Волчица и пергамент. Том 10

В то же время он действительно держал в левой руке трость, и взял он её, судя по виду, не вчера-сегодня, она стала частью его повседневной жизни.

— Твоё имя?

Отвечая на вопрос, Коул склонил голову:

— Тот Коул.

— Хм... Ты производишь впечатление, сильно отличающееся от того, что я слышал. Я слышал, что ты ходишь босым по горным тропам и проповедуешь даже диким птицам.

Такое представление действительно могло подойти мученику, вознамерившемуся исправить Церковь и открыто осуждавшему её злоупотребления.

— А, ну и ладно. По части несоответствия ожиданиям людей я сам не буду последним, — насмешливо произнёс правитель и встал, при этом он особо нарочито уткнул трость в пол, вероятно, в качестве самоуничижительного жеста: трость не могла быть уместной в руке бравого, отважного наёмника. — Фригер, пожалуйста, займи остальных гостей.

Отдав приказ распорядителю, правитель перевёл взгляд на Коула.

— Твоё преосвященство, удели мне немного времени, — попросил правитель и, плотно стиснув зубы, отвернулся к тусклому стеклу окна.

Коул испытал короткую вспышку беспокойства, подумав, не пойдёт ли речь о чём-нибудь таком, чего Коулу не хотелось бы рассказывать людям, но он смог поклониться, не дав беспокойству отразиться на своём лице. Затем он бросил взгляд на Миюри, однако эта просьба не вызвало у неё особого интереса.

Та самая Миюри, которая вообразила, что выборщик мог быть не-человеком и даже Медведем-Лунобивцем, отреагировала так, что правитель, скорее всего, был таким же человеком, каким и казался.

Ещё Коул, конечно, хотел проверить, не замышлял ли правитель чего-либо плохого, но, судя по состоянию Миюри, никакой опасности не было. И он следом за правителем вышел в дверь, которая вела из зала прямо во двор.

Там правитель посмотрел вверх и стал пристально вглядываться в небо.

— Я слышал, что небо там внизу другого цвета. Что скажешь?

Коул тоже посмотрел на небо.

— Мне кажется, здесь небу присущ более глубокий синий оттенок.

— Это место должно быть ближе к престолу Господа, чем там внизу, но видишь ли ты его своим взором?

— Мне жаль, но...

Коулу не был уверен в смысле этого вопроса, но правда состояла в том, что сколько бы Коул ни читал Священное писание, сколько бы ни молился, он никогда не видел даже края одежды Господа. Возможно, ощутив чувства Коула, правитель опустил взгляд и вышел на утоптанную землю двора.

— Мне тоже. Когда эта нога переставала работать, я какое-то время смотрел в небо и жаловался, — сказал, обернувшись к Коулу, он и засмеялся.

Иронии в его смехе прибавилось, вероятно, из-за тех неприятностей, которые ему тогда пришлось перенести.

— Ни в коем случае не думай даже в такое время проявлять жалость ко мне.

— То есть?..

— Я, конечно, насчёт тебя, Предрассветный кардинал, — уточнил правитель, потом отвернулся и пошёл вперёд, опираясь на трость.

Просторный двор был засажен деревьями с пышной листвой, кажется, фруктовыми.

— Когда та девушка, что торгует шерстью, заговорила о тебе, я несколько сомневался в её словах. Однако Господь дал мне знамение, дабы я преодолел мои сомнения.

Почему-то Коул заподозрил крысу Вадена в явлении небольшого чуда. Всё, что надо — это принести Священную книгу на подушку правителя, пока тот спит. Для Вадена — проще простого.

— И издалека, из Эшьютадта, пришли слухи о том, что туду действительно пришёл наставник. Кажется, в той стране он победил самозванца чудом Господним?

— Правла в том, что Господь наставил и направил нас, — ответил Коул, не зная, как это лучше передать, поэтому он не стал поправлять выборщика.

— Как смиренно для того, кто внезапно появился в мире, будучи носителем Божественной кары.

Коул не знал, что сказать. Похоже, у этого человека действительно были какие-то пути получать сведения.

Менестрели, которые, похоже, так нравились Миюри, писали песни так, как им хотелось. Но, судя по тому, как говорил правитель, ему, надо полагать, было прекрасно известно о ненадёжности слухов, разлетавшихся по свету.

— Насколько хорошо тебе известно положение? — спросил правитель, останавливаясь.

Коул лишь сейчас осознал, что они вышли в центр двора. Здесь была открытая площадь, без каких-либо препятствий для движения, возможно, здесь устраивали лошадиные скачки. Стражники, человека четыре, стояли достаточно далеко, чтобы не слышать разговора, и следили за Коулом.

— Пропал астроном, которому ты, правитель, покровительствовал.

Коул не стал говорить о похищении. Некоторое раздражение правителя проявилось в его вздохе.

— Его похитили. И за верёвочки, вероятно, дёргала Церковь.

То же самое Коул слышал и в городе. Но из того, что он понял, Церковь не была наиболее вероятным виновником. Подозрительнее всех выглядел ответвление рода Дюран, сосредоточившее в своих руках железные рудники.

— Какие-то доказательства у правителя имеются? — спросил Коул, осознавая, насколько неучтив его вопрос.

Мужчина бросил на него колючий взгляд. Но он сердился не на этого молодого человека, забывшего о должном уважении.

— Естественно. Местная церковь часто зовёт пришлых людей, насколько мне известно. Не знаю, как они пронюхали, но они поняли ценность учёного.

Даже из того, что узнал Ханаан, Коул не увидел никаких подвижек, связанных с инквизицией. Но а том, что башню исследовал кто-то посторонний, кажется, сомнений не оставалось.

— Предрассветный кардинал, — вдруг повернулся к Коулу король. — Потеря астронома, очень горькая для меня, это одно. Ещё, как ты легко мог узнать, слушая, что говорят на улицах, моя власть подобна огоньку на ветру.

Эти его голубые глаза, смотревшие на Коула.

Выборщик империи, обладавший властью короля, признавался молодому человеку, которого видел в первый раз в жизни, в отсутствии этой власти — такое никак нельзя назвать нормальным.

Выборщик Дюран действительно дошёл до края.

— От отца моего и деда до основателя рода короля-наёмника защита города Убан и его жителей являлась тем, чем славен род Дюран. Однако из-за этой ноги, я не могу исполнить долг, возложенный на меня этой ответственностью. Последнее, что осталось для восстановления власти, — это тайный план. Исследование, связанное с ним, как раз и проводил астроном, о котором мы говорим.

И правитель с такой силой ударил тростью, что из-под неё полетел ком утоптанной земли. Из него рвались переполнявшие его душу гнев и страдание.

Однако Коул пока не мог понять правителя. Тот утверждал, что исследования астронома могли восстановить его власть.

Однако, разве это возможно?

Иления говорила, что астроном последовал за легендой о Медведе-Лунобивце. Между этой легендой и историей королевского рода ничего общего.

Не исключено, что король мог быть одержим чем-то вроде поклонения дьяволу. Поклонялся, или что-то вроде того, Медведю-Луновивцу, что вполне могло привлечь внимание инквизиторов.

— И это касается не только меня. Но и тебя, который борется с Церковью. Вот почему я принял предложение девушки-торговца шерстью.

— Касается меня?.. — пробормотал Коул, в ошеломлении забыв, как ему следовало себя держать.

Впрочем, правитель был, вероятно, настолько поглощён разглядыванием набалдашника трости, что даже не заметил этого.

В городе Коул услышал, что после исчезновения астронома правитель потерял голову и стал хватать всех, кто казался ему подозрительным.

Но, несмотря на такую кажущуюся жёсткость он, как говорил Ваден, почему-то не задавал подозреваемым прямых вопросов и вообще действовал бестолково.

Король что-то явно утаивал.

Что-то, о чём нельзя рассказывать.

— Досточтимый Дюран, ты что-то...

Скрываешь. То, что должен был исследовать астроном. И то, что астроном узнал.

Правитель, наследник крови короля-наёмника, сказал:

— Этот астроном расследовал легенду о Медведе-Лунобивце. Но я сразу понял, — он говорил тихо, отворотив лицо от солнца. — Он исследовал затмения.

Коул заметил, как запали опущенные глаза собеседника, но не ответил сразу не поэтому, просто эти слова оказались слишком неожиданными.

— Затме... затмения, ты сказал?

Солнечные затмения. Или хотя бы лунные затмения. Это необыкновенные небесные явления, при которых небесные светила вдруг исчезают с неба, эти события часто записывают в церковные летописи.

В этот миг будто ударом молнии Коула поразила догадка.

Какие легенды ему повстречались на этой земле?

Медведь-Лунобивец охотился на луну, и звезда упала с неба.

Медведь-Лунобивец и затмение, заставляющее исчезнуть небесное светило.

Коул не находил слов, а правитель поднял над головой левую руку. Трость в его руке указывала на солнце в небе.

— Не исключено, что этот астроном раскрыл тайну Божьего провидения. Представь себе, что он предскажет день и час, когда это солнце вдруг исчезнет. С таким могуществом хоть привилегии назначай, хоть что угодно делай.

Коул ничего не смог ответить, а правитель направил на него конец своей трости. Его колючий взгляд переполнял гнев.

— А пусть Церковь завладеет этими сроками. Это будет такой случай восстановить свою власть, которой ты нанёс урон, что лучше и не подберёшь. Люди будут бояться, уважать и преклоняться перед ней, — трость правителя глубоко воткнулась в землю. — Предрассветный кардинал. Тебе не кажется, что мы с тобой в одной лодке?

Выборщик хотел вернуть огоньку власть над ветром, рассчитывая на чудо под названием "пророчество затмения". Для этого он нанял астронома и понёс огромные расходы, чтобы астроном имел всё необходимое.

Так что астроном вполне мог стать пророком, следившим за солнцем. И значит, его всё же похитили?

— Я должен вернуть астронома любой ценой. Если срок уже вытащили из его черепа, я должен забрать и его. Если я не сделаю этого... — правитель так крепко сжал правой рукой плечо Коула, что эта рука задрожала от напряжения. — Я останусь в тени. Навсегда.

Правитель потеряет возможность вернуть себе власть, и, не исключено, потеряет от этого и Предрассветный кардинал...

— Солнце исчезнет с неба. Не стоит удивляться, если это сочтут плохим предзнаменованием. Господь скроет солнце из-за врага Божьего, именующего себя Предрассветным кардиналом и несущего беспорядок в мир, исчезновение солнца — это предупреждение. Они просто скажут это перепуганным людям. И все обязательно поверят.

Медведь-Лунобивец использовал свою силу, чтобы стать разрушителем древнего мира.

Если удастся доказать, что небесное светило померкло из-за того, что Предрассветный кардинал не повиновался учению Божьему, будет нетрудно замарать само его имя.

Конец трости правителя поднялся и легко коснулся груди Коула, словно для того, чтобы он не забывал о том.

Грязное пятно, оставшееся на чёрной монашеской сутане, напоминало сквозную дыру, через которую прямо в его сердце вошло это напоминание, похожее на заклятие.

— Предрассветный кардинал. Я с нетерпением жду от тебя действий.

Тонувший выборщик изо всех сил цеплялся за лодыжку Коула. Но даже если бы эту руку Коул с себя стряхнул, Предрассветному кардиналу уже не найдётся место на небе, навсегда лишённом солнца.

Миюри движением кошки, пытающейся поймать бабочку, вытянула руку к небу. Эта небесная история ей понравилась, и она высказалась первой:

— Это означает, что солнце исчезнет?

И она сделала движение, будто хватала солнце рукой. Ханаан ответил серьёзным тоном:

— Не только солнце, луна тоже может исчезнуть. Эти явления наблюдались на протяжении всей истории, Существует много записей о них.

В книгохранилище святого престола хранились книги со всего мира. Однако Ханаан знал об этом, похоже, только по книгам и был настроен несколько недоверчиво.

Другое дело не-человек Иления, за долгую жизнь она могла увидеть эти явления своими глазами. Но, подумал так, Коул не решился спросить её об этом, потому что Иления говорила, что она немного старше Миюри, и называла себя её старшей сестрой.

— Но он всё-таки предсказатель, — сказала Миюри, опуская взгляд с неба на Коула и будто обвиняя его.

— Пророчество затмения — это не то же самое, что гадание... Нет, действительно, а ты как думаешь, господин Ханаан? — возразил Коул, чувствуя, однако, себя не совсем уверенно, поэтому он и перенаправил вопрос Ханаану.

Ханаан немного отпрянул, но ответил:

— Я не знаю точных определений, но древний отец церкви преподобный Антоний говорил об астрологии, что близнецы имеют одинаковое движение светил на небе, и потому их должна постигать одинаковая участь, Причём рождение близнецов происходит с древних времён. И раз общность их участи не подтверждена, гороскопы представляют собой либо зловредные деяния, попирающие Божье учения, либо... просто ложь.

Тем не менее, Коулу ещё никогда не приходилось сталкиваться с обличение предсказаний затмений. Он подумал, что, в конце концов, астрономия и астрология — вещи разные, и в этот момент Иления, посмотрев на небо вслед за Миюри, заговорила:

— Можно же предсказать, что солнце сядет на западе, а не на востоке, или предсказать, какая звезда выйдет ночью в зенит в то или иное время года, так ведь? Если предсказывать затмение по тому, как будут трескаться кости оленя, когда его жарят, я думаю, это будет гаданием, но если предсказание — результат расчёта движения небесных светил, то, думаю, это будет отличаться ог гадания.

Рассудительные слова Илении обладали весомостью, которую было трудно оспорить. Поэтому Иления производила иное впечатление, нежели Миюри, и, похоже, Ханаан был этим просто очарован. Когда, закончив говорить, Иления улыбнулась, он покраснел и медленно кивнул.

— Но, думаю, нам надо убедиться, что там действительно нет костей жареного оленя.

Ваден и его крысы уже осматривали комнату астронома, но они практически не разбирались во всём, что связано с религией. Если бы нашёлся кусок обгорелой серы или сушёной ящерицы, они, возможно, обратили на это внимание, но распознать еретическую книгу на полке вряд ли сумели бы. И потому Иления вызвала Предрассветного кардинала, использовав Миюри в качестве рычага.

И было ещё одно, что можно было понять из хода событий.

— Госпожа Иления, — обратился Коул.

— Да?

— Ты с самого начала знала, что астроном преследовал цель предсказать затмение, так?

Иления продемонстрировала улыбку, вполне подходящую для компаньона Ив.

— Может, на одну половину. Госпожа Диана предположила, что это возможно, — ответила Иления с доброжелательной улыбкой.

Вероятно, в действительности она была уверена в этом.

Если астроном собирался предсказывать затмения, король был строго ограничен в выборе тех, к кому он мог обратиться за помощью. В конце концов, если бы нашёлся тот, кто мог предсказывать затмения, любой обладатель власти захотел бы стать пророком. И если бы он обратился бы за содействием, отказать могло оказаться достаточно сложным.

А что хуже, король был из властителей не слишком крупной величины, а больная нога делала для него затруднительным выти за пределы своей усадьбы. Если бы он попытался с кем-нибудь объединиться, вся слава, очевидно, была бы отнята союзником.