Вот и тут, узнав, что князь собирается перенести город на другой берег, он сразу же потребовал построить и новый собор, достойный епископской службы. Причём самым достойным вариантом считал только каменное строение. И его ничуть не смущало, что у князя и без его собора голова от проблем раскалывается. Мы призваны принести местным язычникам свет истинной православной веры, невзирая на все невзгоды и преграды, говорил он, и любой язычник, попавший в главный храм наместничества, должен быть поражён красотой и фундаментальностью новой веры. Тем более католики ведь смогли построить в этих землях свои каменные кирхи, а чем же православные хуже?
В общем, своего он добился, тем более что и князь вовсе не собирался отказывать в его просьбе, прекрасно понимая, что город без церкви в это время не город. Да и против каменного строения он тоже ничего не имел, кроме одного — лишние проблемы на его голову! Ведь древоделей на Руси было много, а вот мастеров каменных дел значительно меньше. А лично ему овловская крепость была куда важнее какого-то собора. Однако и епископ тоже оказался не прост и сумел добиться того, что основное финансирование этого строительства брали на себя церковь и купцы, которых за прошедший год в Овле значительно прибавилось. Он же организовал и приезд мастеров, понимая, что крепость тому куда нужнее, но взамен выпросив у наместника отдельные ловли для церкви. И всё одно умелых рук сильно не хватало, и собор строился довольно медленно, что вызывало у церковного деятеля некоторое раздражение.
Которое, впрочем, не мешало ему заниматься главным делом — расширением собственной паствы. Фигурально выражаясь, новый епископ закатал рукава и отправился свершать благое дело — нести нехристям и тем, кто уже был крещён по католическому обряду свет православной Истины. И достаточно быстро сумел добиться на этом поприще первых успехов. Ведь церковник смотрел на местных аборигенов, как на бесхозное богатство, и относился к их крещению с основательностью нового хозяина, понимавшего, что чем больше будет верующих, тем больше они заплатят при исполнении церковных обрядов. А потому думал не только об их душах, но и об их бренном теле, пытаясь научить не только молитвам, но и какому-нибудь достойному ремеслу. Ведь чем богаче будут молящиеся, тем богаче будет и приход! Причём князь, как наместник, полноценно поддерживал подобное миссионерство уже из своих меркантильных интересов.
Вот только если те, кто уже был раз крещён куда легче воспринимали новые веяния, то многие нехристи были упорны в своих заблуждениях. А в дальних заимках и вовсе не стеснялись применять силу, выдворяя жрецов чужого бога. Но Варсонофий и его ученики были упорны в своём служении. Хотя и сильно давить не спешили, действовали больше уговорами и легко отступались, если видели, что дело идёт к бузе, видимо в святые им не очень-то и хотелось. Но как бы то ни было, а дело с крещением понемногу спорилось.
Не меньших забот князь отводил строительству гавани. А то Русь, владея большим куском побережья, так и не заимела на нём ни одного удобного порта, кроме приграничного Норовского (Невское Устье из-за глубин мало походило на хороший порт). К тому же снабжать новое наместничество было легче всего именно по морю. По карельскому-то пути получалось не очень, ведь каждый пуд груза поставлялся с большими трудностями и стоил дороже, так что морской путь выходил и быстрее, и дешевле. Хотя без внутренних дорог тоже не обойтись, не получиться без них создать процветающий край. А большое удаление Овлы от основных центров вовсе не может считаться удовлетворяющей причиной бедственного положения этих достаточно богатых земель.
Сидя верхом на спокойном мерине, князь, вдыхая полной грудью морской воздух, внимательно рассматривал мужиков, занятых каждый своим делом: кто бил сваи в речное русло деревянной бабой-колотушкой, кто ссыпал кули земли в пространство между берегом и рекой, отгороженное плотиной, а кто-то и просто кашеварил, ибо работа — работой, а обед по расписанию.
Рядом с ним застыл розмысл, что руководил всей стройкой, поясняя на ходу многие моменты и выслушивая замечания. Впрочем, крупных нареканий у Андрея быть не могло, в этом деле он был любитель, а пристань строилась грамотно, ведь розмысл был опытный, нанятый в германских землях и оскомину набивший на строительствах и ремонтах гаваней. Да и механизмы, заимствованные Андреем в Европе, были ему тоже знакомы, так что это сильно облегчало их изучение мужиками из строительных артелей. Зато тачки, железные заступы и лопаты пришлись немецкому розмыслу очень даже по душе, так как позволили в разы ускорить некоторые работы. В общем, пристань Овлы представляла собой этакую площадку, где многое на Руси применялось впервые. Это одновременно и облегчало, и тормозило работу, но Андрей крепился, понимая, что нельзя разом объять необъятное. Главное тут — положительный результат. Вот его-то он и добивался.
Последним в списке шёл замок, который благодаря своим обводам, куда дольше будет актуален, как последний оплот для защитников города, чем в иной реальности. Правда строился он не столь быстро, как князю хотелось, ведь тут учиться приходилось всем, так как готового мастера-иноземца добыть не удалось.
Сначала проект был нарисован на бумаге, причём не один раз, пока не дошли до приемлемого варианта, после чего приступили к разбивке на местности. Работа эта была не быстрой и достаточно ювелирной. Как сказали бы альтернативно одарённые "знатоки" в его прошлом-будущем, такую работу древние делать просто не могли, у них ведь ни техники нужной, ни технологий не было. А тут вот с помощью компаса, визира и верёвок привязали проект к острову и приступили к строительству, используя мускульную силу и немногочисленные механизмы. Ну не знали предки, что не могли, вот и строили, как умели.
Правда, хороших пушек для крепости пока что не было. То, что производили на Пушечном дворе, шло в наряд государя, да и не устраивало князя по многим причинам. Его же собственные единороги по-прежнему отливались лишь в пермской вотчине, да и то в столь малых количествах, что их едва хватало для вооружения кораблей. И при этом дороговато обходились что ему, что казне бронзовые пушечки. Выход виделся в переходе на чугун, раз уж хорошую пушечную сталь он пока что отлить не мог. Хотя кое-какие шаги в этом направлении и делал. Так по его просьбе тот же Дмитрий Герасимов, будучи послом в Риме, отыскал для князя латинский перевод сочинений Аристотеля, в которых описывался способ производства стали в огнеупорных горшках. А благодаря детской книжке за авторством Венецкого, в его памяти отложилось, что фосфор в чугуне выгорает последним, а на роль огнеупорной футеровки хорошо подходит доломит.
Вот только если кто считает, что этого вполне достаточно, чтобы тут же бежать и отливать хорошую сталь в промышленных масштабах (как на тех же заводах Круппа до того, как они перешли на более дешёвые технологии), то он глубоко ошибается. Нет, небольшое количество хороших стальных заготовок отливать уже получалось. Но и цена их тоже была высока. Так что впереди предстояла ещё куча экспериментов, на которые уйдёт немало времени, сил и средств. И о пушечной стали пока что приходилось только мечтать.
А вот отливка чугунных пушек — это было вполне реально! Более того, как раз в это время этим уже начали, или вот-вот начнут, заниматься англичане. А ведь Англия начала 16 столетия — это одна из беднейших стран Европы, как в финансовом плане, так и в плане технологий. Даже к концу века, во времена правления королевы Бесс она всё ещё будет маленькой страной с дохлой экономикой и смешным флотом, хотя большинство людей в его прошлом-будущем почему-то упрямо проецировали на неё Англию времён "империи, над которой не заходит солнце" и "владычицы морей". А потом честно обижались, если им указывали на ошибку. Да что говорить о простых людях, если даже многие советские авторы, описывая времена Ивана Грозного, уверенно писали об англичанах, как о лучших моряках сильнейшего в мире флота. И это в шестнадцатом веке, да ещё до времён "Великой армады"! А ведь и армада тоже ничего не показала (кроме того, что на войне огромную роль играет случай). Стоит лишь вспомнить, что последовавшая за нею ответная экспедиция англичан к берегам Испании, не смотря на великолепного Дрейка во главе, потерпела не меньший конфуз, чем испанская. Но нет, большинство людей просто не желало признавать, что в те времена Англия была всего лишь полным амбиций глухим задворком Европы. И ей понадобится ещё век, с его революцией и реставрацией, чтобы стать первой скрипкой европейского концерта.
Ну да чёрт с ней, с Англией. А вот английская технология литья чугунных пушек Андрею вполне бы пригодилась. Вот только успели ли англичане уже освоить подобное, или ещё нет? И кого надо выкрасть, подкупить либо убить, чтобы получить нужного специалиста? Эти вопросы пока что оставались без ответа. А ведь применение чугуна имело свои "подводные камни".
Так, из-за разницы материалов болванки ствола и чугуна, застывание отливки происходило неравномерно, что приводило к образованию во внутренней части пушки раковин, из-за чего чугунное орудие было склонно к разрывам. И из-за этого порой отбраковывали до половины отлитых изделий. В общем, раковины внутри ствола оказались для производителей неприятным сюрпризом. Ибо с медью и бронзой подобного не происходило. Бороться пробовали разными способами, но всё одно это был тот ещё геморрой. И Андрею очень хотелось понять, как с этим справились англичане, не имевшие никакой научной базы, но при этом отливавшие хорошие пушки, что признавали все, закупая их у островитян.
Правда, сам он не собирался заниматься извращениями, ведь недаром же он был попаданцем! Уж что-что, а про идею Родмана знал.
Смысл её был в том, чтобы использовать металлический водоохлаждаемый стержень для оформления внутреннего канала пушки. Одновременно в процессе затвердевания и охлаждения пушки наружная поверхность формы, изготовленной в металлических жакетах, подогревалась. При этом затвердевание ствола пушки происходило последовательно от внутренних слоев к наружным, и тем самым реализовался принцип направленного затвердевания. Ствол пушки с литым каналом получался плотным и без дефектов. Причём использовать процесс можно было и частично, без внешнего обогрева.
Ну и, разумеется, про Англию это так, к слову. Русские литейщики были ничуть не хуже английских, и как только он получит в свои руки собственные железные заводы, он тут же приступит к экспериментам. Пусть Головин и Оболенские набивают свои карманы, наполняя рынок "мирным" железом. А вот ВПК он собирался подмять под себя.
Ну а овловской крепости пока что предстояло довольствоваться тем старьём, что отыскалось среди его многочисленных трофеев.
Разумеется, не обошёл князь своим вниманием и местный отдел Компании, который немало порадовал успехами.
Воспользовавшись благорасположением наместника, отхватившего под себя наиболее лучшие промыслы, её приказчики в этом году забили склады товаром буквально под завязку, отчего четырёх пришедших ганзейских кораблей уже не хватило, чтобы вывезти всё подчистую. И пришлось Захару организовывать собственный конвой, хотя больших барышей это и не обещало, поскольку таможенная изба к тому времени ещё не функционировала, и кораблям нужно было, сделав приличный крюк, зайти в Ивангород, дабы взвесить груз и оплатить пошлины. Нет, набивший во время противостояния с ганзейцами руку на контрабанде Захар мог легко обойти любой закон, но князь как в воду смотрел, и специально предупредил купца о нечто подобном. Так что пришлось тому проплыть лишние мили и потерять некоторое время, соблюдая законность. Впрочем, с учётом того, что Ботнический залив вскрывался раньше, чем Финский, то овловцам получилось не сильно отстать от основных конкурентов.
А тем временем, оставшийся в Овле за старшего Ждан продолжал наполнять складские помещения товарами, ведь лесорубы, углежоги и смолокуры всё так же исправно поставляли ему результаты своих трудов.
Ну а когда с местными делами было покончено (текучка, разумеется, не в счёт), князь приступил к вопросам обследования и заселения практически пустых земель собственного наместничества.
Тут он тоже не собирался изобретать велосипед, а решил использовать удачный опыт былых поколений, как шведов, так и русских. От шведов он взял принцип освоения финских земель, начиная от побережья. Освоив и достаточно заселив его, дальше люди сами шли вглубь земель, постепенно вводя их в оборот. А по опыту освоения Сибири, центрами таких островков будущей экспансии должны были стать небольшие острожки, выстроенные в устьях рек или просто в удобных для морского хода местах. Заодно на них же возлагалась и охрана границ нового наместничества от любого посягательства.
Когда формирование первого каравана было окончено, перед князем неожиданно встал вопрос о семье: стоит ли брать их с собою. С одной стороны, маленькие дети, с другой, а чем он хуже Муравьёва? Тот ведь мог ходить по Охотскому морю со своими женщинами. И ничего. А вот Варваре морская прогулка явно не помешает. Да и детям тоже. Так что решено — совместим служебную командировку с отпуском!
На этот раз флагманом княжеской флотилии стал "Пенитель морей", та самая толи лодья, толи пынзар, ещё не старый и хорошо проверенный не в одном деле корабль. Командовал на нём Федот по кличке Тур, очередной дикорастущий командир. Кадровый голод хоть и отступил, но всё ещё был чувствительным. В этом году каперская флотилия Андрея пополнилась очередной шхуной, получившей имя "Громобой" и бригом с многозначительным названием "Первенец". А про торговые корабли Компании и вовсе говорить не стоило. Число их уверенно росло год от года. Так что пришлось Малому очередную ревизию делать, отсекая от дальних плаваний всякую мелочь, тонн так в 30-80. Ныне в Амстердам уходили только те корабли, чья грузоподъёмность начиналась от ста тонн, или шести тысяч пудов. Остальным отдавались на откуп балтийские линии. Ну и в овловскую эскадру тоже всю мелочь списали. Что, учитывая мелководность и малоизученность берегов, было вполне себе верным решением.
Первым пунктом, который посетил наместник, стал Торнио. Городок за прошедшее время успел неплохо преобразиться, и даже обзавёлся настоящей стеной, собранной из срубов с земельным наполнением, и густо обмазанных глиной. А на его дозорных башнях важно вышагивали часовые, внимательно осматривающие горизонт, как и полагается на пограничье. А чтобы им было видно как можно дальше, лесные заросли, окружавшие городок, были расчищены ещё больше, чем при прежних хозяевах, и там, где ещё год назад стояли могучие деревья, теперь радовали взгляд свежераспаханные поля.
На другом берегу Турнеэльвен, ближе к устью, красовался свежерубленным тыном небольшой острожек, прямо говорящий любому наблюдателю о том, что никакого разграничения по фарватеру новые хозяева этих земель рассматривать не собираются. Выше по течению — да сколь угодно, а вот устье русские будут контролировать единолично (по крайней мере, пока на это хватит сил). И точно так же, как вокруг городка, вокруг острожка раскинулись небольшие распаханные поля, символизируя собой то, что первые колонисты времени даром не теряли, а местный голова действовал с размахом, достойным уважения.
