Каштанововолосый паренек улыбнулся и развел руками: — Знаешь, вообще-то он волшебный! Да-да, — он уверенно кивнул недоверчиво глядевшему на него ребенку, — только у него своя магия. Он — защитник! Он отгоняет страхи. И зло. Представляешь? Мне даже немного жалко, что он выбрал тебя. Я тоже такого хочу, — Аэно тяжело вздохнул, — но теперь ничего не сделаешь, — и улыбнулся, наблюдая за постепенно светлевшим личиком крошечного эльфика, — только ты его прямо сейчас назови. А то обидится.
Малыш тряхнул спадавшими чуть ниже плеч золотистыми кудряшками, в которых на миг почудился рыжеватый проблеск, скорее всего от радужной люстры, щедро заливавшей светом окружающее пространство, и кивнул. Нахмурился, прикусывая губку и задумчиво теребя пушистые мягкие уши своего плюшевого защитника: — Я думаю, — блондинчик свел бровки к переносице, — будет Анджиэлиэлэль.
Шатен подавился воздухом и закашлялся, утер брызнувшие из глаз слезы: — А может быть, чуть короче? Чтобы звать удобно было…. Например, Анджи? — темно-синие, как предгрозовое небо, омуты глаз, в которых мелькали добрые смешинки, смотрели в небесно-голубые. Малыш прошептал: — Анджи, Анджи, — и согласился, — подходит, — чуть подкинул собачку вверх, поймал и развернулся к кубикам, махнув рукой своему гостю. Тот, однако, не спешил. Втянул носом и облизнулся: — А чем это у тебя так вкусно пахнет? Хотя нет, сначала покажи мне кубики, — опять сглотнул. Эльфенок подозрительно уставился на бодро переместившегося прямо на четвереньках к коробке с игрушками шатена, невозмутимо вытаскивавшего из ящика разноцветные пирамидки и треугольники и раскладывавшего их по кругу.
Аэно поднял глаза на хозяина комнаты: — Так что мы будем строить? — снова принюхался и облизнулся. Да так, что в желудке у Баиэлиэля тоже громко заурчало, а во рту скопилась слюна. Мальчик вздохнул, притискивая к себе псинку: — Пойдем, сначала поедим. Ты же голодный. А гостя надо кормить, — последние слова были произнесены серьезно и торжественно. Малыш явно копировал кого-то из своих учителей. Каштанчик спрятал улыбку и благодарно кивнул: — Спасибо. Это будет очень вовремя. Поможешь? — отшатнувшийся в сторону мальчик несколько мгновений испуганно смотрел на вытянутую в его сторону руку. Шатен хмыкнул, широко улыбнулся, — Ладно, сейчас соберусь и встану, — он неловко завозился на пушистом светло-бежевом ковре, пытаясь нащупать опору среди кубиков, но никак не получалось. То один, то другой попадал под неповоротливые конечности. Эльфик вздохнул и сунул ручку прямо под нос неуклюжему гостю, аккуратно ухватившемуся за по-детски пухлые пальчики и сразу же поднявшемуся на ноги.
— Спасибо, а то я бы долго провозился, — наградил блондинчика улыбкой Аэно, бережно отпуская ручку ребенка. Тут же спрятавшуюся в густой шерсти собачки, — а чем ты меня сегодня покормишь? — молодой человек, хоть и возвышался над мальчиком, но смотрел как-то так, что не давил, и страха не было. Баиэлиэль шагнул к столу, забрался с ногами в мягкое кресло, пристраивая игрушку на широкий белый с золотисто-салатовым узором подлокотник. С которого песик чуть не слетел, но был вовремя подхвачен бдительным хозяином. Малыш сосредоточенно осмотрелся и усадил своего «защитника» в угол собственного кресла. После вытянул руку, приподнимая блестящую крышку с ближайшей тарелки, под которой обнаружилась замечательная, ароматная каша. Увидев последнюю, новый знакомый издал радостный вопль, потер ладони, вытащил из приготовленной для эльфеныша стопочки тарелок среднюю, подхватил ложку и наложил себе небольшую горку кашки. Взглянул на мальчишечку: — Может быть, тебе тоже положить? А то одному как-то неудобно есть. Да и невесело. Кстати, может быть, и Анджи покормим? Он ведь тоже проголодался. Мы с ним вместе сегодня бродили.
Аэно вытащил самое маленькое блюдечко, плюхнул на него ложку пышной массы с медом, орехами и ягодами и подтолкнул в сторону напряженно размышлявшего о чем-то малыша. Тот отмер: — Но животным нельзя на стол! Мне воспитатель говорил, что это неприлично!
— Точно. Твой воспитатель абсолютно прав, — шатен осмотрел комнату, двинулся вправо, подхватил стоявшее у изящного письменного столика кресло и перенес его к большому круглому столу, за которым они устроились. Переставил блюдце и кивнул внимательно наблюдавшему за ним мальчику, — давай, усаживай Анджи. Он теперь не на столе, а за столом будет. Так что все приличия соблюдены.
Из приоткрытой двери за неспешным ужином троих молча наблюдали два эльфа. В глазах того же цвета, что и у ребенка кипели слезы. В то время как медовые очи второго лучились улыбкой. Индэмэриэль подхватил брата под руку и осторожно отвел в сторону. Подумал, и потащил за собой, за поворот, чтобы уж точно не нарушить царившую в детской идиллию. Рыжеволосый принц стиснул пальцы и прикрыл глаза, борясь с совсем не мужским проявлением эмоций, а в следующий миг оказался прижат лицом к надежному плечу брата, размеренно и успокаивающе похлопывавшего его между лопаток.
— Все хорошо. Ты и так долго держался. Я все пойму, — тихий шепот над головой давал тепло и надежду. Ненаследный принц поднял голову и глубоко вдохнул: — Спасибо, — жалко улыбнулся.
Старший брат вгляделся в лицо рыжика: — Прекращай винить себя.
— И все же, это я не уследил. Не заметил, хотя был должен.
Индэмэриэль покачал головой: — Никто из нас не видел. Да и подумать о том не могли. И даже если предположить хоть на миг, что виноват. Это все равно — прошлое. А в настоящем сыну нужен, не винящая себя во всех грехах слабая личность, а отец, на которого можно опереться, с которым, в конце концов, можно поиграть, — мужчина кивнул в сторону детских покоев, из которых до чутких ушей эльфов доносился редкий, неуверенный, но такой долгожданный для всей семьи смех. Джахээлиэль кивнул, несколько раз глубоко вздохнул и решительно шагнул к комнатам сына. Приоткрыл дверь.
— Ой, я же совсем забыл. Как тебя зовут? — донеслось из-за внушительных размеров стены из кубиков. Над одним из зубцов появилась пухлая ручка с тонким золотым браслетом-плетенкой, поставила ярко-желтый треугольник и исчезла. До ушей взрослых долетело хихиканье ребенка: — Баиэлиэль, Ненаследное Высочество, или так зовут папу? — в голосе малыша зазвучала растерянность.
— Да не волнуйся ты так. Вот у меня вообще нет статуса. И что? Стену я собираю не хуже, чем ты! — длинные худые пальцы с аккуратным маникюром приткнули рядом с желтым кубиком нежно-розовый. За стеной послышалось возмущенное сопение, — Что не так? — заботливо поинтересовался невидимый Аэно.
— Да они же не сочетаются! — судя по глухому звуку, малыш даже ногой топнул.
— Даа? Тогда жду твое предложение, — установленная деталь исчезла, вместо нее водрузили ярко-оранжевую. Мужчины переглянулись, с трудом сдерживая смех.
— Кажется, вкус он унаследовал от тебя, — прошептал брату Индэмэриэль, за что получил приличный тычок в бок от засопевшего не хуже сына брата. Сбоку от выстраиваемой стеночки высунулась лохматая золотистая головенка, похлопала голубыми глазищами, в которых взрослые не нашли ни тени тревоги: — Папа, — мальчик вылез и подбежал к отцу, крепко зажимая под мышкой шею болтавшегося мохнатого пса, — смотри, у меня теперь есть защитник, — игрушка была с гордостью продемонстрирована и отцу, и дяде.
— А как же я, сынок. Я ведь тоже твой защитник? — Джахэ присел перед сыном на корточки, начесывая за лохматым плюшевым ушком одной рукой и приглаживая светлые кудряшки сына другой. Малыш нахмурился, пожевал алую губку, кивнул сам себе: — Хорошо. Ты тоже мой защитник. Только… ты часто занят. Тогда меня будет охранять Анджи. Правильно? — эльфеныш опять притиснул к себе песика и обернулся к стоявшему за кубиковой стенкой Аэно, поглядывавшему на пришедших несколько растерянно.
Глава 5: История Баиэлиэля или новые заботы
Уважайте... чистое, ясное, непорочное святое детство!
Януш Корчак
— Прошу прощения, лорд Индэмэриэль, — до того всю дорогу молчавший и что-то обдумывавший шатен неловко взглянул на наследного принца, неспешно шагавшего по притихшим с наступлением ночи дворцовым переходам личного крыла. Мужчина, так же поглощенный раздумьями, встряхнулся, посмотрел на своего спутника, продолжившего, — Я сначала заблудился, не обратил внимания на дорогу, а потом встретил малыша. И… забыл, — каштанчик помолчал и тихонечко добавил, — он был такой потерянный. Я и не подумал, что это Ваш… племянник, — голос парня сошел практически на нет. Блондин вздохнул, поднял руку, ласково растрепал пушистые прядки на попытавшейся уйти в плечи голове смущенного мальчишки. Распахнул двери в собственные покои, кивнул: — Заходи.
Если в первое посещение Аэно не мог оторвать глаз от огромных двухуровневых окон и ведущих на балкон раздвижных громадных стеклянных дверей, за которыми шумел листвой волшебный эльфийский лес, напоминавший пареньку одновременно ухоженный парк и дикие заросли, то на этот раз шатен уже вполне уверенно прошел по светлому янтарному паркету, без трепета ступил на мягкий серый ковер и опустился на удобные подушки песочно-бежевого дивана. А в следующую секунду уже вскочил, приблизился к внушительному камину, отделанному мрамором, цвет которого лишь на пару оттенков был темнее плюшевой обивки мебели, привстал на цыпочки и вытянулся вверх, чтобы коснуться единственного радужно-яркого пятна этого просторного сдержанного помещения: картины с изображением залитого розовыми лучами вечно восходящего солнца луга с нежно-розовыми кисточками цветов, завариваемых эльфами в качестве чая по любому поводу.
Раньше Аэно об этом не думал, но теперь, после посещения апартаментов среднего принца, у паренька возникла мысль, что живыми в гостиной наследника престола были не только многочисленные кусты с крупными узорчатыми темно-зелеными листьями и похожими на мохнатые розы белыми, кремовыми, сиреневыми и бледно-голубыми цветами, но и художественное полотно. Кончики пальцев погладили шелковистые светло-зеленые листочки, тронули закачавшееся от прикосновения соцветие и убрались назад, когда мимо пролетел, жужжа, огромный яркий, явно чем-то недовольный шмель. Шатен поспешно уселся назад на диван, то и дело косясь с тревогой на картину, однако сердитое насекомое выбираться не спешило.
Аэно перевел дух и посмотрел на расположившегося напротив, глядевшего на него с понимающей улыбкой блондина. Тот, тихо рассмеялся, обозревая тут же ставшую виноватой мордашку гостя с огромными темно-синими глазищами в обрамлении длинных пушистых ресничек. Но тут же посерьезнел. Указал глазами на стоявшие на прямоугольном деревянном столе с примостившимся на углу белоснежным цветком на высоком изумрудном стебле бокалы с легким вином. Рядом расположились высокие стаканы и графин с соком. Мальчишка отрицательно мотнул головой. Мужчина склонился вперед, сцепляя руки в замок, помолчал, собираясь с мыслями: — Баиэлиэль, а именно так зовут моего племянника, — Аэно кивнул, — был очаровательным младенцем. Очень тихим, спокойным и улыбчивым. Затем подрос и стал не менее чудным малышом. Вот только, в какой-то момент мы стали замечать, что он… слишком замечательный. Шло время, а Баи не шалил, не хулиганил, даже не прыгал и не говорил слишком громко, — Его Высочество горько вздохнул и словно смахнул с лица рукой паутину, — ни я, ни отец, ни дедушка не обращали особого внимания. Не всем же быть баловниками. Встречаются и спокойные дети. Да и заняты мы все были. Отец — сам понимаешь, правитель. Я занимаюсь магическими потоками, и тут тоже дел и аномалий хватает. Джахээлиэль отвечает за финансовую систему. Можешь себе представить, сколько там всего вертится и крутится. Да и мать Баиэ особой тревоги не испытывала, во все колокола не била. А потом, — принц раздраженно хрустнул пальцами и на миг сжал губы, — появилась боязнь касаний. Он просто уклонялся от руки: моей, отца, деда.
«Прямо как ты это делал», — едва удержался от того, чтобы произнести это вслух Индэмэриэль. Вместо этого улыбнулся сочувствующе глядевшему на него шатену с удивительно добрыми глазами, действительно, сначала шарахавшемуся от любого резкого движения, да и до сих пор пытавшемуся ссутулиться от громкого слова, сказанного рядом. Уже вся прислуга и гвардейцы стали говорить тише, ибо никто не знал, в какой именно момент обнаружится у стены съежившаяся, фонящая тревогой нескладная тощая фигура парня, обижать которого не поднималась рука. Даже те придворные, коим молва уже давно вместо языка приписала жало, придерживали ехидные фразы, норовя то подкормить какой-нибудь вкусняшкой шатенистое чудушко, то изумить очередным рассказом у волшебствах эльфийского леса, то вручить искусно вырезанную, сплетенную или выкованную безделицу и наблюдать за искренним восторгом в лучившихся радостью очах.
Принц тряхнул головой, выплывая из тех самых затягивавших омутов, потер переносицу и продолжил: — Ситуация продолжала ухудшаться. Малыш бледнел, таял, в нем почти не осталось магии и жизни. Точнее, — мужчина покрутил кистью, подбирая слова, — желания жить. Представляешь, какого это, понимать, что ребенок, который только-только открывается для этого мира, уже не хочет жить. Мы думали, что Баи попал под заклинание, затем исключили проклятие, мы проверяли все, что могли, каждую зацепку. И ничего не находили. А потом случилось неожиданное, — Аэно смотрел, как его собеседник крутил в руках тонкую ножку бокала, потом робко протянул пальцы, касаясь прохладного хрусталя и пытаясь вытащить его из становившейся все крепче хватки расстроенного воспоминаниями принца. Последний посмотрел на ускользавший из ладони фужер, проводил его взглядом и опять вздохнул, — Брат вернулся домой раньше запланированного. Скорее, просто не смог уехать. Развернулся у водопада. Отправил трех своих заместителей вместо себя, а сам бросился домой. К сыну.
Принц попытался сглотнуть, но в горле пересохло. Хотелось не просто пить, а напиться. Однако перед глазами замаячил не пузатый бокал, а стакан с кубиками льда и соком жизнеутверждающего оранжевого цвета. Тонкая соломинка, украшенная изящным цветущим вьюном, также наличествовала. Сидевший напротив парень кивнул, указывая на напиток взглядом. Блондин сделал глоток, откинулся на спинку дивана, вытягивая ноги и резко выдыхая: — Джахэ пришел вовремя. Как раз, чтобы увидеть, как его любящая супруга, великолепная придворная дама, о красоте, изяществе и уме которой слагали множество баллад и писали стихи, плевала на располосованную плетью, удерживаемой прекрасной тонкой рукой, спину собственного ребенка со словами: — Ты, тварь, не достоин жить. Грязь под ногами…, — мужчина срочно сделал еще один глоток, наблюдая за тем, как его побледневший слушатель залпом выпивает целый стакан.
— Блистательная леди Элинаэль не сошла с ума, — голос наследника престола звучал холодно и бесстрастно, — хотя, такое иногда случается с эльфами. Она просто была уверена, что поступает, как должно. И искренне считала рыжину на кончиках волос сына уродливой, так как с ней отвратительно сочетался голубой цвет глаз. Детская пухлость была для нее безобразной, поэтому Баиэ сидел на строжайшей диете, практически голодал. У него не оставалась сил даже на игры, не говоря уже о тренировках, которыми загрузила его мать, вручив вместо плюшевой игрушки стальной клинок, а позднее, в наказание за медлительность и тупоумие, раскрошившая на лоскутки верного друга ребенка, медвежонка с очаровательными карими пуговками глаз, утешителя и компаньона на период сна.
