5.2. Слово Ишты. Книга 2.

Боже...

Боже, как же страшно меняются скароны, когда ими овладевают силы, которые им некогда были подвластны! Как же страшно они теряют головы. И какими страшными противниками они становятся, если позволяют себе выпустить эту мощь из-под жесткого контроля. У Гора лицо внезапно побелело, как у настоящих эаров, и без того тонкие губы пропали совершенно, на лбу пролегла глубокая складка, а глаза... чтобы мне больше никогда не видеть у него таких жутких глаз! В них стало так много холода... так много ледяного равнодушия... и так много тлеющей на самом дне ярости, что было жутко смотреть в эту беззвездную бездну, где таится лишь бесконечная пустота, сотканная из мрака и нечеловеческого одиночества.

А Бер вообще стал другим человеком. Неузнаваемым. Жутким. У него так заострились черты лица, что можно было подумать на тяжелую болезнь. Одни только зрачки полыхали, как два подсвеченных изнутри изумруда. И ровные волны ярости расходились от них во все стороны, стегая собравшихся вокруг нас людей, как зелеными плетьми.

Блин...

Черт...

Айдова бездна!

Сколько же сил они сейчас тратят на то, чтобы меня защитить?!! И сколько лет жизни забрала у них эта ненужная ссора, у которой даже причина-то толком неясна?! Да еще Лин выгнул спину, готовый выпустить из нее сразу все свои шипы! Клыки уже такие, что скоро во рту не поместятся! Ноздри шевелятся, как у голодного тигра, шерсть на загривке стоит дыбом, хвост настегивает воздух так, будто стремится его разрубить...

Я сжала кулаки и, пристально взглянув на обозленного шейри, сухо велела:

— Стой на месте. Успокойся. Прими нормальный вид.

Потом повернулась к Беру.

— Что желает моя Госпожа? — наполовину игриво, наполовину всерьез осведомился неадекватный скарон. Он был похож в этот момент на туго сжатую пружину, готовую вот-вот распрямиться и выбросить вперед прикрепленную сверху боксерскую перчатку. Один удар, и все — ты в ауте. Не зря же говорят, что Изумруды умеют повелевать чужие настроением. Не зря утверждают, что они — лучшие в мире переговорщики. Да... теперь я знаю, почему. Потому что под такой волной нечеловеческого обаяния было трудно устоять даже мне. Даже меня зацепила эта необычная сила. Даже мое сердце под его взглядом стало биться намного чаще. Казалось, этот зеленоглазый демон мог только мигнуть, и любой человек из тех, кто стоял сейчас, не дыша, поодаль и жадно ловил каждое его слово, был готов лечь на камни и с радостью вспороть себе брюхо, лишь бы доставить ему удовольствие. Тогда как женщины...

Я перехватила несколько полубезумных взглядов и сразу поняла, почему Гор советовал держаться от едва проснувшегося Изумруда подальше. Черт. Даже я почувствовала, с какой силой к нему влечет. Даже мне нелегко было отстраниться от его бешено горящих глаз. И даже мне пришлось приложить немалое усилие, чтобы спокойно выдержать этот колдовской взгляд и ледяным тоном потребовать:

— Прекрати это.

— Госпоже не нравится? — томно промурлыкал Бер, явно забывшись и скользнув ко мне, как кот к попавшейся в ловушку мышке. Призывно улыбнулся, явно собираясь погладить меня по щеке, облизнул чувственные губы, недвусмысленно прильнул, незаметно скользя горячей ладонью по моей талии. — Госпожа желает чего-то иного? Чего-то более... нежного?

Я зло сузила глаза и сжала левую руку в кулак, активируя Знаки. Одновременно чувствуя, как вздымается внутри волна знакомой ярости и такого же искреннего бешенства, замешанного на остром чувстве собственной беспомощности. Проклятье! Да чтоб Айд побрал этих Алых!!! Ну почему сейчас?! Здесь?! Что опять творится с моими братьями?! Один наполовину ушел в Тень, второй заигрывает, как с вероятной любовницей... и оба, кажется, окончательно решили спятить! Но они все еще — мои Тени! Все еще мне подвластны! Они обязаны подчиниться хотя бы Знакам!! Обязаны прекратить это безумие! Иначе я сделаю с ними что-то ОЧЕНЬ нехорошее.

— Еще одно слово, и я расстроюсь, Бер, — очень тихо и очень холодно сказала я, не делая попыток вырваться. — Еще одно движение, и я серьезно рассержусь. Ты понял?

К счастью, мне не нужно было далеко тянуться, чтобы донести до брата свою мысль. Он стоял так близко, что я хорошо ощущала прерывистое дыхание на своей щеке. При желании я могла бы его укусить, ударить, поцеловать... или даже убить. Причем, последнее желание крепло во мне так стремительно, что, кажется, даже не нуждалось в пояснении.

Перехватив мой взгляд, скарон внезапно вздрогнул, как от удара, побледнел, и, мгновенно придя в себя, покрылся холодной испариной. После чего отшатнулся, погасил свои демонические глаза и поспешил припасть на одно колено.

— Прости, Госпожа. Я забылся.

— Я вижу, — процедила я, гневно раздувая ноздри. — А теперь закрой рот, встань и освободи людей. Гор!

— Да, моя Госпожа? — прошептал окутанный Тенью и все еще невменяемый Адамант, которого удерживали на этом свете только мои проснувшиеся Знаки.

— Вернись. Ты нужен мне живым.

— Как прикажешь...

Его плечи слегка опустились, темное облако, уже успевшее добраться до шеи, стало постепенно развеиваться, а из глаз начала уходить недавняя жуть.

Я незаметно перевела дух: надо же, сработало. Все-таки Знаки — та еще сила. Никакой маг не устоит. Даже такой безумный, как мой распоясавшийся зеленоглазый братец, одуревший от собственных возможностей и решивший, похоже, что ему море по колено.

Я с облегчением подметила, как люди вокруг нас начали приходить в себя и с недоумением озираться. Как погасли в их радужках нехорошие изумрудные огоньки, слетела сонная одурь. Как растерянные горожане принялись пожимать плечами и медленно расходиться, искренне не понимая, зачем они тут собрались и что за странная троица застряла в арке, не желая сдвинуться ни взад, ни вперед.

Потом, наконец, кто-то заметил, что вокруг Гора еще клубится смутная Тень. Запоздало отшатнулся, осенил себя охранным знаком, чуть не сплюнул, но Бер, вовремя заметив неладное, чуть повел глазами, и незнакомый мужик мгновенно забыл обо всем, равнодушно отвернувшись и потащившись прочь, как сомнамбула. Безучастный, забывчивый и совершенно потерянный.

Поняв, что Гору одному не справиться, я быстро подошла и, сняв перчатку с левой руки, приложила ладонь к его взмокшему лбу.

— Вернись, — сухо велела снова, не зная, чем еще его вытащить из мрака, кроме прямого приказа. — Гор, назад! Ты нужен мне здесь!

— Я иду, — тихо вздохнул скарон и, наконец, начал постепенно оттаивать. Сперва избавился от нехорошего черного ореола над головой, потом потеплел, а спустя пару мгновений смог тряхнуть головой, очнуться от навеянного Тенью колдовства и взглянуть почти нормальными глазами. — Гайдэ?!

— Все, уходим, — так же сухо велела я, искренне надеясь, что большая часть посетителей турнира не успела заметить воцарившегося в арке минутного замешательства. — И так развлеклись дальше некуда. Бер, чтоб глаз от земли не подымал! И от меня ни на шаг!

— Я понял, — прикусил губу "повелитель чужого настроения", послушно выпрямляясь.

— Ты нашел Эррея?

— Да. Он ждет снаружи.

— Тогда уходим. Хватит с меня голодных Адамантов и сходящих с ума Изумрудов, — я сердито поджала губы и, одарив братьев весьма многообещающим взглядом, поспешила покинуть Арену, пока они не вляпались во что-нибудь еще.

-Глава 5-

— Твою мать... — с чувством сказал Ас, едва я закончила говорить. — Нам только этого не хватало. Бер! Сволочь такая! Как ты мог?!

Пришибленный Изумруд только вжался в кресло и виновато вздохнул.

— Прости. Я этого не хотел.

— Не хотел?! Да ты нас едва не подставил!

— Прости.

— Да ты...!

— Ас, не надо, — я устало присела на кушетку и тяжело посмотрела на "красного". — Хватит уже криков. У меня голова звенит. А Бер не виноват. Кто ж знал, что он тоже проснется?

— Я не хотел, — тоскливо повторил Бер, мучительно оглядывая переполненный народом кабинет. — Я даже не понял... просто накатило... как на Гора... и все — сам уже не понимал, что творю. Как пелена какая-то перед глазами встала. Совсем обезумел. И я всех их чувствовал... понимаешь? ВСЕХ до одного, кто там собрался! И всем мог... каждому мог бы приказать... что угодно...

Скарон вдруг сжал виски сильными пальцами и согнулся, как от невыносимой боли.

— Аллар... что со мной творится?!

— Все хорошо, — я тут же подошла и погладила его по плечу. — Все хорошо. Ты же остановился. Я знаю, что это было заманчиво и приятно, но ты справился.

— Я их зачаровал, — убито прошептал Бер. — Я их действительно зачаровал. Как говорил тогда Гор. И это было... действительно приятно. Невозможно оторваться. Как наркотик, в самом деле. Хуже, чем сладости. Я и тебя пытался... мне тогда было все равно... я обо всем забыл... и я бы смог... наверное...

Я негромко фыркнула.

— Хрена тебе, братец. Я, если ты забыл, чарам не поддаюсь. К тому же, во мне где-то там сидит частичка твоей души, так что мне эти самые чары до одного места. Понял?

— Ты... не поддалась? — неуверенно посмотрел брат. — Совсем? И ничего не почувствовала?!

— Почти нет, — малость преуменьшила я, чтобы его успокоить. — Иначе как бы я тогда тебя угомонила? К тому же, я всегда знала, что ты у нас очаровашка, так что не особенно удивилась, когда поняла, что все окрестные дамочки готовы тебя немедленно изнасиловать в извращенной форме. Или охотно согласились бы, чтобы ты их изнасиловал. Прямо там. У всех на виду. Причем, их мужья, думаю, даже не стали бы возражать. Но это мелочи по сравнению с тем, что они вдруг переняли твою злость и готовы были рвать Алых на части голыми руками. Да и гляделки твои зеленые, которые вдруг запылали, как сумасшедшие, меня откровенно напрягли. Такое впечатление, что у тебя там где-то лазер сидит. Серьезный такой, острый... и фу, какой цепкий.

Бер тоскливо вздохнул.

— Не надо меня успокаивать, Гайдэ. Я знаю, что натворил. И знаю, что сильно вас всех подвел. Но это было выше моих сил. Меня такая злость взяла...

— Не только тебя. У Гора, вон, тоже чуть проруха не случилась, хотя мы вчера вроде все уладили, обсудили, совместно все решили и по пунктам обговорили, как себя вести. Просто, кажется, от злости вы становитесь неуправляемыми. Никакие амулеты не спасают.

— Это не от злости, — хмуро сообщил Ас. — А от дурости.

— Посмотрел бы я на тебя в таком состоянии! — огрызнулся Бер. — Между прочим, это были твои! Алые! И они собирались убить Гайдэ из-за той побрякушки, которую ТЫ ей подарил! Знаешь, как они на нее смотрели?! А? И знаешь, почему?!

— Еще одно слово, брат, и я вызову тебя на поединок.

— Ну и вызывай!

— Пойдем.

— Стоп, хватит, — решительно я остановила этих упрямцев, из которых один уже шагнул к двери, на полном серьезе намереваясь исполнить свое обещание, а второй подпрыгнул в кресле, как ужаленный. — Сели и успокоились! Ну, живо! Не хватало нам между собой грызться по всяким пустякам! Ас! Бер!!

Скароны, сверля друг друга разноцветными глазами, неохотно вернулись.

— Все, угомонитесь, — сурово посмотрела я на драчунов. — Что случилось, то случилось. После драки кулаками не машут. Бер проснулся. Это — свершившийся факт, от которого никуда не уйдешь. Точно так же, как проснулся недавно Гор. Кто на подходе? Ты, Ван? Или мне от Аса теперь ждать пожара в ближайшем квартале?!

Братья неловко потупились.

— Что глаза опустили? Кто-то из вас может сказать, когда это произойдет? Кто-то может с уверенностью заявить, что, дескать, завтра я, в послезавтра он? Да? Нет? Не слышу ответа!

Они тяжело вздохнули.

— Бер проснулся и точка! Будем думать, как его угомонить, все ясно?!

Они, наконец, сели и дружно кивнули.

— Вот так, — слегка успокоилась я. — А то взяли моду — разборки между собой устраивать, как будто заняться больше нечем. Вы все мне очень дороги. Все четверо. И терять вас из-за каких-то глупостей я не собираюсь. Станет совсем тяжело — соберемся и немедленно уедем, оставив Мейра и Лока на Эррея. Дей потом нагонит. Надо будет — в Скарон-Ол всей толпой поедем, чтобы выбить для Гора нужный амулет. Может, и для Бера чего сыщется — все же Изумруды там наверняка не в диковинку, так что должны знать, как гасить их силу.

— Должны, — тяжко вздохнул из-под стола Лин, ужасно расстроенный тем, что тоже поддался чарам Бера, как все остальные. И тоже был готов рвать чужаков зубами, если бы Изумруд отдал прямой приказ. А ведь вроде как не должен... он же демон, разве нет? Но все равно повелся, как ребенок, которому показали вкусную конфету.

Я с негодованием на него посмотрела.

— А ты вообще молчи. И чтобы больше не смел никому поддаваться, понял?! С этого момента никакие посторонние чары на тебя не действуют! И это — приказ!

"Как скажешь, Хозяйка, — снова вздохнул шейри, послушно замолчав. — Нельзя поддаваться — значит, не буду".

— Моим — можно, — чуть подумав, подкорректировала я свое требование. — Но чтоб ни магам, ни демонам, ни богам... никому! Я жадная. И не позволю, чтобы тебя очаровывали какие-то там чужаки.

"Да, конечно"...

— Лин, да хватит кукситься! Эти ругаются, ты киснешь, у нас на носу еще два пробуждения, от которых не знаешь, чего ждать... мне-то что делать, а? Вместе с вами за компанию впасть в уныние и помереть на радость Невирону? Может, руки опустить? Обматерить вас всех, чтобы начали думать не только о себе? Или плюнуть на все и уйти туда одной, чтобы никто меня больше не доставал?!

Ну, наконец-то, расшевелились!

Я сварливо уставилась на дернувшихся, как от удара, скаронов и уперла руки в бока. Потом фыркнула, сорвала с головы дурацкую шляпку, которую так и не удосужилась снять по возвращении, и решительно протянула руку удрученно притулившемуся на подоконнике Эррею, который с того мига, как переступил порог моего кабинета, не рискнул произнести ни единого слова.

— Лен-лорд? Проводите даму к выходу. И подумайте над тем, не составите ли вы мне компанию в завтрашней конной прогулке.

— ?! — ошарашенно воззрился Рорн. — На какой еще прогулке?!

— Самой обыкновенной, — мило улыбнулась я, снова превратившись в светскую даму. — У меня есть желание с ветерком проехать по здешним лесам, развеяться и немного отдохнуть от душной столицы. Вы будете меня сопровождать?

— Э... да, леди. Конечно.

— Прекрасно. В таком случае, завтра утром я буду ждать вашего визита.

— Всего доброго, леди, — наконец, опомнился Эррей и, деликатно поцеловав мне руку, как ошпаренный, выскочил за дверь.

— А вы, господа, — все с той же улыбкой, только гораздо более холодной, повернулась я к растерявшимся скаронам. — Соблаговолите обдумать свое поведение и принять решение касательно наших общих планов и вашего в них возможного участия. Мне надоело растаскивать вас по разным углам ринга, надоело убеждать в естественности ваших новых возможностей и надоело разбавлять всеобщее уныние, вызванное их появлением. Если вы не желаете принимать себя такими, какие вы есть, извольте. Но я больше не скажу на эту тему ни единого слова. Решать вам. До вечера, господа.