Naruto: Незнакомая Коноха. Часть 2

  — Что тебе нужно?! — если б можно было убивать голосом, мама бы уже это сделала.

  — Мне нужна ты.

  — Моя голова?

  — Именно! Желательно мыслящая.

  — Отпусти дочь, и я сдамся.

  — Э, нет, дорогуша! Условия тут ставишь не ты!..

  Тора в ужасе слушала диалог. Ей хотелось бы думать, что всё произошедшее — страшный сон, но она уже знала, что такое бывает и в реальности. И что теперь делать?! Как помочь?! И может ли она вообще хоть что-нибудь сделать?!!

  Все попытки шевельнуться предотвращались ещё более сжимающимися корнями, пока от недостатка кислорода девочка не "поплыла" и не обмякла. Очнулась, когда стороны уже, похоже, пришли к консенсусу. Белый человек двинулся в комнату, где опустившую руки Кушину прочно пеленал древесный кокон, наращивающий слой за слоем. Потом из него вспенилась блёклая клякса, вытянулась и обрела форму ещё одного Белого. Он размял шею, усмехнулся и вдруг раскрасился, превратившись в маму.

  "Кажется, у меня уже бред, — подумала Тора и обессиленно закрыла глаза одновременно с накрывшим её с головой коконом. Вроде бы надо было бояться — но мысли плыли лениво, неспешно, и отчего-то безудержно клонило обратно в сон. — Получается, этот "Белый" — Сенджу? Он ведь владеет мо-ку-..."

  

  

  День, не задавшийся с самого начала, как и положено, и дальше пошёл кувырком. Наруто запорол тест семпая на знание устава караульной службы, пропустил мимо ушей объяснение нового материала и до кучи глупо подставился во время спарринга. Новость о том, что вторую половину дня ему предстоит оттрубить в генинском патруле, блондин уже принял молча, со вселенским смирением во взоре.

  Как оказалось, так "повезло" не только ему.

  — Ё! — вскинул руку в приветствии самый суматошный АНБУ этой Конохи. — Ты один сёдня?!

  — У Енота миссия, — нехотя откликнулся Наруто.

  Он впервые понял тех людей, которые при виде его энергичной и шумной натуры едва заметно морщились или молча отходили в сторону. Блондину тоже сейчас хотелось так сделать; и уж точно не хотелось быть центром внимания фонтанирующего энтузиазмом приятеля.

  — Значит, я вместо него! — рассмеялся Мирай. — Рассчитываю на тебя!

  — А почему ты?.. — хотел было спросить Наруто, но замялся. Ведь опытных АНБУ в обычный патруль не ставят, если только со стажёром или сильно провинившихся.

  — В патруле? — ничуть не смутился Соловей. — Потому что с кадрами щас полная неразбериха! И пока эта катавасия не кончится, нами так и будут все дыры затыкать!

  — А. Ага, — вяло согласился блондин. — А где остальные? Нам выдвигаться пора.

  — Да вон! Идут как раз! — махнул Мирай на приближающуюся команду из двух генинов и девушки-полицейской. И опять ни одного знакомого лица.

  — День добрый, — кивнула командир патруля, подойдя. — Меня зовут Хотару Якио, это Мики Ширануи и Вакаба Ямаширо. С Соловьём, думаю, все знакомы, а ты?..

  — Хорёк, — буркнул Наруто. — Рядовой АНБУ. На время выполнения миссии поступаю в полное ваше распоряжение, — и самоустранился, шагнув за спину сослуживца.

  Попытка отвлечь от себя внимание оказалась неудачной. Если команда не особо-то рвалась общаться с новым знакомцем, то Мирай никак отлипать не хотел. Пристроившись в арьергард отряда вместе с джинчурики, Соловей занялся ничем иным, как выносом мозга Наруто:

  — Слушай, Менма, всегда хотел узнать...

  — Я не Менма. Я На... то есть, Сэй!

  — ...ты же всегда теневыми клонами балуешься? Ну так вот... Меня вопрос мучает: если клона уложить спать — то, когда он развеется, ты будешь выспавшимся?.. Менма?!

  — Я не... Да не буду я выспавшимся! С чего ты вообще это взял?! Клоны не спят!

  — Что, совсем?!

  Наруто с ходу даже не нашёлся с ответом на такое "искреннее изумление".

  — А если уснёт?!

  — Возьми и сам проверь!

  — Ну, у меня чакры маловато, да и технику эту пока выцыганить не удалось... Слушай, может, ты научишь?! Какие там печати нужны?!

  — Да не помню я! Не знаю! У меня своя печать!

  — Ага, точняк: пальцы плюсиком! Слушай, а Коноху...

  — Ну что?!

  — ...вернее, почему все селения шиноби называют деревнями?! В Листе ведь людей как бы не больше, чем в паре соседних городов, вместе взятых! Так почему "деревня"?!

  — Аааргх!!! — вспылив, блондин вспорол кунаем воздух в опасной близости от приятеля и, отпрыгнув, ощетинился: — Да что ты пристал ко мне?!!

  — А... ага, — кивнул сам себе Соловей и провёл по плечу рукой, размазав, к полному изумлению Наруто, появившуюся тонкую алую полоску. — Ну, а теперь колись: ты чего психуешь?

  — Я не!.. — заикнулся было джинчурики, но внезапно понял, что злость прошла. Схлынула, точно пелену с глаз сдёрнули. И за собственные вопли стало стыдно. Особенно под обжигающими взглядами обалдевших напарников по патрулю. — Я не... Извини. Я не хотел.

  — Угу, это я понял, — всё так же серьёзно кивнул АНБУ. — И всё же: что случилось?

  — Да ничего... Ничего не случилось, всё нормально, — больше всего Наруто хотелось провалиться сквозь землю. Действительно, что это с ним? Да когда такое было вообще, чтоб он ни с того ни с сего за оружие хватался?!

  — Угу, — снова "согласился" Соловей. — Именно поэтому у тебя до сих пор зрачок "скачет"?

  — Что?! — Наруто обалдело захлопал глазами. И даже не дёрнулся, когда Мирай выхватил из подсумка кунай и плашмя приблизил его к маске блондина, играя на свету плоскими гранями клинка.

  — Что?!! — парень поднял руку к лицу, наткнулся на фарфор и застыл. В отражении вполне чётко мелькали его дёргающиеся зрачки, то сжимавшиеся в точку, то вытягивающиеся по вертикали. Да и цвет радужки, тёмно-бордовый, мало был похож на его родной...

  Оставив джинчурики осознавать масштаб внезапно прорезавшейся проблемы, Мирай повернулся к командиру:

  — Извините, Якио-сан, можно нам покинуть вас ненадолго?.. Или лучше вызвать замену?

  Девушка отмахнулась:

  — Если не больше получаса, то не надо. Мы тут справимся, незачем дежурных дёргать.

  — Спасибо большое, — поклонился Соловей и, схватив под локоток Наруто, устремился в ближайший переулок.

  

  — Ну что?.. — повернулся АНБУ к джинчурики, едва они нашли тихое пустое место.

  — Что "что"? — буркнул блондин.

  — Ты понял, что с тобой происходит? Что-то с печатью?

  — Не может быть, — мотнул головой Наруто. — Там же Курама, он бы не стал...

  — А ты?..

  — А что я?

  — ...мог чакру взять неосознанно? Ты почему нервничал?

  — Я не...

  — Вот не надо, а!

  — Д... даттебаё! Я просто за отца боюсь!

  Мирай обалдело вытаращился в ответ, потом повёл глазами по сторонам и на всякий пожарный понизил голос:

  — Четвёртый? Что с ним не так?

  — Да всё так! Просто его на встречу Пяти Каге вызвали, а у меня... а тогда...

  — А! Там ведь нападение какое-то было, да? — поскрёб лоб маски приятель, вспоминая.

  — Да! — с облегчением выдохнул Наруто. Ну хоть объяснять не надо!

  — Но ведь здесь всё по-другому. Вряд ли кто-то осмелится... Ты только из-за этого?

  — Д-да, — неуверенно кивнул блондин. И, достав кунай, попытался поймать своё отражение. Зрачок уже не пульсировал, но радужка не спешила возвращаться к родному цвету. Да и было что-то такое в ощущениях... что никак не давало расслабиться и опустить руку с оружием.

  Сев прямо на тротуар, Узумаки-Намиказе попросил:

  — Покарауль, ладно? Я на минуту. Схожу, спрошу у Курамы... вдруг что...

  — Я как раз предложить хотел, — энергично кивнул Мирай.

  Во внутреннем мире неладное было заметно невооружённым взглядом. Чакра Биджу плавала в каналах невнятными комками, не растворяясь, а от тихого утробного ворчания Лиса волосы на затылке вставали дыбом.

  — Курама?! — выскочив к клетке, с виду неповреждённой, Наруто запрыгал, привлекая внимание. — Курама!!!

  Биджу, отсутствующим взглядом сверлящий стену, вздрогнул, моргнул и повернул голову.

  — Наруто... — голос Хвостатого друга пробрал до костей, но почти сразу сменил тональность: — ...ты вовремя!

  Огромный зверь вскочил на лапы и встряхнулся, породив волну воздуха, едва не сбившую собеседника с ног.

  — Курама! Что тут творится, даттебаё?!

  — Это не тут! — как всегда непонятно объяснил Лис.

  — Что?!

  — Это не тут! Нас только краем зацепило! Ты разве не чувствуешь?!

  Открывший было рот для следующего вопроса, Наруто наткнулся на горящий гневом взгляд Кьюби и предпочёл заткнуться. Привычно отмахнувшись от воды на полу, плюхнулся на осушённый пятачок, скрестил руки и забухтел:

  — "Чувствуешь"! Что я могу чувствовать?! Тут столько злобы и ярости витает, что хочется наподдать в ближайший бубен, а не в чувствах разбираться!

  — Вот именно, — наклонился к нему Девятихвостый. Речь Биджу стала нарочито спокойной, но глаза всё так же пылали, и шерсть на загривке топорщилась хохолком. — Эти злоба и ярость... Они не наши.

  — Как не наши?! — не утерпев, опять подскочил Наруто. — А чьи?! Это как с Шинигами, "внешнее воздействие"?! — вовремя вспомнил он термин, упоминавшийся тогда Лисом.

  — Именно! — Курама внезапно оскалился и прорычал: — И КТО БЫ ОН НИ БЫЛ, ОН СВОЕГО ДОБИЛСЯ! ЧУЕШЬ?!!

  Из подсознания Наруто вымело, как метлой. Не успев даже собрать руки-ноги в кучку, парень, как компас, мгновенно повернулся в нужную сторону.

  — Там! — уже в полёте махнул он рукой Мираю и, больше не вспоминая про приятеля, на полной скорости рванул к цели.

  К белому строению с песочного цвета черепичной крышей.

  К двухэтажному домику — с башенкой, с выложенной булыжниками тропинкой от калитки до низенького крылечка.

  К семейному гнёздышку Намиказе. К особняку Хокаге... К своему новому и уже горячо любимому дому.

  Туда, где, уже ощущаемый и без чужой помощи, разворачивался всё больше клубок слепой разрушительной ярости Биджу.

  Ещё один, приглушённый расстоянием, остался где-то за спиной. Мысль о нём мелькнула — и затерялась. Дом был ближе, и дома...

  Там должна была быть мама.

  

  взгляд со стороны

  Гаара всегда любил путешествовать. Настолько, насколько вообще можно любить крайне редко выпадающее и оттого ещё более желанное удовольствие.

  Но не многие километры пути, не бескрайние леса или изумительно низкое в горах небо — его покорили чужие города. Селения людей, и обычных, и шиноби. Многие виды и обличья, разность форм и расположений. Разнообразие лиц, обычаев и темперамента...

  Гааре казалось, что люди всегда соответствуют ареалу своей жизни. Что они влияют на город — но и город влияет на них. Ведь приезжие со временем могут "прирасти" к месту, перенять облик, поведение и прочий местный колорит.

  Родная Суна, с её неизменно строгими зданиями и порядками. С практичными и немаркими тонами в одежде, в мебели и даже в мыслях людей. С дотошностью в одеяниях, в поведении и планировании жизни. Пустыня не любит слабаков и легкомысленность. Она жестоко карает провинившихся.

  Деревни страны Рек. Хотя Гаара видел их лишь проездом, мельком — их похожесть с обитателями была слишком заметна. Странная угловатость крыш и зданий в целом, цепляющая взгляд, вторящая недружелюбности в голосах жителей, царапающей тонкое восприятие шиноби. Хаотичная рассредоточенность построек и жилых районов, точно иллюстрация невнятности стремлений лидеров и извечного, играющего на руку противникам распыления сил Танигакурэ.

  Впрочем, с последним уже можно было поспорить. Недавняя атака на страну Огня показала миру, что Реки тоже умеют собирать силы в кулак. Хотя, как подозревал отец, без внешней помощи тут не обошлось, но Лист справился. Чего ещё ожидать от детища Минато-доно и Кушины-сан.

  Скрытый Лист. Конохагакурэ но сато. Залитые солнцем улочки, тёплые тенистые парки и на удивление гармоничное разнообразие зданий. Жмущиеся друг к другу и стоящие поодаль, в несколько этажей — и низкие, точно осевшие на землю, купающиеся в зелени и гордо стоящие на солнцепёке... Такие же разные, яркие, неповторимые, как и населяющие их люди.

  Обычно Гаара был счастлив возможности окунуться в эту атмосферу. В круговорот разноцветных одежд и глаз и звонкую перекличку голосов, в игру красочных рекламных огней — среди тёплого уютного света окон... Обычно он не мог оторвать от улиц заворожённый взгляд.

  Сегодня взгляд не хотелось поднимать вовсе, да и не приходилось. Гааре уже было даже не стыдно, что он почти повис на руках сестры и брата и едва шевелит непослушными ногами. Боль, всю дорогу до страны Огня тихо подтачивающая изнутри в унисон с нарастающим давлением Биджу, к моменту появления на горизонте Конохагакурэ просто валила с ног. Они даже остановились в ближайшей к воротам гостинице, послав Канкуро за помощью.

  Однако брат вернулся значительно позже ожидаемого и хмурый, как дождевая туча. Сообщил, что Минато-доно, похоже, на какое-то время отбыл из деревни. Но Кушина-сан дома, и можно попытаться к ней прийти и напроситься на разговор без лишних ушей, где всё и объяснить.

  Ждать больше было невмоготу, и Гаара скрипуче-сорванным голосом согласился.

  Почему напроситься? И объяснить? Эта ситуация уходила корнями в далёкое и отнюдь не безоблачное детство третьего ребёнка Казекаге. Он стал тюрьмой для Шукаку — Однохвостого Тануки, безумного Духа Песка. И хотя этот Биджу считался слабейшим, поставленное мастерами Сунагакурэ запечатывающее дзюцу не справлялось.

  Кошмары, бурый от крови песок и страх в глазах людей — успели стать привычными спутниками маленького мальчика, когда случилась очередная война. Ветер решил прощупать Огонь на предмет возможной слабости после катастрофы с Девятихвостым. Во время встречной диверсии Гаару едва не захватил враг, и эта кратковременная встреча оказалась судьбоносной.