— Когда ж это ты успел воспарить? — удивился Юрик. — Когда я спал? Я чего-то не знаю?
— Да, хотя бы вчера, — высказал очевидное Кашанкин. — Когда я организовал страшную месть деду Матвею.
Здесь Юрику крыть было нечем, только если матом. Хотя, если говорить о мести, то пока ничего не произошло: всё тихо и спокойно. Если не считать нездоровый ажиотаж среди начальства. Но, то дела начальства — оно любит суетиться. Лишь бы у Юрика и Гоши всё было нормально. Именно в таком порядке: сначала у Юрика, потом у Гоши. Надо утереть нос этому воспарившему Гоше, и Юрика осенило мыслью, уже некоторое время заполошно метавшейся внутри черепной коробки, как таракан от включённого на кухне света.
— Легко докажу, что могу организовать работу лучше, чем организуешь её ты, Сашок, да и сам Феликсович, — бросил провокационную затравку Юрик.
— Ой, ли? Так докажи, отрок йунный, — попался на провокацию Кашанкин.
— Докажу: чтобы поймать рыбку, сначала надо замутить водичку. Понимаешь о чём я? Смотри сюда, любитель пестиков и тычинок, — стал на пальцах объяснять Будницкий. Его взгляд из восторженно-придурашного преобразился, а глаза загорелись особым лихорадочным блеском. Юрик решил, что пришло время доказать свою огромную важность для всего общества. А для этого надо совершить, как минимум трудовой подвиг. — Вот скажи Гоша, чего мы ждём, а не работаем?
— Так Сашку и Олежку ждём, — удивился Гоша. — Они ещё изволят обедать.
— Вооот, — протянул Юрик, указав пальцем в сторону Солнца. — Ещё полчаса ждать. А потом ещё с час они будут настраиваться после обеда. Соображаешь?
— Как-то не очень, — признался Кашанкин. — Проясни момент, какую водичку мы будем мутить?
— Объясняю, — снисходительно пояснил Юрик. — Это называется потеря трудового времени. А мы с тобой сейчас встанем и сами....заметь сами, без всяких мутных филологов, переделаем всю работу. Тут этих ящиков и тюков совсем мало осталось валяться.
— Ээээ..., — только и мог сказать Кашанкин. — Вот только Сашок управляет погрузчиком. А мы что, вручную станем таскать грузы на склад? Типа, будем пахать как лошади, перейдём на овёс. Здорово ты придумал!
— Отнюдь, мой биологический друг, — рассмеялся нервным смехом Юрик. — Я буду управлять погрузчиком, а ты грузить в него тюки. Феликсович придёт и заценит эффективную работу нашего звена под моим руководством. Намечается карьерный рост и положение в обществе. Не боись, я и о тебе позабочусь....например, выпишу тебе премию, когда скоро стану начальником. Потом мы, не привлекая внимания санитаров, завоюем мир.
— Юрик, ты больной, да? — начал осаживать Юрика его лучший друг. Гоша видел, что Юрик, преисполненный дурной решимостью, встал на путь, с которого его трудно сковырнуть. — Как ты собрался управлять подъёмником?
— А что там трудного? — с уверенностью произнёс Юрик. — Там всего две педали и какие-то рычаги. Говно вопрос. Давай грузи тюки. Я этой фигнёй легко за будьте-здрасьте управлюсь.
С этими словами Юрик забрался в небольшую машину и стал победно наблюдать над действиями неуклюжего Кашанкина. Он ещё и покрикивал на Гошу, понуждая того быстрее шевелиться, а не спать на ходу.
Гоша, пыхтя, взгромоздил несколько тюков на рога машины. По-всему выходило, что Доктор давал Юрику не те таблетки, что следовало. Вон как его заколбасило и потянуло на подвиги. Точно — не все таблетки одинаково полезны. Только сейчас Кашанкин понял, что Будницкий ловко обвёл его вокруг пальца — одно дело таскать грузы вдвоём, другое дело одному. Гоша хотел уже возмутиться такому безобразию, как начались события.
Юрик уверенной рукой привёл машину в движение. Конечно, как знал Кашанкин, коллега имел некую тягу к механике, ведь он считался физиком, но по тому, как двигался несчастный подъёмник, Гоша понял, что для физика Юрика этот механизм вроде синхрофазотрона. Это у Сашка подъёмник перемещался плавно и относительно тихо. Сейчас же, под управлением Юрика, машина возмущённо рычала и конвульсивно дёргалась, как припадочная. Вот она в очередной раз резко дёрнулась и, как сайгак, понеслась в сторону склада.
Гоша оторопело смотрел, как машина с побледневшим Юриком внутри, несётся по траектории как раз к одной из стальных створок ворот склада. Причём машина тормозить и не думала, а только лихо разгонялась, несмотря на то, что её водитель жал на все рычаги, педали и кнопки. Обезумевший подъёмник надвигался на склад с неотвратимостью краха капитализма.
Тут Гоша понял, что он не один наблюдает такой казус, а рядом с ним нарисовались позорные филологи Сашка и Олежка. Черти их принесли на хвосте с общественной тошниловки.
— Это что такое? — спрашивал Олежка у Сашки.
Наверное, он галлюцинировал от переедания. Разве не видно, что происходит. Глаза протри.
Хрясь, тарарах, бубух, херак, — отозвались тяжёлые стальные ворота, когда в них лихо въехал подъёмник. Весь склад задрожал. От удара машины о препятствие, Юрика выбросило в сторону, хорошо хоть на песочек. Наверное, его круто приложило, раз он не очень активно там трепыхается.
Александр от вида творимого непотребства с его подъёмником успел дойти до точки кипения и плавно подойти к точке бурления с пузырением. Издав рев благородного оленя, от тембра которого у присутствующих заложило в ушах, Александр ринулся к месту происшествия. Судя по виду Сашки, он настроен на кровопролитие. Пока он подбегал к валяющемуся Юрику, его обескураженность оформилась надлежащим синтаксическим образом. Гоша услышал от филолога совсем не литературные комментарии, не красившие любителя словесности:
— Какая едрическая сила загнала этого идиота в машину? — орал Сашок, подбегая к впавшему в тоску Юрику. — Хочешь летать — лети к чёртовой матери, но не здесь. Убьюююсуканах, пааадлааа ёпэрэсэтэ, муха ты навозная, навухудоносор, тля кукурузная! Ёксель-моксель одноразовый, поддддонок бесхвостый, уууууёёё, идтить твою матерь в сад! Ну, что, бацилла заразная, сукин кот, собака блохастая, сволочь траншейная, блудовместилище раскоряченное — доигрался?! Затопчу, как мамонта скотину страшну, шустру и вонючу.
И чего орать, как слониха при родах? От его воплей перестали стрекотать даже кузнечики.
Когда три человека добежали к месту аварии, Юрик ещё слабо шевелился, но от грозного вида и крика разгневанного Александра, сознание его закуклилось, что спасло горе-работника от избиения. Сашка не стал бить ногами лежащего на земле раненого человека. А хотел: руки так и чешутся ногой поддать по Юрику! Олежка, повергнутый в изумление, стоял рядом и молчал по причине природной застенчивости.
Собственно, какая дальше работа. Уже наработали. Нанесли обществу добра. Теперь, вместо продолжения работы, трём работягам пришлось тащить сомлевшего Юрика в медсанчасть. Вскоре появился Доктор. Эскулап почему-то совершенно не удивился, что этот организм опять попал в его медсанчасть. Неуправляемые гормоны Юрика, есть явление непредсказуемое и опасное не только для окружающих, но и для самого их носителя.
— Сотрясение, ясен пень, — осмотрев Юрика и расспросив свидетелей, определил главный медик. — Останется здесь до излечения. Интересно, за каким нефритовым жезлом он полез управлять подъёмником? Что он пытался донести до ширнармасс этим своим перформансом?
Работяги не стали отвечать Доктору на его риторические вопросы, а потянулись на выход из больнички. Всё ясно: им продолжать вкалывать, а убогому Юрику лечиться.
— Стопэ, — остановил Кашанкина Доктор. — А ты, болезный, куда намылился? Ты остаёшься рядом с этим организмом: кто ему тут должен памперсы менять и из ложечки кормить? Сам затаптывай косяк своего приятеля. Ты меня усвоил? У меня лишних людей нет. Одни нелюди остались.
Огорчённый Гоша остался в привычной для него больничке, а радостные от того, что отделались сразу от двоих бестолочей, филологи удалились. Уходя, они ещё громко удивлялись, что у Юрика сотрясение, ведь чему там у него сотрясаться? Топая на работу, филологи обсуждали эмоционально насыщенные события этого дня, хотя выражались они совершенно непарламентскими словами. А ещё культурные внешне люди!
Когда народ удалился, а Юрик и Гоша остались одни в привычной для них палате, Будницкий чуть приоткрыл глаза и тихим голосом спросил:
— Гоша, почему ты не начистил чавку злому Сашке? Он меня филологически оскорблял. Инсинуациями в меня кидался, якобы, я сбежал из узкопрофильного лечебного заведения.
— Предпочёл не находиться в пространстве твоего личного конфликта, — умно ответил Гоша. — А ты, что хотел, чтобы я тоже рядом лежал с сотрясением и побоями?
Юрик закрыл глаза и сокрушённо прошептал:
— Гоша, этот дурацкий Сашкин подъёмник точно вампирской сборки. Никому нельзя верить, ни механизмам, ни родственникам. Я измучен временем. Такой поворот в моей судьбе. Кто может быть уверен в других, когда никто не уверен в самом себе? Я молчу, я прозрачный. Меня нет, и тебя нет, это всё кругом иллюзия. Гоша подай мне холодной водички
— На, глотай....мученик времени и иллюзий, — Гоша протянул пострадальцу кружку с водой. Он был рад, что остался живой и не побитый. А Юрика Доктор своими порошками вылечит, не впервой.
Это был очень странный день. Начался он со странного утра.
Алевтина, невестка деда Матвея, встала сегодня не свет не заря, даже раньше самого деда Матвея, страдавшего бессонницей. Но в последнее время дед перестал кряхтеть и жаловаться на здоровье, да и сон у него улучшился. С дедом что-то случилось: выглядел свежим и бодрым. Блеск в глазах дедушки никак не вязался с его пьяными загулами.
— Это не к добру, — прошептала впечатлительная Алевтина и перекрестилась. Так бывает перед самым концом: то болел человек, то вдруг ему хорошо стало, а потом внезапно хрясь и всё — загремел к праотцам. К Алевтине пришла мысль, что, может, и у их деда так. Ведь возраст у деда, и всё такое. Дедушка старше всех в нашем хуторе и мудрее. Насчёт мудрости уже сомненья закрадываются из-за чудачеств дедушки хотя бы с теми же свиньями. Нет, надо как-то освобождать пенсионера от забот. И кормить надо его чаще и всякими вкусностями, так как, по всему видно, что скоро попрощаемся с дедушкой навсегда. Не жалеет себя дедушка. Весь в заботах и заботах, плюс пьянки, плюс свиньи, экология опять же... Одни его свиньи чего стоят. В этом году он целых шесть голов решил откормить — это, какие заботы на его плечи в его-то возрасте. Нет, надо и над его свиньями теперь больше присматривать, а то рухнет дедушка от трудов праведных. Плохая я невестка, что раньше не додумалась помогать ему со свиньями. Невнимательная я и равнодушная невестка, тупая и забывчивая, чем только моя дурная голова набита...
Сказано — сделано. Накинув лёгкую куртку, Алевтина ранним утречком отправилась к свинскому загончику. Ещё на подходе она почувствовала какую-то неправильность в поведении поросят. Обычно поросята не проявляли такую активность, а сейчас прыгают по своему загону, как козы. И всё сожрали: кормушки вылизали до зеркального блеска. И в поилках у них сухо. Понятненько. Дедушка уже старенький, у дедушки склероз, да и деменция подкралась. Вот он и забыл вчера покормить свинок, хотя до этого он всегда сам им задавал корм — никому это дело не доверял. Теперь дедушку склероз посетил, вот он и запамятовал покормить своих свиней, они и возбудились. Вон, какие бешеные стали от голодухи.
Обычно дед Матвей утром запаривал поросятам комбикорма, а потом, после завтрака, отправлялся в столовую, где получал от поваров остатки пищи. Все знали о страсти деда Матвея, поэтому остатки пищи не пропадали, а отдавались деду Матвею для его замечательных свинок. Для этой цели на хоздворе столовой имелись специальные ёмкости для отходов.
Алевтина, схватив вёдра, метнулась к столовой за объедками. Притащила домой полные вёдра помоев и высыпала свинскую еду в кормушки, воду в поилки также долила. Не прошло и пяти минут, как все яства животные слопали подчистую. И что? А то! Бедненькие свинтусы давали понять, что они всё ещё голодные. Значит, дед со своим склерозом совсем забыл кормить свиней; стал морить бедных божьих созданий голодом. Это было как минимум странно, но, учитывая возраст деда, понятно.
— Вы уж простите дедушку, — объясняла поросятам Алевтина. — Он уже старенький, с него уже сыплется и голова не очень варит. Сейчас я вам намешаю ещё что-нибудь.
В умных глазах поросят светилось понимание ситуации, но и голодать они не желали, а давали понять, что о хозяйстве надо лучше заботиться, раз завели себе такую обузу.
Дед Матвей заспался сегодня, а шустрая Алевтина успела запарить свиньям комбикорм. Те слопали его мгновенно.
— Да что такое, — удивилась она и отправилась варить старую картошку и свеклу. Поросята никак не наедались. Кроме того, Алевтину несколько удивил сам вид поросяток. В этом году дедушка приобрёл каких-то свинок необычного сорта. Раньше он приобретал свиней, как свиней — с вытянутыми мордочками, а у этих морды начали раздаваться вширь. Новый сорт свиней, однако. Может, это помесь домашних свиней с дикими? Вон у них какой дикий аппетит!?
До сего дня дед Матвей не подозревал, что хутор Потаповский является, пожалуй, самым таинственным местом на нашей планете. Хорошо, что никто об этом не догадывался, а то бы занесли хутор в реестр загадок природы, таких как рисунки в пустыне Наска, египетские пирамиды, прилёт челябинского метеорита, обнаружение НЛО во дворе психиатрической больницы посёлка Повалиха, что около Барнаула. Но сегодня утром деда Матвея осенило, что с хутором что-то не то. Может его родной спокойный хутор провалился этой ночью в тартарары, а сюда прилетел новый со странными людьми и странными свиньями.
Как было хорошо на хуторе, спокойно и умиротворённо, пока не приехал со своей оравой Савелий. Оно, конечно, неплохо, что наш волхв вернулся, однако, умиротворение на хуторе нарушилось. Стали происходить всякие дичайшие события. Опять же — несколько дней творится непонятная движуха, что нервирует организм. Что-то явно произошло, раз Сева и пришлые с ним люди носятся, как угорелые.
Неуёмный темперамент пришлых людей сказывается на местном электорате. Суетный народ наш стал, ох, и суетный. Особо впечатлительные, вот как невестка Алевтина, те тоже стали странными. Хотя у невестки всегда пунктики имелись. С Алевтинкой с утра что-то не то творится. Настораживает этот её загадочный взгляд и странная улыбка. Улыбается довольная жизнью, как кошка под валерьянкой. С чего это? И ходит она кругами вокруг деда; ходит, улыбается странно и смотрит. Может, ночью подменили нашу Алевтину на инопланетную Алевтину, ибо, зачем это она с утра наварила столько еды, что дедушка не знал, как всю эту пищу затолкать в себя. Может, она хочет, чтобы дедушка наелся и треснул с брызгами? Расстраивает невестка дедушку, ох, и расстраивает. А может, она того, чуть умишком подвинулась? Потому как чудит. Переопылилась с сыночком моим скудоумным Павлушей, вот и чудит. У Алевтины периодически чудачества проявляются: раньше она реже отжигала, а теперь чудить стала чаще от жизни такой шутоломной. Помнится, однажды, она взяла и начиталась газет про здоровый образ жизни и её здорово проняло. Алевтину торкнуло оздоравливать Павлушу и всю семью. Павлуша и так здоровей некуда, в какую сторону его ещё оздоравливать, только если в сторону увеличения ума. Так эта дурочка невестка, курица бестолковая, начиталась газеток и выписала по почте рекламируемый талисман от самой матушки Марии из города Ровно. Талисман гарантировал абсолютную защиту от всех болезней, описанных в медицинской энциклопедии. Всего за две тысячи рублей. По почте прислали что-то похожее на пуговицу. Весь хутор потом с восторгом и удивлением приходил смотреть на эту уникальную пуговицу. Смотрели, удивлялись, потом крутили пальцем у виска и соглашались, что Алевтина в своём умственном развитии стала приближаться к уровню интеллекта Павлуши. Типа, два сапога — пара. Какой муж — такова и жена. Потом еле уследили и пресекли Алевтинкины поползновения приобрести сибирский бальзам, тоже быстро и радикально излечивающий от всех болезней. Всего четыре тысячи рублей за пузырёк. Так что над невесткой должóн быть постоянный надзор, как и над всеми бабами. Ведь баба — это не мужик, поэтому неразумной является по своей природе. Как говорят попы, баба — причина грехопадения Адама. Мысль эта, конечно, правильная, но размышлять о таком сейчас нет смысла. Сейчас надо установить — что отчудила Алевтина, ибо весь её вид говорит, что что-то произошло в её светлой голове. Вон ходит невестка по двору — загадочно улыбается. Точно так она улыбалась, когда невзначай прибила мелкую собачку Ваньки Корнеева по клички Блинчик. Не Ваньку погоняли такой кличкой, а его собачку. Дрянь была собачонка, но тоже ведь тварь божья. Зачем её Алевтина отоварила поленом по башке? Хотя с другой стороны этот грёбанный Блинчик достал весь хутор своим непрерывным и противным лаем. Лай себе во дворе Ваньки Корнеева, так нет же, сволочь Блинчик шастал по всему хутору и всех облаивал. Блинчик с его пулеметным лаем и шилом в заднице выделялся среди других дворовых собачонок, как попугай среди пингвинов. Особенно ему нравилось лаять на свиней деда Матвея, отчего у тех портился аппетит. Пролезет этот худосочный Блинчик сквозь забор на территорию двора Сёминых и третирует свиней, которые, в отличие от него, очень приличные животные — никуда по хутору не шастают и никого не задевают, только запах создают не очень, скажем так, приятный.
