Все выглядело отлично, я думаю мне легче было бы разобраться с контролем магии, ауры и чего угодно, сумей я снимать мантию где-то в Выручай-комнате. Но похоже пока что в действительности это все грезы будущего. Учитывая, на какое расстояние моя магия влияла, пока я была на территории Азкабана, опрометчиво ее снимать сразу в Хогвартсе. Проверять сможет ли Выручай-комната полностью спрятать мои следы, я пока не рисковала, потихоньку испытывая свои силы.
Ноги сами принесли меня туда, где мне легче всего думалось — на Астрономическую башню, у парапета.
Просчитать действия Лорда для меня слишком сложно, но я удивлена, что он до сих пор не насел на Барти. Слишком очевидно? Он же предупредил уже, что за мои более серьезные косяки Крауч будет получать вместе со мной. Но Ричи он явно направил ко мне в открытую сказав, что мне можно показывать, потому что я у Лорда учусь.
И Долохов. Антонин не скрываясь помогал мне, опекая, на зимних каникулах. Сейчас с ним у меня контакта нет, но, очевидно, что Лорд бы мог его использовать, как Кэрроу. Если бы ко мне подошел Долохов, сказав, что все знает, я бы выдохнула от облегчения. Может быть, не все ему рассказала, но с Кэрроу я вообще недавно ругалась чуть ли не до смертоубийства.
Может быть, Долохов поумнее Кэрроу? Антонин только выглядит при более близком знакомстве простоватым весельчаком, впрочем, оставаясь матерым Пожирателем. Он явно старше Амикуса, не удивлюсь, если смертей на руках побольше. Тогда, наверное, Долохов для Лорда ценнее, чтобы им так легко пренебречь.
Припомнила, что Долохов и Крауч позвали нескольких друзей на помощь. Знает ли в действительности Лорд об этом их перфомансе? И, главное, кого позвали? Ладно еще тот Роули, подопечный Долохова. Я с ним практически не знакома, знаю только со слов Антонина, что он может быстро применять заклинания. Может, откликнулся на просьбу наставника о помощи. Лестрейнджи? Все трое? Беллатриса бы скорей прилетела только чтобы посмотреть, как я там мучаюсь. Двое братьев... Ну, надо признать, по разному я с отцом Ричи общалась. Вроде и дуэль нормальную устроил, не издеваясь, и избил тогда в подземелье. Я ему этого не забыла, но тогда при отправлении с перрона он тоже держался подчеркнуто нейтрально, как и я его игнорировала. С его братом не знакома тоже, знаю только, что он неожиданно к Дженне подкатывал. Тут бы его заподозрить в том, что он действовал от имени Лорда, но тогда почему согласился меня лететь спасать, пробиваясь сквозь сотню дементоров? Плюнул бы, если знает что-то и верен ему. Слишком уж сложно давать им задание отправиться с Краучем и Долоховым за мной в Азкабан. Если Лорд правда дал такой приказ, то не вижу особой пользы от этого.
Крауч тогда с Долоховым дали мне понять, что это не очень нормально на их взгляд подростков отправлять учиться с дементорами говорить. Притом в Азкабан сразу же, где тех просто тьма. Единственное, что приходит мне в голову, что такое же мнение имели и их друзья-коллеги, согласившиеся на эту авантюру, скорей всего за спиной Лорда. Не знаю, правда ли они меня оттуда забрали бы, но факт в том, что я их видела издалека.
Я согласна с тем, что это звучит ненормально, но что имею, то имею. Что они вообще тогда подумали? Явно же несогласны с Волдемортом в этом вопросе, но столкнулись с непреодолимой стеной в его лице. Не первый даже раз. Я вижу практически регулярно на лице Барти непонимание и даже, вроде, злость, когда Лорд вмешивается в его попытки меня воспитывать. Но Лорду, конечно, он и слова поперек не скажет. И еще, если Беллатриса не отправилась бы меня спасать, то кто тогда?
Отношения между Пожирателями явно очень разные, но полететь даже вшестером в Азкабан и пытаться прорваться сквозь орду дементоров дважды? Один раз бы не вышло, могли бы развернуться и полететь обратно. Не думала, что Пожиратели настолько дорожат связями друг с другом, что остальные повторно согласились на эту авантюру. Скорей всего даже попробовали бы еще в третий раз. По словам Барти, восстанавливались и искали, кого еще позвать на помощь. И это все за мной, да?
Кажется... Кажется, Пожиратели о чем-то как минимум догадываются. Я уже поняла, что маги пойдут на что угодно ради усиления собственной магии, поэтому предложи им кто-то вытащить, а точнее даже, утащить из Азкабана брошенную там Темную леди... Я же не Лорд, не отбилась бы, если бы не дементоры. Похитили бы меня, положили на алтарь и поживали себе припеваючи. Волдеморт с ними делится магией только, когда они как тягловые кони поработают, как тут не искуситься и рискнуть похитить какую-то девчонку?
У-у-ух. Хотя знай бы это Барти или Антонин, что бы тогда их остановило раньше? Сказали бы мне куда-то прийти, сами бы даже привели в ловушку, да и обманом так же можно выманить ценную магию. Тогда, вероятно, что не знают. Но Лестрейнджи... Волдеморт тогда переживал, что старший Лестрейндж и Джагсон могли увидеть мои глаза во время стихийного выброса. Джагсон был бы как раз шестой, пока сходится. Но Лорд бы вряд ли успокоился, после моих слов, что они завязали мне глаза. Может, есть какие-то другие признаки, как они могли бы меня узнать? Августа, вот, знала и для меня это оказалось сюрпризом.
Тогда вопрос надо ставить по-другому. Могли ли Лестрейндж-старший и Джагсон на самом деле еще тогда все понять и скрыть от Волдеморта? Лорд легилимент, но и они не зеленые юнцы, не первый год ему служат, могли бы научиться что-то скрывать или недоговаривать, как делаю я. Притом, возможно, и от прямой легилименции научились что-то скрывать, все же, кто носит метку, владеют окклюменцией.
А вот Барти, получается, реально Пожирателем стал и метку получил уже после воскрешения Лорда. У него того опыта защиты нет. Долохов могу поверить, что мог бы что-то недоговорить Лорду, а вот мог бы так Крауч? Он подучился окклюменции за это время, я чувствовала, но насколько сильно защищает сознание не испытывала. Может, ему всего просто не говорили?
Я постаралась припомнить, как Лестрейндж и Джагсон себя вели сразу после. Позвали тогда встретиться в Хогсмиде, чтобы вернуть воскрешающий камень, который забрали. Значит, могла и Морриган вмешаться, но это уже слишком жирно. Они оба признали камень, как ранее принадлежащий Волдеморту, может это как-то натолкнуло их на нужную мысль, когда Лорд мне этот камень вернул, а им по шее дал.
Даже если бы кто-то из них что-то бы знал и даже побоялся бы похитить, опасаясь возмездия от Волдеморта, то мне бы, конечно, никто ничего все равно не сказал. Во-первых, как сказала Августа, сообщать Темному лорду или леди такие вещи имеет право первой только сама Морриган, а во-вторых, опять же Волдеморт им по шее дал бы. Но вряд ли только Барти и Антонин бы удивлялись странностям с моим обучением у Лорда.
Чем больше думаю, тем больше кажется, что это правда. Но что мне это дает? Сказать ничего Краучу и Долохову не могу точно по той же причине, что и они мне не скажут — Лорд всех прикончит. До остальных мне как-то и дела нет, хотя то, что Лестрейнджи позволили заклеймить сына... Эх, хотя наверняка и у них, и у Ричарда никто ничего не спрашивал.
Какого-то выхода я пока до сих пор не вижу. Мне вроде надо как-то действовать, иначе Волдеморт меня так со всех сторон обложит, если еще нет, но с другой стороны действовать слишком опасно, потому что тут же прилетит отдачей.
Чувствуя, как голова уже пухнет, решила дать ей отдохнуть и спустилась с Астрономической башни, направляясь к библиотеке.
Неожиданно меня догнали, бросив в спину навозную бомбу. Я почувствовала что-то неладное, видимо, сработали вбитые уже рефлексы и уклонилась, развернувшись и завидев Джинни, выглядывающую из-за угла. Бомбочка пролетела мимо, упав на пол и расплескав свое вонючее содержимое.
— Думала, что тебе это сойдет с рук, Крауч?! — смело вышла Уизли из-за угла, поняв, что ее заметили.
— Что именно? — ледяным тоном поинтересовалась, сжимая в руке палочку.
Я снова чувствовала, что магия хочет выплеснуться стихийным выбросом, еще после разговора с Ричардом, потому медлила. Казалось, я ее точно серьезно покалечу, вот и тянула, взвешивая все за и против. Тем более, поблизости мог кто-то находиться из ее дружков, кто это мог бы увидеть.
— Это тебе за моего папу! — закричала она, достав откуда-то из кармана еще одну навозную бомбу и бросив ее так же.
На этот раз не стала уклоняться, перехватив аккуратно левитацией бомбочку, чтобы не рванула и вернула ее обратно. Джинни все-таки обладала хорошей реакцией, занималась квиддичем до сих пор, и уклонилась, отскочив в сторону.
За отца... Что я сделала ее отцу? В упор не помню.
— О чем ты? — решила все-таки спросить. — Не помню, чтобы я что-то сделала твоему отцу.
Кажется, Уизли еще больше задело то, что я этого не помню.
— Ты хотела, чтобы его арестовали! — в гневе снова обвинила она. Я изогнула вопросительно бровь. — Ты допрашивала его!
А-а-а, так она об этом! Еще до каникул меня сводили в Министерство, чтобы поучаствовала в допросах работников, как выразился Яксли, вызывающих подозрения. Уже успела забыть об этом.
— Никогда не сомневалась, что ты будешь помогать им отправлять невинных людей в Азкабан! — увидев озарение на моем лице, победно воскликнула она.
— Если не хочешь, чтобы твою семью все-таки арестовали, — вздохнула я, приняв решение. — То. Закрой. Свой. Поганый. Рот.
Произнесла я это раздельно и с чувством, решив, что сейчас преподам ей урок, когда накинется, чтобы с меня никаких вопросов не было. Уизли открыла было рот, чтобы выдать еще какие-то гадости или применить заклинание... но тот вдруг склеился. Склеился так, будто никогда никакого рта не было.
Уизли замычала сквозь него, подняв к лицу руку и испуганно ощупала подбородок. Интересно, умеет уже колдовать невербально? Мне говорили, что это как раз изучается на шестом курсе, где она учится.
Видимо, мысль колдовать невербально пришла Джинни в голову. Она направила на меня палочку и снова замычала с сосредоточенным видом. Я расплылась в улыбке, с сочувствием поинтересовавшись:
— Никак? Может тебе помочь?
Уизли отпрянула назад, выставив вперед палочку, как будто в самом деле что-то могла ею сделать. Она снова что-то мычала, грозно сведя брови к переносице: то ли ругательства, то ли заклинания.
— Беги скорее к Помфри в больничное крыло, — со смешком посоветовала ей. — А то проклятье распространится и склеится все, вплоть до попной складки.
Уизли восприняла мои слова всерьез, вызвав приступ смеха. Впрочем, внимание я с нее не спускала, готовая в любой момент среагировать. Джинни развернулась и бросилась бежать, сразу за поворот. Слышала только ее дробный топот, пока она спускалась по лестнице.
То, что Джинни добежала до больничного крыла стало ясно вечером. Слизнорт пришел в гостиную и попросил на пару слов.
— Вы понимаете, мисс Крауч, что даже отсутствие рта не помешало мисс Уизли написать, кто ее проклял? — спросил он меня негромко, но я заметила, что семикурсники прислушались, оборачиваясь.
— Понимаю, профессор, — не удержалась от улыбки. Вообще, после встречи с Джин-Джин как-то настроение улучшилось, выпустила пар немного. — Учту это и в следующий раз прокляну, чтобы не могла ничего написать.
— Это очень серьезное проклятие, — попытался образумить меня Слизнорт. — Мадам Помфри его до сих пор не сняла, а значит мисс Уизли придется отправлять в Мунго. Это очень серьезный урон для школы. Я вынужден назначить вам отработки.
Даже обработки меня не расстроили, тем более, что Слизнорт назначил всего три дня и у Филча — это вообще можно сказать ни о чем. Зато семикурсники покатились со смеху, услышав, как я прокляла Уизли.
— Интересно, через какое отверстие она теперь есть будет? — вслух предположил Гойл, отчего на него брезгливо зафукали все присутствующие девушки, а именно Панси и Милисента Булстроуд, но тоже заулыбались.
Меня спрашивали, что это за проклятие такое, предполагая что даже фамильное, раз мощное. Конечно, без лишних слов его решили отнести сразу к темным, но продолжали гадать. Были заклятья для склеивания ног, которые быстро снимались обычным Фините, были заклинания для вечного приклеивания, но они работали на вещах, а не на человеке. Слизеринцы были знакомы с проклятьями, которые склеивали рот, то же проклятье немоты лишало голоса, но загвоздка была в том, что снималось это все так же стандартным Фините в большинстве случаев. Темными назывались проклятья, которые наносили более серьезный урон.
Заданный Гойлом вопрос меня на самом деле не сильно волновал, но в целом в ситуации был тревожащий момент. Я не сказала заклинание. Совсем. Я просто посоветовала ей закрыть рот. Так обычно не работает, разве что те самые стихийные проклятья на эмоциях, но я была не так сильно, чтобы зла. Просто Уизли, как обычно, раздражала. И вообще, обычно у меня магия выплескивалась просто в магический ветер, очень редко что-то еще, как было с Краучем и Малфоем.
Для стихийных проклятий в стандартном случае должна быть ситуация, чтобы душа надрывалась, что-то вроде угрозы жизни. Тогда появлялось достаточно энергии и воли для самых неприятных проклятий, которые как раз долго и сложно развеивались, а то и оставались на всю жизнь. Я конечно, не против, чтобы Уизли и дальше продолжала молчать, но тенденция тревожащая. А вдруг я так ляпну что-то еще?
* * *
Все-таки быстро все не развеялось. Меня опять позвал Слизнорт и сказал, что вынужден попросить меня проследовать с ним в Мунго, чтобы с тем проклятьем разобрались. И там будут родители Джинни, поэтому он отправил сову моему отцу.
Хоть Уизли бросалась навозными бомбами, как-то по-детски, ситуация создалась не очень приятная. Крауч прибыл в Хогвартс, прошел со мной, Слизнортом и Макгонагал, не преминувшей заверить меня, что это был гнусный поступок, в Мунго. Барти преимущественно помалкивал, отвечая короткими фразами. Но когда я всем рассказала, как было, не ругал и другим не позволил, сказав, что это было нападением.
Меня под таким большим конвоем провели в палату к Джинни, где она сидела, мстительно сверля меня взглядом, явно насылая мысленно всевозможные кары. Молли Уизли, ее мать, все время поправляла ей подушку и приобнимала ее за плечо, стоя у кровати. Знакомый мне лекарь Медоуз сказал, что сейчас исследуют мою палочку. Для того, чтобы снять проклятие, им надо было понять, как оно работает.
Мою палочку обследовали заклинанием Приори Инкантатем тут же и, по-видимому, что-то все-таки нашли, как и тогда, когда я прокляла Малфоя, хотя ни тогда, ни сейчас я палочкой не пользовалась. Я так об этом лекарю и сказала, отчего родители Уизли вспыхнули возмущением, заявляя 'она все фрет!'.
Медоуз всех успокоил, обьяснив, что у меня бывают всплески стихийной магии, с чем я уже неоднократно к ним в больнице обращалась. А мне пояснил:
— Если палочкой пользоваться много лет, она как бы привязывается к магу. И управлять ей тогда проще, и магию применять легче, в том числе стихийную. Проще говоря, мы привыкаем пользоваться палочкой и привычно направляем магию через нее.
