— Но это невозможно, Ваше Императорское Высочество!!!
— Возможно, поручик. Еще как возможно. Мне известно несколько больше, чем Вам. Поверьте, наша аристократия согласна сотрудничать даже с врагами России ради достижения своих целей. Очень жаль, что она находит последователей в лице таких людей, как Вы. На этом с Вами закончим. Увести и содержать под стражей до особого распоряжения.
Когда поручика Трубецкого увели, обращаю внимание на дворецкого. Пожилой высокий мужчина, служит Эстерману уже много лет. Верный, как пес. Понимает, что у барина сейчас какие-то серьезные проблемы, но надеется выкрутиться. Дескать, он лицо подневольное, всего лишь приказы барина выполнял. Ничего, заставлю его малость подергаться.
— А теперь с Вами разберемся, любезнейший. Ваши отговорки о том, что Вы всего лишь выполняли распоряжения вашего хозяина, меня не интересуют. Расскажите об этом на следствии. Мне нужно видеть горничную Марту, и как можно скорее. Надеюсь, она в добром здравии?
— Не могу знать, Ваше Императорское Высочество!!! Была недавно в добром здравии!
— Да, была. До того момента, как ее скрутили ваши люди. Дмитрий Михайлович, пусть этот человек покажет, где удерживают горничную Марту, после чего сопроводите ее ко мне. Если вдруг Марту не смогут найти, расспросить у господина дворецкого, где она находится. Разрешаю применять любые методы дознания. Если вдруг выяснится, что Марта скоропостижно скончалась, то расспросить у господина дворецкого, каким образом и почему это случилось. Опять таки, применяя любые методы дознания. До нужного результата. Вам все понятно?
— Так точно, Ваше Императорское Высочество! Разрешите выполнять?
— Выполняйте.
Унеслись служивые выполнять распоряжение своей императрицы, а я подумаю, что делать дальше. Пока все идет не так уж плохо. Кавалергарды, кто не был замешан в заговоре, перешли на мою сторону. Один из заговорщиков ликвидирован, один арестован с предъявлением обвинений, а втянутые в заговор солдаты прикинулись ветошью и не отсвечивают, надеясь, что пронесет. Ну и ладно, я не против. Будут сидеть тихо — пусть живут. Устраивать репрессии среди нижних чинов не стоит. Наоборот, лучше прилюдно простить вовремя раскаявшихся. А вот с благородиями, высокоблагородиями и превосходительствами будем разбираться с каждым индивидуально. Если до прибытия жандармов удастся сохранить произошедшее в тайне, то можно надеяться, что главари заговорщиков не успеют сбежать. Но тут уже все зависит от надежности охраны. В которой я совершенно не уверен. Все же, для таких специфических функций кавалергардов не готовят. Можно, конечно, подключить к наблюдению Ганса. Но для этого ему надо все время находиться снаружи дома, и никак не получится залегендировать "несчастный случай" с теми, кто захочет улизнуть в город, несмотря на запрет покидать территорию особняка. Поэтому в данный момент нужно держать Ганса поблизости. Как он справедливо сказал, тельце у меня сейчас очень хилое, и не сможет противостоять даже не очень сильному супостату. Так что, не будем рисковать.
Ждать приходится недолго. Мотивация для сотрудничества у господина дворецкого железная, поэтому очень скоро раздается стук в дверь, и в гостиную входит Милорадович с двумя кавалергардами и перепуганной хорошенькой девчушкой возрастом даже чуть меньше, чем я нынешний... Вернее, нынешняя... Ладно, это в данный момент несущественно.
— Ваше Императорское Высочество, горничная Марта доставлена!
— Благодарю Вас, Дмитрий Михайлович. Марта, рада видеть тебя в добром здравии. Но мне кажется, что это твое ненастоящее имя? На немку ты совершенно не похожа.
— Да, Ваше Императорское Высочество. До того, как в услужение к барину взяли, Настей звали. Но барину не понравилось. Вот и стал меня Мартой называть.
— Теперь понятно. Что же, Анастасия, могу тебя порадовать. Ты единственная из прислуги этого бунтовщика, кто не побоялся мне помочь. Пусть не получилось, но сам факт для меня очень важен. Дарую тебе за это вольную и сто рублей золотом. Можешь вернуться к родителям в деревню, если хочешь. Но только, сама понимаешь, там тебя ничего хорошего не ждет. Поэтому предлагаю тебе службу. Мне нужны верные люди в своем ближайшем окружении. Пойдешь ко мне камеристкой?
— Ваше Императорское Высочество, век за Вас буду Бога молить, верой и правдой служить! Заберите меня отсюда!
И несчастная девчушка падает мне в ноги, а на глазах наворачиваются слезы. Никак не привыкну к такому проявлению чувств у аборигенов. Но надо соответствовать эпохе. Я ведь теперь российская самодержица... твою мать...
— Встань, Настя. Негоже честным российским подданным поклоны в пол бить. Не при боярской думе живем. Пращур мой Петр Великий этого не любил, и я не люблю. Дмитрий Михайлович, девица Анастасия принята на службу моей личной камеристкой и поедет со мной. Выделите ей людей в помощь собраться, и как закончит, пусть ко мне придет. Если кто из дворни попробует воспрепятствовать, не церемониться. С этими бунтовщиками еще будет отдельный разговор...
Когда Марта, оказавшаяся Настей, уходит в сопровождении кавалергардов, велю проводить меня в рабочий кабинет бывшего хозяина особняка. Надо хорошенько обдумать дальнейшие действия. Посты внутри дома убраны, и за счет этого усилена охрана периметра. Если кто и захочет ускользнуть, чтобы предупредить своих хозяев, то вряд ли у него это получится. Милорадовичу дан приказ — н и к о г о не выпускать за пределы охраняемой территории. Не имеет значения, кто это будет, и какие аргументы предъявит. Задерживать всех. Прислуга предупреждена, поэтому сослаться на распоряжение дворецкого не выйдет. Утром, когда появится Бенкендорф с отрядом конных жандармов, срочно отправляемся в Зимний. Надеюсь, что моя нынешняя маменька, которая вдовствующая императрица Александра Федоровна, доживет до моего прибытия. А то, не хотелось бы иметь дело с Регентским советом. Если есть возможность обойтись без лишних трупов, то надо эту возможность использовать. Поэтому вдовствующая императрица в роли регента меня более чем устраивает. Но это программа-минимум. А вот дальше идут различные дополнительные "плюшки", способные облегчить мое восхождение на российский престол, которое даже мне легким не кажется. Несмотря на все мои способности, кои воспринимаются аборигенами, как "чертовщина". Большой соблазн сыграть на этом. Только представить то, что я творю, не происками нечистого, а божьей благодатью, снизошедшей на скромную несовершеннолетнюю царевну, по воле обстоятельств вынужденной стать во главе Российской Империи. Соблазнительно и... Опасно... Процент "чудес" должен быть строго лимитирован. Мне еще предстоит с маменькой объясняться, каким образом я, не обладая выдающимися физическими данными, умудри...лась справиться с тремя здоровенными лбами. Любой из которых мог шутя справиться с такой пигалицей, как я, "одной левой". Но факты говорят об обратном. Это Милорадовичу и Бенкендорву можно спагетти на уши навесить. Либо вообще сказать, что это секретная информация. А вот с Александрой Федоровной такое не прокатит. Так и быть, начну применять "божественное вмешательство" в гомеопатических дозах. Только по отношению к императрице, и только в строго ограниченных рамках. Иначе верующая и богобоязненная маменька может подумать, что ее младшая дочь как минимум заключила сделку с Сатаной. А возможно, и сама все подстроила с его помощью. Только церковников мне сюда впутывать не хватало. И так придется с этой хитрой братией ухо востро держать, а если еще и маменька усомнится... Тогда придется делать тотальную зачистку, что не есть хорошо. Все же, какие-то лояльные родичи из семейки Романовых и из среды высшей аристократии мне нужны. Полностью перетянуть всех на свою сторону невозможно. Но вот если какую-то часть, чтобы стравить их друг с другом... Это был бы самый лучший вариант из возможных. Пусть меряются пиписьками, сколько хотят, но не мешают мне заниматься укреплением собственной власти. А там поглядим, кто полезен для дела, а кто нет. Я не тряпка Николай Второй, который даже при доказанных обвинениях против убийц Распутина не только не казнил главных виновников, но даже за решетку не отправил. Не-е-т, господа хорошие...Вы еще не знаете, на что способна несовершеннолетняя скромница Елизавета. Петр Великий и Иван Грозный меня бы поняли. А на мнение "просвещенной" Европы и заглядывающих ей в рот наших доморощенных либералов мне наплевать.
Вооружившись пером и бумагой, начинаю составлять список первоочередных кандидатов для "беседы", личности которых узнал из памяти Эстермана. Передоверять такое никому нельзя. Даже Бенкендорфу. Хотя в его личной преданности российскому престолу у меня никаких сомнений нет, но Бенкендорф — человек "просвещенного" XIX века. Со всеми его "правами" и "свободами". Начнет церемонии разводить с этой зажравшейся аристократической сворой, и в результате потеряет время. А сейчас не то, что каждый день, каждый час важен. Поэтому мне нужен не "просвещенный" жандармский полковник образца 1855 года, а "непросвещенный" Малюта Скуратов. Который не погрязнет в юридическом крючкотворстве, а будет без затей рвать всех, на кого укажет хозяин... Вернее, хозяйка. Да только, где же этого Малюту взять? Вот и придется взвалить все тяготы следствия на свои хрупкие девичьи плечи. Ничего, выдержу...
Список готов, теперь надо забрать кое-какие бумаги в кабинете бывшего хозяина. Ничего особо компрометирующего с первого взгляда в них нет, но это если не знать всей подоплеки. А я знаю. Ох, ваши светлости и ваши сиятельства, доберусь я до вас... Так засияете, что в Европе увидят...
Но вот бумажные дела закончены, теперь можно и отдохнуть. Ганс прав, тельце у меня сейчас очень хилое. Поэтому перегружать его без меры не следует. Как раз и моя новая камеристка Настя вернулась. Отправляюсь с ней в выделенную мне спальню, где приходится пройти через обряд "раздевание барышни" с помощью Насти. Самому это сделать трудновато. Ей богу, поубивал бы здешних модельеров! Раз теперь меня это напрямую касается, надо начинать прогрессорствовать в области женской одежды. Это же уму непостижимо — напяливать на себя столько тряпок! Причем зачастую самостоятельно это невозможно! Зачем?! Хрен с ним, длину подола платьев можно оставить прежней. Но вот все остальное нуждается в серьезной модернизации.
Господи, какое счастье, наконец-то остаться в одной ночной рубашке, и завалиться в кровать! Ганс, мерзавец этакий, язвительно хихикает.
— Что, Командир, ношение установленной формы одежды создает некоторые сложности?
— Ганс, не трави душу! Это же сущий кошмар! Давай думай, что можно поскорее внедрить, чтобы от этого убожества избавиться!
— Ладно, посмотрим, что можно сделать. Сразу говорю, на мини юбки, брюки, капроновые колготки и комплекты от "Версаче" не рассчитывай. Эпоха не соответствует. Не поймут-с, как сейчас говорят господа аборигены. Но что-то более-менее удобное придумаем. Давай, спи, Ваше будущее величество! Детям давно спать пора. Тебе завтра еще свою маменьку охмурять.
— А зачем ее охмурять? Маменька умная и понимает, что выбора у нее нет. Либо она со мной, либо ее сожрут. Лишь бы до нашей встречи дожила. А там будет всем господам февралистам и их английским хозяевам "сюрпрайз"...
Ночью меня не беспокоят. Но когда будят в условленное время, выясняется, что были две попытки побега из числа прислуги. Проведенное по горячим следам расследование выяснило, что эстермановские "шестерки" все же надеялись предупредить заговорщиков о том, что ситуация изменилась. Ну, что же. Они сделали свой выбор. Мне такие подданные не нужны.
К семи часам я уже сижу в рабочем кабинете, полностью облачившись в установленную "форму одежды" (с помощью Насти, разумеется), и жду появления Бенкендорфа. Надеюсь, что жандарм не подведет. Так и есть. Раздается стук в дверь и в кабинет входит Милорадович.
— Разрешите, Ваше Императорское Высочество?
— Входите, Дмитрий Михайлович. Что случилось?
-У ворот особняка конные жандармы. Не менее полусотни. Командует полковник Бенкендорф, настаивает на встрече с Вами. Вверенные мне кавалергарды готовы отразить нападение.
— Все в порядке, Дмитрий Михайлович. Проводите ко мне полковника Бенкендорфа. Он на нашей стороне и прибыл с целью оказать помощь против заговорщиков.
— Слушаюсь, Ваше Императорское Высочество!
А вот теперь сыграем по-крупному. Интересно, как воспримет мои слова Бенкендорф. Раньше он с Елизаветой не общался, только издали ее видел. Поэтому не заметит резкую перемену в поведении. Но, с другой стороны, такие выверты судьбы тоже не каждый день бывают. И как поведет себя в критической ситуации "скромница" Елизавета, никто не знает. Елизавету Петровну тоже до последнего момента никто из ее врагов всерьез не воспринимал.
А вот и Бенкендорф, легок на помине. Вваливается в кабинет в сопровождении Милорадовича, и явно удивлен, увидев меня живой. Но службу знает. Докладывает, как положено, и ждет дальнейших распоряжений. Вот и я не буду тянуть кота за "фаберже"...
— Доброе утро, Фридрих Карлович! Я знаю, что Вы не связаны с заговорщиками, и всеми силами пытались предотвратить переворот. Очень жаль, что государь император не прислушался к вашим словам. Но что случилось, то случилось. Теперь будем исходить из того, что есть. Я хочу спасти Российскую Империю от поражения в войне и уничтожить бунтовщиков, восстановив порядок. Вопрос к вам обоим, господа. Готовы ли Вы следовать за мной до конца, несмотря ни на что? Враги очень сильны. Если откажетесь, ваше право. Спокойно уйдете в отставку, никаких преследований вас и ваших близких не будет. Обещаю. Итак, ваше решение?
— Готов служить Вам, Ваше Императорское Высочество!
— Готов служить Вам, Ваше Императорское Высочество!
— Я рада, что не ошиблась в вас, господа. Сейчас же отправляемся в Зимний. Государыня императрица еще жива?
— Вчера вечером была жива, Ваше Императорское Высочество. Но... Лейб-медики не питают надежд... Извините.
— За правду не извиняются, Фридрих Карлович. И впредь прошу всегда говорить мне только правду, какой бы горькой она ни была. Потом поговорим с Вами более обстоятельно. А сейчас — в Зимний!
Впрочем, понятие "сейчас" в умах аборигенов довольно растяжимое. Я об этом заранее не подумал, а когда кинулись, оказалось, что приличествующий для царевны выезд надо готовить более часа. Такой расклад меня не устраивал, поэтому приказал немедленно отправляться верхом. И началась клоунада. Со слов дворецкого выяснилось, что это невозможно. Почему? Ведь верховые лошади в конюшне есть? Есть. Так в чем проблема? Оказалось, что проблема в отсутствии женских седел. Велел подготовить лошадку с мужским седлом. На что последовали слова о недопустимости подобного. Потихоньку свирепея, повторил свой приказ. И пригрозил, что если через десять минут лошадь из конюшни Эстермана не будет оседлана, то возьму любого оседланного коня, а господин дворецкий отправится за мной следом и признается жандармам в попытке задержать Ее императорское высочество в логове бунтовщиков с неизвестной целью. Сказанное возымело действие, поэтому вскоре мне подали оседланную спокойную кобылку. Вторая кобылка для Насти. Хорошо, что она может ездить верхом. Для конспирации прибегли к маскараду. Двое кавалергардов переоделись в шинели и киверы убиенного мной ротмистра Пестеля и арестованного поручика Трубецкого, а мы с Настей надели шинели и головные уборы рядовых. Конечно, не бог весть какая маскировка, но сейчас сойдет. На улице еще довольно темно, поэтому если кто и наблюдает за особняком, то вряд ли разберет, что внутри строя двое всадников выделяются на фоне остальных. А там уже будет поздно. Оставили в особняке двенадцать человек под командованием вахмистра, и двинулись к Зимнему дворцу.
