С этими последними словами Сецуна заканчивает рассказ. Тишина звенит от их смысла. В этот момент я понимаю, что ведет ее. Вина. Беспрестанная всепоглощающая вина. Сецуна пыталась спасти свой мир и не справилась. Затем она выкупалась в крови союзников, спасая оставшееся.
Сецуна в тишине наполняет бокал. В отсутствии конкуренции звук льющегося коньяка громок.
— Зачем ты мне это рассказала? — спрашиваю я. Такая история не для ушей чужаков. — Разве не стоит тебе поделиться этим со своей принцессой?
— С Усаги? — смеется в бокал Сецуна. — О, нет. Я никогда не смогу рассказать ей. Она меня простит.
Сецуна во второй раз опустошает бокал.
Она не хочет прощения. Сецуна скована своим прошлым. Она использует его, чтобы вести себя вперед. Пусть вина крушит ее душу, она же придает сил. Решимость Сецуны смиряет меня. Заплаченная ею ради этого цена та, что я надеюсь никогда не разделить.
С меня уже достаточно преследующей меня тьмы.
— Ты же знаешь, не так ли? — заявляю я. — Ты знаешь, что когда я вижу сенши, я вижу сестру.
На губах Сецуны появляется крошечная улыбка. Высокомерная и насмешливая. Возможно, под ней скрывается что-то еще, но я не могу этого понять. Истинные ее эмоции скрыты.
— Конечно, Ранма-кун, — признает Сецуна. — Почему бы еще я попросила вас обращаться неформально, когда мы впервые встретились?
— Манипулятивная сучка, — бормочу я.
Глаза следят за кружащейся на дне моего бокала буре. Сецуна вырвала свое сердце, чтобы потребовать мое. Восхищаюсь такой смелостью.
— У всех нас свои недостатки, — отвечает она.
Сецуна предлагает графин. Поднимаю бокал, позволив ей его долить. Как только он полон, Сецуна наполняет свой. Затем в тосте поднимает напиток.
— Пусть человечество, свободное от тирании, увидит смерть последней звезды.
Касаюсь своим бокалом ее.
— Что это? — фыркнув от смеха, спрашиваю я. — Твой план на миллиард лет?
— Скорее на десять, — говорит Сецуна. — Но стоит ли друзьям смотреть на порядок?
Меж нами повисает тишина. Глотаю и морщусь от вкуса алкоголя. Сецуна встает и продолжает поиски. Подходит к полкам у меня за спиной, перебирает запыленные безделушки, размещенные между древними книгами.
Мой взгляд обращается на разложенные передо мной листы. Судьба Аканэ ждет.
— Будет ли проще?
— Да, — говорит Сецуна. — Но просто — никогда.
Не тот ответ, что я надеялась. Но в каком-то смысле он лучше. Темные решения должны оставлять шрамы. Не хочу стать женщиной, что может разрушить жизнь, не чувствуя вины, не важно, насколько это необходимо.
Смотрю на имя Аканэ. Что мне делать? Нет. Я знаю, что нужно сделать. Сердце Аканэ сильно. Она не сломается.
Поднимаю перо. В вихре чернил подписываю свое имя. Возражение отклонено. Завтра жизнь Аканэ как махо-сёдзё закончится.
Откидываюсь в кресле, пытаясь понять, поступила ли я правильно.
Сецуна упаковывает в портфель горсть безделушек. Удовлетворившись найденным, женщина закрывает его и разворачивается уйти. Когда она направляется к двери, окликаю:
— Что дальше?
— Дальше? — повторяет Сецуна. — Это решать вам, Ранма-кун. Что касается меня? — Она приостанавливается. — Я буду делать то же, что и всегда. Буду стоять во тьме, держа кремень у стали, чтобы всегда была искра надежды, из которой разгорится пламя свободы. Сейчас же, если больше ничего нет, мне пора.
Тишина. Открывается дверь кабинета. Сецуна шагает через нее. Затем уходит. Пока что. Завтра утром я снова увижу ее.
Мысли уносит.
Решать вам. Странные слова. Мое будущее определено. Камико вылепила меня. Мой долг сформировал меня. Я скована ролью, что я не желала.
Или нет?
Мои обязанности директора не вечны. Через несколько месяцев хаос успокоится. Пройдут годы, мое образование завершится. Каждый прожитый день дает мне крупицу времени. Артемида прожила больше тысячи лет. Моя жизнь едва начинается. Что я буду с ней делать? Кем я буду?
Я вдруг смеюсь.
— Кем я буду? — говорю я, вслух повторяя слова.
Встаю и развожу в ответ руки.
— Ниааррууууум, — рокочу я, пробегая по всей комнате. Выписываю по кабинету дугу пары воображаемых петель.
Кем я буду? Я буду Саотоме Ранмой. Этого ничто не изменит. Если меня бросят в бездну ада, я посмеюсь над своими врагами с вершины небес. Если меня запрут в кандалы и скуют обязательствами, я буду тренироваться с весами и стану сильнее. Не важно, какие выпадут шансы. Не важно, даже если весь мир будет против меня.
Я буду победителем.
Называйте это упрямством. Называйте глупостью. Называйте тщеславием. Это мое убеждение. Обещание, что я приношу сама себе. Выкованный из неослабшей твердости обет. Я поднимусь на вершину. Я встану в полный рост. Не потому, что я непобедима, но потому, что я отказываюсь ломаться.
Так что пусть Камико работает. Даст мне быть принцессой. Если я перерожусь, пусть так. Я не боюсь перемен. Я приму их. Я вберу их в себя и стану больше, чем кто-либо мог представить.
Это воля Саотоме Ранмы. Это суть того, кто я. Это источник моей несгибаемой силы. И с этим я сообщаю миру один непреложный факт.
Я. Не. Проиграю.
1
«Красота в глазах смотрящего» — англ. пословица. — прим. пер.
2
10 петаджоулей равны 2,39 мегатоннам тротилового эквивалента, что примерно в 150 раз превосходит «Малыша». — прим. пер.
