Хроники проводника

Три дня мы ехали в поместье, и за это время меня водили в шатер еще один раз, и опять я не мог шевельнуться от слабости. И наконец, мы на месте, нас бросили в пустую комнату, в которой из удобств была только солома на полу, и выдали кое-какую одежду. Этой же ночью забрали моего сокамерника, а приведя его через несколько часов, бросили его в камеру. Я осмотрел его, выколоты глаза, изрезанна чем-то спина, вывихнуты суставы, и похоже отрезаны гениталии. И что самое страшное, он был еще жив. Он что-то хрипел, и пытался мне сказать, прислушавшись, я разобрал 'убей меня'. Я не мог смотреть на его мучения, начал приводить план в исполнение. Оторвал от своей рубахи кусок тряпки, и нарисовал при помощи соломинки и его крови схематичную маленькую девочку, которая должна была остановить его сердце, и заставил его взять ее в руки. Надеюсь, у него не хватит сил противодействовать ей. Сначала надо убрать начальника охраны, у него очень высокий уровень силы, а из-за того что на него не подействует мой дар, будем влиять на него опосредованно. На втором лоскуте, рисую некую драгоценность, и убеждение того что ее проглотил этот начальник. Теперь любой, кто посмотрит на лоскут, решит что какая-то очень ценная вещь, какая он сам придумает, находится у начальника, который ее проглотил. И будет пробовать ее достать, с полной уверенностью, что он поступает так как и следует поступать, и никак иначе.

Из третьего куска, я соорудил одежду для куклы из соломы, которую я сделал за время заключения в комнате. Теперь надо придумать, как она будет действовать. После того, что они сделали с этим парнем, простой смерти им будет мало, надо еще напугать до седых волос. К сожалению, страх — это единственная эмоция, которую я могу разжигать. Когда-то давно, еще находясь в больнице, мы придумали призрака парализованной девочки, который мог передвигаться только лежа на поверхности. Получилось атмосферно и жутко, потому возьмем как основу. Все кто увидят куклу, будут видеть ее образ везде, но восприниматься он будет как последний умерший в этом доме. И образ этот будет преследовать их только в темноте, а догнав начнет просить у них глаза. Чем ближе будет образ, тем страх будет сильнее, а после того как он подойдет к ним вплотную, появляется убеждение что чтобы избавиться от него, нужно достать свои глаза. По моим расчетам, еще до этого должно остановиться сердце от страха. Саму же куклу все кто увидят, не будут замечать, если не присмотрятся внимательно, она будет казаться настолько привычной и вписанной в интерьер, что не будет бросаться в глаза.

— Как думаешь, я не слишком жестоко поступаю?

Я прислушался к себе, показалось, что я уловил одобрительную эмоцию.

— Это все же неправильно, нормальный герой должен вынести ударом ноги дверь, оглушить всех злодеев, а затем сдать на руки правосудию.

В ответ что-то похожее на ироничную улыбку.

— Думаю ты права, я перестал быть нормальным в тот момент, когда в моем личном деле появилась отметка (Б)уйный, и я начал разговаривать с тобой вслух. Потому как ненормальный герой, я убью их всех!

Ну, моя совесть действия одобряет, потому, начинаем рисовать. Вложив алгоритм жизни в кусок тряпки, я сделал из него что-то вроде набедренной повязки или юбочки, и одел на куклу. Теперь остается только ждать. Вскоре умер мой сокамерник, отмучался...

Утром к нам пришла служанка, и я ненавязчиво показав ей куклу, сказал что мой сосед умер. Она взяв мой подарок, сама этого не заметив, пошла за охраной. Им я дал посмотреть на тряпочку с драгоценностью. О, на них подействовало. Ждем развития постановки. Следующий пришел начальник охраны, осмотрел труп, и ушел за хозяином дома. Он пришел, обвинил меня в смерти, что кстати заслуженно, признаю, и приказал меня выпороть. Меня вывели во двор, и я с удовлетворением увидел куклу, которая валялась в пыли, и всем мозолила глаза. Следом за мной вышла хозяйка, ее взгляд задержался на кукле, и я ощутил, как созданная мной жизнь, перешла в ее разум. Теперь можно и потерпеть, потому что все кто сейчас находятся во дворе — просто еще живые мертвецы. Меня немного постегали кнутом, не сравнить с первой ночью, привязали к забору, так что мне приходилось стоять на цыпочках, и оставили жариться на солнышке. Бывало у меня и похуже положения, а потому будем наслаждаться представлением.

В первую ночь, я почувствовал, как желание найти ценность стало невыносимым, и охранники начали его выполнять. Пока не появиться труп начальника охраны, все будут видеть только образ куклы, и это самая слабая часть моего плана. Вдруг он окажется сильнее, и убьет их первым? Но обошлось, половину ночи наблюдал за попытками обезвредить сошедших с ума охранников. Странно, вроде не должно было так сильно на них повлиять, кажется, я перестарался. Утром, вышел хозяин, и выкинул куклу куда-то в траву. НО ведь настоящая кукла лежит в другой стороне двора? Почему их две?

На вторую ночь, я почувствовал пробуждение куклы, и увидел тело начальника тюрьмы ползущее по траве куда бросили вторую куклу, в дом. Я понял, что правила в этом мире тоже другие, и если в родной России увидевшие картину, получили бы очень убедительные галлюцинации, то здесь будет полная материализация. Возможности влияния на мир стали больше, это и радует и пугает. Этой ночью никто не умер, но вот ближе к обеду, кукла нашла и убила в темной кладовой служанку. Опять не по правилу, она должна жить только ночью, а днем никого не трогать.

На третью ночь, чуть не умерла хозяйка, но они не вовремя зажгли свет, и я увидел, как ползет служанка по стене дома. Очень жуткое зрелище, хорошо она меня не будет трогать. Утром выяснилось, что умер повар, хозяин вынес в руках куклу, и разворошил и раскидал по двору. Если бы он знал, что вынес... Этим днем, ушли почти все слуги, которые остались после первой смерти, про меня кажется забыли... Я попробую заснуть, до ночи ничего интересного не будет.

Четвертая ночь прошла тихо и спокойно, я полудреме провисел, и ничего не запомнил, разве что умер дворецкий, или кто там тут его роль исполняет... Жаль, а было бы забавно, представить так, что всех убил дворецкий. Правда этот юмор здесь кроме меня никто бы не понял. На меня наконец-то обратили внимание, хозяин начал готовиться уйти, и собирал вещи, а хозяйка спросила, что будет со мной, и можно ли будет меня взять с собой. Он глянул на меня, и сказал 'пусть тут остается'. Ну спасибо за разрешение, чем быстрее вы отсюда уйдете, тем мне лучше.

На пятую ночь умерла эта садистка. Ну, мой сокамерник, у которого я даже не узнал имени, ты отомщен. Покойся с миром. Хозяин, выйдя во двор, начал меня бить палкой, спрашивать, как я посмел не умереть раньше своей госпожи. А что ты хотел? Я же теперь вещь, не человек, и кукле на меня плевать. Примерно в таком ключе я ему это высказал, он немного подумал, отвязал меня, и сказал, что я теперь свободен, и волен делать все что захочу. Не то что бы я сам не мог освободиться, веревочки то хлипенькие были, но спасибо тебе. Он видимо подумал, что сначала она убьет меня, а он в этот момент убежит куда подальше. Я ему в след крикнул, что это бесполезно, все равно никуда не убежит, но он не стал меня слушать и припустил по дороге. А я пошел на кухню, нашел воды, немного еды, вышел на улицу, и с наслаждением начал есть. Хозяин несколько раз приходил обратно, и опять уходил, кажется он немного сошел с ума. Уже под вечер он снова вернулся, и поплелся в дом. Проходя мимо он спросил что я тут делаю, я сказал что раз я свободен, то решил задержаться немного у него в гостях. Потом он устроил похороны, но за ними я уже не наблюдал, дико хотелось спать, и я уснул в одной из гостевых спален, хозяина. Наутро, меня разбудило ощущение от куклы, я понял что хозяин мертв, и пора бы уже остановить ее. Я вышел во двор, нашел в луже оригинальную куклу, растопил печь, и сжег ее там, нашел и сжег лоскуток с драгоценностью, и с девочкой-эвтанизией. Вроде следы затер, можно набрать провизии и отправиться в Сейрейтей.

Может есть смысл взять самобеглую повозку? Очень заманчиво, можно будет добраться очень быстро и с комфортом, но вот люди могу знать откуда она такая, будут лишние вопросы... Нет, лучше пойду пешком, также шансов что меня захотят ограбить меньше. И я сложив несколько комплектов подходящей одежды, обуви, набрав продуктов, в сделанный из мешка и веревки подобие вещь-мешка российского солдата, двинулся прочь от дома.

Глава 7

В Сейрейтей я пришел спустя два с половиной месяца. Дорога была спокойной, из-за постоянных патрулей, разбоя на ней не наблюдалось, и как оказалась я зря мерил преступность здесь, мерками восьмидесятого квартала. Самые опасные кто здесь промышляли, это были карманники, а потому как вид у меня был очень непрезентабельный, они на меня не обращали внимания. Пришел я за месяц до начала приема в академию, что меня ничуть не расстроило. Будет время узнать что здесь да как, кто чем живет, и какая обстановка. Устроился на подработку к одному художнику, он однажды увидел, как я на улице углем делаю быстрый портрет одной горожанки, и сам мне это предложил. У него местный бордель, заказал несколько привлекающих картин, и не зная с чего начать, он ходил и искал вдохновения. Я ему вызвался помочь, девушки в пинап-графике у меня всегда хорошо получались. И впервые, за всю свою историю, первый район познал радости легкой эротики. Ну для меня легкой, подумаешь немного бедро оголилось, и очень рельефно прорисована грудь, изгиб в стиле 'кошечка', а для консервативный японцев, это выглядело как самое настоящее порно. Узнав кто это написал, на меня посыпались заказы, даже жена главы дома Сихоуинь, Ячи Сихоуинь-сан, пришла позировать мне в довольно открытой одежде. Получилось очень шикарно, в лучших традиция фотографий плейбоя, но только более целомудренно. Мне такая жизнь нравилась, но вот настал день приема в академию, и я толкался у входа вместе с остальными соискателями. Я не однократно слышал, как в местных барах ведется усиленная агитация, рассказывали что шинигами круче всех, что все кто противостоят им — грязь под ногами. Я на такой примитивный пиар не велся, но в памяти отметку сделал, вероятно тут очень сильный недобор, раз на такое пошли.

Вступительный экзамен был довольно простой, дали в руки небольшой куб, и сказали, что надо заставить его светиться. Я взял его в руки, и сконцентрировал рейреку в пальцах, которая тут же начала всасываться в куб. Он засветился красноватым светом, шинигами которые меня экзаменовали, сказали что я подхожу, и отправили в комнату, где уже ждали конца распределения остальные счастливчики. Хм, три минуты делов, и все. А я настраивал себя чуть ли не на битву с Пустым. Похоже, вступительные экзамены тоже сильно упростили, это плохо... Вероятно у них были сильные потери, и нужно как можно больше утолить кадровый голод. Не удивлюсь, если еще и срок обучения сократят.

Я уже успел задремать, как вошел один из экзаменаторов, и согнал нас в аудиторию, где мы расселись по местам. Нам задвинули коротенькую речь, минут на сорок, в которой рассказывалась что нам выпала честь попасть в ряды шинигами, и мы не должны опозорить честь мундира, учиться достойно, и прочее и прочее, я на середине речи перестал в нее вслушиваться, потому как шел все тот же пиар который я слышал в городе. Только под конец дали информацию, что сейчас нас распределят по классам, и выдадут одежды, занятия начнутся с завтрашнего утра.

Меня определили в первый класс, из трех, и вроде для самых сильных и одаренных. Если я по их меркам одарен, то у них дела действительно идут очень плохо. Потом отправили в общежитие, если до этого мне было все равно в какой класс попасть, то после того как увидел отдельную комнату которая мне полагалась, я обрадовался. Второй класс жили по четыре человека в комнате, а третий по восемь. В комнате был комплект студенческой формы, синие штаны-шаровары 'хакама', нательная рубашка и верхняя рубашка-косодэ с синей окантовкой, и эмблемой академии на спине, несколько пар носков, и плетеные сандалии. Я так понял что мальчикам синее, девочкам красное. Утром, после гонга, нам надлежит собраться на местном аналоге плаца, и нас введут в курс дела. А пока до того времени отбой.

Уже давно стемнело, мы разошлись по комнатам.

— Я поступил, сегодня я стал на один шаг ближе к тебе.

Я попытался уловить ответные эмоции, показалось что на миг почуял легкое нетерпение и волнение. Я тоже был слишком взволнован и возбужден, слишком важный для меня день будет завтра, и потому смог уснуть ближе к утру.

Проспал всего пару часов, встал затемно, и сильно нервничая, вышел на улицу. Сделав небольшую зарядку, направился к плацу, и стал ждать рассвета, который уже почти наступил. Потихоньку начали подходить другие первокурсники, и так же начали топтаться рядом со мной, собираться в небольшие группки и знакомиться. Минут через двадцать, раздался громкий звук гонга, видимо будивший всю академию, и спустя пару минут появился пожилой шинигами, и сказал всем следовать за ним. Он привел нас большому дому, и начал рассказывать небольшую лекцию.

— Здравствуйте, меня зовут Накаяма Тору, я буду преподавать у вас историю, можете называть меня Накаяма-сенсей.

— Здравствуйте Накаяма-сенсей! — недружно послышалось отовсюду.

— Так вот, сейчас вас ожидает самый важный момент в жизни любого шинигами, вам выдадут заготовки для занпакто, асаучи. Все они выглядят одинаково, но при привязке к хозяину, они меняют форму, становясь отражением души владельца.

Он продемонстрировал свой занпакто, в виде прямого китайского меча 'цзянь' с полностью серебряной рукояткой и ножнами.

— Потом вы возьмете выданные мечи, проткнете ими свой 'сон души', таким способом осуществляется привязка. В этот момент вас выкинет в ваш внутренний мир, и вы познакомитесь со своим занпакто. От того, сможете ли вы его понять, и договориться, зависит очень многое, так что постарайтесь. У вас не обязательно должно это получиться сегодня, в перспективе, вы будете этим заниматься все время обучения, но чем быстрее вы поймете свой духовный меч, тем лучше. А теперь построились, и по одному подходим ко мне.

Мы собрались в колонну, пошли в здание за учителем. В помещении, аккуратными рядами, в специальных сервантах, лежали мечи. Все стандартные одинаковые катаны, сделанные по одному образцу, будто их завод штамповал, как ложки. Все получили по клинку, и нас проводили в соседнее помещение, где было постелено татами, мы сели на обозначенные кружками места, и приготовились слушать учителя. Он ходил между нами, и говорил, что нам нужно делать.

— Вот у вас в руках, типовой асаучи. Все шинигами начинали с ним, даже у всех ныне живущих капитанов изначально были такие. Им возможно убить слабого пустого, или сделать погребение души. Уже получив этот меч, вы стали хоть и не опытными, но шинигами. У вас в руках очень большая сила, используйте ее с умом.

Он походил еще немного, подождал что бы мы прониклись.

— А теперь, обнажите клинок, уприте его конец к себе в грудь, вот в эту точку: