Волчица и пергамент. Том 9

Дурацкий вопрос.

— Это совершенно другое, совсем непохоже, — отозвалась Миюри.

С возвышения, судя по голосу, вещал мужчина примерно того же возраста, что и Коул.

— И если бы моему брату надо было сделать что-то подобное, — добавила она, — он, конечно же, не подошёл бы для этого.

Миюри даже не попыталась поддразнить его, она просто говорила с ним, будто у них было одинаковое настроение. Потом она села рядом с ним, обняла свои острые коленки и прислонилась головой к его плечу.

— Мне ещё, если честно, — призналась она, — было немного страшно.

Ажиотаж, так Коул мог описать состояние людей. Кроме того, у него из головы ещё не выветрилось воспоминание о таком же настрое людей.

— Это было похоже на ночной Атиф.

Атиф был первым городом, в котором они вместе с Хайленд начали настоящую борьбу против Церкви. Там люди, недовольные тиранией Церкви, получив достаточный повод для нападок на неё, вдруг проявили свои тёмные стороны души, например, нарядили собаку священником и смеялись над этим.

Если бы торговца, которого притащили в церковь под конец проповеди, отдали толпе, его бы на месте вздёрнули безо всякого суда.

Но такое рвение казалось Коулу явно излишним. Обман с весом хлеба или мерной ёмкостью для выпивки был достаточно распространённым способом мошенничества и, без сомнений, серьёзным преступлением, но наказывали за это штрафом и, например, сажанием на осла задом наперёд перед народом. На худой конец могли протащить по улицам города.

Горожане обычно пришли бы в замешательство перед необходимостью самим затянуть на чьей-то шее петлю, но в этом городе люди явно жаждали смертной казни во имя справедливости Господней.

И довёл их до этого не кто иной, как человек, выдававший себя за Предрассветного кардинала.

— Что будешь делать? — немного нерешительно спросила Миюри, вид у неё был подавленный.

Коул медленно закрыл и открыл глаза, глубоко вдохнул и ответил с выдохом:

— Мы выгоним самозванца.

Миюри крепко прижала колени к себе и положила на них подбородок.

— Я думал, что у него, наверное, сильные религиозные убеждения, может, слишком сильные. Он так сильно хотел восстановить справедливость и осудить Собор за неправедное управление городом, навязанное силой, что использовал имя Предрассветного кардинала, я так думал, — Коул глубоко вздохнул, выдавливая из груди следы того безумия, сдавливавшего ему горло. — Однако, увидев эту проповедь, я убедился, что тот человек не имеет веры и является просто мошенником, использующим недовольство людей и подстрекающим их. Ещё важно пробудить обманутых людей, и это тоже должно быть моей обязанностью.

Миюри широко распахнула от удивления глаза, в то же время её лицо исказилось, словно она вот-вот заплачет.

Коул использовал решительные слова, подбадривая самого себя, но Миюри он, возможно, показался слишком резким. Он много растерялся от этого, а Миюри, глядя на него глазами, полными слёз, произнесла:

— Мой брат... стал таким потрясным...

— Мм? М-м-м? — не понял Коул.

Но Миюри потянулась рукой и погладила его по голове, будто старалась поддержать.

— А вот что бы я стала делать, если бы ты опять повёл бы себя, как хлюпик, — и Миюри, взъерошив ему волосы, погладила его по щеке.

Коул с некоторым раздражением отпихнул ей руку. Девушка-сорванец рассмеялась, будто её щекотали.

— Потому что было похоже на то, что эта проповедь произвела впечатление и на моего брата. Было бы неприятно, если бы был одурачен и он тоже.

Коул недовольно посмотрел на Миюри, та улыбнулась в ответ. Эта девушка продолжала внимательно следить за ним.

— Их критика расточительности Церкви и впрямь меня поразила, и их проповеди показались мне весьма убедительными. Однако, если приглядеться, можно увидеть кое-что странное.

Орбурк, город надежды. Это, конечно, прекрасно, но кое-какой опыт познания мира у Коула имелся.

— Нет ничего удивительного, если люди, переселившись в отдалённый край, будут строить себе город. Однако то место расположено практически рядом с соборным городом под управлением архиепископа-выборщика.

Более того, то, что здесь строилось, было куда значительней, чем простой гостевой посёлок. Город должен владеть большой ярмаркой и прямо противостоять интересам Собора.

— И тогда возникает ещё один вопрос. О возможной войне города с Эшьютадтом.

— А как же жители города?

— Досточтимый Предрассветный кардинал не хочет войны, уповая на то, что беспринципный архиепископ однажды преклонит колени пред истинным учением Бога. И потому, если сторона архиепископа нападёт, это лишь докажет миру, кто прав.

Существовали, конечно, истории о том, как люди без конца молились пред тираном и, в конце концов, побеждали его.

Насколько понял ситуацию Ханаан, Собор избегал прямого противостояния с Орбурком. Потому что, вступив в противостояние с тем, кого называли Предрассветным кардиналом, можно заслужить плохую репутацию у людей.

Однако в этом мире при слишком сильном давлении чувство разумного может порой отступить. Если соборный город всё же решится, использование военной силы тоже будет возможным, а историю пишут победители.

— Я не думаю, что род Хобернов представляет на самом деле мощную силу.

Если то, что относилось к Хоберну, и было настоящим, то его практически никто не сопровождал. Получалось, что даже мошенник смотрел на него свысока.

— Но я заметил ещё кое-что странное, — с гордым видом заявила Миюри.

— Ты о том торговце с верёвкой на шее?

Миюри была настолько поражена, что всякое выражение покинуло её лицо.

— Э? Как это?

— Я просто понял. Видишь ли, я ведь путешествовал с твоими родителями.

Миюри, оценивая Коула, ударялась в крайности. В каких-то областях она оценивала его излишне высоко, в других считала его до ужаса тупым.

— Ни один торговец не может подделать форму для хлеба и изменить объём мерной ёмкости для напитков. Разве хозяин постоялого двора в Эшьютадте этого не говорил?

Торговцы и ремесленники стекались а Орбурк заниматься своим делом. То есть, это был не временный рынок для проведения ярмарки где-то на обочине дороги, а место, куда утекали толпы людей из соборного города.

Раз так, им надо привезти туда все виды деятельности и торговли. Пекарни не торгуют вином, а винокурни — хлебом.

И если немного поразмыслить, станет понятно: это преступление было придумано.

— Пусть тот торговец и выглядел потрёпанным, но если вспомнить ту сценку, на нём самом не было видно ран или других повреждений, — недовольно надувшись, произнесла Миюри. — Я обратила внимание только на его состояние, а остальное не поняла.

— То, что они говорили про налоги, что их не будет, — это просто обман.

— Э?

— После той проповеди по толпе передали большое количество корзинок с просьбой о пожертвованиях. Человек с корзинкой подошёл и к нам, хотя мы стояли вне толпы. Там, учитывая обстановку, Мы не могли отказаться. Это тот же налог.

Если подумать, перебирая одну подробность за другой, обнаружится немало вызывающего подозрения.

— И ты положила в эту корзинку свою шля...

Миюри вдруг обеими ладошками попыталась прикрыть Коулу рот.

— Замолчи! Хватит!

Коул увернулся от вдруг набросившейся на него Миюри, уже уверенный, что он был прав. Отдать шляпу было умышленным действием хитрой волчицы, чтобы помочь её брату, ошеломлённому поведением самозванца.

— Ты хотела проследить, куда деваются собранные вещи, не продают ли их, так? — уточнил Коул.

Снова надувшись, Миюри ссутулилась, так она делала девочкой, когда обнаруживался какой-нибудь её розыгрыш. Но, когда Коул вздохнул, она посмотрела на него.

— Да, так. Дело в том, что у воров обычно бывает логово, тайный замок.

Торговец, обвинённый в мошенничестве, на самом деле лицедействовал в представлении, поняв это, Миюри, надо полагать, изменила своё мнение. В городе школяров Акенте она, могло показаться, видела насквозь часть города, где жили подростки, занимавшиеся плохими делами. Используя такое видение, Миюри могла оглядеться и понять, что Предрассветный кардинал не был мошенником-одиночкой, у него были товарищи. А раз так, следующее, что должно было прийти на ум — как найти их логово.

— Замок-логово, ты можешь его найти?

В такие моменты не было ничего надёжней улыбки Миюри.

Днём пригревало солнце, но ночью всё же стало достаточно прохладно. К тому же эта поросль из диких злаков откликалась на дуновение ветра унылым шумом. Находясь в этом месте, Коул припомнил, каким одиноким он себя ощущал в то время, когда он был бродячим школяром.

Может быть, его детские мечты стали причиной того, что его назвали Предрассветным кардиналом.

Среди этих мыслей Коул отчётливо услышал, будто что-то ползёт по земле, а потом негромкие шаги по кустикам здешней травы. Он поднял глаза и увидел перед собой волчицу.

— Я нашла.

Волчица тряхнула головой, вероятно, избавляясь от набранного в траве сора.

Коул, стараясь, чтобы по его лицу не было заметно, каким облегчением было видеть Миюри в такой форме, поднялся и отряхнул сзади одежду. Потом погладил шею забеспокоившейся лошади.

— Подожди немного здесь, пожалуйста.

Он не думал, что лошадь поймёт его слова, но не сомневался, что присутствие Миюри позволит как-нибудь сладить.

Лошадь, явно обеспокоенная серебристой волчицей, переступила пару раз.

— На мне ехать приятнее, правда? - спросила Миюри, мчась по заросшему колосившейся травой лугу с Коулом на спине.

Коулу вдруг пришло на ум, что в Эшьютадте была нанята лошадь, а не конь.

— Каким оказался замок-логово?

Заданный им вопрос никак не был связан с игривым вопросом Миюри, она так дёрнулась на бегу, что Коул чуть не слетел с её спины.

— Здесь полно мелких ручьёв, очень много грязи.

Коул кивнул, не имея желания оспаривать её оправдание.

— Он выглядел так же, как та полуразрушенная церковь.

— То есть там были руины?

— Может быть. Он словно был завален грязью, и туда идёт дыра, похоже, туда свозят товары. Изнутри доносятся запахи вина, жареного мяса, дым, звуки музыки и весёлые голос девушек.

— Хо-о...

Эти воры — будто кто под заказ нарисовал картинку. Если бы вмешался инквизитор и обнаружил порочность Предрассветного кардинала, это стало бы очень громким событием.

— Но дыра на их склад несколько странная.

— Странная?

Продолжая нести на спине Коула, Миюри вытягивает шею носом к небу.

— Там могут быть какие-то тайные входы-выходы. Я учуяла запах мяса издали, ещё на лугу.

Насчёт запаха — этого вполне можно было ожидать от волчицы, но странно, что Миюри могли возникнуть сомнения.

— Что странного в том, чтобы у вора был тайный ход для бегства?

Коулу с Миюри было хорошо известно о существовании таких предусмотрительных людей, как Ив. А тайные ходы вообще были любимой темой Миюри в разных историях.

— Ммм, это верно, только не совсем... — произнесла Миюри, внезапно замедлив ход. — Вот, и здесь.

— Мм?

Миюри пошла ещё медленней, время от времени постукивая передними лапами по земле.

— В этом широком открытом поле что-то закопано одно за другим вот так.

Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, поэтому Коул слез с Миюри и нагнулся ближе к её морде. Там лежали камни, выложенные в ряд, но не просто камни, а обработанные людьми.

— Это остатки основания каменной стены? — спросил Коул первое, что пришло ему на ум, но Миюри, всё ещё в форме волчицы, отчётливо пожала плечами.

— Эти зарытые везде камни, похоже, ведут к той церкви в Орбурке. Если это была стена, то очень длинная.

Коул посмотрел в сторону, куда Миюри повернула голову, и различил тусклые огни Орбурка.

— Итак, всё это, кажется, растёт из оплота самозванца, выдающего себя за моего брата.

Мало того, создавалось впечатление, что базовый замок зарыли в землю, а потом откопали. Коул ошарашено, как птица под взглядом охотничьей собаки, окинул взглядом поросшее жёсткой травой поле.

— Развалины крепости?

Большие уши Миюри выпрямились, хвост задрался вверх. Она недавно нарисовала ужаснувший Коула замок мечты, окружённый городскими стенами без единого выхода.

— Мне как-то раз довелось видеть развалины крепости на холме, но...

Коул, конечно, не стал развивать тему мечты Миюри, но подумал, что если они устроили логово в заброшенной крепости, захватить всех разом было бы хлопотно.

Но камни у его ног не годились для использования в качестве основания стены, в них было что-то странное.

— Всё это вроде бы слишком большое. К тому же странно, что основание сохранилось, а от стен не осталось совсем ничего.

Миюри обнюхала камни, едва не касаясь их носом, а потом сказала:

— Я подумала, что это может быть тайный подземный ход.

— Ход?

— Местами, похоже, есть отверстия, из них доносится слабый запах мяса. Думаю, здесь надо было пройти, чтобы выйти в тыл врага.

Коул бы сказал, что это, да, похожи на остатки прохода, но ему казалось, что проход был слишком узким, чтобы по нему пролезть.

Не, ну для охотника, который занимается дичью, живущей в норах, вроде кроликов, здесь вполне может отыскаться что-то на завтрак. Но у Коула было ещё свежо воспоминание о Ле Руа, торчавшем в остатках водного пути в заброшенном особняке аристократа.

— Если хочешь использовать подземный ход, чтобы при осаде крепости пройти под стеной, нужно копать глубже, разве не так? Кроме того, у меня было такое ощущение, что там будет что-то большее.

Коул опустился на колени и дотронулся до камня, полускрытого в траве и грязи, Миюри, потеревшись носом о его плечо, пристроила морду ему на спину. Морда у неё была, конечно, не такой большой, как у Хоро, но всё же побольше, чем у миленького волчонка, и давила ощутимо.

— Всё так, но древняя империя построила здесь военную крепость, так что здесь должны были разыгрываться великие битвы.

Ханаан говорил о чём-то подобном.

Вообще-то Эшьютадт отсюда был далековат, но, судя по всему, уровень моря прежде был выше, и оно, надо полагать, глубже вдавалось в сушу. С учётом этого не было бы удивительным, если бы и сам Эшьютадт располагался ближе к этому месту.

Значит, здесь когда-то располагался военный объект, связанный с Эшьютадтом, здесь проходила линия, на которой велись ожесточённые сражения с язычниками... Неужели так и есть?

— Мне ничего толком не приходит в голову, но иной причины для создания этого, кроме военного применения я придумать не могу.

— Военное, это несомненно.

И Миюри подтолкнула Коула своей нижей челюстью, лежавшей у него на плече. Возможно, в отместку за то, что Коул раньше Миюри распознал обман самозванца.

— Однако, если это то, что осталось от времён древней империи, в хранилищах Эшьютадта могли остаться какие-то записи. Давай проверим, когда вернёмся.

Собственно, сам Эшьютадт— это город, основанный на точке обеспечения эпохи древней империи у линии соприкосновения с противником. Коул подумал, что будет быстрее разобраться с помощью Ханаана, и в этот момент тяжесть с его спины исчезла. Он обернулся и увидел на морде Миюри странное выражение.