Loose Cannon. часть 2

— Лапать друг друга, ты имеешь в виду?

— Я собирался сформулировать это более романтично, но да.

— я не знаю... в следующий раз мы увидимся за ужином со всеми нашими родителями. Ты нравишься моему отцу, но не стоит испытывать судьбу.

— Вполне справедливо. Возможно, сейчас самое подходящее время для знакомства?

— Да, определенно, — сказала она, улыбаясь.

Ей пришлось ждать два мучительных дня, прежде чем она снова увидела его. Тренировка по квиддичу в четверг затянулась, из-за чего Гермиона не смогла увидеться с ним до встречи с Биллом и Минервой, чтобы спланировать изменения в защите Хогвартса. Они также пригласили профессора Бэблинга, и учитель рун был потрясен не меньше Минервы. Вместе они разработали план, используя Омут памяти, который должен был помочь им определить и снять мешающие чары с якорных камней Хогвартса.

В пятницу вечером Гермиона стояла перед камином в родительском доме, ожидая, когда можно будет отправиться на ужин к Беллами. Она знала, что ее родителям не нравилось путешествовать по камину, которым они раньше пользовались, чтобы посетить Нору, но они согласились, потому что поездка заняла бы слишком много времени.

Дэниел и Эмили вошли, и Гермиона, к их удивлению, крепко обняла каждого из них.

— Большое спасибо за то, что вы это сделали. Я знаю, что вы прекрасно поладите с Уолтером и Люсиндой, а также с Райаном.

— Я с нетерпением жду встречи с ними, — сказал Дэниел. — Это будет новый опыт — говорить о волшебстве с кем-то, кто понимает, откуда мы родом, и кто не относится к нам как к простакам.

Эмили сделала ему замечание.

— Минерва Макгонагалл никогда так к нам не относилась, и друзья Гермионы, конечно, тоже.

— Нет, но я никогда не забуду, как Артур настаивал на том, что самолеты на самом деле были сконструированы волшебниками из сострадания к магглам, чтобы сократить время в пути. Он отказывался верить, что аэродинамика — это то, что делает возможным полет, а потом остолбенел, когда я объяснила ему, как работает реактивный двигатель.

— Честно говоря, я тоже так думала, — сказала Эмили, и он сердито посмотрел на нее.

Гермиона сообщила им каминный адрес дома родителей Райана и разрешила им зайти первыми в случае возникновения проблем. Когда Гермиона приехала, ее родители выглядели слегка позеленевшими, а Уолтер предлагал им по бокалу имбирного эля.

— Прошла целая вечность, прежде чем Уолтер, наконец, убедил меня, что путешествовать по камину немагически сложнее, — сказала Люсинда. — Ему пришлось затащить меня в парк развлечений, чтобы доказать, что он может справиться даже с самыми дезориентирующими аттракционами без малейшего дискомфорта. Честно говоря, у него получилось лучше, чем у меня.

— Я рад это слышать, — сказал Дэниел. — Волшебники всегда говорят мне, что к путешествиям по камину нужно просто привыкнуть, и что я скоро научусь этому. Эмили справляется с этим несколько лучше, чем я — я убеждена, что именно от нее Гермиона получила свою магическую ДНК.

— Я не думаю, что кто-то действительно понимает, как появляются магглорожденные, — сказала Люсинда. — Менделевская наследственность, конечно, этого не объясняет.

Эмили повернулась к дочери и сказала:

— Гермиона, я уже поражена — я никогда не слышала, чтобы волшебник так компетентно говорил о науке. — Она встала и протянула руку. — Я Эмили Грейнджер, а вы, очевидно, Люсинда и Уолтер. Приятно с вами познакомиться.

Они обменялись приветствиями, после чего Гермиона и Райан обменялись целомудренным поцелуем и встали, держась за руки. Они находились в гостиной, через которую Гермиона только проходила во время своего предыдущего визита. Комната выглядела совершенно обычной, но она подозревала, что дом все еще находится в маггловском состоянии.

— Теперь, когда вы здесь, я могу добавить вас в список подопечных, — сказала Люсинда. — Это позволит вам увидеть обе версии дома. Просто дайте мне минутку. Она произнесла несколько заклинаний и попросила Эмили и Дэниела прижать ладони к гладкому, отполированному камню, на котором по краям были вырезаны руны.

Закончив, Люсинда снова повернулась к ним и сказала:

— Хорошо, я сейчас подменю. — Она пробормотала то же заклинание, что и Райан, и гостиная преобразилась у них на глазах. Передние жалюзи автоматически закрылись, и картины на стенах, которые были выполнены в современном стиле, начали интересно двигаться. Некоторые, но не все, фотографии в рамках на полках тоже начали двигаться — Гермиона предположила, что на других были изображены родственники Райана-магглы. Она заметила фотографию Райана, возможно, лет двенадцати, загорелого, с пожилой парой, похожей на отца Райана, и та же пара появилась и на других фотографиях.

Телевизор и стереосистема остались, но вокруг них опустилась тонкая завеса, вероятно, чтобы оградить их от окружающего волшебства. Появилось волшебное радио, и Гермиона была уверена, что комната увеличилась в размерах.

Дэниел и Эмили были явно поражены.

— Вы сделали все это с помощью всего лишь одного заклинания? — спросил Дэниел.

— Она использует одно-единственное заклинание, чтобы запустить его, — сказал Уолтер, — но на самом деле это целый каскад лежащих в основе заклинаний и трансфигураций. Мы разработали их вместе — очевидно, что есть части, которые я не могу выполнить сам, но логика последовательности была мне по плечу.

— Я ошибаюсь, или комната действительно больше, чем раньше? — спросила Эмили.

— Да, она примерно на двадцать пять процентов больше.

Она повернулась к Дэниелу и сказала:

— Нам всегда нужно было больше места в шкафу. Интересно, нельзя ли сделать что-то подобное в главной спальне, а также в шкафу в прихожей.

— Что произойдет с содержимым, когда комната снова станет нормального размера? " спросил Дэниел. — Мы же не могли позволить твоей маме открыть шкаф и обнаружить, что мы прячем ТАРДИС или врата в Нарнию, хотя, полагаю, в культурном плане мы были подготовлены именно к этому.

— Мы сделали нечто подобное с нашими шкафами, — сказала Люсинда, — и у меня есть способ справиться с этим. У меня есть заколдованные вешалки для одежды, которые не должны быть видны при первом просмотре. Я использую их, например, для того, чтобы менять свой зимний гардероб на летний.

— Ты не могла бы показать Гермионе, как это делается? — спросила Эмили. Гермиона закрыла рот и взволнованно сжала руку Райана.

— Она была мозгом всей компании, не так ли? — спросила Люсинда. — Я так и думала.

— Я бы с удовольствием, — сказала Гермиона. — Теперь, когда я больше не в школе, я не могу использовать столько продвинутой магии, сколько хотелось бы.

— Да, это не что иное, как небольшие заклинания и преображения, когда попадаешь в реальный мир. Я бы растерялась, если бы это было все, чем я занималась с тех пор, как закончила школу, — сказала Люсинда.

Родители Райана показали Дэниелу и Эмили кухню и столовую, а Эмили восхитилась садом за домом.

— Это лучше, чем в Живерни, — восторженно сказала она, имея в виду знаменитые сады Клода Моне во Франции.

— Вы, конечно, преувеличиваете, — сказала Люсинда. — Хотя, признаюсь, это меня вдохновило.

— Здесь также есть немало волшебных растений, — тихо сказала Гермиона, не желая, чтобы услышали соседи.

— Да, и еще травы, — сказал Уолтер. — Люсинда использует их в своих снадобьях.

— Аптекари берут за них целое состояние, — сказала Люсинда. — Они беззастенчиво пользуются тем, что большинство волшебников бездельничают — даже не удосуживаются полить несколько растений.

— У моей матери строгие взгляды на безделье, — сказал Райан. — Она заставляла меня заниматься всеми видами спорта, на которые только могла меня записать.

— Не вини меня, — сказала Люсинда. — Тебе нужна была отдушина, иначе ты бы разрушила дом или, возможно, всю округу. — Они вернулись в дом, и разговор зашел о случайной магии. — Райан был абсолютно невыносимым ребенком. Не мог усидеть на месте, и если мы пытались заставить его оставаться на одном месте, он заставлял все остальное бегать за ним.

— Боже мой! — воскликнула Эмили. — Как вам это удалось с родственниками Уолтера? У нас было несколько инцидентов с Гермионой, но она была значительно более сдержанной.

— Боюсь, мне пришлось изменить их воспоминания, — сказала Люсинда. — Мне было больно это делать, но альтернативой было просто уехать и растить Райана в волшебном мире, чего мы хотели меньше всего. Мы с Уолтером хотели бы завести еще одного ребенка, но я не смогла бы пройти через это снова. Мы начали заполнять документы на усыновление, но стало ясно, что будет слишком много вопросов о моем прошлом, поэтому мы отказались от этого. К счастью, у нас есть племянницы с обеих сторон, и я прославилась как эксцентричная тетя.

Гермиона уставилась в одну точку на полу, когда Люсинда упомянула об изменении памяти. Она не видела, посмотрели ли на нее родители.

— Я не знаю, сыграла ли магия Гермионы какую-то роль в том, что у нас не было больше детей, — сказала Эмили. — Возможно, это произошло неосознанно, но в то время я сказала себе, что хочу вернуться к работе. Как вы можете себе представить, мы не смогли бы отдать ее в ясли, если бы они не держали книги под замком.

— Это бы ее не остановило, — сказал Дэниел.

— Ты тоже занималась спортом? — спросила Люсинда, и родители Гермионы рассмеялись.

— Нет, у нее не было ни малейшего интереса, — сказал Дэниел. — Однажды летом мы попытались усадить ее на лошадь, думая, что ей может понравиться что-то, связанное с литературными ассоциациями и не связанное с бегом, но это оказалось бесполезным занятием.

— Мне нравится кататься на лыжах, — сказала Гермиона. — И у меня это тоже неплохо получается.

— Верно, но мы не могли бы брать тебя кататься на лыжах по выходным, — сказала Эмили.

— Тебе нужно найти то, что тебе нравится, — сказала Люсинда. — Иначе ты состаришься раньше времени. Волшебники живут дольше, но они остаются молодыми не дольше, чем магглы. Обычно это просто долгий, скрипучий средний возраст, а затем бесконечная старость.

— Наверное, ты права, — сказала Гермиона. — Я много раз поднималась по лестницам в Хогвартсе, но я уже чувствую, что мне этого не хватает, а ведь не прошло и месяца с тех пор, как я уехала.

— Я уверена, что в волшебных спортзалах можно заработать целое состояние, — сказал Уолтер. — Фокус в том, что кому-то пришлось бы конфисковывать волшебные палочки у входа, иначе посетители могли бы зачаровать штанги, сделав их невесомыми, и сами крутить педали на велосипедах.

— Волшебники абсолютно бесполезны, когда дело доходит до физических упражнений, — сказала Люсинда. — Я все еще не уверена, что квиддич — это настоящий спорт.

— Мама, я могу заверить тебя, что это так. Она была такой всю мою жизнь, — сказал он. — По общему признанию, полеты основаны в первую очередь на физической силе, а не на скорости и ловкости, как в футболе, но это не то же самое, что просто сидеть на мотоцикле.

В конце концов они уселись за обеденный стол, который был полностью очищен от книг и проектов. Был подан ужин, и завязались непринужденные беседы — Дэниел и Уолтер говорили о музыке, а в какой-то момент остановились, чтобы пообщаться с очарованным пианино. Люсинда и Эмили затронули множество тем, но Гермиона перестала слушать, когда услышала, как Люсинда делится своим резким мнением о Хогвартсе.

— Наверное, мне следовало бы ужаснуться последствиям, — сказала Гермиона Райану, — но я просто рада видеть, что все поладили. С родителями Рона такого никогда не было.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Когда они познакомились с родителями одной из моих подруг, мой отец почти не участвовал в разговоре. Моя мать пыталась вовлечь его в разговор, но они отвечали только ей

— Это ужасно. Можно подумать, волшебники должны хотя бы научиться хорошим манерам.

— Да, ты бы так и сделал.

Более серьезным тоном она сказала:

— Твоя мама упоминала, что однажды ты привел домой ведьму, которая, как оказалось, симпатизировала пожирателям смерти. Не возражаешь, если я спрошу, что случилось?

Он вздохнул.

— Нет, я не против. Я познакомился с ней через бывшего товарища по команде — это было около двух лет назад, как раз перед падением Министерства. Мы встречались чуть больше месяца и толком не говорили о политике. Я полагаю, то лето было затишьем перед бурей. Она, конечно, знала о моем отце и вела себя так, будто это не имело большого значения. Но я думаю, что реальность открылась, когда я привел ее домой. Казалось, она была шокирована тем, что мои родители были в таких равных условиях. Я думаю, она ожидала, что он будет скорее поклонником, чем партнером.

— О, боже, это звучит неловко.

— Так оно и было. Она говорила только с мамой, а не с ним, и, конечно, моя мама что-то сказала по этому поводу.

— Конечно, она так и сделала, — с нежностью сказала Гермиона.

— Мария — так ее звали — прямо спросила мою мать, почему она рискнула завести ребенка, хотя та была достаточно дипломатична, чтобы сказать, что рада моему появлению на свет. Мама бросила ей вызов и спросила, считает ли она, что магические способности человека — это самое важное в нем, и Мария ответила, что да. Маме это, естественно, не понравилось, и она спросила Марию, считает ли она, что волшебники превосходят магглов, и Мария ответила, что, конечно, да, разве это не очевидно?

— Как твой отец отреагировал на все это? — спросила Гермиона.

— Честно говоря, он был расстроен меньше, чем моя мать. Он привык к тому, что волшебники относились к нему подобным образом — единственная разница заключалась в том, что Мария открыто говорила об этом.

— Я полагаю, так оно и было. Что твоя мать сделала дальше?

— Она спрашивала о политике и, в частности, что Мария думает об отношениях между волшебниками и магглами.

— И что?

— Она не считала, что магглов следует пытать — мне нравится думать, что я лучше разбираюсь в людях, — но она не возражала против того, чтобы подчинять их тем или иным способом. Она была не согласна со Статутом о секретности, потому что это мешало волшебникам полностью раскрыть свой потенциал.

— Я чувствую напряжение, просто слушая об этом разговоре. На что это было похоже для вас?

— Мучительно. Я чувствовал себя так, словно попал в нацистскую Германию или что-то в этом роде. Здесь была та, с кем я был близок... А оказалось, что она была практически врагом. Позже тем же вечером мы расстались.

— Уф, мне жаль, что твой статус крови не защитил тебя от этого. Мой, конечно, защитил.

— На самом деле, я не думаю, что это был вопрос статуса крови. После ужина Мария попыталась возразить, что со мной все в порядке, потому что я волшебник. Ее не волновало, что у меня отец — маггл, и я не думаю, что ее беспокоило, что у нас родится ребенок, не имеющий магического происхождения, хотя на тот момент мы были далеки от брака. Но она не могла понять, почему я не считаю себя выше своего отца.

Гермиона поняла, что понимает точку зрения Марии, и ей стало немного не по себе.