И, кажется, всего на подставках личной коллекции Мадо Курео осело не менее четырёх клинков куинке, изначально являвшихся собственностью филиала 20-го района.
От осознания собственной клептомании и как она ударила по коллегам Мадо чуть сквозь землю не провалился. Неудивительно, что секретарь и директор считают его обузой!
Мадо Курео сделал себе зарубку — куинке вернуть во чтобы то ни стало. Будет стыдно, будет жалко — всё равно!
— Кхм... Когда, вы говорите, будет планёрка?
— Послезавтра, в 8:00.
— Хорошо. Хм. И Икеда-сан?
— Да?
— Не беспокойтесь, гулей я найду, и они, в головном офисе, будут вынуждены увеличить финансирование!
— Я об этом не беспокоюсь, Мадо-сан, я этого боюсь, — со вздохом ответил Икеда Коске, секретарь директора 20-го района.
* * *
В пятницу, в 7:45 ровно, Мадо вырулил из своего нового кабинета, где уже второй день занимался тем, что приводил свои документы в порядок и проверял личные характеристики бойцов, с которыми очень скоро придётся работать.
На выходе из длинного коридора Курео попал в самый большой зал из доступных офису CCG-20. Тут для каждого следователя предоставлялся закуток, отделённый с двух сторон высокими крашеными досками, небольшой стол и два шкафа. Компьютеры были у многих, но не у всех.
Тяжёлый случай. А Мадо ещё ворчал когда-то, что местные следователи не узнают в лицо или по маскам известных гулей. Как тут узнаешь, если база данных — это архив с картотекой да доступ к медленному компьютеру, единственному на весь большой кабинетище.
Всё же если не лазить регулярно в базу, то как узнать в лицо тех гулей, которых обнаружили, но ещё не поймали? Неудивительно, что в Нэриме тишь да гладь. Здешняя голубятня полна слепых тетеревов!
Залом для совещаний при офисе оказался небольшой кабинетик рядом с кабинетом самого Мадо. Единственное, пробраться туда можно было только из общего зала.
Когда он зашёл на "планёрку", его уже ждали: сам директор, секретарь, несколько офисных сотрудников, в чьи обязанности входит в основном именно анализ зацепок и предоставление своих мозгов дебильным малолеткам-следователям.
— А где полевые агенты? — тупо спросил Мадо, заходя в кабинет.
— Последний недавно получил повышение до следователя 2-го ранга и покинул нас, перейдя в 9-й район. У них сейчас недосдача.
— А у нас?!!
— А у нас всё в порядке. И гулей почти нет.
— Так.
— Начнём с самого главного, Мадо-сан. Вы уверены, что вы сможете найти хоть одного гуля в моём районе?
— Уверен!
— Хорошо.
Молчание затянулось.
— И..? — подбодрил Директор.
— Гулей я найду, — твёрдо ответил Мадо.
— Этого мы и опасаемся. Ну что ж, на этом планёрка занончена.
— И... всё?
— А что ещё, Мадо сан?
— Хм, действительно. Ладно. До свидания.
И, пятясь прочь, Белый Голубь позорно сбежал с поля боя.
Впрочем, снаружи Мадо снова обрёл уверенность.
Оглядев работничков, следователь гаркнул во всё горло:
— Салаги! Я в дозор! Кто со мной?!
Местные зелёные новички запереглядывались.
— Вставайте, молокососы, мы идём в патрулирование! Мы всех их выведем на чистую воду!
А что тут ещё скажешь? Оправдывать ожидания начальства-то надо.
Май.
Клан Нагачи-кай.
Нагачика Тетсумару с интересом рассматривал фотографии. Фотографий было три десятка, и все они были из личного семейного альбома, в превосходном качестве. И лица на фото были одни и те же: он, жена и Учитель.
В этом году Тетсумару исполнялся пятьдесят четвертый год. Жене — двадцать семь. Учителю — семьдесят восемь. Юмэ-чан буквально только жить начинает. А они с Рьючи-сенсеем?
В отличие от европейцев, определить возраст жителя их благословенной страны сложно. Человека выдают глаза, шея, руки, манеры, походка.
Учитываем физические тренировки, которые и Тетсумару, и Рьючи-сенсей прекратят не раньше, чем умрут. Это в плюс. Анализы, УЗИ, ЭКГ, МРТ и другие проверки проводились регулярно. У Нагачи-кай был небольшой штат врачей, который специализировался на травмах и ранениях, но были и терапевты, и личный врач. Тетсумару серьёзно подходил к вопросу; и он, и все его соратники были уже не молоды.
В здоровье верхушки Нагачи-кай за последние годы не было особых изменений. Вот четыре года назад были какие-то неполадки с почками у Тетсумару; выправились. Врач прописал немецкие лекарства, помогли. У Учителя вообще здоровье бычье. Было. Всегда.
Или не всегда?
Среди ближних соратников и помощников Тетсумару не всё было так ладно: у одного проблемы с сердцем, у другого с лёгкими, у трети людей — артрит. Ничего не меняется.
Но что, если посмотреть на ситуацию с другой стороны? Кто чаще всего попадался на глаза ведьме, когда она в хорошем настроении? Тетсумару старался не оставлять Канеки наедине ни с одной группой своих сподвижников. Не потому что чего-то опасался. Или как раз оттого: уж насколько Тетсумару эпатировал публику своим видом и иногда манерами, его семья-якудза были большими традиционалистами. И с бухты-барахты знакомить поклонницу европейских привычек с толпой замшелых консерваторов-якудза — это было бы дурной идеей. Наоборот, Одуванчик представлял ведьму своим сайко-комон по одиночке, за чаем.
Предварительно убедившись, что девица не испортит чайную церемонию.
У ведьмы была хорошая привычка: желать здоровья чихающим. Это случалось редко, потому что чихать в присутствии босса мало кто осмеливался; и потому что иногда Канеки ловила себя на этой иностранной привычке.
Но Тетсумару, например, знал, что ведьме не обязательно произносить вслух свои слова, чтобы они подействовали.
Подозрительный взгляд оябуна проскользил по одной из папок перед ним.
Тодзи Яширо. Человек болезненный, регулярно простужающийся, слабый телом, сильный духом. Отвечает за контрабанду оружия и алкоголя через Филиппины; постоянно туда ездит, потом долго болеет. Человек с мягкими манерами, широким кругозором, и не склонный осуждать кого-либо в чём-либо. До определённого предела, конечно.
Тетсумару давно пытался снять его с этого направления, но двух вещей у Яширо не отнять: он компетентен и упрям. И он друг детства Тетсумару. А ещё его одним из первых познакомили с ведьмой. С тех пор на Филиппинах Яширо-кун был двенадцать раз. А болел... четырежды.
Это косвенные признаки. Это могла быть случайность.
Но у самого Тетсумару за последние годы даже простуд не было. А ведь он уже не мальчик.
И сейчас, когда он смотрит на фото, он пытается найти доказательства.
— Не надоело ещё, Тетсу-кун?
— Мы знаем, что она может лечить.
— И что ты хочешь найти? Что цветочек — на самом деле ангел, спустившийся с небес, чтобы облагодетельствовать всех и каждого? И что она уже не первый год хранит наш клан от болезней и бед? Ты сам в это веришь?
— Она иногда говорит "будь здоров".
— Да, милая привычка. Кстати, не от бака-гайдзинов, у них так не принято. О, вот, из моей новой коллекции, хотел тебе показать.
Ямато Рьючи — а это был именно он, — достал телефон и, поводив пальцем по экрану, нашёл искомое. Включил запись:
— [Будь здоров... ой.]
— Цветочек мило смущается, правда? — с хитрой улыбкой спросил стрикан.
Тетсумару хмыкнул. Вот нравится старому развратнику смущать молодёжь!
— Все неприличные звуки я вырезал, — покивал Рью-сенсей. — Ещё не хватало слушать, как кто-то кашляет.
Запись не прекращалась. Звучало странное шебуршание.
Тетсумару развеселился.
— [А... Я... Просто, хотела пожелать хорошего дня, да. Хорошего настроения, успехов... Да, будьте здоровы!] — на последней фразе небольшое эхо в словах всё же прозвучало.
— [Спасибо, Канеки-сан], — со спокойной благодарностью произнёс голос Яширо. Запись прекратилась.
— Силён, мужик, — подытожил Рьючи-сенсей. — Это было вот тогда.
Узловатый палец старика ткнул на оглавление медицинской карты Яширо-куна, один из последних заголовков. Год назад. После этого была лишь пара пулевых ранений.
— Хм... И почему я узнаю об этом только сейчас?
— Да потому что мы с тобой два дебила, Тетсу, — проникновенно заявил Сенсей. — У твоего наследника, моего ученика, целый архив записанных разговоров Хо-чан на территории поместья и за его пределами. И там, где есть это её магическое эхо, отметки стоят. Я утащил самые прикольные записи. Хе-хе.
Тетсумару с грохотом опустил руки на стол.
— Познавательно.
— Угу.
Всё уже собрано, заархивировано и помечено, а он только сейчас вспомнил о такой полезной привычке Хиде: оставлять камеры и диктофоны везде, где можно, а также там, где нельзя.
— Нужно сказать, что Яширо-кун, похоже, не единственный, кто получил хиллинг спелл в лоб. Но остальные — лишь после него. До этого стандартным развитием подобной ситуации было "я-а ничего-о не говорила-ила-ила", — протянул сенсей в преувеличенной попытке имитировать эхо. — Это если без нас с тобой. Если мы присутствовали, то ты сам всё видел: цветочек краснеет и переводит тему. А год назад как отрезало. Зато простуд и растяжений на тренировках стало меньше... У Хиде-куна это дело уже в виде графиков зарисовано, представляешь? За последний год ни одной простуды во всём клане. По крайней мере, среди тех ребят, кто бывает здесь одновременно с Цветочком. Ыхыхы... Я тоже не замечал, ага.
Тетсумару спрятал лицо в ладонях.
— Тебе надо чаще болтать с сыном, — с одухотворённым видом покивал сенсей. — Вы мало общаетесь.
— Определённо, — приглушённо согласился Тетсумару.
Глава 19. Удивительные приключения Юрие-сенсея
Май.
Госпиталь Университета Джунтэндо.
В палату больного зашёл высокий мужчина в тёмно-синем кимоно.
Осанка, разворот плеч, орлиный взгляд запросто превращали бандитского босса в средневекового самурая. Натуральный японский рыцарь из периода Хэйан.
Это если б не его оранжевая причёска из мелких крашеных кудряшек.
* * *
Как это было?
У клана якудзы Нагачи-кай наметилось благотворительное пиар-мероприятие. Выезд, помпа, глава клана, прочая шушера — всё организовали, чтобы показать добродетель одной из крупнейших преступных группировок Токио.
Ведь культура якудза не запрещена, всё законно.
* * *
На дороге показался кортеж дорогих тёмно-серых машин.
Широкий и сытый новенький седан проехал и остановился рядом с главным крыльцом госпиталя Университета Джунтэндо.
От автомобиля до входа было шагов пятнадцать по парадной лестнице. Прочие машины встали по разным краям дороги, перекрывая проезд.
Зеваки сразу поняли: что-то намечается.
Первыми к лестнице парадного входа из джипов посыпались ребята в европейских костюмах. Костюмы в быстром темпе построились в два ряда, отодвинув набирающуюся толпу зевак.
Проход был очищен от посторонних.
Тогда из стоящих справа и слева авто выплыли господа в строгих элегантных кимоно. Эти держались чуть свободнее, но тоже окружили небольшой пяточок вокруг главной машины.
И, наконец, из главного рыдвана мощно шагнул сам босс Нагачи-кай.
Нагачика Тетсумару.
Строй якудзы тут же сделал поясной поклон да так и замер , согнувшись. Верхушка клана склонилась чуть-чуть: из уважения. Они приветствовали главу ранее, и здесь выступали в качестве свиты.
Толпа прониклась моментом.
Гордый Нагачика добродушно оглядел пейзаж и степенно поплыл вверх по ступеням, через строй своей рати. Свита пристроилась следом.
Из ниоткуда за спинами младших якудза налетели журналисты. Выход в город босса якудзы? Дайте два!
Кто сообщил им — "неизвестно", но четыре главных телеканала Токио знали заранее, куда и во сколько подъезжать. На всякий случай пара фургончиков с антеннами с утра караулили этого гостя.
В планах было посещение оябуном больницы, вручение благотворительного пожертвования, посещение пострадавшего учителя. Наброски статей уже были согласованы штатом Нагачи-кай, осталось только сделать фотографии и по возможности взять интервью.
Последнее тоже было заранее оговорено, и здесь, на проходе мелкие токийские газетёнки были ожидаемо оттёрты строем из младших братьев якудзы.
Нагачика Тетсумару, никем не остановленный, медленно и неотвратимо подымался по ступеням.
А между тем вокруг всё шевелилось и жило своей жизнью.
Пара старших костюмов сбегала в госпиталь проверить, готовы ли там к визиту босса. Смазаны ли дверные петли, улыбаются ли доктора и медсёстры.
Младшие помощники стояли за спинами строя бандитов лицом к журналистам и с доброй улыбкой тихо повторяли: "Без комментариев". Уличным писакам и простым прохожим показали картинку — и хватит.
Все настоящие интервью будут даны секретарём клана уже внутри Джунтэндо. Там же Нагачика произнесёт официальную речь, обращаясь к встречающей делегации врачей.
Зевакам показали эпатажного босса, они охали и ахали. Снимали камеры, щёлкали вспышки.
Все при деле.
А по толпе волной шёпотков расходились догадки, зачем к госпиталю прибыл парад якудзы.
Не для рэкета же, правда? Госпиталь — слишком крупная контора, чтобы не иметь покровителя. И не босс якудзы самолично будет таким заниматься.
Кроме откровенно бредовых предположений звучали и более-менее верные.
Известно, что недавно Нагачи-кай защищали одну из младших школ Токио от гулей. Известно, что в ходе боестолкновения пострадал гражданский, учитель школы.
И вот теперь лидер Нагачи-кай, сам Одуванчик Нагачика, решил зайти, пожелать бедолаге скорейшего выздоровления. Такое может быть?
Может.
Секретари и помощники продолжали повторять "без комментариев".
Среди строя самых младших костюмов во втором и третьем ряду на галёрке хитрые пиар-агенты Нагачи-кай равномерно распределили подсадных "языков". Проинструктированные братья тихо-тихо по большому секрету поясняли прохожим и туристам происходящее.
Не хватало только оркестра, но музыкальный ряд потом добавят профессионалы.
Словом, первая фаза мероприятия прошла как по маслу.
Вторая часть — встреча в вестибюле госпиталя, — тоже
Все формальности были улажены быстро. Фотографии сделаны, речь вызвала бурные аплодисменты приглашенной публики. Объёмный огненный афро Нагачики возвышался над полулысой свитой, выделяя босса в любой толпе. Оранжевые кудряшки покачивались, словно пламя вымпела.
Спутники Нагачики в противовес ему имели вид без излишеств.
Нагачика внушал.
Странная причёска лишь ненадолго отвлекала зрителей. Любой здравомыслящий человек печенью чуял хищника.
Добрый Сосед Нагачика Тетсумару лишь покровительственно улыбался журналистам и зрителям. На всю возню, оттёртую прочь от его персоны, он не обращал внимания.
Его подручные повторяли раз за разом, что Нагачика-сама не желает давать комментарии и отвечали по заранее приготовленным лекалам, что происходит, зачем пришли, какие официальные мероприятия запланированы на лето... И нет, без интервью. Пока. Может быть, потом. Ожидайте официального заявления.
