Бабка подумала-подумала:

— Если всё сегодня правильно организовать, нанять и расставить людей, то завтра можно умотать. Дня на два... Беда, ты как?

— Я не против.

— Ну и славненько. А ты, — она ткнула в Пашку, — иди поешь, и спи дальше.

Глава 58. Кижи

В одиннадцать часов следующего дня в Полис заехал Бекас на Скании и трёх сопровождающих её броневиках. Они пошли прямым ходом к церкви. Точнее к месту строительства ангара для портала.

Там, под руководством Шпателя, уже устанавливали последние секции.

Внутри ангара, к столбикам, врытым в землю на месте возникновения окна, соорудили бетонный пандус.

Бабкина бригада ожидала их приезда. Экипировались как в дальнюю дорогу. Сидели, кто где, на стройплощадке, разговаривали. Собрались все, включая Деда и Янку.

Чем хороша Скания, так это тем, что в её кабине свободно помещается кваз. Даже голову пригибать не надо сидя за рулём.

Подогнали технику к ещё не оформленному воротами входу.

Бекас вылез из кабины, почесал чешуйчатую маковку. Постоял у заднего борта.

Бригадные подошли, спросили:

— О чём задумался?

— Чёрт. Надо как-то выгружать скотину.

— Много?

— Коров... Да не знаю... Голов сорок. И птица в броневиках.

— А свиней забрали, — спросил Скорый.

Все посмотрели на него как на недоумка.

— А что такого?

— Свиньи при перезагрузке обращаются, — пояснила Бабка, — а имунные хрюшки, — она пожала плечами, — я такого что-то не слышала.

Бекас задумчиво огляделся:

— Как выгружать-то. Надо наклонный настил сколотить.

— А как ты их туда загрузил? — поинтересовался Шило.

— "Как", "как"... Подсаживал... Чёрт!

— Не гневи Бога, — влез молчаливый Дед.

— Надо было больше ангар делать, чтобы фура вошла, — подумал вслух Короткий.

Из броневиков вылезли три человека, одинаковых, словно близнецы.

— В портал всё рано бы не пролезла, — вздохнул Бекас. — Ну что, надо ссаживать бурёнок.

Шило с Коротким, как два экскаватора, стаскали к заднему борту обломки стен, уложили более менее лесенкой. Отошли, оценили, — пойдёт. Начали выгружать скотину и загонять её в ангар.

И всё бы прекрасно, но... Когда Бекас отправил одного близнеца в портал и уже оттуда открыли достаточно широкое окно, бурёнки никак не хотели идти в сверкающую портальную плоскость. Промучились часа полтора, проталкивая каждую корову индивидуально. Скотина косила сумасшедшими глазами, ревела, упиралась, но против двух мулов и одного кваза ничего не могла сделать. Её просто волоком засовывали в колыхающееся окно.

Мужики умаялись, до пота.

За скотиной в портал ушли бронетранспортёры.

— А вы куда собрались? — указав на рюкзаки, спросил кваз.

— К тебе. Или ты против?

— Ну, пошли, — слегка удивился Бекас и первым шагнул в портал.

Бригаде отдали в распоряжение три домика на внешней границе села. Каждый на два хозяина. Те, которые огородами на озеро... Или бывшую реку. На воду, короче.

Бабка быстро собрала планёрку и коротенько обрисовала задачу на ближайшие дни.

— Так. Ладно. У меня всего пару слов. Кто заикнётся о работе, получит подзатыльник. Мы отдыхаем. Приступили к выполнению...

К пяти часам пришёл Бекас, припёр под одной подмышкой мангал, под другой здоровенный полиэтиленовый кровоточащий свёрток. А Лизонька следом принесла четыре большие круглые булки хлеба. Сообщили огорчёно.

— Две не выдержали перехода. Пришлось добить. Вот мясо.

— Ты про коров?

— А про кого ещё... Странно — курам хоть бы хны, а коровы...

Надя-Гарби просветила:

— Куры — тупые, а коровы умные. У нас корова просто умница, всё понимает.

— У кого — "у нас"? — озадачился кваз.

— Ну, у мамы, у папы... "Там".

Владимир, которого до сих пор не окрестили, всё руки не доходили, всё время старался держаться поближе к Гарби. Пашка подумал:

— Дай-то Бог. Может сладится у них. Только надо объяснить мужику про травму, которую девочка получила в плену. Чтобы не напортачил.

Поставили мариноваться говядину, расселись, кто на ольховых чурках, кто на траве.

Пашка посмотрел на небо, на воду, на дальний лес...

— Бекас, а рыба тут есть?

— Не знаю. Должна быть.

— А что за вода?

— Затон Ангары... Если ты хочешь порыбачить, то удочки вон в том доме. Дом тоже пустой... Видимо заядлый рыболов жил. Там и леска и крючки...

Пашка обнял сидящих рядом Тьму и Бабку.

— Отпустите завтра на рыбалку?

— Неа, — помотала головой Таня, — не отпустим. Я с тобой пойду. А ты как? — наклонилась посмотрела на Бабку.

— Я тоже схожу. Посмотрю, что это за увлечение.

Бекас ткнул пальцем:

— Лодки вон там, на берегу. Одна большая, казанка, с мотором.

— Замётано.

И стали сидеть дальше, наслаждаясь тишиной и теплом солнца спускающегося к горизонту. Хотя, какой к чёрту горизонт в плоском мире.

Шило встал.

— Пойду — баню проверю. Рабочая, или нет.

— Рабочая, рабочая, — успокоил Бекас.

— Тогда пойду топить. Маша, ты со мной?

— Ну а куда же я без тебя, — встала Беда, отряхнула штаны сзади, взяла Ромку под руку и пошли за дом к бане.

Попарились. Первыми женщины, потом мужики. Пашка, так на три раза.

Потом сидели в ограде и не спеша, смакуя, ели мясо, приготовленное Бекасом на решётке. Очень вкусно, кстати. И, что уж совершенно кстати, — с хлебом. Домашним, круглым, подовым.

Пашка отметил про себя, что надо бы привести Нине формочки с Отрадного хлебокомбината. Потом отмахнулся от этой мысли. Отдыхать, так отдыхать.

Перед тем, как отправится спать, помянули Ванессу. Чаем.

Скорый проснулся ни свет не заря, выбрался из-под своих женщин и пошёл искать удочки. Нашел четыре штуки. Проверил леску — достаточно прочная. Там же и прочие причиндалы. Подсачек, садок, куканы.

Поковырял в огороде лопатой навозную кучу и накопал половину поллитровой банки червей.

Когда вернулся в дом, Бабка и Тьма уже не спали. Пожаловались:

— Мы уж думали — ты без нас ушёл.

— Да ну, птички мои. Куда же я, без вас.

Над водой стоял легонький туман, а вода в затоне тихая — не плеснёт. Безветренная тишь.

Пашка осмотрел лодку — отличная казанка. Даже мотор висел на корме. Правда, не рабочий. Скорые его снял и оставил на берегу. А сам сел на вёсла и вышел на плёс.

Размотал удочки, вручил каждой рыбачке по одной. Насадили червей и забросили.

За полтора часа наловили килограммов десять карасей, окушков и каких-то страшилищ, состоящих из одной головы.

* * *

Где-то в половине восьмого, метрах в ста от лодки и метрах пяти над поверхностью воды вспыхнула голубая точка.

Бабка констатировала:

— Портал!

Точка повисела секунд пять и погасла.

— Давай к берегу, — скомандовала Бабка. И Скорый налёг на вёсла.

Выскочили из лодки, бросили удочки и рыбу и помчались к селу. Прямо к дому Бекаса.

Влетели во двор запыхавшиеся. Бекас сидел на скамеечке и разговаривал через открытое окно с Лизой.

— О! Что случилось?

— Портал... Над рекой... — задыхаясь сообщила Бабка.

— В смысле?

— Бекас! Не тупи! Над водой, метрах в ста от берега открылся разведывательный портал... Ты кого-то ждёшь?

— Нет... — удивился тот.

— Вооружай людей... И не людей.

Вот тебе и отдохнули. Впрочем, Пашка уже перестал хандрить, и готов был снова воевать. За этот, единственный в окружающем дурдоме, кусочек мира, где всё устроено более-менее по-человечески, повоевать можно. И нужно.

А может всё по мирному обойдётся... Хотя... В этом Улье нихрена по мирному не бывает.

И Скорый вошел в свой обычный режим жизни. Когда готов ко всему.

— Бекас, где корд?

— Ты что, у меня корд забираешь?

— Не на совсем. Просто сейчас мне он нужнее. Я своего с собой не захватил.

Ополчение залегло за забором крайнего огорода. Ждали. Пашка надеялся, что пронесёт. Очень надеялся.

Но, увы — не пронесло.

Ближе к двенадцати, над водой снова вспыхнуло голубым, и развернулся полноценный портальный проём метра четыре в диаметре. Он завис голубым окном довольно высоко над водой.

Из него первым делом выпала надувная лодка, потом выпрыгнул солдатик. Промахнулся, в лодку не попал. А может специально в воду прыгнул. Подплыл к резинке, ловко влез на неё и подогнал под самый портальный диск.

Дальше всё пошло быстро и слажено.

Из портала выпала и развернулась верёвочная лестница. По ней в лодку спустились несколько бойцов.

Странные, такие, бойцы. Смуглые. В каких-то нелепых бронежилетах, как из-под топора. Вместо касок помятые шляпы, как у наших погранцов на южных границах. Все поголовно с усиками. Некоторые с бородами. А командовал ими мужик в синем тюрбане.

— Индейцы, — определил Шило.

— Индийцы, — поправил Короткий.

Пашка спросил у Бабки:

— Что делать будем. Их мочить надо...

Бабка кусала губы, думала.

— Давай оглушим и допросим. Только пусть на берег выйдут. Не хватало за ними плавать.

Портал погас.

Гости подгребли к берегу, выскочили, рассыпались в цепь. Офицер в тюрбане закомандовал, закричал, задолдонил что-то не по-нашему, тыкая пальцами.

— Разведка, — пояснил сам себе Скорый.

Отряд пришельцев пошёл вперёд двумя группами, прикрывая друг друга. Городские лежали, ждали команды. Бабка и Скорый слиплись в единый ментальный организм. Когда до наступающих осталось метров пятьдесят Бабка скомандовала:

— Давай.

И Пашка лупанул "индийцев" успокоительным. Так, слегка. Не досмерти.

Шило вскочил, заорал:

— Собираем быстро засранцев и волочём... волокём... короче, тащим вон в тот дом!

И сам, подавая пример, рванул к валяющемуся разведотряду.

Допроса не получилось.

Офицер повторял:

— Я идти с мир... К вам...

— А чё с оружием? — влез в допрос Шило.

— Оружий?... Ах! Оружий!... Айм... Э-э... Опасность тут. Есть бейст... Боятся напасть... Напасть. Да...

Пашка встал с табуретки.

— Нихрена мы от этих не добьёмся. Машенька, они не прикидываются.

— Нет, не прикидываются. Они действительно языка не знают.

И тут Шило внёс абсолютно здравую мысль:

— А чё их допрашивать? Мне, к примеру, не интересно, кто они и откуда. Абсолютно до фени. Им тут делать нечего.

Скорый подвёл итог:

— В любом случае этих надо убивать. Чтобы они не сообщили об острове. Ну, пропали и пропали. Пойдут искать в другом месте.

— Не пойдут, — остановил Бекас. — Не так уж много выходов из стационарного порта в места, пригодные для жизни... А эти, — я понял кто... Это ребята с Индийского портала. Я о них слышал... Они ищут что-то.

— Внешников ищут. Мы грохнули портал внешников на той стороне. Вот они и потеряли.

— Хм, — не поверил кваз. — А как это?

— Ядерный переносной заряд. Отправили подарочек на ту сторону вместе с донорскими органами.

— Большой заряд?

— Десять килотонн.

— Хм... Тогда понятно. Значит надо принимать бой.

— Тяжёлое вооружение есть?

— Нет. Откуда?

— Это тебе урок на будущее... Ладно. Пошли в окопы, прости Господи. Женщины остаются здесь.

— Ну, да! — ухмыльнулась ехидно Бабка. — Сейчас!

— А эти? — ткнул когтем Бекас в разведку.

— Уже — всё. Уже покойники.

Пашка мимоходом позаботился о десанте.

Шел к забору за селом и бормотал:

— Ну, танк же они не сбросят в воду. Если только БТР. Или вертолёт какой-нибудь. Слышишь Бекас?

— Да. Слышу.

— Но как только мы начнём стрелять, они попрут сюда. Поймут — раз мы защищаемся, значит, есть что защищать.

— Да. Тоже верно.

Но танк всё же сбросили.

Тяжёлый Т-72. Советская военная помощь братским странам. С воздушной трубой на башне и зачехлённым стволом.

Машина выпрыгнула из вновь открывшегося портала, шмякнулась плашмя в воду и погрузилась, оставив на поверхности примерно метр воздушной трубы. Труба, как голова несси, пошла к берегу, в сторону посёлка. Пашка тут же припал к Корду и продырявил воздухозаборник в нескольких местах на самом срезе воды. Машина под водой остановилась.

А через портальное окно выпали несколько желтых катеров на воздушной подушке. Они грохались на поверхность, поднимая фонтаны брызг и уходили за портал, в сторону от села.

— Вот суки хитрые, — шептал Скорый, — они же там перегруппируются...