— Рина... Я вроде бы почти что очнулась, привыкание к нормальной жизни идёт более-менее стабильно, насколько я вообще могу судить. Может быть, ты меня всё же посмотришь? На известный тебе предмет... — несмело произнесла Бенезия.

— Ладно. — я встала, отметив, как обрадованно поднялась со своего кресла матриарх. — У нас, конечно, не крейсер, но кое-что мы тоже можем, — я шагнула к дверце диагностической выгородки, открыла её. — Проходи. — я подождала, пока азари переступит порог отделения диагностики, вошла сама и плотно прикрыла за собой дверь, взглянув на индикаторы обстановки в Медотсеке. — Пока здесь тихо, можем провести полный цикл. Но для этого...

— Понимаю, — матриарх шагнула к раскладному стулу, быстро обнажилась. — Мне — ложиться туда? — она взглядом указала на кушетку. — Навзничь?

— Да. — я нажимала клавиши на пульте меддиагноста. — Пока — ложись, успокой дыхание. И — не накручивай себя отрицательными мыслями, Бена.

— Постараюсь, — азари улеглась на кушетку, попыталась расслабиться, отметив, что ей это удалось сделать достаточно полно. — Это... долго?

— Пятнадцать минут. Минимум, — уточнила я, подходя к лежащей навзничь азари и поправляя жерла диагностических сканеров. — Ты же хочешь точности и полноты?

— Очень хочу, — азари наслаждалась возможностью держать голову прямо — отростки привычно улеглись в выемку в изголовье кушетки. — Только так — точно и полно, Рина.

— Будет тебе и точно и полно, — сказала я. — Только лежи, постарайся не двигаться и не шевелиться. Понимаю, что трудно, но лучше так, чем совсем никак. Когда будет можно пошебуршиться — я тебе обязательно скажу. — я отошла от кушетки, садясь за пульт. — Да, если тебе будет удобно, можешь закрыть глаза. Нужно будет включить биотику — включай, она не помешает диагносту.

— Спасибо, Рина. — Бенезия постаралась расслабиться ещё больше, с наслаждением прикрывая глаза и чувствуя, что её совершенно не клонит в сон и не хочется включать биотику — в диагностической выгородке было достаточно тепло, а кушетка тоже не была холодной — согреваться биотическим свечением не было никакой необходимости.

— Вот так, хорошо. — я передвинула на пульте несколько ползунков. — Началось сканирование, Бена.

— Угум. — Бенезия поймала себя на мысли, что ей предстоящая процедура нравится. Очень напоминает диагностику в Центральном госпитале Тессии. Там, конечно, аппаратура другая, но ведь принципы и даже показатели за три десятка лет земляне и азари успели унифицировать, так что особых расхождений в показаниях приборов, и, соответственно, в результатах исследования, быть не должно.

* * *

(от Уильямс)

— Усилить внимание, — распорядилась по взводной конференцсвязи я, получив на инструментрон текстовое сообщение от Сташинского. — В периметр — никого не пропускать. До особого распоряжения.

Приняв ответные доклады от командиров отделений, я решила не спешить с очередным обходом постов — пока что вокруг было всё спокойно. Признаков неблагополучия не было.

Когда руководство археологической партией принял доктор Сташинский, ей, как командиру приданого взвода охраны, работать стало легче. Тимур Лаврович не старался вмешиваться в служебные армейские вопросы, чем откровенно грешила предшествующая начальница. Не использовал профессор космопехотинцев и как людей для "подай — принеси".

Сейчас, как я знала, он наблюдал за работой двух буровых установок, осуществлявших проходку горизонтального тоннеля к протеанской базе. В шатёр никого не пускали, в шахте находились Шепард, протеанин, инженер-археолог, ассистент-археолог и техник-археолог.

Руководитель экспедиции и несколько ассистентов, инженеров и техников наблюдали за процессом проходки по приборам и через видеокамеры, установленные на буровых станках. Пока процесс проходки только начался, насосы выбросили на поверхность, на специально подготовленные площадки вне шахты первые центнеры измельчённой породы.

Двести метров. Для археологов, насколько понимала я, это — большое расстояние. Наверное, как и говорил раньше Сташинский, последние метры перед стеной учёные будут расчищать от породы вручную, по минимуму используя буры и насосы. До этого момента — ещё очень далеко.

Едва только бывшая руководительница покинула пределы района, большинство странных проблем — как отрезало. Дроны, конечно, приземлили, теперь ими управляли исключительно вручную, через операторов. Людей, попавших под индоктринацию, также изолировали, невзирая на возраст, пол, и звания и должности. Это "успокоение ситуации", конечно же, расслабляет и расхолаживает, но пока не следовало особо "закручивать гайки". И тогда, если будет повод, можно будет потребовать напрячься.

Кайден... Он именно напрягается. Теперь-то я знала, как ему досталось. Многое мне рассказали крестьяне, чьи дома были расположены по соседству с местом стоянки двух кораблей. Там побывала делегация с фрегата во главе с медиком корабля — майором Карин Чаквас. Вот как бывает — Медотсеком экспериментального фрегата "рулит" целый майор, а кораблём командует каперанг. Интересная картинка получается. Кайден... Он, конечно же, рад избавлению от мигрени — жуткой головной боли, делающей из здорового мужчины-офицера инвалида и постоянного пациента Медотсека.

Крестьяне любопытны по своей природе. Это только так кажется, что они ничем, выходящим за извечный круг сельских обязанностей и сельского быта, не интересуются. Расспросили они, конечно, Карин и пришедших с ней женщин и девушек — членов экипажа и команды корабля. О многом расспросили. Разговоры, как теперь знала я, были долгие, содержательные. Крестьяне умеют слушать и умеют слышать. Горожане этим не всегда сейчас могут похвастаться, а вот у крестьян, у сельских жителей, эти качества сохранились. И хорошо, что сохранились.

Разговорам "за жизнь" между крестьянами и членами экипажа фрегата-прототипа очень, как оказалось, поспособствовало присутствие матриарха азари. Бенезия Т'Сони. Я знала, что поначалу очень многие крестьяне опасались такой гостьи. Но потом опасения рассеялись и матриарха теперь принимали "на ура". Потому, что Бенезия, в отличие от многих своих ровесниц, не учила, а училась. А уж как она уважительно общалась с крестьянами — наверное, о её посещениях будут не только долго говорить тогда, когда фрегат покинет планету, но и сложат несколько содержательных и увлекательных, а главное — правдивых легенд.

Кайден сейчас — фактический командир группы охраны фрегата-прототипа. Потому я и перестала "дуться" и обижаться на Аленко за то, что он не спешит увидеться с ней не по видеосвязи. Он — лейтенант, офицер, техник и теперь — командир группы охраны корабля и большой охранной зоны вокруг фрегата и Жнеца. Ясно, что командир фрегата в отсутствие командера Шепарда именно ему, лейтенанту-биотику Аленко поручил осуществлять общее и специальное руководство действиями полисменов, составляющих группу, охраняющую периметр стоянки.

Любопытные местные жители готовы на всё, чтобы получить побольше острых ощущений и не менее острых впечатлений, но они явно не осознают, что и обездвиженные гетские корабли, и обездвиженные геты, и Жнец по-прежнему опасны. А если и осознают, то не понимают до конца.

Аленко хочет наилучшим образом справиться с поставленной перед ним задачей, ведь он теперь не расплачивается за неизбежное нервное напряжение и стресс жесточайшей головной болью.

Шепард прав, порекомендовав Андерсону назначить на этот пост именно Кайдена: пусть он освоится с реальным практическим уровнем офицерских обязанностей без необходимости удаляться надолго и далеко от корабля. Если фрегат действительно задержится на ближайший месяц на Идене, у меня будет немало возможностей встретиться и поговорить с Кайденом. Обязательно будут такие возможности. Пока что надо только подождать. Да, ждать сложно, тяжело, но — надо.

Прочитав новополученные текстовые файлы, пришедшие от Сташинского, я пристегнула к поясу шлем, поднялась с раскладного стула и отправилась проверять посты.

* * *

(от Чаквас)

— Всё, Бена, — сказала я, выключая большую часть индикаторов на пульте. — Можешь осторожно, не спеша встать. Диагностика выполнена, результаты получены.

— И... — обнажённая матриарх текучим движением поднялась с кушетки, подошла к стулу, оделась и повернулась к хозяйке Медотсека.

— Идём ко мне в кабинет. Поговорим. — я погасила освещение в выгородке, выходя следом за старшей Т'Сони и прикрывая дверку. — Присаживайся, — я взглядом указала собеседнице на свободное кресло, сама села в своё рабочее кресло и сразу активировала ноутбук на столе, развернув большой экран. — Смотри сама. Думаю, ты не раз уже такое или — примерно такое — видела.

— Да. — Бенезия просмотрела файлы. — Ты...

— Не скрою, применила программу адаптации. Но — только по внешнему представлению. Все показатели, все цифры и все выкладки остались такими, какими они были получены аппаратурой Медотсека. Здесь никаких "причёсываний" не было.

— Верю, — произнесла матриарх, ещё раз пересматривая содержимое немногочисленных, но оказавшихся очень информативными файлов. — И...

— Общий вывод, Бена — ты вполне можешь забеременеть и родить детей. Нескольких детей. Никаких признаков того, что репродуктивная система у тебя сколько-нибудь существенно и окончательно нарушена или разрушена, я не нахожу.

— То есть...

— Думаю, Бена, ты права. Если Шепард захочет — ты сможешь забеременеть от него. Даже в возрасте матриарха. Дело за малым — вашим общим единением. И взаимным согласием, конечно.

— Ты просила меня не давить на Джона, Рина, — произнесла матриарх. — Я пока лежала на кушетке там, в "диагностике", об этом, не скрою, думала. Ты права. Я не имею права давить на Джона здесь. Теперь я это понимаю, думаю, достаточно полно, чтобы согласиться с твоим требованием. Я люблю Джона, это правда, но я не буду использовать любовь... как таран. Я постараюсь, насколько это возможно вообще, быть ближе к Джону, стать для него полезной. Подозреваю, Кари, что мне не суждено остаться здесь, на борту фрегата, надолго даже после того, как я найду свою дочь. Значит, впереди у меня — возвращение на Тессию. Ясно, что вместе с Лиарой. А там... там мне предстоит напрячься. Наша азарийская система... Отдельные её части и система в целом — теперь мне не кажутся уж слишком оптимальными и пригодными для осуществления нормативного реагирования на вызовы ближайшей перспективы, — "по-книжному" выразилась матриарх. — И я понимаю, что мою влюблённость, мою любовь к Шепарду может весьма неоднозначно, возможно — даже отрицательно — воспринять Лиара. Всё же пятьдесят лет молчания, пятьдесят лет разлуки... — вздохнула, не таясь, старшая Т'Сони. — Теперь я сама не понимаю, как прожила эти годы... Другое понимание, — помедлив, отметила азари. — Совсем другое. А уж как воспримет мою влюблённость, мою любовь к Джону Этита... Нет, я уверена, она поймёт меня в гораздо большей степени, чем Лиара. Во всяком случае — попытается понять, но... не знаю. Я думаю, что нам с Этитой надо будет сделать всё, чтобы теперь жить единой семьёй... Мама, папа и дочка. У Этиты были дочери, но о них она не любит много говорить. А для меня Лиара — единственная. Может быть — это действительно следствие моего статуса, а может быть — это и следствие моего... не очень умного выбора. — Бенезия сказала это, опустив голову. — И вот теперь... я влюблена, я люблю Джона, я счастлива... Я верю в то, что смогу забеременеть и родить ещё одного, хотя бы одного ребёнка. Спасибо, Рина. Я, не скрою, не особо верила, что сохранила минимум необходимого для того, чтобы забеременеть. Всё же мы очень далеко от центров азарийской медицины.

— Цитадель, Бена. У нас впереди — Цитадель, — мягко заметила я.

— Там... сложно. Не думаю, что мы там задержимся уж очень надолго. И я сейчас... не склонна настраивать себя на перепроверку твоих выводов, Рина. Я вполне доверяю им. — матриарх помедлила. — Постараюсь быть к Джону поближе. Ты права, не следует торопиться. И я — не буду. Хотя очень хочу... как вы, люди, часто выражаетесь, "испить эту чашу до дна".

— Бена, не забудь про биотику. Не только мирную, но и... боевую, — тихо сказала я.

Бенезия подняла на собеседницу удивлённый взгляд, но я осталась серьёзной.

— Да, да, Бена. У нас есть трюм, там достаточно места. Пока мы стоим здесь — ты вполне можешь поддержать свой уровень. И мирной, и боевой биотики. Теперь уже — можно. Диагностика подтвердила — ты восстановилась в достаточной степени. Думаю, тебе будет нужно составить график, скажем так, тренировок. Ты вполне можешь заниматься самостоятельно или тебе с радостью составит компанию Кайден Аленко.

— Да, он сильный биотик, — соглашаясь, кивнула матриарх.

— Не так чтобы очень сильный, — едва заметно усмехнулась я. — Но всё же два биотика быстрее между собой договорятся. Вот и договорись с ним. Я не сомневаюсь, ему будет чему у тебя поучиться. И теперь подобные нагрузки не будут ему вредны.

— Джон... спас его. — тихо сказала, вставая, старшая Т'Сони.

— Да, — кивнула я. — Спас. От мигрени. Жуткая головная боль, способная парализовать человека и сделать из него, пусть и временно, но очень надолго — глубокого инвалида.

— Спасибо, Кари, — матриарх пододвинула кресло к столу. — Я пойду к себе. Надо о многом подумать.

— Не забудь о том, что тебе надо наладить режим питания, Бена, — я встала, шагнула к азари. — И не думай, что наши походы по крестьянским домам — окончены. Нас ждут. А тебя — особенно.

— Меня... приняли?! — удивлённо спросила матриарх.

— Да, — твёрдо сказала я, уклонившись от дальнейших словесных пояснений.

— Я... рада, — смущённо проговорила азари, поворачиваясь к выходу из Медотсека. — Благодарю, Карин. — она остановилась у тяжёлой створки, подождала, пока полотно, освобождая проход, уйдёт в сторону, перешагнула порог, обернулась. — Вы мне... очень, очень помогли, Карин. Я этого не забуду.

Полупрощально кивнув уходившей азари, я вернула створку герметдвери на место, повернулась и направилась к своему рабочему столу.

На экране ноутбука уже светились значки прибывших сообщений, среди которых были и несколько файлов от Дэвида.

Устроившись в хорошо знакомом уютном кресле, я набрала на клавиатуре код.

* * *

(от Шепард)

Лучи буровых установок замерцали и стали меркнуть. Явик встрепенулся, сбрасывая с себя сонливость. Он снова не спал, лишь снизил активность почти всех процессов в своём организме до минимума. Сейчас ассистент подойдёт к пульту, взглянет на показатели...

— До стены осталось пять метров. Автоматика установок бурение завершила нормативно, — сказал учёный, не стремясь непременно обернуться и посмотреть на протеанина. — Три минуты на застывание раствора.

— Добро. — я пружинисто встала на ноги, прогнулась. — Спасибо. Можете полностью выключать установки. Мы с партнёром займёмся проходкой оставшихся пяти метров.

— Ясно — кивнул ассистент, производя необходимые манипуляции с клавиатурой пульта. — Установки — обесточены.

— Я иду, Джон. — Явик подошёл ко мне тогда, когда я уже вошла в тоннель. Лучи наплечных скафандровых прожекторов плясали по стенкам, терялись в глубине. Протеанин, стараясь не бежать, не оглядывался по сторонам, сдерживал нетерпение и волнение.