— Ой! Ой! Парни! И девушки... — кричал им тёмноволосый, бородатый карлик, смешно отклоняясь то влево, то вправо, пока бежал.
Он был одет в серые, латаные штаны, из непонятно какой ткани, с подтяжками, и белую, шерстяную кофту, с дырками в нескольких местах. Внешний вид парня говорил о бродячем образе жизни, или его бедности. Но была одна очень странная деталь. На его ногах красовались новые кеды белого цвета, с красными и синими вставками, каким-то невероятным образом добравшиеся до этих дней со времен Войны. Он добродушно улыбнулся, когда заметил, что на него обратили внимание, и продолжил своим утробным голосом:
— Подкиньте чего-нибудь, а? А я вам подскажу, дам дельный совет. Я тут всё знаю, и многих знаю.
Карлик шмыгнул носом, и вытер рукой сопли. Путники внимательно смотрели на него, их новый знакомый ощутил себя неловко от столь пристального внимания, почесал грязные волосы, глянул себе за спину.
— Чо? Обычно када на меня так смотрють, то уже бьють, или пушкой тычут и насмехаються. А вы вроде нормальные, но смотрите.
— Твои кеды. — сказал Генрих после паузы. — Как-то не сходятся с общей картинкой.
Тёмноволосый карлик задумался, пытаясь осмыслить, что именно имел в виду незнакомец, и посмотрел на свою обувь.
— Я не воришка, если вы об этом, мистер! — оправдывался он. — Я ещё ни разу не подводил чужого доверия. А это... — карлик посмотрел на свою новую обувь. — Я честно выиграл в лотерею! Повезло!
— Что такое лотерея? — спросила Люси, не знавшая ни такого явления, ни такого слова.
— Ну, это когда на кону стоят призы там разные. Ты что-то платишь, покупаешь билет, и если он оказался выигрышным, то тебе отдают приз. Большая часть, конечно же, проигрывает, но она без подстав. В отличии от разных жуликов на улицах. Да и про казино много дурных слухов ходят. Так-то. Подкиньте чего, а ребята? Я вам всё расскажу! — сказав это, карлик задорно почесал зад, и, шмыгнув носом, исподлобья вытаращился на странников.
— Прости приятель, — сказал Генрих, которому этот карлик показался забавным. — но у нас есть провожатый, который уже не раз бывал здесь.
— Но не местный же, правда?! — не сдавался их новый знакомый. — Этот старик что ли?
— Эй, полегче с выражениями! — обиделся Хардсон. — Ты и сам то не сияешь молодостью, да ещё и... неважно!
— Да я ничё такого, честно! — оправдывался карлик. — Ну, извини, если грубо прозвучало. У нас тут просто все так говорять.
— Я бывала в Дримленде, и знаю, что здесь и где. — гордо пояснила Лэсси.
— Так разве этого достаточно? Я знаю, как тут что устроено. Могу быть вашим вестовым, и всякую помощь оказывать, заказы за вас делать. Все вам подтвердят, что Стинки честный человек!
— Кто такой Стинки? — удивилась Люси, но потом сообразила, что карлик говорил про себя, и почувствовала себя неловко.
— Ну, так меня уже давно кличут. — виновато опуская глаза говорил карлик. — Это они со зла... И вовсе я не воняю!.. Ну, во всяком случае, не всегда. У нас тут клички и прозвища в ходу больше, чем имена, поэтому как прицепилось, так считай всё, нравиться тебе, или нет!
— В любом случае, приятель, у нас плохо с деньгами или припасами. — сказал Генрих. — Есть у нас такая привычка, с трудом добираться к месту, где обитают люди, оставшись без еды, средств, и боеприпасов.
Стинки весело засмеялся, светя своими кривыми зубами, несколько из которых почернели.
— Так это у многих так! — весело добавил он. — Я понимаю. Жаль, конечно.
— У нас в планах сделка. — сказал Билл, поддавшись состраданию, по отношению к карлику. — Может позже нам что-то понадобиться, и мы найдём тебя.
— У тебя есть визитка? — спросил шутливо Генрих, и в ответ Стинки вновь весело засмеялся, и в целом этот здоровый смех действовал очень заразительно на всех окружающих.
— Просто скажите, что вам нужен ваш вестовой Стинки, я тут такой один. Я пока провожу вас немного, введу в курс дела, о тех штуках, которые не знает ваша девка.
— Девка? — переспросила Лэсси, на повышенной ноте.
— Ну, у нас тут все так говорять, так что я ничё такого!.. Знаете, городишко то у нас не маленький, можно ненароком и заплутать, да и зайти туды, куда и не стоит! Каждый дурень свою банду колотит, грабють и ворують у немногих честных людей, но большей частью друг у друга забирають! Сегодня ты кого-то подрезал, и чего заработал, но в конце-концов подрежут и тебя, и на тебе заработают. Как зверьё. Сегодня ты выжил, чтобы потом накормить собой другого.
— И что так каждый день? — спросила Люси, с опаской поглядывая на окна с разбитыми стёклами, в покинутых, разрушающихся домах вокруг. — Почему бы честным людям не уйти отсюда?
— А куда, милая? — вздохнув, спросил Стинки. — Тут люди. Тяжело среди людей, но оно в Пустоши то сложнее. Хотя я всякое слышал, может кому и наоборот! А всё же вместе, мне думается, лучше. Да и старшие "банды" вроде как контроль держуть. Они и не банды то вроде. Элкинс Клан, итальяшки, тут всё начали, это до войны они мафией были, ну и как бы считаются главными. Они тут девками занимаются, бухлом, и азартными играми. А потом узкоглазые сюда пришли, ну и как-то все примирились. У узкоглазых там вроде и разные семьи, но друг за друга они горой. Говорять, у них в подземельях выращивается всякое, из чего они лекарства и наркотики делают, спиргресс там, курево. А ещё говорять, они там что-то особенное выращивают, но другим не продают, а только себе оставляют. Аромат его бывает слышно, когда они его поджаривають, а потом заливають кипятком и пьють, такое жёлтенькое!
— Нам немного рассказывали, о том, что тут у вас, да как. — сказал Генрих. — И что, между собой эти старшие "банды" не враждуют?
— Да всяко бывает! — продолжал Стинки. — Но они стараются всё по дружному, по мирному решать. А сейчас ещё и Железный Сэм тоже сила, и с его ребятами тут все считаются. Он оружием промышляет, и заведеньицем странным, называется "Ремень и Плеть". Там говорять можно попросить такое, в плане траха, чего большинству не хватит фантазии и выдумать. А ещё говорять, что если хорошо заплатить, у него там можно заказать трах с убийством!
— Что это ещё за больное дерьмо? — спросила Лэсси.
— У него там уже несколько девок убили! Так говорять, я вам говорю! Но он всё же сила. А ещё есть Рейтар...
— Виделись мы с ними, на подходе к городу! — высказал своё недовольство Шарк, и сплюнул. — Терпеть их не могу!
— Оно то так, их многие не любять! Они такие горделивые, заносчивые, надо мной постоянно насмехаються, суки! Думають, что они тут сила, а остальные используют их как мальчиков на побегушках! — сказал Стинки и весело засмеялся, похрипывая носом. — Но благодаря вагонеткам, они, конечно, чего-то помогают городу в целом. Ещё есть профсоюз Тимстеров, типа торговцы, караванщики наши, местные. В Дримленде с водой плохо очень, ели бы не они, тут бы от жажды, и драк за воду, все бы вымерли. А узкоглазые часто удобрения закупают, так что, если найдёте, тащите к ним.
— Мы как раз направляемся к этому Сэму. — сказал Билли. — Как считаешь, ему можно доверять?
— Да, наверное. — пожал плечами карлик. — Ну, ему важно сохранять хорошую репутацию...
Стинки засмотрелся на Билла, потом оглядел их повозку, толкаемую Бетоном, и всех остальных членов отряда.
— Погодь... — сказал он испугано, и тревожно осмотревшись вокруг, попятился назад. Путники с удивлением смотрели на резкую перемену в его поведении.
— С тобой всё в порядке, приятель? — спросил Генрих, слегка улыбаясь, ведь со стороны поведение Стинки казалось забавным.
Карлик ещё раз воровато осмотрелся, и, делая вид, что он вроде как не с ними, сказал:
— Ты же тот законник, да? Ну, тот, шо с Кракеном дрался?!
Путники молчали, переглядываясь, и только рейнджер, и сам осмотревшись вокруг, подтвердил догадки Стинки.
— Дырявая жопа! Чтоб меня перекопали сифилитичные шлюхи! Да меня могут завалить только за разговоры с вами!
Потребовалось время, пока Стинки успокоился, и смог что-то внятно объяснить. Он был нормальным парнем, и, несмотря на то, что рейнджер и его друзья были "на стороне закона", самому карлику они понравились, и он сразу принял их как друзей. Стинки завёл их подальше от основной дороги, между руинами многоэтажных домов, в тихое место, где только скрипели осколки металлических конструкций.
— То, что вы за закон, это ещё пол беды! — с тревогой говорил он, всё ещё испуганно оглядываясь. — Сюды и такие заходють, город вроде как открыт для всех, и обходиться без крови, бывает... Дело в том, что за тебя спрашивали! — сказал он Биллу. — Спрашивали люди подставные, нанятые. А когда тебя такие ищуть, это очень плохой знак!
Путники заверяли его, что участие в битве с Башенными, не самое большое преступление. К тому же с ними брат, который, по словам Шарка им не был, самого Кракена. Стинки удивился ещё больше, но только тревожно покачал головой.
— Хорошо, если те тупицы из рейтара не поняли, кто вы! Но вам в город не можно! Плохо это кончится, как пить дать!
Но, по словам путников, им теперь и мимо пройти тоже нельзя. Из Дримленда исходило сразу два сигнала, припасы были на исходе, да и дорога сюда была всей их целью последние несколько месяцев. Посовещавшись, решили переодеть рейнджера во что-то другое, более подходящее бродяге Пустошей. Шарку пришлось сделать тряпичную маску, и на всякий случай такую же сделали и Биллу, чтобы случайные участники битвы за Башню, не смогли так просто их узнать. Стинки высказал свои сомнения, по поводу всего этого маскарада, но при должной осторожности и главное удаче, могло получится. Теперь роль лидера отряда перешла в руки Генриха, так как молчаливый Хардсон не очень подходил на эту должность, а харизма и умение красиво и правильно говорить первого, могли оказаться полезными. Было заметно, что Лэсси начала нервничать ещё больше, как, впрочем, и остальные члены отряда.
— Вы не волнуйтесь, я вас не выдам ни за какую выгоду! — уверял их Стинки в своей искренней преданности. — Я буду держать ухо в остро, а нос по ветру, и, если чего зашумит, сразу дам вам знать.
Собрав решимость и волю в единый кулак, путники двинулись в пределы Дримленда. Они шли сплошной стеной, держа оружие наготове, позади них был только Бетон, Хардсон, и Гартун. Сам город не был ограждён какой-нибудь стеной, заваленные мусором улицы между зданиями, в какой-то момент стали более чистыми. Тут всё ещё встречались груды строительного мусора, разобранные автомобили, сломанные фонарные столбы и дорожные знаки, хозяйственная утварь, но в целом было чище, а на земле и асфальте были заметны следы от множественных костров. Так же ощущалась вонь, которая так же служила невидимой границей между руинами вокруг, и самим Дримлендом. Рейнджер и ко. вышли на широкую улицу, и на какое-то время остановились, чтобы осмотреться. Металлический панцирь Люси блестел на солнце, и это привлекло внимание некоторых местных, хотя и ненадолго. Безразличные, уставшие лица, словно не выражали каких-либо эмоций. Здесь царила беднота, и нужда, и очередные чужаки никого не интересовали.
— Может нам стоит спрятать оружие? — предложил Генрих, и остальные согласились, не желая выглядеть слишком уж агрессивными.
Они пошли дальше вдоль улицы, постройки здесь состояли из многоэтажных, многоквартирных домов. Но, большая часть всех этих зданий была разрушена, и в лучшем случае для жизни были пригодны только первые или вторые этажи. Но, судя по гнилым матрасам, другим подстилкам, и сколоченным из мусора кроватям, даже в самых больших руинах пытались поселиться элементы самого низкого сословия этой большой общины. На вопрос путников о населении, Стинки не мог наверняка ответить, ведь, по его словам, никто точно жителей Дримленда не считал. Но, скорее всего, переваливало за две тысячи, особенно теперь, когда на окраинах города поселилось так много разного рода бродяг. Несмотря на то, что сам Стинки так же жил в этом районе для "неимущих бедняков", и выглядел немногим лучше их, себя он считал "коренным" жителем Дримленда. В основном люди с окраины жили мусором, и обычные люди, и члены разных мелких банд.
Люси была разочарована этим поселением. Тут всюду была грязь, бедные и больные люди занимали углы среди руин, страдали от недостатка воды, пищи, медикаментов, но большая часть из них желала только простых жизненных радостей. Выпивка, наркотики, перепихон с блудницами, на которых иногда было даже страшно смотреть. Особенно страшным ей показался детский смех, среди всего этого отчаянья и всей грязи. Даже в таком месте цивилизация оставалась собой, дети играли в игры, кто-то пытался что-то мастерить, чтобы выторговать какие-нибудь копейки, кто-то что-то продавал, и многие жили здесь целыми семьями, занимая сразу целую руину. Не смотря на грязь, местные жители пытались приукрасить свою жизнь атрибутами комфорта, мебелью, частично уцелевшими картинами и плакатами. Уже не работающие лампы, телевизоры, музыкальные системы, использовались как элементы декора.
Были здесь и первые шайки, ободранных хулиганов, с опаской поглядывающие на пришельцев. Они были вооружены заточками, шипастыми дубинами, и металлическими трубами, пытались казаться "крутыми и серьёзными", местными хозяевами, но, завидев оружие путников, сразу стали вести себя сдержаннее. По словам Стинки, эти ребята старались жить полноценной жизнью, по меркам Дримленда, но в своём нищем окружении. Местные кучки бандитов часто дрались между собой за территорию, хлам, и предоставление услуг более серьёзным ребятам, и очень редко ссорились с кем-то из внутреннего города. Были здесь и первые лавки торговцев, собранные из деревянного хлама и тряпок, но и выбор их оставлял желать лучшего. Среди товаров мелькала и самая дешёвая наркота, спиргресс, самое дешёвое пойло, была и грязная вода, не без лишних радов, и пища, в основном состоящая из крысятины, и квашеной капусты.
Стинки много рассказывал о внешнем городе. Сам он иногда занимался не только встречей путников и попрошайничеством, но и организовывал шайки по ловле крыс, а заниматься мародёрством в необитаемых руинах метрополиса он не решался. Охота на этих тварей стала здесь целой наукой. В основном в ней участвовали подростки, чтобы прокормить себя, своих родных, или даже чтобы что-то выторговать. Дело это совсем не безопасное, а потому хорошие охотники могут рассчитывать на место в банде. Особо умелые, или жестокие, могли быть замечены, и стать членами банд внутреннего города. Во всяком случае, фантазия большей части местной молодёжи, дальше этого не смотрела. Сам же Стинки помогал в организации охоты по доброте сердца, желая помочь другим, хотя очень часто становился объектом чужих насмешек. Пока они проходили внешними районами, карлик рассказал много интересного, историй и событий этого места, и только Хардсон постоянно ворчал что-то, и перебивал его словами в духе: "Не правильно всё это!".
Границу между внешним и внутренним городом можно было определить по большой статуе крылатой, легко одетой женщины, держащей сферу у себя над головой. Похоже, раньше эта красивая скульптура находилась на крыше какого-то из зданий, и теперь её расположили тут в качестве достопримечательности. Перед ней был участок земли без асфальта, и весь он был утыкан боеприпасами разного калибра. На вопросы путников, что это, Стинки рассказывал, что это местная традиция закапывать пулю перед статуей "сиськастого ангела" на удачу "и всё такое". Далее за статуей начинались районы, где большая часть зданий были не жилого образца и не высокими. В южной стороне когда-то был большой парк. Местные жители очистили от асфальта прилегающие к нему участки, тем самым, освободив значительные пространства для посева. Было видно, что на полях усердно трудятся люди.
