Они оба были ужасны, Вальбурга была еще более невыносимой, чем Орион, и Минерва не могла не задаться вопросом, с какими проблемами столкнутся их дети, родившись от этого союза. Минерва съежилась, когда резкий голос Вальбурги и ее кудахтающий смех прорвались сквозь приглушенные голоса вокруг нее. Она, однако, казалась вполне довольной, а Орион, который говорил мало, не казался ни счастливым, ни несчастным. Минерва подумала, что на самом деле он выглядел скучающим. Она сомневалась, что это был брак по любви. Вероятно, как и в случае с Поллуксом и Ирмой, их брак был заключен очень рано.

Тетя Гертруды Геспер, бабушка Ориона, сидела рядом с Фрэнсисом Флинтом и во время ужина слегка отвернулась от него, разговаривая с Блеками, сидевшими по другую сторону от нее. Кроме того, она, казалось, выпила довольно много вина. Геспер была одной из ведьм, беседовавших с Коломбиной и Гропиусом в гостиной тем утром. Минерва заметила лишь небольшое семейное сходство между Геспер и Гропиусом, но ей показалось, что на самом деле Гертруда больше похожа на свою тетю, чем на своего отца, — согбенного человека, который выглядел так, словно его мог унести сильный ветер. Геспер, напротив, была стройной, но высокой, с крепкими костями, плоской грудью, широкими плечами, выступающими скулами и пронзительными серыми глазами, которые сохраняли остроту взгляда, несмотря на количество выпитого вина. Гертруда, к счастью, унаследовала от матери более округлые черты лица и более пышную грудь, но было ясно, что она унаследовала свой рост и крепкое телосложение, если честно.

Минерва подумала, что, если не считать Гропиуса, Гэмпы, будь то по крови или по браку, выглядели самыми здоровыми чистокровками в комнате. Блэки определенно выглядели самыми хрупкими, а Яксли и Розье были где-то посередине. Куин, конечно же, был воплощением жизненной силы и мужественности. К сожалению, Минерва была вынуждена признать, что самый нелюбимый ею человек в комнате тоже выглядел довольно бодрым. Валериана Яксли, урожденная Крауч, определенно была очень здоровой ведьмой в свои шестьдесят с небольшим. Минерва могла сказать, что, несмотря на ее невзрачную внешность, под чарами макияжа у ведьмы все еще был румянец на щеках, для создания которого не требовалось никакого гламура или очарования макияжа. Она также двигалась быстро и энергично, как заметила Минерва, и не было сомнений, что ведьма была резкой — противной, но резкой.

— Ты бы хотела... пообщаться, или предпочла бы прогуляться — или провести немного времени в библиотеке? — спросил Куинн у нее на ухо, когда они выходили из столовой.

— Библиотека? — Минерва никогда не видела библиотеки.

Его губы дрогнули.

— Я вижу, девушка мне по сердцу, — сказал Кин в ответ на ее очевидный интерес. — Она даже находится на том же этаже, что и твоя спальня, но в другом крыле. Довольно удобно.

— Удобно для чего? — Спросила Минерва с притворной холодностью.

— Ну, конечно, читать по ночам, когда не можешь уснуть! — Он ухмыльнулся, ведя ее вверх по лестнице в библиотеку Гэмпов. — Я думаю, вам это понравится — родители Герти, возможно, и не склонны к учебе, но ее дед в свое время был довольно известным арифмантом. Он также был почти таким же талантливым, как ваш отец, когда дело касалось древних рун и лингвистики в целом.

— Вы знаете моего отца? — Озадаченно спросила Минерва.

— Очевидно, я не знаком с ним лично, иначе, если бы был уверен, я бы давным-давно захотел познакомиться с "великой дамой превращений", — сказал он, подмигнув. — Тем не менее, я знаком с его книгами. У него подвижный и нестандартный склад ума. У меня есть около восемнадцати его книг, хотя, признаюсь, я прочитал не все из них, но большинство! — сказал он в ответ на взгляд Минервы. — Я не из тех, кто покупает книги просто для украшения своих полок. Это просто вопрос времени — когда его будет достаточно.

Они вдвоем приятно провели день в библиотеке; когда послеполуденное солнце стало припекать слишком сильно, Куин задернул шторы и пустил над головой маленькие прохладные шарики света, чтобы они могли спокойно читать. Минерва хотела спросить его о "личном обаянии", о котором говорила Герти, но так увлеклась своей книгой, что всякая мысль о том, чтобы спросить его о чем-либо, вылетела у нее из головы.

Около трех часов дня из одного из окон донесся громкий стук. Куин встал и отдернул занавеску, затем открыл окно, чтобы впустить сову, которая тут же подлетела и уселась на спинку стула Минервы.

Минерва протянула руку, чтобы взять письмо у птицы, и та взъерошила перышки и зашевелилась, когда она это сделала.

— Прости, бедняжка. У меня для тебя сегодня нет никаких угощений.

— Я думаю, что в совятне Гэмпов есть такие, если я смогу вспомнить, где именно... — Квин на мгновение уставился вдаль.

— Я не особенно хочу спускать туда птицу — возможно, она сама найдет туда дорогу.

— Он, а не она, — сказал Кин, — и нет необходимости спускаться вниз. Просто возьми несколько штук. Он протянул руку к сове, сжал ее в кулак, а когда разжал его, на ладони у него было несколько совиных лакомств.

— Маггловские "фокусы", — фыркнула Минерва, закатывая глаза. — Правда, Квин. Я не настолько доверчива.

— Ну что ж. Я должен помнить, что леди не легковерна, мистер Филин, — сказал он, обращаясь к птице, которая теперь сидела на его вытянутой руке. Он улыбнулся ей. — Конечно, я не могу делать это с большими предметами, но с такими лакомствами, как эти, или с водой, которая течет, если я знаю, где она находится, и если я достаточно хорошо знаком с источником, я могу доставить ее туда, куда захочу. Скорее похоже на то, что ты делаешь, когда аппарируешь, только наоборот... И, конечно, ты не двигаешься.

Минерва на мгновение задумалась над этим и над тем, что из этого следует, если это правда.

— Тогда ты мог бы стать отличным вором. Есть очень много ценных вещей, особенно в мире магглов, которые очень малы. . . . Ты ведь не на этом заработал свои деньги, не так ли? — прямо спросила Минерва, вспомнив свой разговор с Герти тем утром о подозрениях Флинта.

— Значит, ты разговариваешь с Фрэнки Флинтом? А я-то думал, что у тебя вкус получше, чем у этого.

— Нет, я там не была, и не думаю, что это мое дело, разве что в общих чертах, но я хотела бы знать.

Квин вздохнул и оценивающе посмотрел на нее, прежде чем поднести сову к окну и позволить ей улететь. Он посмотрел, как сова исчезает вдали, прежде чем закрыть окно и снова задернуть занавеску.

Он вернулся и встал перед ней.

— Значит, либо это дешевые маггловские фокусы, которые я показываю, либо это доказательство воровства.

— Я не хотел тебя обвинять.

— Ты не была? Точно так же, как вы не обвиняли меня в том, что я нерадивый отец, позволяющий своему сыну разрушать свою магическую сущность? Кажется, вы сказали, что он сжигает себя.

— Я не имела в виду...

— Это не только твоя вина, — со вздохом сказал Кин. — Это еще и мир, из которого ты родом. И я сам тоже виноват, что был так откровенен с тобой. — Он сел. — Лучше бы я позволил тебе поверить, что я просто вытащил их из кармана, или что бы ты там ни подумал о любом другом волшебнике, который угощает птицу. Мне следовало бы уже знать лучше.

Минерва сидела, не открывая письма. Она наблюдала, как Куинн взял свою книгу и продолжил чтение.

— Я просто хотела знать, Куин, потому что я бы хотела, чтобы мы стали друзьями.

Куин не отрывал взгляда от огромной книги, которую читал.

— И ты хочешь быть уверена, что у тебя в друзьях нет вора.

— Не совсем. Я... любопытная. Я всегда была такой.

Он положил книгу на колени и пристально посмотрел на Минерву.

— Нет, я не ворую ни для того, чтобы заработать на жизнь, ни для того, чтобы облегчить себе существование, ни у магглов, ни у волшебников. Он еще мгновение смотрел на нее, затем снова взялся за книгу.

— Я не хотела, чтобы это прозвучало так, как вышло, Квин. Честно, — сказала Минерва.

— Я знаю, что я не всегда являюсь образцом приличия и хороших манер, особенно среди этих людей, но я не думаю, что спрашивать кого-то, зарабатывает ли он на жизнь воровством у магглов, является верхом вежливости, профессор Макгонагалл. По крайней мере, там, откуда я родом. Но у меня не было преимуществ, связанных с тем, что я вырос на этом благословенном острове, и, поскольку я необразованный, я, вероятно, пропустил пару уроков вежливого общения, — сказал он из-за своей книги.

— Хорошо, пусть будет так. Возможно, я не совсем удачно сформулировала это, и, возможно, я даже была неправа, думая так, но это был честный вопрос, Куин. Честнее, чем большинство вопросов, которые ты мог бы задать в этом доме. Я... я сожалею. Я не хотела вас обидеть, и вы имеете полное право обижаться. Я бы обиделась. Минерва ждала, надеясь, что Кин отнесется к ее извинениям с пониманием. Несмотря на то, что она надеялась, что нашла нового друга, следующие два дня действительно будут очень долгими, если она больше не будет находиться в его обществе.

— Что ж, — сказал Кин, откладывая книгу на столик рядом с собой, — возможно, это было не самое приятное извинение, которое я когда-либо слышал, но, во всяком случае, мне хотелось бы верить, что оно было искренним... И что значат несколько нелицеприятных слов между друзьями, а? — Он криво усмехнулся и слегка пожал плечами. — Я уверен, что говорил своим друзьям и похуже. И прощал им и худшее.

Минерва облегченно вздохнула. До этого момента она не осознавала, как сильно ей нравился Куин. Ей действительно казалось, что она знает его целую вечность, хотя он постоянно пугал ее.

— Хорошо, и могу я попросить вас проявлять понимание в будущем, когда будете так пугать меня? Я уверена, что снова буду... оскорбительно честной, — сказала она с улыбкой.

— Ммм. Вы напоминаете мне Герти. Красивее, конечно, и веселее.

— Я никогда! Я не хочу! Я совсем не такая, как она! — Минерва выпрямилась, возмущенная тем, что он сравнил ее со слизеринской ведьмой.

— О, просто мне приходится прощать Гертруду хотя бы раз за каждый визит за то или иное грубое замечание, которое могло бы смертельно ранить более чувствительную душу, чем я, — сказал он с усмешкой, весьма позабавленный возмущением Минервы. — Конечно, обычно она не просит у меня прощения так многословно, как это сделала ты. Но сейчас я понимаю ее извинения.

Минерву совершенно не интересовало, как могут выглядеть извинения Герти.

— Что ж, тогда тебе просто нужно узнать меня получше, и ты поймешь, насколько мы разные.

— Я уже говорил, что ты была красивее и веселее! Разве не это хотела бы услышать каждая ведьма?

Минерва закатила глаза. И Поклянлась что, Кин, ты можешь быть таким раздражающим! — Не знаю, почему я хотела извиниться!

— Это, естественно, мое обаяние и моя родовитость, — ответил он с озорной улыбкой. — Кстати, раз уж мы заговорили о браке, что ты думаешь об этой счастливой паре?

— О, просто... ужасно. Особенно о ней. Я немного знала ее по школе, и она еще хуже, чем я ее помню. Ориону, казалось, было скучно.

— Возможно, так оно и было. Я думаю, он хотел бы, чтобы он не был Блэком, но он бы никогда этого не сказал. Возможно, он не признается в этом даже самому себе. Но он довольно стеснен своей семьей. Выбор в жизни ограничен. У него даже, по-видимому, была неподобающая связь с кем-то неприемлемым, но семья простила его — пусть он, так сказать, строит из себя недотрогу, — но в конце концов он женится на этой ведьме. Она настоящая мегера, не так ли?

— "Мегера" — идеальное слово для нее. И, учитывая, как Орион просто сидел там, он, вероятно, позволит ей поступать по-своему в мелочах, а потом, как говорится, пойдет и побалуется на стороне.

— Ммм. Я лично сомневаюсь, что он когда-нибудь действительно перестанет видеть в ней "неподходящую" ведьму.

— Она была магглорожденной?

— Я так не думаю; это было бы слишком, даже для непокорного сына, если он все еще хочет получить свое наследство — я думаю, что это была ее мать или отец, я не обращаю особого внимания на такие сплетни... Только для того, чтобы использовать их позже, если мне придется.

— Ты говоришь как слизеринец.

— Ты говоришь так, будто это что-то плохое, Минерва.

— Ну... большинство присутствующих здесь людей — слизеринцы. Нельзя сказать, что они являются примером многих добродетелей, которые, я надеюсь, ты хотела бы привить своим детям.

— Не они, но Гертруда — слизеринка, и я бы не возражал, если бы Алрой и Айне взяли у нее несколько уроков.

Минерва приподняла бровь, но ничего не сказала против хозяйки.

— Знаешь, я дразнил тебя, что мы просто знакомые и все такое, но на самом деле ты ее совсем не знаешь, не так ли?

— Я знаю ее с третьего курса. Пять лет я занималась у нее арифмантикой. Я преподавала у нее около шести месяцев. В течение этих шести месяцев мы редко разговаривали, а когда разговаривали, это касалось школы. Ее приглашение стало для меня неожиданностью.

— Но, судя по тому, что она говорит, она, кажется, знает вас довольно хорошо, — озадаченно заметил Кин.

— Да, она дружит с профессором Дамблдором. Он был... кем-то вроде моего наставника. Фактически, другом. Гертруда, без сомнения, лучше понимает, кто я такая, просто поговорив с ним, и, как вы сказали о сплетнях об Орионе, она, вероятно, прислушалась к тому, что Альбус сказал обо мне, чтобы использовать это позже, если понадобится.

— Хм, звучит довольно холодно.

— Это Слизерин, — лаконично ответила Минерва.

— Что ж, я знаю Герти с тех пор, как впервые встретил свою Эйлин, и могу сказать, что она не просто... манипулирует людьми, как ты называешь "слизеринку". Не больше, чем я, а, возможно, и в меньшей степени.

Минерва приподняла бровь.

— Тогда, возможно, мне стоит пересмотреть наше знакомство, — сказала она, лишь отчасти в шутку. — И какими же еще качествами, по-вашему, она обладает?

— Например, верностью.

Минерва коротко рассмеялась.

— Вообще-то, я уже слышал, как ее так описывали.

— Да, это правда. И если бы в одиннадцать лет она сделала другой выбор, мы бы вообще не вели этот разговор.

— Что вы имеете в виду?

— Возможно, у нас был еще один разговор о том, что она была не только преданной, но и прагматичной и коварной.

— Я все еще не понимаю....

— Ну, я не учился в Хогвартсе, как вы знаете, но, как и большинство моих друзей, я кое-что знаю о факультетах. Разве одной из черт Хаффлпаффа не является преданность? — Спросил Куинн.

Минерва нахмурила брови.

— Да, но...

— Юную Герти едва не распределили в Хаффлпафф, но эта перспектива ее так расстроила, что из-за шляпы она оказалась в Слизерине, куда обычно отправляют ее семью.

Минерва удивленно посмотрела на Куинна.

— нет! Я в это не верю! Хаффлпафф?!

— Ты опять сомневаешься в моих словах, да?

— Нет, нет, я не это имел в виду. Я имею в виду, я не могу в это поверить. Хаффлпафф? Половина из них — магглорожденные, а половина из тех, кто нет, — смешанной крови. И уж точно они не славятся своими... амбициями и хитростью!