"Я умру. Сейчас я умру, — беззвучно запричитала Станислава. — Меня не станет, и они будут счастливы. Мерзавцы!
— Ты абсолютно права, девочка, — прозвучал во мраке хриплый, скрипучий голос.
Хранительница вздрогнула, попыталась повернуть голову, но противная серая слизь тут же затвердела, и женщина оказалась замурованной в ней. Только лицо осталось открытым, правда, увидеть, что творится вокруг, мешали обрывки тумана.
— Кто ты?
— Разве это важно?
— Да.
— Не думаю. Для тебя важно остаться в живых, а кто поможет тебе — не суть.
— Чушь! Я не приму помощи неизвестно от кого!
— Твоё право. Прощай.
Липкие серые обрывки скользнули к лицу, забились в рот, нос, и Хранительница отчаянно взвыла: "Помоги! Кто бы ты ни был!"
— Хорошо.
Клочки тумана исчезли. Стася с наслаждением вдохнула чистый горный воздух:
— Спасибо.
— Рано благодаришь, детка. — Голос стал чуть громче, словно неведомый собеседник приблизился. — Сначала мы кое-что обсудим.
Стасе до жути хотелось увидеть "спасителя", но, даже собрав все силы, голову повернуть не удалось.
— Я согласна на всё, только вытащи меня отсюда!
— Прямо-таки и на всё? — ухмыльнулся голос. — А если я прикажу тебе убивать?
Станислава представила себя с окровавленным ножом в руке, и к горлу подступила тошнота. Но потом она вспомнила, сколько людей погибли от руки её мерзких родственничков, и рявкнула:
— Значит, буду! Чем я хуже их?!
— Золотые слова, девочка. Итак, мы договорились: я возвращаю тебя к жизни, а ты делаешь всё, что я прикажу.
— Да! — выдохнула Хранительница и почувствовала, как затвердевшая масса трескается и рассыпается в прах.
Тёплые ласковые руки подхватили Стасю и, баюкая, понесли вверх, к чистому бледно-голубому небу. "Кто же спас меня?" — подумала женщина, и почти сразу волна приятной дремоты накрыла её, даруя тихий, спокойный сон...
— Слава Богу, ты очнулась!
Станислава открыла глаза и в смятении взглянула на бывшую свекровь:
— Что со мной?
Розалия успокаивающе погладила её по руке:
— Теперь всё в порядке, дорогая. Ты проспала почти сутки. И спала так крепко, словно отсыпалась за сотни бессонных ночей. Неужели в Камии было настолько плохо?
— Ужасно.
Станислава откинула шёлковое покрывало и села, растерянно глядя по сторонам. Комната, в которой она провела в затворничестве целый год, показалась чужой и мрачной, несмотря на светлые стены и огромные окна, а солнечные лучи, танцующие на огромном белоснежном ковре — враждебными. "Ну, почему он не выбросил меня на Землю? Нарочно! Хотел, чтобы я мучилась в этом треклятом Лайфгарме, в этом ненавистном замке, среди грязных, аморальных людишек! — Станислава покосилась на бывшую свекровь и вздохнула: — Конечно, Розалия — исключение". С трудом подавив приступ злобы, женщина босиком прошлёпала к столику, на котором стояли фарфоровый кувшин и тазик, умылась и вытерлась мягким полотенцем. Жизнь сразу же показалась немного приятнее. Вновь покосившись на Розалию Степановну и мысленно порадовавшись, что та ни о чём не спрашивает, Станислава прошла в гардеробную и, скинув мятое платье, стала рассматривать королевские одежды.
— Как там Валя?
"Ну вот, спросила", — кисло подумала Хранительница. Сказать что-либо приятное о Валентине и его собутыльниках язык не поворачивался. Сдёрнув с плечиков простое коричневое платье, Стася натянула его на себя и, аккуратно застегнув мелкие, отделанные речным перламутром пуговицы, повернулась к бывшей свекрови:
— Насколько я знаю, с Валей всё в порядке. Видите ли, Розалия Степановна, мы встретились с ним всего пару дней назад и толком не поговорили, но, судя по тому, что я видела, Ваш сын вполне доволен собой и жизнью.
Если ответ и не понравился наместнице, то виду она не подала. Всё с тем же ненавязчивым участием Розалия протянула Хранительнице деревянный гребень, потом тонкий золотой обруч с утопленным в металл изумрудом и раздвинула дверцы обувного шкафа. Осторожно расчёсывая примятые, спутанные волосы, Станислава с невозмутимым видом наблюдала за бывшей свекровью. Удивительное дело, но на эту строгую пожилую женщину злиться она не могла, а ведь её сынок был самым большим прохиндеем из тех, что встречались Хранительнице. "А ещё говорят, что дети — отображение родителей. Ерунда! — подумала Стася и тут же почувствовала себя виноватой. — Бедная женщина, больше полугода не знала, жив её ребёнок или нет!" Станислава отложила расчёску, возложила на голову обруч и неуверенно приблизилась к бывшей свекрови:
— Не волнуйтесь, Розалия Степановна, Ваш сын выглядит прекрасно. Он сыт, здоров и наслаждается камийской жизнью. Сейчас он живёт в великолепном двухэтажном особняке вместе с друзьями, а вскоре они отправятся в замок Артёма.
Наместница повернулась, и Станислава отшатнулась: на правильных, чуть подкрашенных губах Розалии лучилась насмешливая улыбка.
— А почему ты не осталась с ними? Почему оказалась в Лайфгарме да ещё в состоянии, похожем на летаргический сон?
Приступ ярости смыл благие намерения: Стася хотела как лучше, она старалась успокоить несчастную мать, подружиться с ней, а та начала задавать неприятные, раздражающие вопросы. Хранительнице готова была рвать и метать, а лучше — вышвырнуть зарвавшуюся землянку из своего замка, но едва взглянула в мудрые, проницательные глаза, желание выступать пропало.
— Я здесь, потому что мы с Артёмом немного повздорили, — пробормотала она, схватила с полочки туфли и обулась.
— Дима позволил ему выставить тебя из Камии? — Наместница недоверчиво качнула головой, её взгляд стал цепким и напряжённым. — Или он тоже был не против?
— С чего Вы взяли?
— Иногда ты бываешь несдержанна.
— Может быть и так, но Дима любит меня такой, какая я есть! И никогда не расстался бы со мной, если б владел магией! Но с его даром что-то случилось, и спятивший Тёма делает, что ему заблагорассудится. А заблагорассудилось ему избавиться от меня! Спасибо, хоть не убил! — на повышенных тонах закончила тираду Станислава и, резко выдохнув, заговорила сдержанным светским тоном: — Который сейчас час? Я ужасно хочу есть. Не могли бы Вы распорядиться сервировать завтрак?
— Завтрак уже сервирован. — Розалия досадливо взглянула на королевский обруч в волосах Хранительницы: — Надеюсь, ты спустишься в трапезный зал, чтобы познакомиться со своим кузеном? Раз королева вернулась, самое время определиться с его титулом.
"Ещё один брат? — ужаснулась Стася. — Только не это!"
— Его зовут Кевин, — разглядывая побледневшую Хранительницу, продолжила Розалия. — Он сын покойного Олефира.
— Опять Олефир... — зло прошептала Станислава и сжала кулаки.
Кровь прилила к щекам так стремительно, что ей показалось, будто кожа сейчас покроется волдырями. Имя дяди всколыхнуло забытые страхи, и Хранительница издала сдавленный стон: жизнь с катастрофической скоростью неслась под откос. Попомнив недобрым словом всех своих "милых" родственничков, Стася мысленно обозвала Кевина чудовищем и стала лихорадочно соображать, сможет ли избавиться от него, не имея на шее Ключа. "Вряд ли..." — с тоской признала она и в сердцах воскликнула:
— Откуда он взялся?
— Из Камии, — невозмутимо ответила Розалия. — Твой непутёвый брат прислал мальчишку в Керон с месяц назад.
"Ты сволочь, Дима! Почему ты не сказал мне о нём? Что мне с ним делать?"
"Главное, не паникуй, — прозвучал в голове знакомый хриплый голос, и Станислава замерла с широко распахнутыми глазами.
Розалия Степановна тоже застыла, растерянно глядя на бывшую невестку: изумрудные зрачки расширились, вокруг радужки образовалось тонкое золотисто-жёлтое кольцо. Сначала наместница хотела позвать мужа, но передумала и, шагнув к Хранительнице, помахала рукой перед её лицом. Стася не отреагировала.
— Словно в транс впала... — пробормотала землянка и вгляделась в стеклянные глаза женщины, пытаясь угадать, что творится сейчас в её сознании.
А Стася тем временем всё глубже погружалась в себя.
"Вы?" — запоздало выдавила она.
"Я, — согласился голос и вкрадчиво поинтересовался: — Ты же не думала, что тебе всё приснилось, дорогая?"
"Я вообще ни о чём не думала!"
"Очень на тебя похоже. Но ты дала обещание и обязана его выполнить".
"И чего же Вы хотите?"
"Развлечься. Теперь, когда мы обрели друг друга, ничто не мешает нам прекрасно провести время. Хочешь, чтобы гадкие, жалкие люди трепетали при одном взгляде на тебя? Слушайся меня, и никто, никогда не посмеет перечить тебе. Ты заведёшь в Кероне свои порядки и сможешь делать всё, что захочешь. Правда, заманчиво?"
"И все будут меня слушаться?"
"Как один!"
"Я готова! Что надо делать?"
"Отправляйся в трапезный зал!"
Станислава моргнула, и Розалия едва не подпрыгнула от неожиданности.
— Что с тобой происходит, Стася? — с сочувствием поинтересовалась она, хотела взять женщину за руку, но не рискнула. Хмурый взгляд и вызывающая поза Хранительницы подсказали ей, что прикосновение чревато непредсказуемыми последствиями. Наместница мысленно скрипнула зубами и, пообещав Диме и Тёме весьма неприятный разговор, участливо проговорила: — Не стоит расстраиваться из-за Кевина, дорогая. Он хороший мальчик. Олефир не знал о его существовании и не успел приложить руку к воспитанию сына. Единственный недостаток юноши в том, что он камиец до мозга костей, но мы учим его нормальному общению с людьми и уже...
— Все камийцы — гнусные, тупые животные! — Хранительница с неприкрытой злобой уставилась на бывшую свекровь: — Если бы я могла, я бы разрушила Камию собственными руками! Вместе со всеми, кто там находится! И ни слезинки бы не проронила!
Розалия поджала губы. Рука так и тянулась залепить злобной девчонке пощёчину, но землянка не поддалась эмоциям. Она решила разобраться, что привело Хранительницу в столь плачевное состояние. "В конце концов, она уже сходила с ума. Может, рецидив?" Наместница расслабилась и заговорила мягко и спокойно:
— Ты, должно быть, пережила нелёгкие времена, Стася. Но зачем озлобляться? Тем более на Кевина. Мальчик с рождения был рабом. Он хлебнул в жизни горя и наша задача помочь ему обрести себя.
— Я хочу есть! — рявкнула Хранительница и, развернувшись, зашагала к дверям.
"Витус! Ты должен немедленно спрятать Кевина! Им нельзя встречаться!"
"Боюсь, я не в силах ничего изменить", — тихо ответил гном.
"Чёрт! Неужели, ты настолько веришь провидице?"
"Да, Роза".
Землянка приглушённо рыкнула и последовала за Стасей, надеясь, что вместе с мужем сумеет предотвратить надвигающуюся бурю.
Твёрдой царственной поступью Хранительница шла по замку, с наслаждением отмечая, как почтительно склоняются перед ней слуги и аристократы. "Что ни говори, а быть королевой чертовски приятно, — думала она, игнорируя приветствия керонцев. — А единоличное правление — предел всех мечтаний! Ради этого и магом не зазорно быть. Если я сумею выдернуть всех этих невежд из мерзкого средневековья и заставить жить, как положено, то смогу наконец-то вздохнуть свободно и создать семью. Мои дети должны расти в нормальной обстановке, чтобы не стать такими, как Дима и его дружки!"
— С возвращением, Ваше величество! — громко поприветствовали Хранительницу стражники и распахнули двери трапезного зала.
— Благодарю, — бросила Станислава, сделала несколько шагов и остановилась, угрюмо разглядывая светловолосого юношу, сидящего за столом рядом с гномом.
У мальчишки были такие же, как у Олефира, русые, чуть вьющиеся волосы и голубые Димины глаза, что особенно возмутило и разозлило Станиславу. Дрожа от гнева, она с усилием отвела взгляд от растерянного лица Кевина и посмотрела на Витуса:
— Что он делает за моим столом?
— Ест, — невозмутимо ответил гном и сделал глоток кофе. — Ты тоже сможешь поесть, если успокоишься и сядешь за стол.
Кевин с опаской посмотрел на красивую рыжеволосую женщину, которая чувствовала себя в замке хозяйкой, и, стремясь проявить вежливость и почтение, встал:
— Меня зовут Кевин, госпожа. Я ученик мага-целителя.
— Что? — Станислава подбоченилась и с негодованием взглянула на гнома: — Ты взял в ученики раба?
Юноша побледнел. Он беспомощно взглянул на учителя, на разъярённую женщину и рухнул на стул: кем бы ни была рыжеволосая аристократка, она явно пришла из Камии и, в отличие от лайфгармцев, знала и принимала её законы.
— В нашем мире нет рабства, Хранительница! — жёстко произнёс Витус. — Так что, будь любезна обращаться с моим учеником почтительно!
— Хранительница... — прошептал Кевин и побледнел ещё больше. Юноша не ожидал, что предсмертные слова провидицы сбудутся так скоро. "Твой единственный шанс выжить — покориться Хранительнице", — мысленно повторил он и склонил голову, с трепетом ожидая, чем закончится перепалка учителя и рыжеволосой красавицы.
— Он больше не твой ученик! — приблизившись к столу, громко заявила Станислава.
"Умница! — одобрительно прохрипел голос. — Покажи ему, кто здесь хозяин! А то глупый коротышка, похоже, решил, что Керон принадлежит ему!"
— Керон мой! — в запале проревела Хранительница и ткнула пальцем в сторону камийца: — И выродок Олефира тоже мой!
— Кевин твой двоюродный брат! — Витус прищурился, разглядывая золотистое кольцо вокруг изумрудной радужки Стаси, и сухо добавил: — Он твой родственник, в отличие от поработившего тебя мага!
"Так не пойдёт, драгоценная, — вмешался голос. — Мы только сотрясаем воздух. Коротышка не воспринимает тебя всерьёз. Покажи-ка ему, что настроены мы серьёзно!"
"Как?"
"С помощью раба, разумеется. Выплесни ярость на маленького ублюдка!"
"Но я не могу... — растерялась Станислава. — Бить детей нельзя".
"Он не ребёнок, лапуля. Он маг, претендующий на твой трон. Хочешь, чтобы он очухался и начал командовать тобой?"
"Нет. — Хранительница с сомнением взглянула на поникшего юношу. — Он слаб и беззащитен! Я не хочу обижать его".
"С какой стати ты защищаешь его? Только что ты кричала, что он ублюдок, а ублюдкам не место в приличном обществе, что ты собираешься построить".
"Но я не думала..."
"Думать за тебя буду я!" — рыкнул голос, и Стася почувствовала, как серое липкое облако накрывает сознание.
"Не надо!" — взвизгнула она, метнулась к Кевину и со всей силы ударила по лицу.
Голова мальчишки дёрнулась, и он полетел на пол.
— Прекрати! — Витус мгновенно оказался рядом со Станиславой, схватил её за плечи и хорошенько встряхнул: — Остановись, пока не стало слишком поздно!
— А что ты сделаешь? Убьёшь? Начинай и посмотрим, что сделает с тобой Дима! Он не простит смерти любимой сестры!
— А смерть любимого брата?
— Разве я собираюсь убить Кевина? — Станислава истерично хохотнула. — Ни за что! Мы будем дружить. Как хозяйка и пёс! Как госпожа и преданный раб! Эй, малыш, ты же хочешь дружить со мной?
— Прекрати истерику, Стася! — потеряв терпение, крикнула Розалия.
Хранительница обернулась к бывшей свекрови, о которой и думать забыла, и надменно вскинула голову:
