— Так точно. — рявкнули в ответ жеребцы и кобылы.
— Вы со мной? — задала новый вопрос Пинки Пай.
— Так точно. — хором отозвались подчиненные.
— Как называется лучший в мире семейный ресторан?
— "Сахарный уголок"! — взревели повара, поварята и официанты.
— По местам! — хлопнув в ладоши, приказала розовошерстая земная пони.
Вышколенные словно настоящий отряд быстрого реагирования, крылатые, рогатые и земные пони поспешили разойтись по своим местам. Спустя менее чем минуту, в помещении осталась только сама хранительница "элемента радости", на глазах у которой выступили слезы, губы мелко задрожали, а затем, смахнув непрошенную слезу, она произнесла всего одно слово: "Орлы".
После того, как Понивиль неожиданно стал столицей Эквестрии, "Сахарный уголок" был расширен и перестроен (Эпплджек и чета Кейков сумели отстоять свой совместный бизнес, встретив конкурентов во всеоружии). Теперь семейный ресторан представляет из себя трехэтажное здание с общим залом и кухней на первом этаже, банкетным залом на втором этаже и отдельными кабинетами для клиентов, желающих посидеть в уютной тишине, на третьем.
После некоторого времени споров, Пинки Пай была назначена на испытательный срок на должность управляющего и шеф-повара всего заведения. Мистер Кейк остался главным бухгалтером, а его жена вовсе ушла в декретный отпуск.
* * *
Замок Двух Сестер, располагающийся в Вечнодиком лесу, окруженный глубоким рвом, через который перекинут единственный мост, ведущий к широким окованным железом воротам, после реконструкции и перестройки вновь стал резиденцией правительства Эквестрии. Столица была перенесена в Понивиль, в то время как вблизи твердыни оказались построены всего полдюжины особняков, своим видом напоминающих не Кантерлотские дворцы, а маленькие крепости, объединенные одной внешней стеной, защищающей от диких зверей.
От самых ворот замка и до новой столицы, через Вечнодикий лес тянулась широкая дорога, вымощенная желтыми каменными плитами, по обеим сторонам огороженная невысокими столбами с сферическими магическими светильниками в навершиях, которые днем накапливали солнечный свет, а ночью высвобождали его. Стая алмазных псов, подчиняющаяся Алу Эппл, контролировала местность вблизи пути, соединяющего город и резиденцию принцесс, но ночью все же путешествовать не рекомендовалось.
Сам замок, состоящий из крепостной стены, множества служебных построек, основного жилого корпуса и двух башен, вместил в себя весь управленческий аппарат правительства, свиты аликорнов, королевскую гвардию и множество других пони (осталось место и для гостей, пусть и не столь много, сколько было в Кантерлотском дворце). Предметов роскоши в коридорах и комнатах твердыни было немало, но при этом повсюду ощущалась атмосфера строгости и даже некоторой воинственности, что накладывало свой отпечаток на всех обитателей данного места.
...
— ...Темпест приехала вчера вечером, привезла с собой какую-то коробку, которую несли двое ее охранников. — рассказывал последние новости Шайнинг Армор, шагая по темному коридору подземной части твердыни принцесс рядом со своей особенной пони, доверчиво опирающейся на его левую руку, согнутую в локте. — Как говорят стражники из ночной смены: груз доставили в одну из камер, расположенных в подвале, после чего поступил приказ никого, кроме принцесс, туда не пускать.
— А ты...? — нежно-розовая аликорн подозрительно прищурилась, шутливо нахмурив бровки (она была одета в длинное фиолетовое платье, уже не способное скрыть округлившийся живот).
— А я воспользовался служебным положением. — не моргнув и глазом, признался капитан замкового гарнизона и по совместительству командир гвардии принцесс.
— Почему же я узнаю об этом последней? — обиженно надув губки, крылато-рогатая пони ткнула своего спутника кулачком.
— Ну... — белый единорог закатил глаза к потолку, усиленно изображая мыслительную деятельность. — Просто один капитан заявил, что выбъет зубы любому, кто решит разбудить его жену по подобному пустяку. Ты ведь не хочешь, чтобы мне пришлось держать слово и выбивать зубы себе?
— Да уж... — хихикнула принцесса любви, вспоминая случай полугодовой давности. — Мне хватило зрелища, как мой муж таскает себя за хвост и выкручивает уши.
— Зато все знают, что Шайнинг Армор всегда исполняет свои обещания, не делая скидку даже для самых близких пони. — гордо заявил жеребец, выпятив грудь и указав в потолок указательным пальцем согнутой в локте правой руки.
— А если бы меня решили разбудить тетушки? — не переставая улыбаться, невинным голосом поинтересовалась нежно-розовая аликорн. — Неужели ты бы поднял руку на принцесс... или сестру?
— Каденс? — после короткой паузы позвал белый единорог.
— Дорогой? — отозвалась крылато-рогатая кобылка.
— Я тебя люблю. — с видом, будто бы осознал некую великую тайну, заявил жеребец.
Тем временем коридор кончился и перед высокопоставленными пони оказалась железная дверь, охраняемая парой ночных пегасов. Перепончатокрылые летуны, облаченные в легкую броню из плотной ткани с вставками из посеребренного метала, без лишних слов расступились и распахнули створку, пропуская последних членов верховного совета (из тех, кто присутствовали в замке).
— Я тоже тебя люблю, Шайни... Не переводи тему! — наигранно возмутилась Каденс.
...
— Ммм... — стоя перед широкой жесткой кушеткой, в высоту равной обеденному столу и застеленной белой простыней, Луна, облаченная в посеребренные нагрудник, юбку из полос металла, наручи и поножи, закрепленные поверх темно-синего трико, а так же серебряный обруч простенькой короны, прищурив глаза изучающим взглядом прошлась по крайне необычному существу, при помощи кандалов за руки и ноги прикованному к ножкам своего ложа. — Темпест, хотела бы я знать, где ты достаешь эти диковинки.
— Где достаю — уже нет. — хмыкнула высокая фигуристая единорожка атлетичного телосложения, облаченная в темно-зеленый плотный охотничий костюм с множеством кармашков, жилетом-разгрузкой, с посверкивающими в гриве метательными спицами, маскирующимися под заколки. — Скажи лучше: что это вообще такое?
— Если бы я знала. — качнула головой в отрицательном жесте принцесса ночи.
Покровительница снов и глава АКБ, куратором которой являлась принцесса любви, находились в сравнительно небольшой камере без окон, с каменными стенами, полом и потолком, глухой металлической дверью и парой магических светильников в углах. Перед ними, распятым на широкой кушетке, лежал самец неизвестной расы, абсолютно голый и потому сверкающий своим жеребцовым достоинством (хотя и Луна и Темпест, назвали бы этот орган не достоинством, а недостатком). У чужака была короткая черная грива, бледная лысая кожа без шерсти, плоская морда с выступающим, будто птичий клюв, носом. На руках и ногах имелось по пять пальцев, оканчивающихся совершенно нефункциональными когтями, набор зубов во рту намекал на всеядность особи, глаза были приспособлены для дневного образа жизни.
— Чего у вас опять произошло такого, что вы не смогли разобраться без меня? — в яркой золотой вспышке, в камере появилась принцесса дня, одетая в струящееся по телу белое платье, одновременно очерчивающее каждый изгиб фигуры, но скрывающее все самое интересное, заставляя воображение самостоятельно дорисовывать картину. — Оу, Луна, я определенно плохо на тебя повлияла, но все же объясни: зачем было звать меня на столь... интимное мероприятие? Я, конечно, рада и никогда не против, но сейчас у меня слишком много дел, связанных с государством.
— Сестра... — начала было возражать темно-синяя аликорн.
— Ладно уж, раз ты настаиваешь... — Селестия огляделась по сторонам. — А где остальной инвентарь? Раз уж пленник в кандалах есть, то могли бы и не останавливаться.
— Тия. — тяжело вздохнув, покровительница снов закрыла глаза и, сосчитав до десяти, снова посмотрела на принцессу дня, всем своим видом выражая серьезность. — Ты когда-нибудь сталкивалась с чем-то подобным?
Отбросив шутливый тон, белая аликорн обратила свое внимание на почти лысое существо, отдаленно напоминающее безрогого минотавра или гориллу с юга (правда, представители расы, захватившей земли верблюдов и теперь ведущей затяжную войну с зебрами и грифонами, были куда крупнее, волосатее и обладали магией, текущей в теле). Хмуро сдвинув брови, старшая из правительниц Эквестрии наклонилась над кушеткой, словно ищейка втянула воздух затрепетавшими ноздрями...
— Ты что-то почувствовала? — заинтересовалась Луна, которая кроме отсутствия магии в теле чужака так ничего особенного и не определила.
— Почувствовала. — распрямив спину и разгладив ладонями складки платья, принцесса дня заявила. — От него воняет потом и другими неприятными запахами. Могли бы хотя бы водой облить, прежде чем в камеру тащить.
Последние слова прозвучали упреком в сторону Темпест, которая, сложив руки под грудью (чем приподняла ее, сделав зрительно чуть больше, чем есть на самом деле), безразлично заявила:
— Я же не предполагала, что кому-то может прийти в голову мысль обнюхивать или облизывать... это.
— Давайте все же вернемся к делу. — прервала зарождающуюся перепалку покровительница снов, прекрасно понимая, что если их не остановить сразу, то сестра и подруга могут настолько увлечься, что о причине встречи вспомнят только когда нужно будет уходить по другим делам. — Как он попал к АКБ?
— Меня больше интересует, почему его проглядели КЭБ. — недовольно проворчала старшая из принцесс. — Видимо, мало им было предыдущей встряски.
— Да все получилось как-то случайно. — призналась единорожка. — Просто в одной из деревень из ниоткуда появилось странное существо, одетое в яркую одежду, совершенно не понимающее язык и ведущее себя крайне развязно.
— В смысле? — уточнила покровительница снов.
— По докладу агента, работающего трактирщиком в селении, а по совместительству держащего маленькую гостиницу, когда к незнакомцу подошла земная пони, чтобы спросить, не нужно ли ему помочь... — Темпест сделала театральную паузу, нагнетая обстановку.
— Мы уже прониклись. — заявила белая аликорн. — Продолжай.
— Этот ненормальный завизжал, что-то забормотал и бросился лапать кобылку за все выступающие места. — глава АКБ усмехнулась. — Сперва жертва замерла в шоке, а когда пришла в себя — бесхитростно врезала наглецу по голове... совсем не сильно, но ему хватило, чтобы отключиться. Тут-то наш пони и вмешался, утащив пострадавшего в одну из комнат своего заведения для "оказания первой помощи", заодно и отправил сообщение в областной штаб. Где-то в ходе осмотра выяснилось, что существо находится в сильном алкогольном опъянении, что хоть как-то объясняло неадекватное поведение. Однако после пробуждения и до прибытия конвоиров, чужак проявил необоснованную агрессию и впал в истерику, из-за чего его пришлось усыпить.
— М-да. — принцесса ночи еще раз одарила лысого самца тяжелым взглядом. — Очень информативно. Что-то у меня пропало желание его будить и возиться с истерящим жеребцом.
— Так в чем проблема? — не поняла старшая крылато-рогатая пони. — Он спит, а значит беззащитен для твоего вторжения. Разве нет?
— В снах его сородичей я никогда не бывала, а потому могут возникнуть трудности. — неохотно призналась темно-синяя аликорн.
— Не попробуешь — не узнаешь. — пожала плечами Темпест. — Конечно, мы можем его разбудить... Но у меня и без лысых горилл дел хватает.
— Попробовать действительно стоит. — согласно кивнула Луна, после чего обошла кушетку и, встав у изголовья, положила ладони на виски жертвы. — Тия, подстрахуй.
Принцесса дня кивнула, зашла за спину сестре и положила руки ей на плечи, словно бы невзначай прижавшись грудью к спине покровительницы снов. Покровительница снов никак на это не отреагировала и, закрыв глаза, заставила рог засиять тусклой темно-синей аурой, облачко которой появилось вокруг головы чужака.
— Хм. — примерно через минуту открыв глаза, принцесса ночи убрала руки от висков самца и повела плечами. — У него в голове такая каша... Пожалуй, я не хочу знать, откуда это существо взялось.
— Все так плохо? — переместив левую ладонь на правое плечо темно-синей пони, старшая правительница Эквестрии вышла у нее из-за спины и встала сбоку, обеспокоенным и заботливым взглядом заглядывая в мордочку.
— Именно так мне всегда представлялся разум Дискорда. — призналась Луна, бесцеремонно облокотившись на старшую сестру, тут же оказываясь в ее крепких и нежных объятьях. — Мешанина из образов, звуков, воспоминаний... Это может быть последствием перемещения, но этот... человек сам не понимает, что из содержимого его головы — реальность, а что — вымысел.
— Тогда, может быть... — Темпест многозначительно замолчала, устремив на чужака холодный взгляд.
— Мы не будем его убивать. — отрезала принцесса дня. — По крайней мере пока не попытаемся вылечить и интегрировать в общество. Хотя по правде, есть у меня сомнения на этот счет: отсутствие собственной магии грозит гибелью от первого же легкого вируса, который у маленького жеребенка вызвал бы максимум слабый кашель.
— Можно использовать браслеты с накопителями. — прикрыв глаза и нежась в руках белой аликорна, заметила принцесса ночи. — Только вот их придется регулярно заряжать, а на это пойдет не каждый единорог. О зельях, пожалуй, и думать не стоит: сложно предсказать, какой эффект они окажут на немагическое существо.
В этот момент распахнулась входная дверь и в помещение вошли еще двое пони.
— Я тоже тебя люблю, Шайни... Не переводи тему! — наигранно возмутилась Каденс. — М... Мы не опоздали?
— Что ты, племянница. — Селестия многообещающе улыбнулась. — Вы как раз вовремя.
— Какое-то у меня нехорошее предчувствие. — после секундного молчания, переведя взгляд на мирно спящего пленника, признался белый единорог.
* * *
День для Эпплроуз выдался шумным и беспокойным: сперва с утра она едва не рассорилась с мамой Стронхарт, затем была отчитана мамой Алу, а после завтрака всей семьей они отправились к Понивильской начальной школе. Маленькая красная пегаска помнила, каким городок был еще два года назад и видела, как он менялся, когда старые дома сносились, а на их месте возводились многоэтажные башни из камня, металла и стекла. Многие знакомые пони предпочли уехать, из-за чего летунья рассталась с несколькими друзьями...
Но хуже всего было то, что менялось и "Сладкое яблоко". Ферму, которую крылатая кобылка знала с самого рождения, словно стая хищников окружили стремительно возводимые здания, по кусочку отрывая землю у пашен и пастбищ, которые не всегда удавалось защитить даже тете Эпплджек.
"Папа бы справился".
Думала про себя Роуз, тайком от остальных Эпплов стирая с мордочки непрошенные слезы. Сперва от них ушла мама Сноу Лайт, потом папа Маки... И пусть тогда красная пегаска была совсем маленькой, но далеко не глупой, так что как бы родственники не старались оградить жеребят от правды, они обо всем все равно узнали.
Литл Мун было легче смириться с переменами: все же она почти ничего не помнила, да и мама Алу проводила с ней много времени, не говоря уже о тетях Эпплджек и Эпплблум, заставляющих племянниц заниматься физкультурой. Маленькая летунья, как бы не было тяжело, научилась притворяться и делать вид, будто бы все в порядке, а она не замечает порой мелькающей тоски в глазах Джек, и не видит, как темно-серая сука сидит забравшись с ногами в кресло, обхватив колени руками, словно бы одинокий щенок, брошенный хозяином.
