— Прекрасный результат, сестра. Её Верность будет довольна, что мы успели полностью подготовить его к процессу.
А потом полностью обессиленного Принца положили на тележку-каталку и отвезли обратно в "комнату отдыха", т.е. в его камеру на соломенный матрац и до утра его больше не тревожили. А Принц, после всех этих процедур, вообще перестал понимать, кто он и где он, осталось только слепое, инстинктивное желание во всем разобраться, но мысли разбегались как овцы по лугу. Принцу оставалось лишь лежать на соломенном тюфяке и тупо смотреть в потолок.
3.
Суд над Принцем проходил в Зале Собраний на Летучем Острове.
Все места на трибунах в Зале были заняты так, что яблоку негде было упасть. И было почему.
Слухи о том, что таинственный Золотой Рыцарь, который наголову разгромил всю многие столетия собираемую армию Сообщества и едва не убил саму Триединую Премудрость, оказывается, скромный и тихий муженек одной из юных фей-хранительниц Предела, проживавшей в отдаленной от Поднебесья лесной глуши, показались каким-то чудесным вздором, а потому проверить эти слухи и воочию убедиться во всем захотели очень и очень многие.
Но была и ещё одна причина, помимо чисто женского любопытства, — это пресловутая педантичность фей. Всем известно, что в крови у каждой из них — тяга ко всякого рода громким речам, процессам, торжественным мероприятиям и, особенно, юридической казуистике. Как же, ведь преступление против Священных Принципов Порядка и Процветания должно быть непременно рассмотрено всеми членами Сообщества, разобрано по полочкам, по косточкам, обсуждено и, конечно же, осуждено! А как же иначе? Женщины, одним словом...
А потому все формальности этого обожаемого феями юридического спектакля были соблюдены идеально. Представительница обвинения, представительница защиты, свидетельницы, присяжные заседательницы... И все с пафосом, с высокопарными речами о том, что попраны все правила приличия, морали, уставы предков и, конечно, святые заповеди Создателя...
Впрочем, мы немножко забежали вперед.
Зал Собраний был забит до отказа. А потому там стоял такой шум, что он скорее походил на жужжащий пчелиный улей, чем здание правосудия. Сходство с ульем дополнялось ещё и тем, что феи, ожесточенно споря друг с другом, то и дело жужжа крылышками взлетали в воздух. Это случалось всякий раз тогда, когда фея категорически была не согласна со своей собеседницей. А таких случаев было весьма и весьма немало.
Дело в том, что феи напряженно обсуждали вопрос о том, как они будут голосовать при определении приговора. Согласно судебной практике Сообщества, виновность особо опасного преступника, подозреваемого в совершении преступления против ВСЕГО Сообщества, определяется только всем Сообществом. Сначала, конечно, высказывают свое мнение присяжные заседатели (исключительно из числа Перворожденных), потом, Сообщество в целом, а потом уже и бессменный судья — сама Их Премудрость. Конечно же, Их Премудрость высказывается в последнюю очередь, чтобы Их решение уже не могло повлиять на объективность судебного процесса, ведь авторитет Их у фей Сообщества — безграничен.
Так вот, одни феи взлетали в воздух, доказывая, что "этот подлый предатель", "фееубийца" (пусть даже и в мыслях) и "подхалим Желтой Ведьмы", должен быть непременно распылен на кварки или усыплен, как минимум, на пару сотен тысяч лет, а то и на больший срок. Ведь он замахнулся на святое святых — на Сообщество, на Триединую Премудрость и даже — на всю Целестию (что было бы, если бы они взорвали свою солнечную бомбу?!).
Другие — также взлетая в воздух — с гневом доказывали, что узы брака, благословленные Создателем в лице Триединой Премудрости — священны, а потому только жена, которая поручилась за жизнь мужа во время совершения Таинства, ответственна за его жизнь, только она может решать — жить ему или умереть, а не Сообщество и даже не Их Премудрость.
Вот такой вот юридический казус, который не могли между собой решить феи. Ведь прецедентов такого рода у них ещё не было! Бывало, конечно, что мужья изменяли женам, тогда их порочное поведение подпадало под суд жен как полновластных хозяек — и Сообщество не вмешивалось в эти дела. Бывало, что кто-то покушался на фею, например, какой-нибудь взбрендивший человек, прельстившийся её красотой — и тогда его судило Сообщество. Но такого, чтобы муж феи вдруг совершил ТАКОЕ... — ещё никогда не было! А потому феи, светясь от восторга, до хрипоты спорили друг с другом — ведь они страсть как обожали всякого рода юридические казусы — хоть какое-то развлечение в эту унылую и скучную Эру Порядка и Процветания, когда одно тысячелетие ничем не отличается от остальных...
Когда жужжание и шум дошли до апогея, внезапно в Зале показалась Жемчужно-Белая фея с нашивкой на плече и медальоном на груди в виде рассерженной пчелы. Трижды хлопнув в ладоши (конечно же, тысячекратно усилив звук при помощи заклинаний, так что у всех зазвенело в ушах), пронзительным голосом (также усиленным) прокричала:
— Внимание, сестры! Возрадуйтесь и возликуйте! Их Премудрость — уже среди нас!
В тот же миг как по команде воцарилась гробовая тишина. Все феи моментально опустились на сиденья и с замиранием сердца устремили взоры на пустующие троны в центре трибун.
А через пару мгновений из затененного пространства среди живых дышащих голубых колонн вышли Три, облаченные в пурпурные туники, длинные, до пят, пурпурные мантии ниспадали с Их плеч, золотые обручи сияли на Их головах — некоронованных королев Сообщества. Шли Они, как всегда, держа друг друга за руки.
Позади каждой из Трех следовали по две юные прислужницы, из числа фей начального, 14-го ранга, которые несли кончики мантий, а по бокам шел торжественный караул из пяти отборных фей "ЖАЛА" в кремово-белых одеждах с золотыми мечами наголо.
В звенящей тишине Триединая Премудрость проследовала к престолам и с достоинством воссела на них. И лишь после этого все феи как один вскочили со своих сидений и в восторге запели торжественный гимн "Создатель, Премудрость храни!", от которого у всех присутствующим градом потекли по щекам слезы благоговейного умиления.
Когда пение подошло к концу, все три Премудрости одновременно подняли руки и все члены Сообщества вновь заняли свои места.
— Итак, — как всегда, взяла слово Вторая из Трех, выражая, впрочем, мысли всех Премудростей, ибо Они постоянно пребывают в телепатическом общении друг с другом. Говорила она как всегда величественно, бесстрастно, торжественно. — Мы вынуждены приступить к открытию этого весьма прискорбного действа — беспрецедентного с точки зрения права Сообщества случая — суда над мужем одной из фей Сообщества, посягнувшего на самое святое, что только существует под солнцем — на само Сообщество, на всю Целестию, на Священные Принципы Порядка и Процветания, освященные волей Самого Создателя видимой и невидимой вселенной! — и как всегда при упоминании Священный Принципов и/или имени Создателя все три Премудрости одновременно благоговейно сложили руки на груди и возвели мечтательный и восторженный взор куда-то ввысь. То же самое тут же сделала каждая фея.
— ...Да, сестры, да, — после недолгой паузы продолжила Вторая, — вот мы и дожили до этого — до того, что попирается самое святое, самое святое, сестры, и попирается КЕМ — членом Сообщества — и притом КАКИМ — кого мы сами, сестры, подняли из ничего, из праха земного, из пепла — и возвысили до чего? — до самых небес — тот и поднял на нас руку... — при последних словах Вторая встала и воздела руки к небу, как бы призывая само небо в свидетели совершившегося беззакония.
Воцарилось гробовое молчание.
А потом его разорвал пронзительный голос одной из молодых фей из заднего ряда:
— Так пусть же эта проклятая рука будет отсечена от тела навсегда, как зараженная гангреной, как сорняк, как паразит! Вынеси, о Ваша несравненная и божественная Премудрость, ему справедливый приговор! Пусть он будет распылен на молекулы, на атомы, на кварки — и пусть это будет сделано прилюдно, при всех и да восторжествует справедливость! Пусть виновный будет наказан соответственно своей вине!
Одобрительный гул прокатился по всем трибунам. Всем было ясно, что эта фея проявила инициативу отнюдь не случайно, ведь инициативы в Зале Собраний быть и не могло. Все заседания строятся на основании четко подготовленного сценария, а "инициативницы" — это как правило внедренные секретные сотрудницы вездесущего "ЖАЛА".
Стоило только Второй воздеть руку — и гул тут же прекратился, как будто его и не было вовсе.
— Ну как же, сестры, вы можете так говорить? — в голосе Второй Премудрости послышались нотки легкого укора — таким голосом у людей добрая бабушка укоряет нашкодившего внучка. — Без суда? Без следствия? Приговор так не выносят. Вы же знаете, что для нашего Сообщества — правосудие превыше всего! Как же мы будем смотреть в лицо Создателю в Судный день, если сами мы поступали против справедливости? Как же, сестры?
Феи как по команде покраснели, стыдливо уставившись в пол. Именно этой реакции, видимо, и добивалась Вторая, потому что Она удовлетворенно кивнула головой, села на свое место и продолжила:
— ...А потому, сестры, Мы вынуждены открыть судебный процесс, который по законам военного времени будет недолгим, ибо война с дерзкой ренегаткой ещё далеко незакончена. Тем не менее, несмотря на чрезвычайную ситуацию, Мы утверждаем, что правосудие, повторяю, для нас ДОЛЖНО БЫТЬ превыше всего — превыше наших личных ПРИСТРАСТИЙ. А потому, прежде чем начнутся слушания по делу, Мы ещё раз призываем вас мобилизовать всю присущую нашей расе тягу к мудрости и справедливости, и судить, как говорит наша древняя поговорка, sine ira et studio.
— ...Ну, а теперь, — закончив явно затянувшуюся интерлюдию, сказала Вторая, — Мы, от имени всего Сообщества, приказываем ввести обвиняемого! — и все три Премудрости хлопнули в ладоши.
Раздался гулкий звук шагов и в проеме между двумя живыми небесно-голубыми колоннами показался... Принц!
Одна из фей из самого последнего ряда трибун даже взлетела, чтобы лучше увидеть заключенного. Это была Хранительница Предела Љ4, которая жаждала увидеть Принца после пятилетней разлуки. Она увидела и громко ахнула. А через мгновение гробовую тишину разорвал пронзительный крик:
— Бедный, бедный Принц! ЧТО ОНИ С ТОБОЙ СДЕЛАЛИ!
Все Сообщество сердито обернулось на дерзкую нарушительницу этикета и посмотрело на неё одинаково осуждающим взглядом, так что та, густо покраснев, поспешила сесть на свое место.
А Принц действительно выглядел весьма жалко. Он еле шел — руки и голова его были закованы в колодки с магическим замком, на ногах — кандалы, издававшие отвратительный звон. Он был почти полностью обнажен — только набедренная повязка была на нем -, небрит, не стрижен. Так поступали со всеми преступниками — чтобы их дополнительно унизить перед всеми, чтоб никому не повадно было выступать против Сообщества и его Священных Принципов.
Кроме того, все тело его усеяно ожогами и красноватыми рубцами — результат усиленной шокотерапии, которой очищали его сознание феи-экзорцистки из 2-го спецотдела "ЖАЛА". Но главное — не в этом.
Главным было то, что взгляд Принца был совершенно пуст, бессмысленен, затравлен. Он напоминал, скорее, взгляд дикого животного, которого только-только заключили в клетку и выставили на обозрение в зоопарке. Ни одной мысли не читалось в его глазах, а зрачки их были расширены так, что почти полностью скрывали радужную оболочку. Вдобавок смотрели они все время в одну точку.
На шее Принца был надет ошейник, а поводок от ошейника держала в руках одна из стражей, конечно же, также принадлежавшая к числу сестер "ЖАЛА". Всего стражей насчитывалось пять. Одна шла впереди и тянула за поводок обвиняемого, двое по бокам и двое — сзади. В руках у всех — металлические прутья, по которым то и дело с треском пробегали сине-зеленые электрические искры.
Принца довели до престолов Их Премудрости и та, что держала цепь, резко закричала:
— На колени, преклони колени перед Их Премудростью и моли о снисхождении, презренный!
Одна из охранниц тут же подбежала сзади и всадила искрящийся прут Принцу прямо между лопаток. Сильный разряд тока сотряс все его тело, запахло чем-то жаренным, Принц вскрикнул от боли и упал навзничь прямо перед престолами.
— Прекратите! Прекратите немедленно! Изверги! Я не могу на это смотреть, не могу!!! — вдруг опять пронзительно заголосила, взлетев, Љ4, вся заливаясь слезами и молитвенно протягивая ручки к Премудрости.
На неё тут же зашикали и зашипели. Но она, не слушая никого, стремительно полетела к престолам и припала к ногами Трех:
— Ваша Премудрость! Мы же за гуманизм... мы же за добро... за любовь... — задыхаясь, кричала юная фея. — Пощадите!
Но к ней уже подбежали феи охраны и оттаскивали её от Престолов. Одна из них что-то вколола ей в вену на шее. Хранительница Предела Љ4 сразу же успокоилась и обмякла, её на руках отнесли на место — ведь она имела право присутствовать на суде, а законы в Поднебесье свято чтились, как нигде.
Но Вторая из Трех все же посчитала нужным вмешаться:
— Ну что вы, сестры, обвиняемый совершенно не обязан падать ниц! Кто Мы? Мы всего лишь простые феи, немного старше всех остальных, а так — Мы совершенно ничем не отличаемся от вас, разве не так? Наше Сообщество никогда не знало деспотизма и несвободы — мы вправе этим гордится! — опять перешла Премудрость на свой любимый, пафосный тон. — У нас, слава Создателю, не монархия, а республика (явный укол в сторону вечных конкуренток — королев Лоры и Коры!). У нас все равны, все свободны... А потому — встань, обвиняемый — встань и стой прямо — ведь твоя вина ещё не доказана!
Однако обвиняемый встать не мог. Удар тока оказался слишком сильным. Его ноги гнулись, словно были сделаны из соломы, он так и норовил упасть. Охранницам пришлось самим поднимать его под руки и сажать на подготовленное ему кресло. Но и там он сидеть не мог, заваливаясь то на один бок, то на другой, так что охраннице пришлось, встав позади кресла, с силой натянуть "поводок", чтобы он сидел ровно.
— Предоставляем слово обвинению! — хлопнули в ладоши сразу Три Премудрости.
На середину арены, прямо к Престолам, вышла Жемчужно-Белая — Старшая Сестра "ЖАЛА", которая взяла на себя роль общественного обвинителя. Для всех присутствующих стало очевидным, какую важность Их Премудрость придавала этому процессу. Никогда ещё в истории Сообщества роль обвинения не брало на себя второе по иерархии лицо Сообщества.
— Мое слово, Ваша Премудрость, будет коротким, так как обвинение — очевидно -, также, как, надеюсь, и вина подсудимого. Итак, не буду тянуть, — лаконично, по-военному отрывисто и четко, говорила Жемчужно-Белая. — Обвиняемый, он же "Принц", являющийся законным супругом Хранительницы Предела Љ3, обвиняется по трем статьям Свода Законов Сообщества:
1. Статья 34, пункт 5. "Клятвопреступление, повлекшее пагубные последствия для Священных Принципов Порядка и Процветания";
