— Что стряслося здесь, отрок? — глухим голосом спросил незнакомец, подходя.
Речь у него была такая же странная, как и он сам. К необычностям добавился ощутимый запах болота. Но глаза — ясные и добрые — вызывали доверие. Хотя после случившегося Кларед не был склонен доверять никому.
— Нападение, — скупо ответил он, хмурясь.
— Кто?
— Кочевники, — ответил мальчик, и уточнил: — Нарты.
Длинные брови незнакомца, нависавшие над глазами, удивлённо взлетели, словно орёл взмахнул крыльями, и сразу же хищно сошлись, как будто царь небес заходил на жертву. Впечатление усиливалось горбинкой на тонком носу, делавшей его чем-то похожим на клюв. На секунду мужчина показался очень грозным, однако, складка на лбу быстро разгладилась, и он лишь сокрушённо покачал головой:
— Опоздал... Твои? — и сочувственно указал на головы.
С каждой фразой голос незнакомца звучал всё уверенней. А у мальчика подкатил к горлу ком. Он кивнул и хрипло попросил:
— Не поможете снять их? Надо бы похоронить...
— Конечно.
Мужчина без промедления подошёл сначала к шесту с матушкой, попробовал его дёрнуть, потом, отложив посох, взялся двумя руками, покрутил, пошатал и выдернул палку из земли. Аккуратно положил головой на траву и проделал то же самое с двумя другими.
Кларед приблизился к страшным трофеям, терзаясь между ужасом и необходимостью их снять, но странный человек жестом остановил его. Он скинул свою хламиду, под которой оказалась такие же ветхие рубаха и штаны, расстелил на земле и сложил головы туда. При этом на среднем пальце его левой руки стало видно серебряное кольцо с крупным синим камнем в цвет глаз, не вязавшееся с нищенской одеждой.
Незнакомец завязал головы в узел, наконец милосердно скрывая от парня душераздирающее зрелище, поднял скорбную ношу на плечо и кивнул на замок:
— Ну что, пойдём?
— Куда?
— Помогу.
Помощь Клареду совсем не помешала бы, но нужна ведь ещё осторожность:
— А вы, простите, кто такой?
— Когда-то я знавал твоего деда, — удивил его мужчина. — Маверика.
— Маверик — мой прадед, — поправил мальчик, и тут сообразил: — Но как вы могли его знать? Он же умер раньше, чем вы родились!
— Я старше, чем кажусь.
Странный человек загадочно улыбнулся, развернулся и пошагал во двор, подхватив по пути свой посох. Почему-то от этой улыбки опасения Клареда улеглись, хотя мужчина никак не мог быть настолько стар, чтобы знать его прадеда. С другой стороны, желай он соврать, мог бы помянуть деда или даже отца. Кто из посторонних нынче помнил имя прадеда, чтобы правильно ему подсказать?
Мальчик подхватил сумку с добычей и поспешил за ним.
— Погодите! Как вас зовут?
Человек остановился и обернулся:
— Зови меня Са... нат, — заминка была почти незаметной, но казалось, тот на лету изменил имя, которое собирался назвать, причём, поменяв ударение.
— Как-как?
— Санат. А тебя, юноша? — речь его стала уже совершенно нормальной.
— Кларед, — ответил паренёк, поравнявшись с ним. А потом тихо добавил своё новое полное имя: — Кларед Лоринден о Марвин о Этлина ал да Кастердом.
— Рад познакомиться, Кларед, — Санат протянул ему руку, снова поразив.
Дело в том, что показывать открытую ладонь и пожимать её в ответ было чем-то вроде тайного знака их семьи. Отец говорил, что кто-то из предков привёз этот обычай из северных земель. Такое рукопожатие означало договор, основанный на доверии. В первый и последний раз они с отцом обменялись им год назад, когда условились, что, подтверждая распоряжение, сын обязуется его выполнять. И сейчас эта протянутая ладонь показалась внезапно родной утопающему в одиночестве мальчику. Он медленно, словно не веря в происходящее, протянул руку в ответ, и её сжали, как полагалось — не померещилось. Этот человек точно знал их семью.
Кларед поднял глаза, сердце его учащённо забилось. Неужели это какой-то потерянный родственник?
— Нет, я вам не родственник, — он ещё и мысли читает?! — Но ты очень похож на прадеда. Идём.
Они поднялись в замок, и Санат покачал головой, видя разорение. Кларед повёл его на кухню — там, по крайней мере, сохранились столы, сделанные из камня. Мальчик свалил на один из них свою сумку и полез в печку, вспомнив о каше. А мужчина тем временем самостоятельно нашёл холодный подпол и спустил туда головы.
Миска была горячей, а ухваты кочевники тоже забрали. Кларед обжёгся, стал озираться, ища, чем бы достать. На помощь ему снова пришёл Санат, спокойно извлекая посуду голыми руками и ставя её на стол.
Мальчик скинул черепок, служивший крышкой, и заглянул внутрь. Каша выглядела грязноватой, но пахла съедобно, и её оказалось намного больше, чем он положил зерна:
— Будете? — предложил он угощение гостю.
— Не откажусь.
Вот только не было ни стульев, ни ложек. Санат огляделся, поднял с пола черепок, отряхнул его и зачерпнул из миски. Пожевав, скривился:
— Соли бы.
— Всё забрали, — вздохнул мальчик, подбирая такой же "прибор".
Какое-то время они молча уминали пресную и немного суховатую кашу. В другой раз такое залили бы бульоном с требухой и отдали собакам, но сейчас горячая пища сама по себе уже казалась благом. Похоже, мужчина тоже был голоден, потому что поглощал еду, больше не жалуясь.
— Есть ещё тупарь, — мальчик, доев, полез в сумку и вывалил на стол тушку птицы, — но я не знаю, как его готовить. Поможете?
— Конечно, — покладисто отозвался Санат. — Только сперва скажи мне кое-что, Кларед. Тебе что-то известно об... особом предмете, хранившемся под вашим замком?
Сердце парня пропустило удар:
— Вы знаете о Мече? — недоверчиво переспросил он.
— Тсс! — приложил тот палец к губам. — Разве отец тебя не учил?
— Учил, и меня и братьев, — при воспоминании о них Кларед поник, а потом снова встрепенулся с безумной надеждой: — Но он уверял, что об этом не знает никто, кроме мужчин нашей семьи!
— Я знаю лишь потому, что стоял у истоков этой истории. И помогал устраивать тайники. Но скажи мне, где теперь этот Предмет?
Щёки Клареда залила краска стыда:
— Его забрали. Дядя Белтар защищал им семью, потому что пришлось туго. Они пытались удрать из замка, но не вышло. А я проспал уход нартов, и теперь собираюсь за ними. Дядя назначил меня хранителем... Предмета, если с ним самим что-то случится.
Взгляд Саната внимательно упёрся в мальчишку, словно просвечивая его насквозь вершок за вершком. По мере изучения, глаза мужчины открывались всё шире, а брови ползли всё выше. Он недоверчиво покачал головой, потом закивал, улыбнувшись, как старому знакомому, но вслух в итоге спросил лишь:
— Так он тебе покорился?
— Да!
Кларед гордо вскинул голову, вспомнив знаменательный момент. В глазах мальчика сверкнул отблеск волшебства, которым наполнил его тогда Меч, и синий взгляд незнакомца загорелся в ответ чем-то очень похожим. У Клареда от удивления приоткрылся рот: он понял, что Санат тоже держал в руках этот клинок! В голове сразу взвился рой вопросов, но мужчина подтянул к себе тупаря:
— Давай-ка мы с тобой для начала его ощипаем, поставим готовиться, похороним твоих родителей, а потом обсудим, что делать.
И Кларед согласился, потому что не знал, с какого вопроса начать. Особенно, чтобы получить вразумительный ответ, а не как с прадедушкой. Такого быть не могло, как и Меча в чужих руках, но он видел, что было, и... теперь полностью доверял своему странному гостю. Знал, что Меч не потерпит кого попало, как не дал бы его непроверенному человеку и кто-то из предков, даже если тот путает за давностью, кто именно.
— Только у меня нет ножа.
Санат запустил руку под рубаху на боку, и вынул оттуда отличный охотничий нож со странным темноватым отливом на гладком, как новенькое, лезвии и с такой же истёртой кожей на ручке, как и всё его одеяние.
Потрошить птицу пошли на двор. Точнее, Санат потрошил, а Кларед искал, чем бы выкопать яму. Лопаты тоже забрали, но, к счастью, он вспомнил, что натыкался на какой-то черенок в подземном ходе. И действительно, у дальнего конца была то ли припрятана, то ли кем-то забыта вполне сносная мотыга.
Предки мальчика были похоронены в дальнем углу парка на участке без деревьев. Начиная с прапрадеда, который получил Кастердом от короля за особые заслуги... Да, наверняка, как раз за ту историю в замке Малфир! ...И дальше по порядку все члены семьи, которые жили в замке, включая дядей и тёть с супругами и детьми, вплоть до деда с бабкой, накрытых одной каменной плитой.
Обливаясь потом под жарким полуденным солнцем, Кларед выдолбил рядом небольшую яму, рыхля землю мотыгой и выгребая руками. Заработал водянки, которые успели лопнуть и теперь саднили, но мыть руки к колодцу пошёл, чувствуя некоторый прилив уверенности в том, что не пропадёт один. Видимо, потому что сам поставил задачу и сам её выполнил. С небольшой помощью, конечно, но не в пустыне ведь живёт. Главное, пожалуй — решить, что делать.
Жуткого костра с человечиной, который, судя по унявшемуся запаху, потух, Кларед уже привычно избегал взглядом, но теперь задумался: по-хорошему, похоронить бы всех, вот только... На это уйдёт неделя, если не больше, а ему надо нагонять кочевников!
Посмотрев на его руки, Санат усадил мальчика обжигать остатки пуха в тушке тупаря над свечкой, а сам пошёл в лес, прихватив найденный где-то кусок старой попоны. Вернулся через час с большим комком глины, парой веточек сухих медвежьих ягод и травами. Одни велел пожевать и приложить к мозолям, другими принялся растирать тупаря. Выпотрошил внутренности, нашпиговал его грибами да ягодами, обмазал глиной и засунул в раскочегаренный очаг — вертел разбойники тоже забрали.
После этого они вместе пошли на кладбище хоронить родных мальчика. Санат всё сделал сам, велев Клареду не тревожить мозоли. Даже большой камень из другого угла кладбища прикатил, чтобы отметить место; Кларед и не думал, что сдвинуть такой под силу одному человеку. Он просительно подал гостю найденный утром обломок мотыги, и тот добротно выцарапал на камне имена. Буквы были немного странные, на старинный манер, но не так уж сильно отличались от современных.
Постояли немного, помолчали. Мужчина как будто молился, закрыв глаза и уйдя в себя. Кларед тоже обратился к богам с просьбой присмотреть за его родными. Сердце заболело при мысли о том, как рано и жестоко они погибли.
Мальчик стоял, опустив голову, когда на плечо легла сухая тёплая ладонь, вызвав невольный всхлип. В порыве тоски он обхватил руками своего загадочного помощника — не родного, но и не совсем чужого человека. Думал, заплачет, однако, все слёзы, видимо, кончились ещё вчера. Юный сирота лишь тяжело дышал, уткнувшись мужчине в живот. Тот приобнял его за плечи, положив ладонь на макушку, и от тёплых рук по телу заструился покой.
Постояв так немного, Санат потрепал мальчика по голове и, присев, заглянул в глаза:
— С их душами всё будет хорошо, — сказал он совершенно уверенным тоном, словно знал, о чём говорил.
И Кларед ему поверил. Вздохнул с частичным облечением и позволил увести себя назад, в замок.
Санат провёл его в разорённую столовую справа о холла, усадил на широкий подоконник и устроился напротив.
— Ну, рассказывай, что делать надумал, — велел он.
— А разве у меня есть выбор? — вздохнул Кларед.
— Выбор есть всегда.
— Но честь рода и клятва дяде требуют попытаться вернуть... Предмет.
— И как же ты собрался отобрать его у отряда, с которым не справились все взрослые в замке? — Санат насмешливо приподнял бровь.
— Украду, если потребуется, — вспыхнул Кларед.
— А как честь рода сочетается с воровством? — мужчина приподнял другую бровь взамен первой.
И Кларед узнал этот менторский тон, совсем как у мэтра Пойчига. Понял, что не обижаться надо, а рассказывать. Человек бывалый, может, подскажет что-то дельное.
— Дядя сказал, меч надо вернуть любой ценой, кроме собственной жизни.
— А как ты сам-то уцелел?
— Дядя спрятал меня на дереве, за стеной. Я всё видел...
— И тебя потом не нашли?
— Нашла одна их девчонка — мелкая, страшная такая, со шрамом в полщеки, но не выдала почему-то...
— Интересно... — взгляд Саната устремился куда-то вдаль.
— В общем, я понимаю, что слишком мал и ничего пока не умею, но если ждать, пока вырасту и научусь, на мир же могут обрушиться несчастья? Так написано в легендах. Да и где потом искать... Предмет? Что мне ещё остаётся, кроме воровства?
Кларед всмотрелся в бездонно-синие глаза, вновь обратившиеся к нему — с тайной надеждой, что странный друг их семьи не только подскажет, но и поможет. Тот легонько покачал головой, словно в ответ на мысли мальчика, но заговорил лишь о высказанном вслух:
— Ну, во-первых, нартов ты вряд ли догонишь. Дольше, чем на сутки Свора на Охоте не останавливается. Такой у них защитный обычай. Правда, раньше охоты были не такие зверские.
— А как же имущество? — удивился Кларед. — Они вывезли все вещи, увели коров и забрали птиц. Неужели потащат всё это за собой?
— Я провёл много лет в затворничестве, но вряд ли нарты сильно поменяли привычки. Всё лето они кочуют, собирая добычу. Большую часть потребляют в пути, кое-что действительно везут с собой про запас, а лишнее продают. Но Свора при этом не останавливается — просто высылает отряды, которые потом возвращаются дальше по Тропе.
— Так может, и Меч продадут? Ой... — Кларед спохватился, что назвал запретное слово.
— Это вряд ли. У них культ воинских искусств, и хорошее оружие всегда забирают себе. А если твой дядя им бился, они, скорее всего, уже поняли, что клинок необычный, и повезут разбираться своим колдунам... — мужчина нахмурился, и от него снова повеяло угрозой.
— То есть, он попадёт-таки в злые руки?
— Не переживай, — гроза прошла так же внезапно, как собралась, сменившись солнцем улыбки. — Беды, конечно, грозят, но не прямо сейчас и не обязательно на этой земле. Выручать Предмет надо, но несколько лет в запасе точно есть.
— Только как же найти его потом, через несколько лет?
— К осени нарты всегда отправляются в Восточные Горы на зимнее стойбище. И сейчас, скорее всего, движутся уже восвояси. Следуют они, похоже, Тропой Теней, которая издавна пользуется дурной славой. Так что, даже если ты найдёшь быстрого коня и догонишь их, спрятаться тебе будет негде.
— А в этом их стойбище? Вы знаете, где оно?
— Каждый год в разных местах. Там немало плато и долин. Найти-то можно, только проще не станет. У них беспризорников нет. Точнее, они могут привезти с собой и бойких сирот, но ими занимаются отдельные люди, так что все малолетние наперечёт. В общем, затесаться в их стан незаметно не выйдет.
— Тогда что же делать? — отчаялся мальчик.
— Тебе есть, куда податься? Родственники там, может быть, дальние?
— Нет, — парнишка понурился.
— Это плохо, — вздохнул Санат. — Я подумаю, что можно сделать, но все мои знакомые, скорее всего, уже умерли...
— Сколько же вам лет? — задал Кларед зудевший с самого знакомства вопрос о дружбе с прадедом.
